Внимание всем жителям города!

В связи с чрезвычайными происшествиями за последние несколько месяцев всем настоятельно рекомендуется ознакомиться с данной памяткой!

Угроза нависла над нашим славным городом и безопасностью его граждан! Каждый обязан знать, каждый должен быть готов!

Диклониус — наш злейший враг! Это гуманоидный вид млекопитающих, внешне очень схожий с человеком. Единственное отличие – пара роговых отростков на голове.

Будьте предельно бдительны и осторожны, эти монстры чрезвычайно опасны! Если встретите их, немедленно убегайте и доложите в ближайший полицейский участок. Не пытайтесь с ними заговорить или наладить любой иной контакт. Не приближайтесь к ним ближе, чем на два метра, это смертельно опасно!

Согласно исследованиям учёных, вражда к обыкновенным нормальным людям, таким, как мы с вами, находится у них в генах, на подсознательном уровне.

Если у вас появилась информация о местонахождении, внешности или любая другая, немедленно поделитесь ею с полицией. Вместе мы сможем обеспечить нашу безопасность и безопасность наших детей!

Яркий белый свет, всюду стерильная чистота. У операционного стола, склонившись над человеком, стоят люди в белых халатах. Лежащий без сознания, к нему подключена медицинская аппаратура, измеряющая пульс, давление и все прочие необходимые показатели. На лица людей надеты маски, специальные шапочки и резиновые перчатки. Все они безмолвствуют. Обстановка смахивает на научно-фантастический фильм про жуткие эксперименты, вот только это совсем не кино, и никаких опытов никто ставить не будет. Все чего-то ждали. Наконец, спокойный голос тихо, но чётко произнёс: «Всё готово к операции».

Он взял в руки скальпель, быстро подавил волнение. Затем глубоко вдохнул и сделал аккуратный надрез. Так, начало положено. «Пульс в норме, все показатели в норме», — всё тот же отчётливый голос. Врачи работают, как единое целое, взгляд доктора предельно сосредоточен. Плавные движения скальпелем, и вот, наконец, показалось то, что ему было нужно. Вся операционная замерла в ожидании. Медсёстры и ассистенты стоят рядом, ловят каждое его слово, каждую мысль, каждое движение. Студенты и аспиранты метрах в пяти смотрят из окон комнаты, фиксируя всё происходящее в своих блокнотах. Ещё один глубокий вдох. «Приступаю к удалению опухоли». Понеслось… Руки с сумасшедшей скоростью стали орудовать скальпелем. «Танец жизни», кажется, так это прозвали. Ассистенты с трудом успевали выполнять короткие быстрые приказы, медсёстры скороговоркой докладывали о состоянии пациента. Два часа напряжённой работы пролетели, как миг.

При правильном хирургическом лечении важно не только удаление органа, пораженного опухолью, но и всех тех лимфатических узлов, в которых могут быть метастазы. В течение многих лет такие операции приняты как стандартные, и что немаловажно, безопасные для пациента, однако здесь всё уж слишком запущено. Под конец руки потихоньку стало сводить судорогой, доктор закусил губу. Хорошо, что под маской этого никто не видит. Надо терпеть, мелочей или неважных деталей в этом процессе нет. Студенты, раскрыв рты и позабыв о своих конспектах, просто стояли и наблюдали, прижавшись вплотную к стеклу, стараясь уловить каждое движение хирурга. Тот незаметно для других сглотнул — руки сильно болели. Но нужно поработать ещё немного, осталось совсем чуть-чуть… Кто-то услужливо вытер пот с его лба, от прохладного влажного платка стало чуть легче. Ещё пара движений… «Всё. Можете зашивать», — и всеобщий вздох облегчения пронёсся по операционной. Слегка сгорбленная фигура, пошатываясь, направилась к выходу, сняв по пути маску и отчаянно массируя уставшие руки.
Оказавшись в коридоре, он наконец-то перевёл дыхание и устало опустился на скамью, положив рядом маску и перчатки. Вдох, выдох, снова вдох, вот всё и закончилось. Это операция была особенно тяжёлая, пациента привезли в очень запущенном состоянии, удивительно, что они успели. Он посмотрел на двери операционной. Впрочем, ещё рано загадывать, вероятность ухудшения состояния пациента оставалась. Он откинулся назад, голова и руки невыносимо гудели. За гудением скоро придёт боль. А вот и она.

Скривившись, он потёр виски. Всё-таки нужно хоть как-то укреплять свой организм, иначе в следующий раз он может и не выдержать. Вот смеху-то будет, когда на середине операции у него сведёт руки судорогой или он упадёт в обморок от перенапряжения. Хотя это ни черта не смешно.

— Молодец, ты как всегда на высоте. Все показатели в норме, жить будет, — широко улыбающийся мужчина спортивного телосложения в белом халате размашисто хлопнул сидящего по плечу, отчего тот, потеряв равновесие, чуть не свалился со скамьи.

— Вы тоже не выходите из формы, Сано-сан, — потирая ушибленное место, пошутил он. Тот самодовольно усмехнулся:
— Ой, ну извини. Просто действительно рад, ты молодец. С очередной спасённой тебя жизнью, — мужчина уселся рядом и поднял большой палец вверх.

-Спасибо большое, ничего страшного, Вы же не со зла.

Сано вздохнул, опустил руку:
— Ты неисправим, всё "Вы”, да "Вы”.

— Извините.

Мужчина расхохотался:
— Ну точно только могила исправит. Ладно, нечего здесь сидеть, иди переоденься, я тебе заодно по дороге кое-какую байку расскажу, обхохочешься.

Поднявшись, оба врача направились в сторону раздевалки.


«Ещё одна жизнь спасена!». «Считавшаяся неоперабельной раковая опухоль не выдержала натиска «Танца жизни»!». «Восходящая звезда медицины, Кунаги Косё вновь превзошёл самого себя!». Огромная куча газет лежала на столе, и первые заголовки каждой из них кричали об одном и том же. Двадцатипятилетний Косё-кун, как его ласково прозвали в народе, вылечивал, казалось, абсолютно безнадёжных пациентов. Ни одного летального исхода, ни одной неудачной операции. Все его пациенты не просто выживали, они окончательно излечивались. Для многих он был последней надеждой на жизнь, Косё почитали во всех общественных кругах. Его своеобразная техника приводила одних в восторг и трепет, у других вызывала зависть, но никто не оставался равнодушным. Многие записывались к нему в ученики, ни одна серьёзная конференция по онкологии не обходилась без участия в ней молодого доктора.

