Эта новость настигла Элизабет Бернс две недели спустя после пожара в ее доме. Она ждала этого: постоянно просматривала выпуски новостей, и все сантонские ежедневные газеты – благо, их можно было позаимствовать у Уилли. Все было безрезультатно. Никаких пожаров ни в одном колледже штата. И только через две недели новость все же пришла с неожиданной стороны. Ей позвонила Стелла Андерсон, чтобы поведать, что она записывает свой первый сольный альбом,— а заодно сказать, что в школе, в которой она училась, на днях произошел пожар. Эта школа была школой Деррека – учебным заведением для детей от 12 до 17 лет; Стелла много о ней рассказывала в свое время. Если считать школу Деррека колледжем – значит, Лору следовало искать там.
— Только не рассчитывай, что туда просто попасть,— предупредила Стелла.— Заведение закрытого типа.
–– Ничего, это моя работа.

—

24 сентября

Услышав имя «Деррек», Уилли чуть было не подавился сигаретой.
–– Захотелось на экскурсию в Музей Отстоя?— поморщился он.— О’Кей. Но учти: тебе придется очень постараться, чтобы я стал это публиковать. Кстати, какая тема?
–– Зависит от того, каким будет материал.
–– Понятно. Только не надо персоналий.
Заочно получив одобрение Уилли, она потратила несколько часов на переговоры с секретарем, после чего, наконец, получила аудиенцию у одного из деканов. В день перед интервью она взяла выходной, и провела его в публичной библиотеке, штудируя «Деррек Скул Лайн» — еженедельную газету этой школы – за последние два года.
Школа, основанная предпринимателем Уильямом Дерреком в 1902 году (являвшаяся, таким образом, одной из старейших в Сантоне), в настоящее время принадлежала его потомкам. Изначально включала в себя два факультета – математический и гуманитарный; с 1947 – биологический. С 1960 преобразована в высшую школу. До середины 60-х считалась школой для гениев, но сейчас превратилась в обычную частную школу, по успеваемости сильно уступавшую многим городским, однако превосходившую их по загруженности студентов.

Сначала она пыталась найти Лору среди отличников, которых расхваливали в номерах, подводивших итоги семестра. Однако девочки с таким именем там не было. Ее не было среди победителей олимпиад, спортивных соревнований, вообще среди активных участников «школьной жизни». Только в одном номере Элизабет, как ей показалось, отыскала то, что нужно – небольшую фотографию математического факультета, на которой одна из девочек сильно напоминала ту, что была обведена маркером на фотографии Картер. А еще (почему-то Элизабет только сейчас об этом подумала) – девочку на велосипеде, запечатленную Фрэнком Сандерлендом.
Он знает Лору,— подумала она.— Но не сказал об этом ни слова. Может, потому что я не спрашивала?
Что-то подсказывало, что дело не в этом.

Она отправилась в школу на следующий день, сев на один из городских автобусных маршрутов. Школа оказалась в точности такой, как она представляла – несколько больших корпусов, расположенных вплотную друг к другу по периметру обширного внутреннего двора. Внутрь вела широкая лестница, начинавшаяся сразу же за воротами. У входа дежурил охранник. Она предъявила удостоверение и минут пять ждала, пока тот говорил с секретарем по служебному телефону. Наконец, было выяснено, что декан Клер Голдмэн ждет ее в зале для совещаний на третьем этаже здания администрации, ей выписали пропуск, и она прошла внутрь.
Интервью заняло не более получаса. Элизабет задала несколько заранее подготовленных вопросов, Голдмэн давала такие же подготовленные ответы. В конце Элизабет высказала желание пообщаться с учениками.
–– Хорошо,— согласилась та.— До конца уроков еще двадцать минут, вы как раз успеете. Возьмите расписание.

—

Школа Деррека, 28 сентября

Судя по расписанию, сейчас шел урок географии на всей параллели, на которой, как предполагала Элизабет, должна была учиться Лора. Аудиторию она быстро отыскала и стала ждать звонка, расположившись на скамейке. Про себя она отметила, что, за исключением действительно дьявольского расписания (где дело порой доходило до десяти уроков), школа была вполне обычная. Следов пожара нигде не было видно, а Голдмэн, как и следовало ожидать, ни словом не обмолвилась об этом, однако можно было предположить, что он был на втором этаже корпуса с аудиториями (где дверь была заколочена), начавшись в туалетах от чьего-нибудь непотушенного окурка или в смежном здании с комнатами для студентов, живущих в школе.

