Первым звуком, который встретил меня, когда сонная пелена отлепилась от моих глаз, была тишина.
Мертвая, всепоглощающая, клубящаяся тишина, заползающая в уши и в нос, тишина, от которой почему-то сохнут глаза, и хочется чаще моргать.
Или вообще не открывать глаз.
Но когда всюду не только тишина, но еще и темнота это, вообще-то, довольно-таки страшно.
Поэтому я открыл глаза.
Не было привычного желания потереть веки, и ресницы почему-то не слипались, как обычно.
Я повернул голову влево. Меня встретила стена с бледно-синими обоями.
Моя комната.
Последнее, что я помнил, это был мой день рожденья, который мы с компанией дружно и не очень трезво отмечали, и затянулось это далеко за полночь.
Потом ничего...
Я сел на кровати.
Почему я здесь? Мы отмечали на другой квартире в почти часе езды отсюда...
Я был одет в пыльные джинсы и рубашку, кровать не расстелена. Здесь я явно не ложился. Как будто кто-то перенес меня во сне сюда.
Что за черт?
Я спустил ноги с кровати. Тапочек не было. Я начал было их искать и вдруг замер...
...Тишина...
Я шумно вдохнул ртом на мгновение мне показалось, что тут очень душно и не хватает кислорода.
Нет, мне не хватало звуков.
Я встал. Взгляд упал на стол там лежала раскрытая на первой странице книга:

"1. НАЧАЛО КОНЦА
Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит что-то неладно."

Это "День триффидов" Джона Уиндема.
- Что за... Я ведь не читал ее в последнее время. Она лежала в ящике под кроватью...
Начало конца...
Хотя вообще-то, сегодня была суббота. Во всяком случае должна была быть...
В моей комнате стоял обычный полумрак я, как всегда, не открывал шторы. Я подошел к окну и немного оттянул занавеску в сторону.
За окном была какая-то пенящаяся масса какое-то чертово варево белого цвета, разве что пузыри не лопались на поверхности.
Почувствовав вдруг страшную сухость в горле, я молча прикрыл занавеску обратно и вышел из комнаты. Слепо добрался до кухни, плеснул в чашку воды из кувшина и выпил тремя большими глотками.
Потом поднял глаза. За двумя кухонными окнами клубилась все та же белая масса, в которой иногда проявлялись, а потом снова исчезали силуэты деревьев, которые должны были стоять во дворе.
Туман?!
- Эй... мам... позвал я.
Тишина.
Мне заложило уши.
Я зажал нос двумя пальцами и дохнул.
Нет, уши не заложило...
Я вышел в центральную комнату, которую принято называть "зал". Все как обычно диван, кресло, игрушки младшей сестры по всему полу...
- Мама?..
Дверь в детскую открыта. Похоже, их нет.
Ушла гулять с младшей?..
Я посмотрел на часы на стене: полдесятого.
Возможно... Отец тоже должен был уйти.
И тут я услышал звук.
Он показался мне грохотом в этой сумасшедшей тишине.
Я дернулся и почувствовал, как бьет кровь в висках.
Странный, не человеком изданный звук из одной из комнат. А потом мокрое хлюпанье.
До меня дошло, что это шаги.
Холод пробрал меня, а через мгновение спина покрылась испариной...
Из комнаты вышло существо оно было похоже на подобие манекена, обмазанного какой-то вонючей, жирной и липкой на вид гадостью. То, что должно было быть руками, полностью срослось с его туловищем по бокам, а кисти рук вросли в живот. Оно ковыляло как больное, выпячивая живот вперед и криво расставив ступни. Головы у него, в общем-то, не было... Это был какой-то нарост, размером с голову, вылезающий прямо из плеч, не было никакой шеи, не было никакого лица или волос...
Я застыл не мог пошевелиться, даже отвести от него глаз.
Эта тварь повернулась ко мне. Покрывавшая его слизь испускала серную вонь как я не учуял раньше?
Оно издало какой-то визгливый хрип и пошло на меня.
У меня все поплыло в глазах.
Сосредоточившись на том, что я ни о чем не думаю, я рванулся обратно в кухню, схватил со стола самый большой и прочный нож и тут же развернулся на это животное, делая выпад.
Удар был неудачный лезвие ножа вскользь прошло по его груди по диагонали, оставляя длинный след, откуда сразу выступило что-то черно-красное.
Оно дернулось.
Меня клинило до невозможности. Я, вкладывая весь свой вес, выбросил руку вперед, выставляя нож острием.
Он вошел в тело твари по рукоять, и я ощутил на своей руке, державшей нож, капли слизи.
Холод снова прошил меня вдоль позвоночника, я дернул руку назад, но тут же ударил плашмя сверху вниз.
С хлюпаньем, лезвие врубилось в район левой ключицы твари я услышал хруст. Видимо, гнилых костей.
С силой я надавил на нож он прошел еще глубже. Тварь, не смотря на это, стала наклоняться ко мне, и я увидел, как на ее "голове" появился черный провал похоже, это был раскрывавшийся рот.
Немея, я выдернул нож и ударил снизу вверх монстру в голову. Нож вошел ему в подбородок.
Тварь замерла. Я отпустил рукоять ножа, одновременно отталкивая ее от себя.
Вонючее тело рухнуло за пол и, хрипя, начало извиваться.
Мои глаза расширились, и я не мог моргнуть, хотя они были все сухие.
Оно замерло. Лужа черно-красной вонючей жидкости растеклась под ним.
Я замер, облокотившись о холодильник.
Оно сдохло.
Я стоял и не мог пошевелиться.
Потом я повернулся к столу, налил себе еще стакан воды, выпил его и глубоко вздохнул.
- Уххх...