Не менее известны и его принципы. Абсолютно верный клятве Гиппократа, Косё никогда не брал деньги за своё обучение, не приемлил эвтаназии ни под каким видом, считая, что любой недуг можно преодолеть. Был сторонником абсолютного равенства людей. «Когда перед Вами лежит тяжело больной человек, Вы не сможете точно сказать, кто это, уборщик или президент, если не знаете его в лицо. Все люди страдают одинаково, всем одинаково больно. И все одинаково нуждаются в помощи», — так он говорил в одном из своих немногочисленных интервью. Неудивительно, что главной ценностью доктор считал человеческую жизнь. Только недавно утих скандал, когда Косё отказался лечить одного богатого бизнесмена, отдав предпочтение гораздо более тяжелобольному человеку. Тот был при смерти, однако его удалось вылечить. А вот бизнесмен стал инвалидом на всю жизнь. Была большая шумиха, Косё обвиняли во всех смертных грехах, шли бесконечные судебные процессы, придирки, проверки. Всё клонилось к увольнению и полному запрету на дальнейшее врачевание. Однако затем скандал утих: за доктора выступили всё: от самых выдающихся врачей до простых граждан. Куча рекомендательных записок, массовые петиции, подписи и митинги оказали должное воздействие на судей, и они замяли дело. Косё вновь взялся за скальпель.

Добрый доктор Айболит… Девушка пальцем провела по одному из заголовков. В тёмном угрюмом помещении тускло горела одинокая лампа, свет которой не мог дойти до лица незнакомки, чтобы осветить его. Видны были лишь белые руки, белую футболку, надетую на стройное худое тело и два длинных розовых локона, спускающиеся до плеч, а оттуда до самой поясницы. Послышались шаги. В проходе позади девушки показалась девочка лет четырнадцати с такими же ярко-розовыми волосами, только короче и постриженными под прямое каре.

— Ей всё хуже, Ксена, я…

— Не надо. Я всё понимаю, мы же все связаны между собой, и я прекрасно чувствую её боль. Она сильная, она выдержит.

Девочка поджала губы:
— И всё равно ей больно, мы должны что-то сделать, ты не понимаешь?!

— Понимаю, — Ксена вздохнула, — и ты права, медлить больше нельзя. Мы достаточно выжидали, завтра начнём. Ты всё помнишь, что должна сделать?

Девочка часто-часто закивала, лицо осветилось улыбкой:
— Разумеется, можешь на меня рассчитывать. Юху, наконец-то действия!

Девушка улыбнулась:
— Будь поспокойнее, дело всё-таки непростое. Но я уверена, ты нас не подведёшь. Ну всё, всё, хватит прыгать, иди выспись. День завтра будет трудным. Ах да, и запомни, – голос стал строже, девочка замерла, — никакой самодеятельности. Если что-то пойдёт не так, как запланировано, немедленно уходи. И никаких убийств! Мы не для того с такой тщательно заметали следы, чтобы так легко себя выдать. Поняла? Отлично, можешь идти, — Ксена вновь склонилась над газетой. Добрый доктор Айболит…


Информацию о докторе приходилось собирать по крупицам, в основном из газет, благо, Косё был достаточно известной личностью, и писали о нём много, несмотря на его нелюбовь к всякого рода интервью. В семье рос небогатой, но благополучной, был единственным ребёнком у родителей. Всю свою жизнь хотел стать доктором, грезя о том, как будет помогать людям, излечивая их от самых опасных недугов. С блеском окончил школу, а вот в университет не доходил. Как ни парадоксально, именно по состоянию здоровья. Но, несмотря на это, за него шла чуть ли не грызня между клиниками всей Японии. Повезло одной известной токийской, теперь там к нему на запись стоят километровые очереди. Впрочем, если где-то в другом городе или даже стране нужна была помощь молодого доктора, он никогда в ней не отказывал.

Работает Косё, не покладая рук, практически не берёт отпусков. Глава клиники как-то даже мрачно пошутил, что «легче безногого на коньках научить кататься, чем отправить этого упрямца в отпуск».

Трудоголик, значит... Продолжая размышлять, Ксена села на стул, положила локти на стол, упёрла ими голову. Всё это выяснить было легко. Гораздо тяжелее было разузнать про его характер. Для этого пришлось даже рискнуть и пойти на контакт с людьми. Но результаты себя оправдали. Глаза блуждали от одной газетной вырезки к другой, нигде не останавливаясь надолго. Итак, что мы имеем?

Вырисовывалась довольно оригинальная личность, а именно неимоверно скрытный, нелюдимый и меланхоличный юноша. Однако никаких негативных эмоций, наоборот, в общении Косё был предельно вежлив и учтив, в глазах людей он производил впечатление весьма интеллигентного молодого человека. Единственной странностью была его прямо-таки болезненная скромность, гораздо больше живого общения он любил виртуальное, письма писал много, часто и с удовольствием.

В разговорах, не касающихся прямым образом медицины, он был очень неуверенным и немногословным, одна девушка, работавшая медсестрой в той же больнице, что и Косё, утверждала, что «из него верёвки можно было вить», чем зачастую пользовались коллеги. «Отдаст тебе всю зарплату, если попросишь», — смеялась девушка. Но если дело касалось врачевания, характер Косё менялся коренным образом. «За свои взгляды готов стоять до конца, чёртов романтик», — говорили коллеги. «Я не мог его узнать: нерешительный растяпа уступил место упорному идеалисту, такого жаркого спора у меня никогда не было, он не успокоился, пока я не принял его точку зрения. И знаете… он прав, чёрт подери», — так говорил Саноске, хирург и друг Косё.

Отдельного внимания стоит его физическое состояние. Кунаги, как в детстве, так и до сегодняшнего дня не отличался крепким здоровьем. Из-за этого даже пришлось бросить институт и продолжаться учиться на дому. В залы и бассейны доктор ходить не любил, спорт уважал, однако заниматься чем-то таким не мог, да и не хотел. Худой и бледный, он предпочитал проводить время дома или в больнице, но при всём при этом болел крайне редко, просто был неразвит физически.

Что ж. Ксена погасила лампу. Если он такой добренький и заботливый, он не откажет. Да и кто его будет спрашивать?


Ну наконец-то немного свободного времени. Глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, Косё направился прямиком в парк. Уже темнело, солнце до половины опустилось за горизонт, теперь на него можно было смотреть безболезненно. Узкая вымощенная серым камнем тропинка, слева и справа красивые газоны и небольшие сакуры. Жаль, не весна, и они не цветут.

Гуляющих было мало, в основном влюблённые парочки или собачники. Все шумные компашки давным-давно ушли веселиться на дискотеки или просто на городские улицы. А здесь было тихо и спокойно.

Дойдя до центра парка, любуясь красивейшим багровым закатом, Косё вдруг обнаружил, что совсем один. Исчезли даже редкие прохожие, тишину нарушали лишь цикады да ветер, игравший в кронах сакур. Поёжившись и мысленно отругав себя за то, что не прихватил куртку, Косё двинулся через центр парка мимо фонтана. Тот не работал. И хорошо, а то бы стало ещё холоднее.

