Хевенз Найт", Сайлент-Хилл
16 октября 1995, 13:30— 13:55

–– Ты говорил, что собираешься в отель. Очень хорошо. Я знаю, здесь недалеко есть лодочная станция – можно пойти туда и поискать лодку. Озеро не такое уж большое, мы быстро будем на другом берегу.
Джеймс по инерции следил за движениями ее руки, скользящей по карте, расстеленной на столике. Возможно, она была права – стоило оставить в покое Лору и следовать первоначальному плану. Возможно, девочка действительно ничего не знает. Но тогда зачем она здесь? На этот вопрос у него не было ответа. Снова и снова он продумывал комбинацию: Лора может ничего не знать, следовательно, нужно искать путь в отель (через озеро или по его восточному берегу?), а не убивать время на злополучную девчонку... Но старый вопрос всегда возникал в конце.
–– Я должен понять, почему она здесь,— сказал он, наконец.— Это не дает мне покоя.
–– Думаешь, ее присутствие как-то связано с твоей женой?
–– Я ничего не думаю. Просто хочу выяснить.
Мария взболтала остатки колы в железной банке и сделала глоток. Она терпеть не могла колу, но кроме этой банки в клубе не нашлось ничего съедобного. Кола и сахар,— подумала она.— Что же со мной будет?
–– А где ты намерен искать ее?
Джеймс пожал плечами. Мария продолжала.
–– Через проем между домами она попала на Кэрролл-стрит. А потом? Очередной дом с привидениями? На этой улице или другой? На что ты надеешься?
Джеймс, все это время смотревший на нее, отвел глаза. Он ничего не знал. Лора снова сбежала, и что-то подсказывало ему, что она будет говорить с ним, только если сама этого захочет. Лора была недостижима. Но признать это значило сдаться. Он глубоко вздохнул, провел рукой по волосам и вдруг... вспомнил.
–– Ты... — сказал он.— Ты ведь можешь помочь мне!
–– О чем ты?
–– Твоя интуиция. Что она говорит?
Мария была ошарашена. Интуиция? Если для Джеймса это было важно, то мир, должно быть, перевернулся.
–– Я как-то не пыталась к ней прислушиваться,— честно ответила она.— Но, если хочешь, я попробую.
Она посмотрела на карту, словно оценивая какую-то возможность. Потом сказала:
–– Пойдем, воспользуемся главным выходом. Он выведет нас прямо на Кэрролл-стрит. А там посмотрим.
Джеймс, чувствуя облегчение от мысли, что решение очередной загадки он может переложить на кого-то более способного, последовал за Марией.
Джеймс ждал, что Мария опять станет требовать разговоров, однако ошибся – девушка молчала, сосредоточенно разглядывая окружающие дома, насколько это позволял туман. Так было лучше. Если они собирались застать Лору врасплох, следовало вести себя тише. Впрочем, представить, что Лора застигнута кем-то врасплох, было крайне трудно.
Нет,— подумал он.— Она все равно услышит шаги.
Они остановились шагов через пятьдесят. Точнее, остановилась Мария.
–– Что случилось?— спросил Джеймс.
–– Возможно, она здесь. По крайней мере, моя интуиция не против этого. Но где именно, я не знаю – я ведь не медиум, Джеймс. Поэтому, подумаем вместе. Куда могла пойти девочка, если предположить, что она осталась на этой улице? Она ведь убегала от нас. Значит, хотела скрыться.
Мария дотронулась рукой до решетки, огораживающей соседнее здание.
–– Видишь?— спросила она.
–– Решетка. Они здесь повсюду.
–– Вот именно.
Она сдвинулась с места и пошла вдоль улицы, скользя рукой по ограждению. Джеймсу вспомнилась набережная, где Мария точно так же шла вдоль парапетов. Тогда она сказала что-то про отель, и отель стал его целью.
Через несколько метров ограждение кончилось и рука Марии, нащупав пустоту, остановилась в воздухе, а потом опустилась. Дальше следовал небольшой неогороженный участок, в глубине которого располагалось невысокое крыльцо. Над входом большими буквами была выбита надпись:
BROOKHAVEN HOSPITAL

–– Больница?— спросил Джеймс неуверенно.
Мария пожала плечами.
–– Почему бы нет.