Меня скрючило прямо там же. Полминуты я стоял, отплевываясь и вдыхая еще более резкий и кислый, чем вонь монстра, запах собственной рвоты, разлившейся по полу.
Я разогнулся, повернулся к столу, схватил кувшин с водой и стал снова пить.
Потом, не чувствуя ног, я вышел на балкон.
Туман обступил меня со всех сторон. Я не видел даже собственного двора.
И тут, наконец, до меня дошла глубина этой тишины.
Не было не только голосов, не только шороха автомобильных шин или чьей-то шаркающей походки.
Не было слышно отдаленного шума молотка соседа, который все время что-то чинил во дворе. Не скрипела ни одна входная дверь.
Не было птичьих криков, не шуршали голубиные крылья.
Только иногда можно было расслышать легкий шелест листьев. Заглушенный туманом, он был похож на чей-то шепот.
Я вернулся в комнату. Не глядя в сторону кухни, я взял с пианино пульт от телевизора и щелкнул на первую кнопку.
Помехи.
Я щелкнул на кнопку следующего канала.
Помехи.
Я щелкал так еще раз десять.
Я оставил телевизор включенным, но тишину это не разбавило помехи были без звука...
Нервно, я схватил телефонную трубку, еще не зная, куда собираюсь звонить...
Нет сигнала.
Я пошел в свою комнату и снял трубку телефона, стоявшего на другой линии.
Молчание.
Я взял со стола мобильник. На дисплее висела надпись: "Нет сети".
У меня снова помутнело в глазах. Тут определенно кто-то сошел с ума.
Я что есть силы сжал руки в кулаки так, что мои обгрызанные ногти с острыми уголками вонзились мне в ладони.
- Спокойно, - сказал я себе, разглядывая оставшиеся на ладонях красные полосы.
Я положил мобильный обратно на стол. Потом вытащил из шкафа кожаную куртку и надел ее поверх пахнущей пивом и сигаретами пыльной рубашки. Затем вышел в прихожую и, не спеша, надел туфли, крепко затянув шнурки.
Потом я вернулся на кухню.
Тварь неподвижно лежала на полу. Запах от нее определенно стал слабее.
- Все в порядке. Да, наверное, это просто сон...
Все же, сил вынуть нож из головы этого монстра я не нашел. Я достал из шкафчика другой нож он всегда лежал там, в шкафу, маме он не нравился, и она им не пользовалась.
Он был полностью стальной, даже его рукоять. Лезвие очень жесткое и негнущееся.
Моя мать его почему-то боялась.
Держа нож в руке, я взял ключи и открыл входную дверь.
Странно... Она была закрыта на три поворота ключа так у нас запирают дверь только когда никто не остается дома.
Я вышел и так же запер дверь на три поворота.
Спустившись по лестнице и выйдя из подворотни через арку, я оказался на улице Соколова.