— Эй, мистер! — тоненький голосок заставил Косё вздрогнуть от неожиданности – он-то думал, что совсем один. Обернувшись, доктор увидел девочку, одиноко сидевшую на скамейке. Она приветливо улыбнулась, болтая ногами, на голове была надета шапка, которая немного нелепо смотрелась на фоне узких серых шорт и белой футболки.

— Здравствуйте, — он неуверенно улыбнулся, — а Вы не боитесь здесь гулять, время-то позднее.

— А Вы? — девчонка критически оглядела его дистрофичную фигуру, — С Вашей комплекцией даже я Вас поколочу.

Парень посмотрел на свои руки, озадаченно пробормотал:
— Неужели всё так плохо? Мне говорили, что надо записаться в зал, да как-то всё никак.

— Определённо надо! Да Вы садитесь.

Парень виновато улыбнулся:
— Да я это, уже как бы…

— Что-что? Оставите одинокую слабую девочку одну в тёмном страшном парке, да? — девочка насупилась.

— Нет-нет, что Вы, видите, я уже сел, — Косё уселся на другом конце скамьи.

— Вот, это уже лучше. Да Вы не стесняйтесь, я не кусаюсь и колотить Вас тоже не буду, — улыбаясь, девочка подвинулась ближе, — меня Янка зовут, а Вас?

— Меня? А… Ко… то есть, Кунаги Косё, к Вашим услугам.

— Будем знакомы, мистер Косё. Постойте-ка! — Янка удивленно приподняла брови, — Вы ведь тот самый доктор, верно? Ух ты, всегда хотела с Вами познакомиться, мистер…

— Аха, пожалуйста, не называйте меня мистером, — доктор бы явно смущён, — я просто Косё.

Девочка согласно кивнула:
— Договорились.

Яна рассматривала юношу. Хи, такой домашний. Подождём ещё немножко и приступим к действиям. На таком расстоянии никуда он не денется. А пока что…

— Скажите, — осторожно начала она, — а как Вы относитесь к последним событиям?

Парень непонимающе посмотрел на неё:
— Каким событиям?

— Ну, Вы же, наверное, слышали? Диклониусы вырвались на свободу, прячутся где-то, теперь их всё ищут. Паника кругом.

— А, это? — Косё поджал под себя ноги, — Я их боюсь, если честно. Если то, что про них рассказывают – правда, они не должны гулять на свободе, они…

— Должны сидеть в клетках?! — почти выкрикнула Янка. Косё удивлённо на неё посмотрел, девочка мысленно отвесила себе подзатыльник. Ксена бы за подобное прибила, блин. Нельзя быть такой вспыльчивой, только не сейчас. Так, улыбаемся…

— Ну, в смысле, я не верю в то, что про них болтают. Мне кажется, они просто хотят найти своё место в этом мире, а люди были к ним несправедливы, они их мучили. Вы, наверное, не знаете, это не афишируется, но с ними очень жестоко поступали. Люди мне кажутся гораздо опаснее диклониусов.

Косё в задумчивости опустил одну ногу, посмотрел на небо.
— Я не знаю, может, Вы и правы. Я никогда не встречал диклониусов, все говорят, что это смертельно опасно. Но Вы правы, есть люди, которые страшнее любого кошмара. К сожалению, есть.

— Вот я верю, — горячо заявила девочка, — что они такие же люди, они тоже испытывают радость и страдание, — так, время почти подошло, — и я уверена, — воздух буквально на секунду исказился, — что Вам выпадет возможность, — ещё ближе, — узнать их поближе, — сейчас!

Послышался смех. Вектор буквально в сантиметре замер около ни в чём не подозревающего доктора. Пятеро подростков, гогоча, подошли к фонтану.

— Да ладно! А ты чё?

— А я такой, чувак, если ты это выпьешь и не свалишься, я тебе лично памятник поставлю. Надгробный! — все пятеро захохотали.

Блин, тебе бы памятник надгробный поставить. Янка закусила губу. Ну почему именно сейчас? Может... нет, нельзя, Ксена запретила, нужно уходить, немедленно!

— Ладно, мне пора, — девочка спрыгнула с лавки.

Замечтавшийся Косё удивленно на неё посмотрел:
— Да? А… ну, хорошо. Вас проводить?

— Да не, не надо, я тут рядом, — и прежде, чем Косё успел что-либо вымолвить, в частности, что домов здесь нету в радиусе километра как минимум, девочка уже скрылась за ближайшим поворотом.

— Ну, до свидания, — пробормотал он, затем перевёл взгляд на тусующуюся молодёжь. Да уж, и ему пора, завтра тяжёлый день, опять какая-то встреча, опять надо пить шампанское и выслушивать какие-то непонятные однообразные разговоры. Вздохнув, Косё поднялся. Неужели нельзя без этого? Видимо, нет. Сунув руки в карманы, он, не спеша, побрёл домой.


— Прости, я не виновата, это всё те подростки, — Янка сжала кулаки, — Я обязательно всё исправлю!

— Ну-ну, — Ксена погладила девочку по голове, — ты всё сделала правильно, не переживай. Однако медлить больше нельзя, и завтра мы его возьмём, чего бы это нам не стоило. В этот раз пойдём вместе, ладно?

Янка счастливо кивнула.

— Вот и хорошо. А теперь марш в постель, завтра ты мне нужна бодрой и здоровой.

— Я не подведу! — раздалось уже в дверях. Ксена улыбнулась, затем, закрыв глаза, сосредоточилась.

Да. Я чувствую твою боль. Скоро тебе помогут. Обещаю.


Эх, опять эти встречи, благодарности, похлопывания, рукопожатия, суматоха-суматоха-суматоха. Причём никому не нужная. Развязав галстук, Косё вышел из главного зала на балкон. Здесь было тише, да и воздух не такой спёртый.

Доктор задумчиво посмотрел вдаль, на огни ночного города. Тот жил своей жизнью. Вздох. Он бы с удовольствием посмотрел на него из окон своей квартиры, разбирая историю болезни, или в том же парке. В парке… Вспомнилась та девочка. Странно, раньше он никогда её не видел. Впрочем, Токио – большой город, наверное…

— Скучаешь, Косё-кун? — сзади подошла молодая девушка в чёрном элегантном платье, волосы цвета вороньего крыла были аккуратно затянуты в красивый пучок. В руке она держала бокал шампанского, на самих руках были надеты длинные чёрные перчатки. Доктор виновато развёл руками:
— Простите, это немного не моё.

— Понимаю, понимаю, всё эти вечера – жутко скучное дело, — девушка картинно изогнула бровь и чуть наклонила голову набок.

— Но Вам ведь так не кажется, мисс Такада-сан. Извините, я пойду, мне и правда пора, простите, — Косё, продолжая улыбаться, поспешно ретировался с балкона. Девушка скривила тонкие изящные губы. Да, врач из него хороший, а вот кавалер…

После многочисленных приветствий, извинений, пожеланий и вымученных улыбок Косё наконец-то оказался снаружи здания. Облегчённо вздохнув, он направился по ночной улице прямиком к своему дому. Господи, как здесь тихо и хорошо.