—

Госпиталь "Брукхэвен", Сайлент-Хилл
16 октября 1995, 14:00

Следы отчетливо были видны на покрытом толстым слоем пыли кафеле. Их оставил ребенок, вероятнее всего, Лора, и они вели во все стороны, куда только было возможно.
–– Похоже, кое-кто пытается нас запутать,— сказала Мария.— Посмотри, такое ощущение, словно она проверяла каждую дверь.
–– Постой здесь, я пройдусь по этажу.
Мария послушно осталась у входа. Свет проникал сюда только через небольшое окно под потолком. Когда луч фонаря Джеймса исчез за поворотом, она погрузилась в густую полутьму, из которой едва проступали очертания старых рассохшихся дверей.
Ненавижу больницы, — подумала она и поежилась. Место не было страшным, (напротив, Мария чувствовала себя в безопасности, особенно рядом с Джеймсом), оно было отвратительным. Пыль, темнота и давящее чувство клаустрофобии.
В клубе тоже было довольно пыльно,— вспомнила она.— И паутины – хоть отбавляй. В доме Эрнеста водились огромные жуки... Наверное, я готова вытерпеть что угодно, лишь бы монстры не проникли сюда. Чертовы монстры. Чертов город.
Монстры сюда бы не проникли. Она чувствовала это так же как и то, что Лора сейчас находилась где-то здесь. Но Джеймсу не следовало знать о ее уверенности.
–– Ну что, нашел что-нибудь?— бросила она в темноту.
–– Все заперто, кроме туалетов и смотровой. Там никого нет.
–– И что теперь?
Джеймс промолчал. Мария отошла от дверей и направилась тем же путем, которым шел Джеймс – вокруг бокса смотровой по центру помещения. Слева направо. Двери были в основном не просто заперты – заколочены или завалены грудой хлама, преодолеть которые маленькая девочка была бы не в состоянии. Другие были заперты снаружи, а не изнутри. Куда же она могла подеваться?
–– Кажется, я кое-что пропустил,— сказал вдруг Джеймс.— Дверь на лестницу тоже открыта.
Так мы ее не найдем,— подумала Мария.— Но, может быть, это к лучшему.
–– Уже иду,— отозвалась она.
Она надеялась, что это скоро закончится. В больнице три этажа, Лора, вероятнее всего, осталась на первом – по крайней мере, так она чувствовала;— они осмотрят второй, затем третий и, ничего не найдя, отправятся к отелю. О том, что их ждет там, она не думала, в глубине души уверенная в том, что письмо было шуткой. Чьей?— не важно. Мертвые не пишут писем – это главное.
Однако на деле все вышло совсем по-другому. Джеймс, казалось, хотел заглянуть за каждую дверь, каждый поворот, влезть в каждый письменный стол. Лора, конечно же, не могла прятаться в письменном столе, и она попыталась сказать ему об этом. Но Джеймс то ли не расслышал, то ли по привычке пропустил ее слова мимо ушей.
О, Джеймс!— подумала она, чувствуя, что начинает злиться.— Однажды ты пожалеешь, что не послушал меня.
Если бы она могла знать, как скоро это случится.
Она помогала ему искать какие-то ключи, а если их не было, прибегала к взлому. Сначала она злилась, изо всех сил пытаясь это скрыть, не понимая, чего хочет Джеймс. Время стремительно уходило, приближался вечер, и Мария устала от бесконечных хождений в темноте. Свет фонаря, делающий мрак еще темнее, угнетал и раздражал ее. Ко всему прочему, место перестало казаться ей таким безопасным, как вначале – стоило им остановиться, как в тишине она отчетливо слышала какие-то осторожные шаги. Но это не могла быть Лора, даже Джеймс это понимал, потому что тоже слышал их, но ни разу не попытался последовать на звук.
