(Профессор, профессор... Слезайте со стены...) [только осторожней, не проглотите кошку, что зажали в зубах)]
Примерно полдня Андерсон ходил чрезвычайно задумчивый. Хотя нет, не задумчивый... Скорее, он был в глухом ступоре. Тыкаясь в стены и во всё, что попадалось на его пути (всё ниже 120 см и легче 40 кг, включая детей и профессора Флитвика, он просто перешагивал или стаптывал). Поцелуй Вики почти убил его. Через некоторое время он столкнулся с человеком, бывшем в ещё более убитом состоянии, нежели он сам. Это был проф. Снейп. Помимо множественных переломов, он получил неизгладимую психическую травму. Согласитесь, не каждый день вас пинает обнажённая девушка и при этом кроет матом так, что в... ушах свербит. Ко всему прочему, его терзали страшные кошмары, в которых основными персонажами были он и дикий гроб. Ситуации были столь жуткие и неповторимые, что тут ему успокоительное уже не помогало. И молоко на ночь тоже... Хуже было то, что гроб стал мерещиться ещё и днём. Эта зараза, тихо пошлёпывая, бродила за ним по пятам. На самом деле это Алукард хотел довести несчастного до полного и перманентного безумия. И весьма преуспел в этой области. Снейп большей частью нервно бормотал и испуганно оглядывался. [вот довел человека, садюга хренов... это я так, любя)))]
Также гробику страшно понравились совы. Он просто пёрся с них. В нём, кроме мёртвых Алукарда, патронов Алукарда, крови для Алукарда и прочих мелочей, были различные ключи. Когда Снейп решил послать письмо в больницу, он застал следующую сцену: гроб, тихо насвистывая (ЧЕМ?), подбирал ключи к совяльне (ту стали закрывать на ночь). Рядом стояла зелёная, красноглазая мышь и что-то уверенно втирала гробу. На самом деле, это была вампиризированная фрик-мышь времён Второй Мировой (Док очень плакал, когда она потерялась). Алукард сам не ведал, что у него живёт. Открыв совяльню, многоручка принялся хрумкать вожделенными пернатыми [сов на него не напасешься!]. Ничего, такая ночная закусочка получилась... После этого Снейп даже говорить не мог. Появился первый кандидат на самоликвидацию.
— Уолтер...
— Да, лорд Алукард
— Слушай, почему тебя так все боятся? Нет, ладно я, полицейская, но ты?!
— Мммм, не знаю... Вроде не сделал ничего...
Ученики это «ничего» соотносили со смертью. Увешанный пакетами с кровью и несколькими десятками обойм с патронами, Уолтер как-то слааабо ассоциировался с чем-либо добрым. Увидев, как он передал это всё вампирам, немало народу заказало места в лазарете. Ещё человек 20 поспешил составить завещания. Попытка отомстить дворецкому закончилось потерей большого объёма волосяного покрова на различных участках тела (правда, без жертв), а также большей части одежды. Юмор у Уолтера был своеобразный. [вжик-вжик, без штанины, рукава, полшарфа и прямой ежик — последний писк моды!]
Короче, народ в замке начинал потихоньку съезжать с катушек. Ходовым товаром стал алкоголь в любых проявлениях. Это спасало от страха. Однако добавляло борзости...
13 человек, крепко надравшись, решили повоевать с жуткими монстрами. В отсутствии Алукарда (тот о чём-то говорил с Уолтером), они решили отыграться на нежной девушке Виктории... Сопровождая свой крестовый поход похабными песенками, семикурсники искали вампиршу. На запах перегара из подвала выполз гроб. И мышь. [присоединиться хотели, что ли?]
— Эй, красотка, а ну...
— Ой, мальчики, какие вы кавайные...
— Счас мы тебя свяжем и вы... пообщаемся! [в таком контексте наводит на однозначные выводы...]
— Ой, правда?!
Толпа кретинов стала окружать девушку. Неожиданно раздался громкий мат. В середину строя характерной походкой вошла та самая мышь. Народ дико припух. Наповал. [а если бы поняли, то побежали бы без тапок...]
— Сдать алкоголь, курево! Всех порешу! — прокричала мыша густым басом.
Вика, впервые видевшая подобного зверька, спросила:
— А ты кто?
— Ёжик в кимоно! [жалко, хороший шелк... был)]
Пока народ анализировал ситуацию, подтянулся гроб. Он говорить не умел. Зато умел действовать. Раскидав алкоголиков-недоучек, он схватил остатки виски в бутылке, мышь, Викторию и сбежал.
«Мечта женщины! На все руки мастер и молчит!» — восхищалась про себя полицейская.

***
— Во имя отца, и сына, и святого....
— Простите, профессор Андерсон..
— Да, дит... Кто?!
— Профессор... Ой, нет, нет, уберите этот нож!
— Ересь!