Внезапно его внимание привлёк шум в одной из подворотен, там кто-то будто сковородками гремел. Странно, но мало ли бездомных. Пожав плечами, он уже хотел было пройти мимо, но тут его что-то потащило по направлению к закоулку и там швырнуло на асфальт. Руки тут же заныли.

— Ну что, благородный ты наш, доигрался? — три большие тени склонились над ним, одна хрипло пробасила:
— Из-за твоих дурацких принципов шеф теперь никогда не поднимется с инвалидной коляски, этого ты добивался? — схватив парня, громила швырнул его в стену. В глазах от сильного удара помутнело. Закашлявшись, Косё сполз по стене, кое-как пытаясь встать.

— Тебе сейчас лучше лежать и не двигаться, — здоровяк опрокинул ногой доктора, — Ну что тебе стоило провести операцию? Сейчас бы в золоте купался, а не в говне каком-то.

— Тот человек… он был при смерти… я обязан…

— Да-да, обязан, конечно, ты же у нас благородный, — один из напавших наступил ногой Косё на живот, склонился над ним, — вот только мы не в сказке живём, и говорить тебе никто не разрешал, — верзила чуть надавил, отчего у Косё вырвался сдавленный хрип, огромный ботинок мог буквально разделить худое тело на две части, пальцы от боли царапали асфальт.

— В общем, парниша, — здоровяк сморкнулся, — ты свой выбор сделал. Значит, и ответственность за него нести должен. Не скажу, что он неправильный, но что глупый, это я тебе гарантирую.

— Да кончай ты его, чё ты с ним базаришь? Гасим и уходим, не дай бог, кто заметит, — один из них явно нервничал, постоянно озираясь. Его явно что-то беспокоило.

Мужчина ухмыльнулся:
— И то верно. Вот так вот, око за око, брат. Будешь теперь сидя людей оперировать, — сказавши это, громила убрал ногу с живота Косё, все трое достали биты и оценивающе посмотрели на ноги доктора, один задумчиво произнёс:
— Думаю, пары ударов хватит, дохлый он какой-то.

Другие согласно кивнули, тот, который нервничал, оскалившись, подмигнул:
— Ну что, Айболит, как вы там пациентам говорите? Сейчас будет больно, да?

— Только тебе и только секунду, — раздался резкий чавкающий звук, и верзила с выпученными глазами свалился под ноги ошарашенного Косё. В спине зияла дыра, в которую можно было спокойно просунуть кулак, из изуродованных органов обильно стекала кровь, доктор поспешно отодвинулся от неё к стене. Двое других затравленно озирались.

— Бля, это чё было? Это эти, что ли… — договорить он не успел, голова с хрустом отошла от тела, которое, постояв ещё секунду, безвольной куклой рухнуло на землю. Следом за ним упала и голова.

— Диклониусы! — истошно заорав, последний нападавший ринулся к выходу. Удар, как будто что-то рассекло воздух, и громила уже лежал, сжимая в руках обрубок ноги. Из тени неподалёку показался стройный силуэт. Это была девушка лет двадцати в лёгкой чёрной куртке, застёгнутой на молнию, и синих джинсах. Красивое худое лицо оставалось непроницаемым, будто маска, холодные красные глаза вперились в Косё, казалось, пытаясь пронзить его насквозь. На голове были аккуратные белые рожки. Раздался стон. Ксена чуть нахмурилась, перевела взгляд на верзилу.

— Тише ты, — голова мужчина неестественно вывернулась в сторону и с отвратительным хрустом отделилась от тела. В лицо Косё брызнула кровь.

— Теперь лучше, — диклониус вновь посмотрел на доктора. Тот с широко открытыми от ужаса глазами уставился, как заворожённый, на изуродованные трупы. Заметив устремлённый на него взгляд, вжался спиной в стену. Бежать было бесполезно, особенно после того, что он увидел.

— Для доктора ты уж чересчур слабонервный, не находишь?

— Я… я… — Косё уже мысленно попрощался с жизнью. Сейчас она изрубит его на куски, значит, правду говорили…

— Да не бойся ты, мы тебя не тронем, если, конечно, не будешь пытаться убежать, — знакомый голос заставил его обернуться.

— Я… Янка?

Девочка, улыбаясь, вышла на свет. Ей явно нравилось это эффектное появление и выражение лица Косё. Шапки на ней уже не было, и доктор смог разглядеть такие же рожки, как и у Ксены, только поменьше. Янка задорно помахала ручкой:
— Привет-привет!

— Мистер Кунаги, — девушка подошла ближе, отчего Косё ещё сильнее вжался в стену, будто пытаясь пройти через неё насквозь. Как бы ему этого хотелось. Девушка присела на корточки, сведя ноги вместе, теперь этих двоих отделяли какие-то жалкие двадцать сантиметров. Лоб доктора покрылся испариной, чёрные глаза буквально тонули в холодном страшном взгляде диклониуса.

Хм, а он такой, как и говорили. Значит, проблем не будет.

— Мистер Кунаги, — повторила она, — нам нужна Ваша помощь, и я уверена, Вы нам не откажете. Если будете себя хорошо вести, мы Вас отпустим, обещаю.

Косё боялся и пальцем шевельнуть, мысли вихрем проносились в его голове. Вот они, диклониусы – чудовища, без разбору убивающие людей. Три доказательства лежат неподалёку. Вспомнилось, как кто-то из коллег зачитывал памятку, как себя с ними вести. Не пытаться заводить разговоры, что-то такое. Однако вчера он вполне нормально беседовал с живым диклониусом, приняв его за обыкновенного человека. Но то, что предстало перед его глазами сейчас…

— Эй, ну ты чего? Мы его спасли, а он ещё думает, — Янка нетерпеливо теребила кончик футболки.

Да, она права, похоже, их терпение кончается. Была не была.

— И… извините, пожалуйста, — парень снова перевёл взгляд на Ксену, — что… — так, собраться — что конкретно Вы от меня хотите?

Ксена мысленно улыбнулась: начало положено, Янка молодец.

— Ничего, с чем бы такой врач, как Вы, не справились. Наша сестра больна, и ей срочно требуется помощь, — улыбка померкла, — по понятным причинам в больницу мы обратиться не можем. Вы ведь не откажете нам, правда?

Небольшой участок стены над головой доктора вмялся внутрь. Заметив это, Косё судорожно кивнул. Ксена поднялась:
— Вот и славненько. И ничего не бойтесь.

Что-то коснулось его головы и буквально прошло внутрь. Задорная улыбка Янки – последнее, что он запомнил.


Очнулся он в небольшой просто обставленной комнате. Рядом стоял небольшой деревянный стол, на котором лежали чайник, стакан с молоком и тарелка с рисом. Ноющие спина и рёбра напомнили о недавних событиях, и Косё в испуге вскочил, озираясь. Где он? Сколько он проспал?