Итак, сначала Мария не понимала, почему Джеймс ведет себя так, а не по-другому. Но потом все прояснилось. Ответ был простым и одновременно сложным, так как превращал все в нечто запутанное.
Дело не только в Лоре. Он ищет что-то еще.
Но что еще? Или... кого еще?
Связь между этими комнатами, ключами, случайными надписями на стенах и записками не существовала для нее. Не было никаких загадок во всем, что происходило. Для Марии, но не для Джеймса.
В конце концов, она почувствовала, что слишком устала. Настолько, что перестала чувствовать голод. Они были на третьем этаже, шли вдоль бесконечного ряда узких дверей. S1, S2, S3...
–– Джеймс, остановись,— попросила она. Идти дальше не было сил.— Я устала. Ты тоже. Нам нужно отдохнуть.
–– Осталось совсем немного. А потом... я должен попасть в отель. А ты собиралась идти со мной.
–– Конечно же я иду с тобой! Но ты же не собираешься пересекать озеро ночью. Я думаю, нам лучше подождать до утра, а там будет видно. Это было бы разумно.
Джеймс задумался.
–– Да, возможно, ты права,— сказал он.— Пойдем.
Он открыл ближайшую дверь под номером S3. В свете фонаря Мария разглядела кровать, тумбочку и старый, сильно покалеченный стул.
–– О, боже, Джеймс... Ты не мог выбрать комнату побольше?
–– Я подумал... что не хочу спать. Я просто посижу рядом, а лучше... пойду, проверю все до конца. Лора должна быть здесь, она ведь тоже не захочет куда-то идти ночью.
Мария почувствовала, как мороз пробежал по спине. Она схватила Джеймса за плечи и с силой развернула к себе.
–– Поклянись,— сказала она,— что не оставишь меня. Ни на минуту.
–– Что с тобой?
–– Я сказала, обещай мне!
Ты обещал, что возьмешь меня туда снова. Но ты никогда не делал этого.
–– Я постараюсь,— ответил он.— Ты не должна бояться.
Я боюсь не за себя, а за тебя, Джеймс.
Кровать, как и все здесь, была покрыта пылью, да к тому же скрипела. И если от первого можно было избавиться (для чего пришлось попросить Джеймса вынести матрас в коридор и протрясти его), то со вторым оставалось только смириться. Она смирилась. В конце концов, приходилось спать и в местах похуже.
Слава богу, я взяла плащ,— подумала она снова, потому что в палате было довольно прохладно. И, вытянувшись во весь рост, стала стремительно погружаться в сон. Джеймсу явно не спалось. Нет, он думал вовсе не о ней, она это знала.
–– Мария?— его голос прозвучал словно из отдаления.
–– Да?
–– Я хочу спросить... Ты можешь открывать замки с цифровым кодом?
(Что еще ты мог спросить, Джеймс...)
–– Хм... Хуже, чем обычные.
–– Понятно.
–– Но есть один способ... Очень простой, даже ты сможешь сделать это.
–– Что за способ?
–– По самым стертым...
( ...кнопкам.)
–– Что-что?
Она уже не ответила.
Кэтрин Мария Айлин заснула, чтобы, проснувшись следующим утром, понять, чего стоят обещания Джеймса Сандерленда.