Туман плыл рваными кусками ваты, клубился, как пар над горячим источником, а как только я вышел на улицу, он облепил меня, забрался под одежду, даже под кожу, до самых костей.
Это был не холод. Этот туман был словно живой и я ненавидел его.
Он был похож на облака...
Но это не небеса.
Это Ад до прихода дьяволов.
...А может быть и не до...

Сжимая нож в руке, я двинулся вниз по Соколова.
Мне казалось, что туман расступается передо мной и тут же смыкается за моей спиной, закрывая обратную дорогу.
Мозг охладел.
Каблуки моих туфель гулко стучали по асфальту. Тишина, от которой кожа покрывалась мурашками, слово дергалась от этого стука, отскакивала в сторону, трескалась, но тут же смыкалась вновь, срасталась еще прочнее и вместе с туманом обволакивала меня.
Я не видел ничего дальше, чем за двадцать метров.
То и дело мне казалось, что я вижу краем глаза какие-то мечущиеся в этом белом мраке фигуры, но стоило посмотреть в ту сторону и я ничего не мог разглядеть.
Я перешел через Пушкинскую и шел дальше вниз.
- Что происходит в этом городе?
Туман съел мои слова.
Я сплю. Да, наверняка я сплю. Это мир моих бредовых фантазий.
Значит вот как выглядят темные закоулки моего сознания...
Я снова вжал свои ногти в ладонь.
Нет, это глупость. Это не сон, похожий на реальность. Это реальность, похожая на сон.
Но где это? что это? что случилось с моим городом? Кто создал все это...
Я остановился у арки, ведущей во двор Рона. Коридор под аркой казался длинным, а за ним все терялось в тумане.
Я прошел внутрь. Действительно, проход в подворотню почему-то был очень длинным, а под ногами откуда-то возникло мощеное камнем покрытие...
Но не прошло и нескольких секунд, когда я уже стоял в середине двора.
Я не чувствовал времени.
Этот город умер... И время тоже умерло...
Я прошел мимо собачьей конуры и вошел в подъезд. Поднялся на третий этаж, дошел до двери Рона.
Я нажал на кнопку звонка, но не услышал, чтобы он прозвенел. Я нажал на нее еще несколько раз. Тишина.
- Эй, Рон?
Я постучал в дверь. Потом постучал сильнее.
- Кто-нибудь дома?
Я ударил в железную дверь стальной рукоятью ножа. Раздался звон металла о металл.
- Откройте!
Мне никто не ответил.
Я стоял, кажется, несколько минут перед дверью. Потом меня накрыло.
Я барабанил в дверь руками и ногами и орал.
Силы вышли меньше чем через минуту.
Ни одного звука в ответ.
Я снова спустился по лестнице вниз.
Тут я вспомнил, что этой собачьей конуры раньше тут не было...
Стоило мне об этом подумать, как оттуда изнутри прозвучало какое-то ворчание и сопение.
Я сглотнул. Потом наклонился и заглянул в глубину будки.
Какой-то шепот звучал из бездонной черноты, которая как будто утягивала меня, налипала на мои глаза...
А потом в черноте вспыхнули две желтые точки.