— Ну наконец-то ты проснулся.

От неожиданности парень подскочил и, поскользнувшись, упал… упал? Косё оторопело посмотрел вниз, у него спёрло дыхание: он висел в воздухе! Доктор отчаянно замахал руками:
— Что это!? Что за…

Янка расхохоталась:
— Ты забавный. Это векторы, невидимые руки, которыми мы можем управлять. Ты их не увидишь, они прозрачные, немногие из людей могут их разглядеть. Ладно, не дёргайся, я тебя отпущу. Да хватит дрыгаться уже!

Раздался грохот. В воздух полетел стул, а затем и стол со всем содержимым. Через секунду Косё взвыл: чайник оказался полон забористого кипятка. Как итог, на бедного доктора полетел сперва стол, потом стул, голова была усыпана отборным рисом и только стакан пощадил юношу, просто облив того молоком. Ойкнув, Янка с испуганными видом принялась всё убирать.

— Извини-извини. Ты в порядке? Ходить можешь?

Косё застонал, ощупывая ошпаренную ногу, с носа капало молоко. Похоже, у них и вправду это заложено генетически.

— Когда меня били, было легче…

Посмотрев на него, Янка снова рассмеялась:
— Давай вставай, Ксена увидит, обоим вставим. Хочешь, я тебя подниму?

— Не надо! — Косё попытался отползти, шаря глазами по комнате, пытаясь всё-таки разглядеть эти невидимые векторы. Янка недовольно скривила губы:
— Ну тогда сам вставай, расселся тут.

Кряхтя, Косё поднялся, нога всё-таки ныла.

— Извините, я не хотел Вас обидеть.

Девочка прыснула:
— Это я перед тобой извиняться должна. Глупая шутка.

Странный он какой-то.

Вместе они навели порядок, Косё вычистил весь рис у себя из головы, утёрся от молока и осмотрел ожог. Ничего серьёзного, но болеть, зараза, будет. Затем они вышли из комнаты, и доктор осмотрелся: повсюду царили чистота и порядок, чувствовалась женская рука.

— Пошли, я тебя отведу к Ксене, — Янка потянула доктора за рукав, тот послушно двинулся за ней.

Значит, её зовут Ксена. Интересное имя.

Судя по всему, они находились где-то под землёй то ли в катакомбах, то ли ещё в чём-то таком. Обитые железом стены и потолки, куча поворотов, дверей, входов и выходов, настоящий лабиринт. Настроение ухудшилось ещё больше, желание сбежать отпало полностью: даже, если чудом удастся вырваться, найти выход он просто-напросто не сможет. Они остановились около массивной железной двери.

— Входи. Хотя нет, подожди.

Посмотрев сперва на Косё, затем на дверь, Янка скептически изогнула бровь и задержала взгляд на последней. Неожиданно та поддалась и медленно открылась. Косё уставился на ручку. На ней были видны четыре еле заметные полосы, как от пальцев. Значит, вектора – это действительно подобие рук. Интересно. Но времени размышлять у него не было, Янка уже нетерпеливо сверлила доктора взглядом, и он медленно зашёл внутрь. Там было темно, только лампа на тяжёлом металлическом столе слабо освещала комнату. Подойдя ближе, доктор удивлённо приподнял брови: на столе кучами лежали вырезки из газет и журналов. Половина о нём, половина о жестоких убийствах за последние несколько месяцев.

— Да-да. Мы давно следим за тобой, — знакомая фигура стояла неподалёку, изучающе смотря на Косё.

— Вижу, ты в неплохом состоянии. Отлично, я боялась, те парни помяли тебя сильнее. Надеюсь, Янка тебя покормила?
Косё, запнувшись, кивнул:
— Да, было очень вкусно, спасибо.

Очень вкусно, особенно кипяток.

— Вот как? Не за что. Но прежде, чем мы приступим непосредственно к делу, я бы хотела сперва побеседовать с Вами о правилах. В принципе, оно одно: никаких вольностей. За нами идёт охота, как за дикими зверьми, и если я хотя бы на секунду почувствую, что Вы хотите сбежать…

По спине Косё побежали мурашки, он не мог смотреть в её глаза, буквально пожиравшие его.

— Нет-нет, я уже понял, это бесполезно.

— Правильно, хорошо, что Вы это осознали. Тогда к делу. Одна из нас тяжело больна, мы не знаем, что это. Осмотрите её, и если это возможно, вылечите. Всё, что нужно, у нас есть, если нет, мы достанем. Это очень важно для нас. Если Вы спасёте её, я лично гарантирую Вам безопасность. Вы готовы?

Косё секунду колебался. Похитить его ради простого осмотра? Немыслимо. Видимо, дело действительно серьёзное. Но терять всё равно нечего.

— Да, я готов.

— Тогда не будем попусту тратить время. Проходите, а я за Вами.

Выйдя из комнаты, все трое направились по однообразным коридорам, счёт которым Косё потерял давным-давно. Что-то плавно опустилось на его плечо, послышался тихий голос Янки:
— Косё-кун, ты ведь спасёшь нашу сестрёнку?

— Я не знаю, — не хотелось врать, — Я не видел её и пока ничего не могу сказать.

— Янка, — строгий голос Ксены.

— Да, извини.

Ощущение прикосновения исчезло, и не успел Косё понять, что только что с ним могло произойти, как они остановились.

— Сюда.

Они зашли в светлую комнату. Там, на кровати лежала девчушка лет восьми, не больше. Выглядела она неважно.

— Это Юки, Ваш пациент, — Косё показалось, или голос Ксены дрогнул?

— Эм… можно мне?..

— Да, разумеется. Делайте, что считаете нужным, но только без резких движений.

Косё подошёл к кровати. Детское миловидное личико, аккуратный рот, маленький чуть вздёрнутый носик и короткие тёмно-розовые волосы. Бедный ребёнок.

-Эй, — он аккуратно потрепал её за плечо, — Ну же, мне нужна Ваша помощь. Хоть Вам и тяжело, но пожалуйста, откройте глаза, проснитесь.

Наконец веки девочки дрогнули, большие глаза непонимающе уставились на доктора.

— Кто…

— Тсс, сейчас молчите. Меня сюда привели, чтобы Вам помочь. Пожалуйста, на мои вопросы отвечайте «Да» или «Нет», хорошо? Если что-то не знаете, Ксена-сан нам поможет, ведь верно?

— Да, — синхронно ответили обе. Косё вздохнул, потёр переносицу. Будем начинать с самого худшего.

— Итак, у Вас болела голова?
— Да.
— А лекарства помогли?
— Нет.
— Эта боль усиливается по утрам и вечерам, я угадал?
— Да.
— Она может внезапно исчезнуть?
— Да.
— Ясно. Голова кружилась?
— Да.

— У Вас нарушалось зрение? Ну, бывало такое, что Вы вдруг стали плохо видеть?