—

Его разбудили шаги – те самые, которые они с Марией слышали еще внизу, но только на этот раз они звучали отчетливо. Кто-то ходил за дверью их палаты, шаркая, переставлял ноги в каком-то изломанном ритме. Он вскочил со стула, взял в руки обломок трубы и вышел за дверь.
Фонарь сначала высветил только кусок стены и придвинутый к ней хлам. Джеймс посветил по сторонам – в радиусе десяти метров никого не было, а дальше была завеса темноты.
–– Эй,— позвал он неуверенно.— Кто здесь? Лора?
Что-то дернулось. Слева.
Джеймс молниеносно развернулся, направив луч фонаря на звук. И почувствовал. Волна сжатого воздуха, родившаяся там, куда не доставал свет фонаря, легко ударила его. За первой последовала еще одна. Потом еще. Непрерывно. Низкий, на грани слышимости, звук. Стена звука. Джеймс сделал шаг вперед – и сопротивление усилилось. Кто-то там, в темноте, не хотел, чтобы он приближался.
Он отступил назад.
Мария попросила разбудить ее за полчаса до рассвета. Возможно, в 7. Возможно, в 7:30 – он не знал точно, когда здесь светает. Так или иначе, они пойдут по этому коридору в темноте. И поэтому здесь не должно быть ни одного монстра. Он сунул трубу в карман, переложил фонарь в левую руку. Правой осторожно достал пистолет. Ширина коридора была не больше полутора метров, самое сильное сопротивление – по центру, на уровне плеч.
Все дело в том, Джеймс,— вспомнилось ему. Кажется, отец говорил, когда учил стрелять, — что с открытыми глазами ты стреляешь так же, как с закрытыми. То есть, хреново. Так что не раздумывай особо. Просто стреляй.
Он выстрелил.
Звуковая завеса исчезла, и что-то в дальнем конце коридора мягко осело на пол.
Поверженный монстр жил еще некоторое время. Ноги и руки мелко дрожали в предсмертной агонии. У монстра была неправильной формы голова с нахлобученным на нее белым чепцом, тело женщины, вместо лица – изодранная, в рубцах и шрамах, кожа, совсем не человеческая – скользкая, покрытая какой-то дрянью.
Монстры существуют. Чудовища, мутанты... Но эта одежда... Разве они могут носить одежду? Может быть, даже...
Он присел на корточки рядом с телом и внимательно осмотрел халат – все верно, на груди был приколот бейдж, сильно съехавший на бок при падении, так что он не мог разглядеть имени. Он протянул руку и, осторожно расстегнув булавку, снял пластиковую карточку.
Рэйчл.
Он не успел ничего понять. Рука монстра взметнулась в воздух и упала, а затем что-то со звоном откатилось к стене. Ладонь стала странно мокрой. На белый халат упала темная капля и тут же расплылась красным пятном. Джеймс отрешенно покрутил головой – у стены валялась опасная бритва.
Черт...
Нет, он не собирался уходить. В конце концов, он пообещал. Он подумал, что у Марии в сумочке наверняка должны быть духи – этого вполне бы хватило, чтобы хотя бы прижечь рану. Однако сумочка оказалась под головой Марии. И она, по всей видимости, крепко спала.
–– Мария,— позвал он на всякий случай.
Она не ответила. Джеймс еще раз оглядел руку: глубокая царапина шла, пересекая ладонь наискось, от мизинца до большого пальца. И чертовски болела.
Спущусь в смотровую. Там должны быть бинты и спирт.
Он еще раз подумал, не разбудить ли Марию и пришел к отрицательному ответу. Он подумал, не написать ли ей записку, но отказался и от этого. Постояв в дверях палаты S3 с полминуты, он решительно повернулся и зашагал прочь – в сторону двери, ведущей в холл. Оттуда было два шага до лестницы. Весь путь, туда и обратно, должен был занять не больше 15 минут.
Он спустился по лестнице на первый этаж и оказался в знакомом холле, с которого начались их целенаправленные поиски Лоры. Ничего не изменилось с того момента. Разве что стало еще темнее. И, он был уверен, здесь никого не было. Он завернул за угол, прошел вдоль бокса до двери в смотровую. Без приключений.