Не сбавляя скорости, я пронесся через Пушкинскую, потом мимо своего дома и побежал дальше вверх.
За мной никто не гнался, но этот бешеный оскал светящихся в темноте зубов не выходил у меня из головы.
Я остановился на перекрестке Соколова и Горького и тяжело дышал, уперев руки в колени.
- Что это была за хрень?..
Я попал в сознание какого-то психа. Это место не может присниться даже в кошмаре нормальному человеку.
Но почему так страшно, почему так дерет горло от тяжелого дыхания после пробежки? Этого не бывает во сне...
Слева что-то хлюпало.
Это снова было оно.
Я же убил эту тварь!
Я с удивлением посмотрел на свою руку, которая без моей воли сжала рукоять ножа до белизны костяшек.
Но еле стоял на ногах.
В тумане уже вырисовывался этот темный силуэт словно больное, стоная, на меня двигалось это уродливое существо... а за ним шло еще одно такое же!
Я задыхался, я не мог бежать. Я не слышал своего дыхания, только кровь стучала в ушах.
Но я все же побежал. Когда я добежал до Красноармейской, я сел на землю, облокотившись о столб светофора, и тяжело сплевывал скопившуюся во рту гадкую соленую слюну.
За мной, кажется, никто не шел. Только туман плыл вокруг меня, как белый саван.
Я поднялся. Может через пять минут, а может через пять часов...
Все вокруг было такое же мутное и бледное.
Я шел дальше вверх по Соколова, а глаза все улавливали какие-то нечеткие мечущиеся силуэты.
Я схватил с земли камень и швырнул его в туман.
Камень исчез в белой дымке. Я не услышал звука его падения.
У меня начиналась клаустрофобия.
А за белой границей, где я ничего не вижу, есть что-нибудь?