— Да, я и сейчас Вас плохо вижу. А ещё иногда не могу говорить. Что-то мешает.

— Тише-тише, тем более, если Вам тяжело говорить. Значит, нарушения речи… Тошнило?
— Да.

— Можно попросить у Вас фонарик? — Косё обернулся к Ксене. Та, пошарившись в столе, достала и протянула доктору медицинский фонарик.

— Так, не бойся, это быстро.

Так и думал, зрачок неподвижен. Нечастый случай, но он только подтверждает одну грустную теорию.

— Спасибо, — выключив фонарик, он протянул его обратно, — Продолжим, Юки-тян.

— У Вас было такое, что внезапно рука или нога вдруг дёргались сами по себе? Взяли так и «дрыг!»?
— Да.

— А такое, что наоборот. Не могли пошевелить ножкой или ручкой?
— Да, у меня ноги не двигаются.

— Ясно. А ещё было такое, что когда Вы закрывали глаза, всё вокруг будто вставало с ног на голову, и Вам казалось, что Вы висите или летаете?
— Да.

— Ксена-сан, у неё были припадки?
— Были.

— Кусал кто-нибудь, кто угодно, собака, паук…
— Нет, у нас стерильная чистота.

— Что насчёт продуктов?
— Никаких отравлений, мы тщательно следим за этим.
— Ясно…

Ксена и Янка напряженно за допросом. От прежнего Косё не осталось и следа, теперь перед ними сидел серьёзный, сосредоточенный юноша. Глуповатое неуверенное выражение лица будто стёрли, заменив на строгое и внимательное.

— Ну всё, можешь поспать. Извините, что отвлёк. Спасибо.

Укрыв ребёнка, Косё поднялся.

— Конечно, без оборудования сложновато, однако…

— У нас оно есть. Что Вам конкретно нужно?

— Нужно сделать рентгеновские снимки черепа, чтобы увидеть, что там внутри, электроэнцефалограмму, чтобы изучить ритмы мозга и ангиографию для исследования кровеносных сосудов. Боюсь, дела обстоят не очень хорошо, и я искренне надеюсь, что ошибаюсь в своей гипотезе.

Янка приблизилась к нему:
— Что у неё? Её можно спасти?

Вглядевшись в доктора, она невольно отступила: на неё глядели полные живой уверенности целеустремлённые глаза.

— Я не знаю. Это может быть опухоль головного мозга, а может и просто примесь запущенного гриппа с лихорадкой. Но лучше не медлить.

— Тогда за мной, — Ксена направилась к выходу, за ней Косё, Янка вышла последней, кинув прощальный взгляд в сторону пациентки. Глаза её блестели.


И откуда у них всё это? Косё рассматривал рентгеновские снимки черепа и график электрической активности головного мозга. Ангиографию делать не стал, слишком опасно. Уж чересчур девочка плохо выглядела. Но и без этого всё прекрасно было видно. Вот он, светлый участочек, на снимке его хорошо видно. Да и ритмы ЭЭГ не в порядке. Сомнений быть не может.

Послышались шаги. Это была Ксена:
— Ну что там?

— Всё плохо.

— Что, опухоль?

— Хуже, — Косё отложил снимок в сторону, ужасно не хочется это говорить, — неоперабельная опухоль. Вы слишком долго ждали. Боюсь, что она не…

Резкий удар в плечо буквально снёс его с места. Схватившись за ушибленное место, доктор попытался встать, но Ксена не дала ему это сделать. Выпустив векторы, швыряла Косё из стороны в сторону. Больше всего пугало её спокойное ничего не выражающее лицо.

— А мне говорили, Вы лучший, — огромная тумба зависла над неподвижным доктором, тот безучастно на неё посмотрел. Кажется, у него сломана пара рёбер. Больно-то как. Впрочем, сейчас всё закончится. А что он ещё ожидал, говоря такие вещи? Но отрава правды бисквита лжи лучше, даже, если цена высока. Он закрыл глаза.

— Я не волшебник. Простите.

Тумба рухнула вниз, но зависла буквально в паре сантиметров от парня. Что-то её удерживало.

— Ксена, подожди!

Янка, отшвырнув тумбу, быстрым шагом подошла к Косё и, схватив того за грудки, встряхнула.

— Ты что, дурак? Нельзя так говорить, нельзя! Там в комнате лежит живой человек, живой! Она дышит, ей плохо, ей больно, она хочет жить! Ты же сам говорил о ценности человеческой жизни, это были пустые слова, да?! Или мы для тебя не люди?!

Янка ещё раз его встряхнула.

— Отвечай! Мы монстры? Так ты считаешь?! Это ребёнок, он ни в чём не виноват, почему ему умирать?!

Косё только сейчас заметил, что Янка плачет. Плечи её дрожали, она с неприкрытой ненавистью смотрела доктору в глаза. Ненавистью и надеждой.

— Неужели ничего нельзя сделать? – уже тише спросила она, – Я не верю, всегда есть надежда, не может такого быть, чтобы уже всё… конец...

Косё взял её руки, отстранил от себя, Янка не сопротивлялась. Похоже, девочка сломалась. Обняв себя, она тихо плакала. Косё смотрел на неё. Диклониусы, люди. Та же боль, тот же смех, те же слёзы. Перед глазами пролетали все его операции, все пациенты, от которых отказывались другие врачи. Никто в них не верил, их друзья так же плакали, как сейчас это делала Янка. Никто в них не верил. Никто, кроме него. И ни разу он не ошибся. Он всегда проделывал то, что раньше считалось невозможным, и всегда у него получалось. А сейчас он сам встал в один ряд с этим скептиками?! Нет, так не пойдёт. Медленно раздвигая губы, он тихо произнёс:
— Хорошо. Вы правы. Я искренне прошу прощения у каждого и вас. Случай действительно очень тяжёлый. Но это не значит, что нельзя попробовать, — он поднялся, — и вы можете рассчитывать на меня. Могу я рассчитывать на вас?

Янка подняла на него заплаканные глаза.

— Ты… Вы и вправду попробуете?

Косё кивнул, лицо Янки засветилось, она тут же вскочила.

— Можешь на меня рассчитывать! На все 100%!

— Тогда где у Вас операционная?

— Идём за мной, — Ксена подала голос и вышла из комнаты.


Наконец всё было готово к операции. Юки лежала на столе, голова её была зафиксирована. Вместе с Косё, Янкой и Ксеной в операционной находилось ещё три диклониуса в медицинских масках. Они с лёгким недоверием смотрели на врача, однако против Ксены идти не осмеливались. Косё надел маску.

— Вы всё запомнили? Сообщать о состоянии здоровья пациентки каждые три минуты, если что-то случится, тут же говорите мне. Юки всегда должна оставаться в сознании, это очень важно. Разговаривайте с ней, развлекайте, делайте, что хотите, но не дайте ей уснуть. Юки, Вы тоже старайтесь не засыпать, хорошо?
— Да.