Фонарь он положил на столе так, чтобы свет падал на шкафчики, где, как он предполагал, должны были лежать оставшиеся медикаменты. Он не ошибся: почти сразу нашел запакованный в серую бумагу бинт. Со спиртом было сложнее. Точнее, его просто не было, зато отыскался небольшой пузырек с йодом. А в одном из шкафов он обнаружил маленький радиоприемник, работающий от батареек.
Будь я проклят, если батарейки не сели,— подумал он не без интереса.
Пять минут спустя, кое-как смазав царапину йодом и перебинтовав руку, он был приятно удивлен, что ошибся: из динамика шел треск, через который иногда прорывались голоса ведущих местных радиостанций, чтобы тут же потеряться в треске помех. Более или менее отчетливо удалось поймать пять станций, три из которых передавали новости с разных концов страны. Он никогда не слушал новости. На четвертой, кажется, негритянский комментатор с упоением говорил о каком-то Уолтере Смитсоне. На пятой, похоже, шел радиоспектакль Он покрутил тумблер еще, однако больше ничего не было, и он вернулся к спектаклю. В голову проскользнула мысль о том, что он уже задержался, и надо бы вернуться к Марии, однако им овладело поразительное для человека, который только что убил монстра, спокойствие. А еще, он не хотел возвращаться наверх, где ему пришлось бы слушать тишину. Он пододвинул стул к столу, на который поставил приемник, и, откинувшись на спинку, стал слушать.
По всей видимости, это была какая-то сказка, обоих героев которой (мальчика и Злого Колдуна), очень забавно изображала молодая актриса.
Колдун: Ты, наверное, очень смелый мальчик, раз пришел в мой Город. Я не люблю любопытных. Я расставил стражу у ворот. Как ты миновал их?
Мальчик: Я забрался на повозку Беглеца, и твои стражники ничего не заметили.
Колдун: Я завалил улицы! Как ты пробрался через баррикады?
Мальчик: Я шел по крышам.
Колдун: Двери во дворец были закрыты!
Мальчик: Я вошел через окно.
Джеймс усмехнулся и потянулся к тумблеру, однако передумал. Вспомнил Сауф-Эшфилд. Далекое детство, когда отец рассказывал ему сказки на ночь, потому что иначе он не мог заснуть. Отец... Я обещаю, что позвоню, когда вернусь. Я обещаю.
Колдун: И ты... отгадал загадку Сфинкса?
Мальчик: Это был глупый Сфинкс, который загадывает глупые загадки. Так или иначе, это была последняя загадка в его жизни. Можешь поплакать о своем Сфинксе, колдун.
Колдун (ужас в голосе): Ты... убил его?
Мальчик: А ты как думал? А сейчас я убью тебя, если ты не поможешь мне в моих поисках.
Сказка плавно перетекала в боевик, когда помехи усилились. Целая лавина шума вдруг накрыла зловещий монолог мальчика.
(Мальчик): ... ищу... в этом городе... Она написала ему: приходи, я буду в нашем... Но вместо него я, понятно? Я должен найти... потому что... безмозглая обезьяна...
Похоже было, что приемник сдавал позиции. Было удивительно, что он что-то вообще поймал, потому что антенна попросту отсутствовала, выломанная неизвестно кем и когда. От нее остался только двухсантиметровый обрубок. Да ко всему прочему, батарейки садились...
Волна помех нахлынула и отхлынула.
Колдун: И ты, конечно же, думаешь, что я знаю, где она?
Мальчик: Конечно, ты знаешь.
Джеймс непроизвольно дернулся. Что-то было не так. Сказка о городе. Сказка о Сайлент-Хилле? Мальчик, который ищет кого-то, колдун, который знает, как этого кого-то найти. (Я завалил улицы. Как ты пробрался через баррикады? – Я шел по крышам.) Джеймс прислушался и понял то, что должен был, по своему обычаю, понять раньше.
Голос актрисы был ему очень знаком. Он искал этот голос весь сегодняшний день. Он очень хотел его услышать. А сейчас не узнал. Потому что...
Потому что как, черт возьми, она может говорить из радио?!
Однако сомнений не было.
Лора.