Через минуту я остановился.
В коленях была какая-то дрожь.
За сто метров до Лермонтовской Соколова обрывалась.
Огромная, как каньон, трещина прошила улицу. Она рассекла дорогу и дома по краям. Я не видел противоположной стороны. Где-то у дна плыл туман.
Это место просто отрезали гигантским ножом.
Я развернулся и пошел вниз. Дойдя до Красноармейской, я на сел на проезжей части посреди перекрестка.
Посидев минут пять, я встал и пошел к Ворошиловскому, тянувшемуся параллельно Соколова.
Дойдя до Ворошиловского, я повернул направо и пошел вверх по улице.
Я шел по тротуару, хотя проезжая часть была совершенно пуста. Даже припаркованных машин было очень мало.
Все происходящее выглядело абсурдно и нереально. Если это сон это не мой сон. Если это мой сон то я сошел с ума.
Да. Сошел с ума. И мечусь по своей палате, бьюсь головой о мягкие стены...
Нет, наверное, это был массовый приступ лунатизма. Весь город ночью встал и ушел... куда-нибудь.
Кажется, я действительно слегка тронулся. Эти ненормальные идиотские предположения уже не казались мне чем-то особенным.
Я услышал какой-то шорох под припаркованной "Тойотой", мимо которой я проходил.
Держа нож выставленным вперед, я медленно подошел к автомобилю.
- ...М-мать!.. вскрикнул я, отскакивая от чего-то темного, выскочившего из-под дна машины и рванувшегося на меня.
Это была такая же тварь, только теперь она не ходила, а со страшной скоростью ползала по земле, нелепо отталкиваясь ногами.
Словно не управляя собой, она уползла в туман вниз по улице, оставляя на асфальте склизкие следы.
Не раздумывая, я побежал в противоположную сторону, добежал до Лермонтовской, свернул направо, а потом налево во внутренний двор. Вбежав в четвертый подъезд одного из домов, я остановился.
Меня снова едва не стошнило. Я бросил спорт три года назад, и теперь отвык бегать на длинные дистанции...
Чувствуя, как напряжена правая рука, я никак не мог ее расслабить пальцы сжимали ручку ножа до боли.
Я поднялся по лестнице на пятый этаж дома. Никто мне не встретился.
Подойдя к центральной двери из трех, бывших на лестничной площадке, вначале я приложил к ней ухо и прислушался.
Тишина.
Я задумчиво потер шею.
Мне показалось, что в ушах у меня посвистывает ветер...
- Дьявол...
Я тряхнул головой, сгоняя наваждение. Потом достал из кармана связку своих ключей... Они позвякивали. Я уставился на свои дрожащие руки. Так я стоял и смотрел на них, пока дрожь не прекратилась.
Тогда я сунул один из ключей в замочную скважину и открыл дверь.
Войдя в квартиру, я закрыл замок, а потом остановился, прислушиваясь.
На первый взгляд все было как обычно. Только воздух был какой-то тяжелый...
Я тихо позвал:
- Бабуля?..
Держа нож выставленным вперед, я вошел в одну из комнат. Ничего особенного кровати заправлены, одежда аккуратно висит на стульях...
В кухне тоже был полный порядок. Туалет и ванная пусты, только свет не загорался.
- Дед?.. э-эй...
В другой комнате то же диван заправлен, одежда на стуле, газета на столе. Пусто.
Я подошел к столу и посмотрел на газету. Это была одна из обычных местных газет, возможно очень старая у родителей моей матери всегда хранились целые пачки старых газет. Числа почему-то на ней написано не было, а первая страница отсутствовала. Я не стал тратить время на её изучение.
Я вернулся в прихожую. Посмотрел на вешалки.
Их верхняя одежда тоже висела тут, нетронутая.
Внезапно я почувствовал легкое головокружение... Я присел на стул в прихожей.
Я хлопнул себя по щеке, моргнул и снова поднял голову.
Тут я увидел, что по углам тянутся многочисленные нити паутины.
На зеркале в прихожей был толстый слой пыли. Пыль покрывала все вещи, всю одежду, мои туфли оставили следы в пыли на полу...
Но ведь только что же...
Боль ударила мне в голову в висках зазвенело. Я схватил себя за волосы и дернул.
Стало легче. Я снова поднял голову...
Вроде бы все было в порядке...
Я встал и прошел через прихожую к маленькой кладовке, открыл дверь в нее и начал рыться.
Я хотел найти охотничью двустволку деда.
Ее нигде не было.