— Молодец, ты справишься. Периодически спрашивайте, как она себя чувствует, если плохо, тут же сообщайте мне. Все всё поняли?
— Да! – единогласный ответ.

— Тогда, — глубокий вдох, — приступаю к операции.

Голову девочки уже обрили, он ввёл обезболивающее, привычными движениями удалили участок кожи. Обнажилась черепная коробка. Ассистенты то и дело утирали льющуюся кровь, Косё достал специальную пилу. Лучше бы, конечно, было использовать Гамма-нож, но как раз этого оборудования не оказалось, а ждать больше было нельзя. Что ж, придётся своими руками.

— Как ты, Юки?
— Нормально. А что вы делаете? Это больно?
— Нет, что ты, всё хорошо, мы тебе поможем. Ты только не спи, ладно? Обещаешь? А я тебе истории буду рассказывать. Вот одна, например...

— Все показатели в норме.

Зажужжала пила. Косё аккуратно стал распиливать череп.

— Мне страшно, Янка, что это?
— А, это? Не обращай внимания, так, пчёлка жужжит. Лучше слушай сюда, я тебе не дорассказала…

Косё отделил кость и аккуратно положил его на стол. А вот и она, наша красавица.

— Приступаю.

Ну, с богом. Привычные движения, взмахи, надрезы, увеличивающаяся скорость, взгляд летал от головы к монитору и обратно.

Танец жизни. Особая техника, изобретённая им самим, позволяет быстрыми, отточенными движениями удалить метастазы в кратчайшие сроки. Намётанный глаз уже обозначил наиболее проблемные участки, руки автоматически начали с них. Сутками он тренировался, доводил каждое движение до автоматизма, до совершенства. Ни одной осечки. Однако здесь…

— Янка мне нехорошо.

— Температура растёт.

Взмах, ещё взмах. Рёбра чертовски болят, ему бы самому сейчас к врачу. Не думать об этом. Боли нет, боли, боли нет…

— Янка, мне страшно.
— Терпи, Юки, немножко осталось. Ведь правда немножко?

Косё не ответил. Кто-то вытер пот с его лба, руки двигались с сумасшедшей скоростью, остальные с замиранием смотрели на смазанные движения. Боли нет, боли нет…

— Состояние?
Никто не ответил.
— Состояние пациентки?!
— А… у неё жар.

Быстрее, ещё быстрее.

— Янка, я боюсь, мне хочется спать.
— Не смей!

Янка склонилась над девочкой, глаза её блестели.
— Тебе нельзя спасть, ты слышишь?

— Температура тела приближается к критической!

— Прости, я… я посплю немножко, совсем чуть-чуть, правда.
— Нет! Тебе нельзя спать! Нельзя сдаваться, ты же обещала! Ты обещала, что будешь жить!
— Я… чуть-чуть…

А вот и судорога. Доктор закусил губу, маска стала пропитываться кровью. Боли нет…

— Температура критическая, 41,8!
— Лёд.
Кто-то принёс пакеты со льдом.
— Температура немного снизилась, 41,2.

— Юки… — Янка не выдержала и заплакала.

Ещё капельку, руки просто горят, это невыносимо. Ему показалось, что у него лопаются сухожилия на запястьях. Боли нет, боли, чёрт подери, нет! Последний штрих!

— Температура спадает, — взволнованный голос срывался, — показатели приходят в норму.

Всё. Косё обронил скальпель, тот звонко ударился о кафельный пол, руки безвольно повисли. Его шатало. Вот, кажется, и всё.

— Уберите лёд.

Судорога потихоньку проходила. Голова чертовски болела от перенапряжения, было легкое ощущение нереальности. Но надо довести дело до конца. Он взял в руки иглу.

— Зашиваю. Юки, теперь можешь поспать.


Наконец-то всё было кончено.

Все присутствующие, кроме крепко спящей Юки, на голове которой теперь красовался шрам, покинули операционную. Косё в изнеможении сел прямо на пол, впервые в жизни ему чертовски хотелось курить. Рядом стояла Янка.

— Косё, она ведь…
— Не знаю, — он устало массировал руки, — Я сделал всё, что мог, всё, что в моих силах. Остальное зависит от неё.

Дыхание постепенно восстанавливалось. Но надо было как-то ободрить девочку, он слабо улыбнулся.
— Но я уверен, что она справится. Не каждый взрослый в такой состоянии был способен пережить такую сложную операцию, она сильна. Спасибо. Без вашей помощи я бы не справился.

Янка горячо возразила:
— Это тебе спасибо. Ты просто не представляешь, как много для нас значат жизни наших сестёр! Мы держимся друг за друга, больше у нас никого нет. Все на нас охотятся, все нас ненавидят.

Янка опустила голову. К ним подошла Ксена.
— Пока с ней всё в порядке. Давайте я Вам помогу подняться.

Глаза Косё расширились, он тут же вскочил, вспомнив «помощь» Янки.

— Спасибо, не нужно, вот, я уже встал, да.

Ксена приподняла бровь, посмотрела на Янку. Та, делая вид, что разглядывает стену, насвистывала какую-то песенку с выражением аля «Я ни при делах».

— Хм… ну как скажете.

— Можно мне в умывальню?

— Конечно, я Вас провожу.

В туалете Косё долго держал голову под мощной струёй воды, затем он посмотрелся в зеркало. Оттуда на него глядело бледное, усталое, немного испуганное лицо, красные воспалённые глаза намекали, что неплохо бы сейчас успокоиться и немного поспать. С чёрных волос стекала вода. Определёно он знавал и лучшие деньки в своей жизни.

— Состояние пациента неутешительное, — пошутил он и улыбнулся. Хоть зубы целы.

Дверь открылась, в зеркале отразилось лицо Ксены. Косё всмотрелся: и всё-таки за этими холодными глазами тщательно скрывается что-то тёплое. Скрывается для чужих, открывается для своих.

— Простите, я уж думала, Вы здесь уснули.

— Да я уже всё, — улыбнулся своей обычной глуповатой улыбкой. Операция закончена, можно немножко расслабиться. Даже здесь.

Выключив воду, он повернулся к диклониусу.

— Что теперь со мной будет?
— Как я и обещала, мы Вас отпустим. Вы выполнили свою часть уговора, мы выполним свою.

Косё опёрся на раковину, по телу неприятными струйками стекала вода.

— Ясно. А Вы не боитесь, что я побегу в полицию и всё им расскажу?

Господи, что я несу?!

Ксена рассмеялась, наконец-то её непроницаемое лицо пронзила эмоция, звонкий смех распространился по всей умывальне:
— И что Вы им скажете? Моё лицо полиции и так известно, таких, как Янка или Юки пруд пруди, а других Вы не видели. Где Вы сейчас, сказать не можете. К тому же, не боитесь, что Вас самого обвинят в том, что Вы спасли жизнь диклониусу, чудовищу, которое убивает людей?