—

Приемник замолчал, звуковой фон, создававший иллюзию не-одиночества, исчез. Все еще стоя у стола в смотровой, Джеймс усиленно соображал. Ощущение было совсем непохоже на то, что он испытал после встречи с Пирамидой. Тогда ему показалось, что ему на голову свалился мешок; сейчас же это было несколько вполне определенных тезисов, которые довольно быстро сложились в следующую цепочку:
Я слышал голос Лоры из приемника – Лора должна быть недалеко – Лора в госпитале.
Связи между всем этим были туманны, абсолютно иррациональны, но Джеймс успел отвыкнуть от рациональности. Лора была здесь. Более того, она продолжает здесь находиться. Почему?
Возможно, она попала в ловушку, — подсказал Город.— Ты должен ее найти. Непременно.
Да,— согласился Джеймс (как он думал, с собой) и, взяв со стола приемник и фонарь, вышел из смотровой.
Он действовал инстинктивно, даже не пытаясь задумываться, откуда пришла к нему столь дельная мысль: хорошенько встряхнув приемник, он добился того, чтобы тот снова заработал, а затем стал медленно перемещаться вдоль стены, то поднимая, то опуская его. Нужно ли говорить, что он напрочь забыл про Марию и про данное ей обещание. Все было неважно; все, кроме Лоры.
Он дошел уже до угла, за которым начиналась лестница, когда услышал:
–– Безмозглая обезьяна... если бы только я...
Лора. Джеймс поводил приемником вправо-влево, однако, вместо того, чтобы улучшиться, связь оборвалась. Приемник замолчал снова. Он мог бы попытаться выжать из него что-то еще, но в этот самый момент его фонарь высветил массивную железную дверь и прилепившуюся сбоку панель кодового замка.
Она там, Джеймс. Поторопись.
Да,— согласился он снова, и подошел поближе к панели с цифрами.

1 2 3
4 5 6
7 8 9
# 0 *

(–– Я хочу спросить... Ты можешь открывать замки с цифровым кодом?
–– Хм... Хуже, чем обычные.
–– Понятно.
–– Но есть один способ... Очень простой, даже ты сможешь сделать это.
–– Что за способ?
–– По самым стертым...)

Она сказала «по самым стертым». Должно быть, «по самым стертым кнопкам». Он склонился ближе. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что некоторые двери блокируются при неверном введении кода. Он отмахнулся от нее. Были ли там «стертые кнопки» или стертыми их сделал город? Так или иначе, он открыл дверь и вошел внутрь десять минут спустя.

—

"Брукхэвен", Сайлент-Хилл
16 октября 1995, 13:15 – 23:45
Лора

За свою сознательную жизнь Лора плакала дважды – когда умерла мама и когда отец вправлял ей мозги ремнем с латунной пряжкой. После этого ничто не способно было довести ее до слез, чем она сама очень гордилась. И все же, она чуть было не заплакала, когда за ней с издевательски тихим щелчком (будто кто-то щелкнул пальцами у нее за спиной) закрылась дверь. Она оказалась у двери, сделав два огромных прыжка, но вместо выхода встретила глухую железную плиту, в которую в одну секунду ушло всё тепло из ее ладоней.
Затем мысли пришли в порядок. Она была Лорой Шепард, той самой, которая когда-то сбежала из дома, а затем – из больницы, которая спала в мешках в грязном чулане и села в машину к параноику-Эдди. Нет, ее не могла испугать просто запертая дверь.
Коридор освещался через окошко в дальнем конце, грязное, замазанное зеленой краской, отчего свет тоже становился зеленым.
Слишком высоко, — оценила она, но уже обратила внимание на чуть приоткрытую дверь – одну из тех, что тянулись вдоль коридора.
За ней она и нашла то, что устраняло повод для беспокойства – приличных размеров дыру в сетке, затягивающей окно. Этого было вполне достаточно, чтобы уйти, когда она пожелает. Плюс ко всему в комнате была тумбочка и старая кровать, пыльная и проржавевшая насквозь, но это были сущие пустяки.
Уйду отсюда, когда стемнеет. Безмозглая обезьяна меня ни за что не найдет.
Она усадила плюшевого медведя на тумбочку рядом с кроватью, сама улеглась прямо на пыльный матрац и спустя пять минут заснула. В то время как Джеймс Сандерленд слушал радио в смотровой, она все еще спала, подтянув колени к груди и обхватив их руками (в больнице стало прохладно с наступлением темноты), и проснулась лишь когда он подумал про «стертые кнопки». Была ли в этом воля города или чистая случайность? Возможно, в пользу первого говорит то, что, проснувшись, Лора ни с того ни с сего подумала о ключе от палаты в самом конце коридора, спрятанном в тумбочке. А еще она подумала, что «безмозглая обезьяна» все-таки ее нашла.