Я хотел поискать на верхней полке там стояли какие-то мешки. Я сдвинул один... тут какой-то сверток упал мне на голову.
У меня аж слезы выступили на глазах так это оказалось больно. Я закусил губу. Потом поднял сверток с пола и развернул материю...
Этого никогда у них не было!..
У меня на ладони лежал небольшой пистолет какая-то старая модель, ранних послевоенных или даже военных времен, судя по всему. Он был свежим никакой пыли...
Я потянул затвор тот двинулся плавно, как свежесмазанный.
Держа пистолет в руке, я, покачиваясь, вылез из кладовки и облокотился о стену.
Вдруг я заметил, что зеркало в прихожей стало меньше, и у него появилась какая-то рама, на вид из покрытого лаком дерева.
На тумбочке откуда-то возникли декоративные узоры, сама тумбочка выглядела старее, древесина местами была покрыта тонкими трещинками.
Дверь в одну из комнат стала скрипучей и тоже деревянной, из нее исчезло стекло.
Пропал электрочайник и электроплита вместо нее стояла обычная газовая печка. Холодильник тоже был какой-то древний, на нём во многих местах были пятна ржавчины. А в комнате стоял один из первых черно-белых телевизоров с очень маленьким экраном.
Кровати оказались дубовыми, с грубыми толстыми одеялами серого цвета.
Исчез ковер, был виден старый обшарпанный паркет. Металло-пластиковые стеклопакеты сменились обычными окнами с покрашенными белой краской растрескавшимися рамами.
Я опустил глаза на пистолет в руке. Меня прошиб пот.
А на стареньком столе, даже не покрытом клеенкой, лежала газета с пожелтевшими страницами...
На негнущихся ногах я подошел и заглянул в нее.
Первой страницы все так же не было. Я попытался рассмотреть дату...
Я не мог поверить своим глазам: на том месте, где должно было стоять число, ничего не было обозначено. Совершенно ничего.
Тут у меня опять стало мутнеть в глазах.
Я начал с силой тереть веки, а когда снова посмотрел на газету, увидел, что буквы расплылись чернила текли прямо на глазах, и ничего нельзя было рассмотреть.
Хотя я смог прочесть пару строк, но многое было очень смазано:
"Сегод... наблюдал... ред... дл... ...шей мест...и явле...е очень гу... ...ман. Во...лям ре...ся вести се... на дороге ...нь акку...но. Старо...лы г...рят, что та...го т...на не было о...нь давно в наш... ...роде."
Я шагнул к двери она была не железной, а обычной старой деревянной дверью со стареньким замком и цепочкой.
Мой ключ не подошел.
Мне показалось, что у меня опять кружится голова, но в глазах не темнело, а бледнело.
Я поднял пистолет, прицелился в замок и спустил курок.
Пистолет оказался заряженным.
Я ковылял как мог быстро вниз по лестнице к выходу бежать уже не было сил.
Когда я проходил по третьему этажу, за одной из дверей вдруг раздался жуткий вопль.
Я захлебнулся воздухом.
Крик повторился уже намного более тихий, сдавленный.
Очнувшись, я бросился к той двери и стал барабанить в нее кулаком.
- Эй! Что такое? Откройте! Что случилось?
Крик больше не повторялся. За дверью была тишина.
Я ощутил, как мои волосы встают дыбом, как иголки у ежа.
Я не помнил себя, когда оказался уже на середине двора, около беседки, покрашенной облупившейся синей краской.
Тут я вспомнил, что уронил свой нож в квартире.
Что-то заворочалось в беседке рядом.
Я повернулся и пошел к обратно Ворошиловскому.
Но выход со двора мне преградила эта ненормальная вонючая фигура, извивавшаяся, словно от страшных болей. На ней были остатки одежды, пропитанные слизью, и она мычала.
Это... это было человеком?!
Чувство, наполнявшее мои вены, не было страхом это было похоже на животное безумие, бешенство. Наверное, у меня шизофрения.
Маленький пистолет был как чугунный. Я чуть приподнял руку, наведя ствол на живот твари, и дважды быстро нажал на курок.
Пистолет выплюнул две пули, которые с отвратительными шлепками вошли в тело монстра. Это существо заскулило, потом издало какой-то харкающий звук, сложилось пополам и рухнуло на землю. Оно лежало, извиваясь и дрыгая кривыми ногами.
Я перескочил через него, выбежал из двора и сбавил темп, только дойдя до Ворошиловского. Потом, отдышавшись, я пошел вверх по улице.