Ксена вновь посерьёзнела и приблизилась к Косё. Однако тот спокойно выдержал её взгляд.

— Да, здесь Вы правы. Во всем, кроме одного: вы не чудовища. Сегодня я это понял, как никогда в жизни. Чудовища не могут так плакать.

— Приятно, что Вы так думаете, – Ксена улыбнулась, — однако Вы не правы. Мы чудовища. Такие же чудовища, как и люди. Но не бойтесь, — воздух слегка исказился, — у монстров тоже есть чувства благодарности.

Косё замер, ожидая удара, однако что-то мягко коснулось его лба, и мир вокруг померк. Вектора бережно подхватили хрупкое тело доктора.

— Янка.
— Да, я его отнесу.

Перехватив юношу, Яна вместе с ним вышла из комнаты, Ксена посмотрела им вслед. Добрый доктор Айболит, спасибо тебе.

Глава 11.

— Что с ним? Он очнётся?
— Да, это всего лишь обморок, видимо, вследствие полученных травм.
— Ужасное происшествие, настоящие чудовища.

Косё открыл глаза. Белый и до боли знакомый потолок.

— Очнулся! – по ушам ударил громкий голос, парень поморщился, попытался встать, но крепкие руки его удержали.

— Лежите-лежите, господин Кунаги, Вы ещё слишком слабы, чтобы вставать.

Слабы? Знали бы вы, что я в таком состоянии делал. Но не том сейчас.

— Где я?

— В Вашей любимой клинике, — ну точно, где же ещё, — только теперь в качестве пациента, — человек рассмеялся. К кровати подошли двое мужчин в серых пиджаках достали удостоверения. Который постарше, лет сорока, успокаивающе улыбнулся, размеренным голосом произнёс:
— Здравствуйте, с возвращением Вас. Я инспектор Танака, а это детектив Каору. Многое о Вас слышал, Вы спасли не одну жизнь, это похвально.

— Спасибо.

Что им нужно? Впрочем, Косё, ты окончательно поглупел, это же очевидно.

— Не за что. Я понимаю, Вы только пришли в себя и сейчас не в самом лучшем состоянии, но не согласитесь ли Вы ответить на парочку вопросов?

— Да, разумеется, — Косё немного привстал, опёрся спиной о бортик кровати, — Что вы хотите узнать?

— Расскажите, пожалуйста, что помните. Вы отсутствовали целых два дня, мы Вас обыскались. Последний раз Вас видели уходящим с вечеринки. Затем неподалёку, в одном из переулков, мы нашли три зверски изуродованных тела. Это были телохранители того самого бизнесмена, которого Вы отказались лечить. Помню это дело, Вы правильно поступили, — инспектор одобряюще улыбнулся, — Один из жителей видел из своего окна, как они втащили Вас в подворотню и тут же позвонил в полицию. Однако когда мы приехали, Вас там уже не было. Зато мы получили три трупа. Так что же случилось, не поведаете?
Косё поджал ноги.

— К сожалению, я вряд ли чем-то смогу Вам помочь, инспектор. Да, меня действительно затащили в переулок и начали избивать. Они говорили, что это месть за то, что их наниматель стал инвалидом. Потом… потом появились они.

— Они?

— Диклониусы.

— Боже мой… Вы их разглядели?

— Нет, было темно. Одна из них была лет двадцати, другой я бы не дал и пятнадцати. Но это навскидку. Они и убили тех троих.

— А что было потом? Как Вам удалось выжить? – оба полицейских внимательно следили за каждой реакцией Косё, тот отвёл взгляд. Думать-думать.

— Не могу точно вспомнить. Я тогда очень сильно испугался. Помню только, что куда-то бежал и что тело всё болело от ушибов. В медицине, да и в полиции это называется состоянием аффекта. К сожалению, больше я Вам ничего рассказать не могу, извините.
Инспектор ещё секунду всматривался в лицо юноши, затем с тёплой улыбкой встал.

— Ну, это, конечно, немного, но всё-таки хоть что-то. Вот моя визитка. Если что-то ещё вспомните, обязательно сообщите нам.
Косё, взяв карточку, молча кивнул. Уже на выходе Танака обернулся:
— Мы с Вами ещё обязательно поговорим, — и, не дождавшись ответа, вышел. Косё снова улёгся. Вот и проблема для обдумывания. Но сперва надо решить ещё одну. Он перевёл взгляд на врача.

— Я могу идти домой?

— Нежелательно, но я вижу, как вам не терпится. Идите и отдохните недельку. И никаких возражений, Вам вообще повезло, что Вы выжили. Встретить диклониусов, брр, я бы точно окочурился. Господи что творится с нашим славным городом, — продолжая причитать, врач вышел из палаты, Косё проводил его взглядом. Да уж, вещи творятся невероятные.

Эпилог.

«Пропавший без вести доктор найден! Возможно, в деле замешаны диклониусы!». Косё отложил газету и, вздохнув, откинулся на кресло. Завтра ему опять придётся идти в полицейский участок и врать, врать, врать. Объяснять, откуда ожог, почему никто не видел, как он якобы выбегал, кто эта девочка, с которой он разговаривал в парке (видимо, те подростки проболтались). Он взял со стола чашку с горячим чаем, голова буквально пухла от мыслей и не только из-за полиции. Его мучили вопросы совсем другого плана.

Правильно ли он поступил? Ведь кто знает, скольких невинных людей может убить та девочка, которую он спас? Не лучше ли было… Пальцы сжали чашку, перед глазами всплыло заплаканное лицо Янки, боль на лице Юки, улыбка и смех Ксены. Пальцы начало жечь. Нет. Он всё сделал правильно. «В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далёк от всякого намеренного, неправедного и пагубного» — строки из священной клятвы Гиппократа всплыли у него в голове. Да, именно так и никак иначе. А что диклониусы такие же люди, он убедился более, чем полностью.

Внезапно раздался звон развитого стекла. От неожиданности Косё вылил весь чай себе на футболку. Чертыхаясь, он пошёл на кухню, где по всей видимости и было разбито окно. Придя, помрачнел: всё было усыпано стеклом, на полу лежал небольшой серый брусок. Аккуратно ступая, чтобы не порезаться, он подошёл к нему и поднял. К бруску была привязана бумажка.

«Юки лучше. Спасибо. К. Я.»

Косё улыбнулся, забыв и про окно, и про полицию, и про мокрую от чая футболку. Почему-то стало тепло. Не обращая внимания на сквозняк. Он подошёл к разбитому окну. Звёзды ярко светили на тёмном небосклоне, стояла тихая прохладная ночь.

Неважно, что будет, люди сами решают, какими им быть, плохими или добрыми, прогибаться под обстоятельства или идти напролом. И не его вина, что кто-то может совершить убийство, он не несёт за него ответственности. Он врач. Его призвание – спасать людям жизни. И он всё сделал правильно.

— Удачи тебе, Юки-тян.