—

"Брукхэвен", Сайлент-Хилл
16 октября 1995, 23:45

Лора сидела на кровати, в обнимку с плюшевым мишкой и, похоже, не собиралась убегать. Джеймс подавил в себе желание захлопнуть дверь за спиной, так как знал, что это испугает девочку. Должно быть, она действительно попала в ловушку, поскольку выглядела испуганной и совершенно измотанной.
–– Я...— начал он, осторожно приближаясь,— Джеймс. Муж Мэри. Впрочем, ты, наверное, знаешь.
–– Можешь убираться, я никуда с тобой не пойду.
–– Подожди,— Джеймс в который уже раз поднял руки в своем примирительном жесте.— Я не хочу ничего плохого!
Последняя фраза прозвучала раздраженно – в конце концов, сколько можно это говорить?
–– Мне просто нужно кое-что выяснить. Ты... знаешь, зачем я здесь?
Лора помотала головой.
–– Мэри... написала мне письмо несколько месяцев назад. О том, что она будет ждать меня здесь. Если это так, я должен найти ее. Ты знаешь что-нибудь?
Снова отрицание.
–– Ты лжешь!— закричал он, и его голос со звоном отразился о стены пустой комнаты, а затем, уйдя в коридор, превратился в низкий гул.
–– Заткнись, ублюдок! Не смей орать на меня!
Лора вскочила с кровати и быстро скользнула к двери.
–– Нет!— Джеймс схватил ее за плечи и развернул к себе, а сам опустился на корточки.
Глаза в глаза.
–– Прости меня... Я не хотел...
–– «...ничего плохого»,— передразнила Лора. Ей захотелось плюнуть ему в лицо.
–– Прости,— повторил он, отводя взгляд куда-то вниз, словно раздумывая о чем-то.— Я прошу тебя. Если ты знаешь, где Мэри, пожалуйста, скажи мне. Я должен ее увидеть, просто поговорить с ней.
–– Кажется, ты говорил, что она мертва.
–– Она написала мне письмо, значит, это не так... И ты... ведь тоже получила от нее что-то? То письмо, которое ты читала в прошлый раз?
–– Да.
–– Покажи его мне. Пожалуйста.
Джеймс снова посмотрел на нее, и Лора увидела его серые водянистые глаза, отвратительные, похожие на глаза монстра. Я бы проткнула твои наглые зенки, но Мэри не хотела этого.
–– Я его оставила в соседней комнате,— ответила она.— Пойдем.
Она взяла его за руку, так просто, словно он был ее любимым папочкой, и вывела в коридор. В темноте он не мог видеть ее выражения лица, которое было точь-в-точь таким же, как тогда, на озере, когда она слышала голос Эдди, отчаянно зовущего ее.
–– Куда мы идем?
–– Ты что, оглох? Я же сказала, что оставила его в соседней комнате.
–– Я... Прости. Не злись на меня.
Я не злюсь. Я тебя просто ненавижу.
Она провела его в конец коридора, к дверям комнаты, которая, в общем-то, не была «соседней». Джеймс не замечал несовпадений. Она достала ключ из нагрудного кармана и долго не могла попасть в замочную скважину, поскольку вставляла его не той стороной, но и это не показалось Джеймсу странным. Все, казалось, было замечательно: девочка с плюшевым мишкой закрыла письмо от Мэри в какой-то комнате – что с того?
Наконец, дверь была открыта.
–– Где оно?
–– Там, на столе.
Джеймс кивнул и, не раздумывая, шагнул в темноту.
–– Я его не вижу. Может быть...
Но что «может быть», она не дослушала. Дверь была довольно тяжелой, и восьмилетней девочке пришлось навалиться на нее всем телом. Раздался щелчок и звук поворачиваемого ключа. Джеймс был заперт, Лора – свободна.
–– Что ты делаешь?!
Слышно было, как он пытается открыть дверь изнутри.
–– Ничего особенного,— ответила Лора.— Просто тебе надо отдохнуть.
–– Лора...
Слова замерли у него на языке. Он вдохнул столько воздуха, сколько смог.
–– ЛОРА!!!
Но в ответ прозвучало лишь эхо и что-то еще. Над головой.