Все это, похоже, просто внутренность моего мозга, с которого я сошел, слишком много выпив.
Это психопатия.
И я здесь один.
Я стоял и смотрел.
Огромная, от дома до дома, через всю улицу шла кирпичная стена. Творение безумца-архитектора, неординарное решение создать тупик без всякого предупреждения и знака, прямо посреди улицы.
Этот город умер. Я пережил его. Я проспал его смерть, никто не заметил...
Кирпичи были серого цвета, местами покрошившиеся, все очень старые. В щелях зеленела плесень.
Вдруг я увидел, что зелень между кирпичами стала сменяться краснотой.
В глазах мутнело.
Измученная старая стена истекала кровью.
Кровь сочилась между кирпичей, текла по стене и быстро засыхала.
Я увидел, что полосы высыхающих кровавых дорожек складываются в какой-то знакомый узор...
Это были слова.

Здесь была ДЫРА
Теперь ее НЕТ

Конечно. Я понимающе кивнул. Потом встал и пошел по Ворошиловскому вниз.
Туман плыл вокруг меня дымкой, то и дело завиваясь в какие-то бессмысленные фигуры.
Мне слышался чей-то шепот, но никак не мог разобрать слова.
Дома вокруг слегка плыли словно я смотрел на них через воду. Нет, слово я смотрел на них через искаженный воздух над пламенем. Иногда, казалось, на каком-то доме нет ни одного окна только гладкие стены. Иногда окон было много, но дверь на глаза не попадалась.
Это было мое воображение. Я зажмурился, пытаясь согнать наваждение.
Я уже понял, что сошел с ума. Я просто запер себя в мире собственного безумия.
Мне казалось, что я шел по Ворошиловскому, но, повернув голову в сторону, я увидел табличку на угловом доме: "пр. Соколова". Я был на перекрестке Соколова и Горького.
Когда я проходил мимо своей подворотни, я увидел, что арка стала шире она расползлась, как расползается дыра на пластмассе, когда касаешься ее раскаленным паяльником. В ней появились большие ворота из железных прутьев с острыми наконечниками.
Стены домов были синюшно-желтоватого избитого цвета с красными кровоподтеками.
Я зашел в свою подворотню.
Коридор под аркой был очень длинным, а из стен лезли чьи-то высохшие руки, но они были неподвижны. Под ногами хлюпало что-то черное с запахом застарелого обугленного дерева и сигаретного дыма.
Я поднялся по лестнице и подошел к тому месту, где должна была быть дверь в мою квартиру.
Там была гладкая стена. Просто стена, немного обшарпанная и довольно грязная, а еще была лестница на следующий этаж. Я провел по стене рукой, даже поискал замочную скважину. Потом медленной походкой спустился и снова пошел через арку теперь она была короче, но кроме рук из кирпичей торчали еще и ноги, а иногда головы с пустыми лицами без глаз.
Я пошел по Соколова вниз. Я шел, слушая чей-то шепот.
Шепот замолк и сменился тихим смазанным и глухим плачем, который потом тоже исчез.
Туман снова сгущался.
У меня подогнулись колени. Я не устоял и рухнул на землю.
Возможно, я потерял сознание. Когда я открыл глаза, я все еще стоял на коленях посреди проезжей части. Никаких звуков, никакого шепота я не слышал.
Откуда-то веяло водной прохладой.
Все вокруг уже не плыло так. Все было нормально, только было пусто, тихо и туманно...
Я видел то же, что увидел, когда вышел сегодня из дверей своей квартиры.
Я поднял руку с пистолетом и приложил его к виску. В ушах почему-то звучало мое собственное шумное, но ровное дыхание.
Потом моргнул, пытаясь успокоить раздражение высыхающих глазных яблок. Дернул рукой и отшвырнул пистолет в сторону.
Туман поглотил его без звука.
Этот город это не сон. Это просто Ничто и Нигде.
И Никогда. Вот почему в той газете не было даты... Это не сон.
Нет, это реальность. Это сумасшедшая реальность. Хотя, в сущности, не важно, кто сошел с ума город или я.
Для меня это реальность.

Но здесь так... спокойно...

...Каблуки моих черных туфель стучали по плитке набережной.
Туман плыл над водой Дона. Сегодня она казалась необыкновенно чистой, но все равно ничего не отражала.
Я шел рядом с оградой у самой воды.
Я должен был прийти сюда. Именно сюда.
К этой тихой воде...

И тут я увидел ее фигуру.
Она стояла, оперевшись об ограду, и вглядывалась в туман. Кажется, она могла видеть сквозь эти белые стены гораздо дальше, чем я.
А потом она посмотрела на меня.
Я сделал шаг.
- Мария?..

- Чува-а-ак!!
Я вскочил. Рон отпрыгнул от меня.
Обведя пространство дикими глазами, я обнаружил себя на полу на какой-то простыне, среди многочисленных бутылок и забитых до краев пепельниц (не мной забитых, я не курю). Пал с Катком усердно затачивали какие-то ништяки на кухне, а Лебедь что-то наигрывал на гитаре, сидя по-турецки на диване.
- Эш, пиво буиш?
- Пиво зло, - отрезал я.
- Зло должно быть наказано! подал голос Пал из кухни.
Я потянулся, разминая хрустящий позвоночник, и встал.
- Скок время-то, народ? спросил я.
- Да тока полседьмого.
Я подошел к окну.
За окном холодный утренний март. Легкая туманная дымка вилась над землей.
- Понятно... тихо сказал я.
Форточка была открыта был легкий, но ощутимо холодный сквозняк.
Веяло речным запахом.
- In my restless dreams - прошептал я, - I see this town Silent Don?..