Наконец, прозвенел звонок. Дверь открылась, и поток подростков хлынул в коридор, распространяя во все стороны запах пыльного, душного класса, почувствовав который Элизабет почему-то вспомнила слова Уилли насчет «Музея Отстоя». Поднявшись со скамейки и заняв удобную позицию напротив двери в класс, она наблюдала как десятки детей выходили от туда, разговаривая, смеясь и задирая друг друга – однако, среди них не было Лоры.
Последним вышел учитель – высокий лысый старикан, весь испачканный мелом.
–– Вы ко мне?— спросил он таким голосом, что Элизабет не решилась возразить.
–– Да,— солгала она.— Я корреспондент журнала «Truth & fib». Не уделите мне минутку?

Его звали Дональд Рейт – мистер Рейт, учитель географии в «этом заведении». Вообще-то он имел научную степень, но когда ушел на пенсию, стал преподавать в школе. Элизабет задала ему те же вопросы, что и Голдмэн, но неожиданно получила развернутые, откровенные ответы – похоже было, Рейт имел свой взгляд на идеальную модель обучения, отличный от взгляда администрации. «Вы же понимаете, что пятьдесят часов под географию и восемьдесят под историю – недостаточно для того, что они хотят получить в итоге». «Но, как мне показалось, расписание и так довольно плотное». «Да, но выбора нет – либо менять программу, либо требования к выпускникам. Что до меня, то я полагаю, эти требования вообще неприемлемы для современного поколения».
У лестницы они должны были расстаться, и Элизабет решила использовать последнюю возможность.
–– Спасибо вам, мистер Рейт,— сказала она.— Если честно… я пришла сюда не только за интервью. Вы, должно быть, слышали о Поле Ретборне.
–– Тот самый писатель, попавший в аварию. Да, конечно. А что такое?
–– Он был моим коллегой.
–– Сожалею.
–– Перед самой катастрофой он заезжал сюда и говорил с девочкой по имени Лора Шепард. Я бы хотела увидеть ее, если это возможно.
Рейт, казалось, задумался.
–– Полагаете, это не был несчастный случай?
–– Нет, просто Пол оставил после себя кое-какие записи, которые я хочу прояснить. Я думаю, эта девочка могла бы помочь, ведь она последняя его видела.
–– Тогда вы, наверное, опоздали. Та Лора, о которой вы говорите, исчезла несколько дней назад, как раз после пожара.
Она думает, что огонь идет за ней. Сиротский приют, доходный дом, а теперь колледж.
–– Может быть, кто-то из одноклассников может знать, где она?
–– Может быть. Кажется, она общалась со Сьюзен Делас с третьего курса, поговорите с ней.

—

Сьюзен Делас сидела в библиотеке, за длинным пустым столом. Рядом лежала тетрадь с конспектами, стопка книг и бутылка лимонада. В руке – огромное зеленое яблоко, которое она жевала, параллельно читая конспект.
Элизабет села напротив.
–– Привет,— сказала она.— Можно с тобой поговорить?
–– Ну, попробуйте.
Делас коротко взглянула на собеседницу, как будто бы даже с интересом.
–– Играешь в теннис?— спросила Элизабет, заметив торчащую из рюкзака ракетку.
–– Да.
–– Я тоже когда-то играла, а сейчас забросила.
–– Почему?
Элизабет пожала плечами. Делас, заметив это, усмехнулась: «вот так всегда».
–– Я бы хотела поговорить о Лоре,— сказала Элизабет.
Лицо Сьюзен стало серьезным, но удивлена она не была, словно кто-то ее уже спрашивал об этом.
–– Так я и думала,— ответила Сьюзен.— Сандерленд вас послал, так?
–– Почему это?— удивилась Элизабет.
–– Если нет, то что вам нужно? Я не знаю, где она! Как мне доказать это?
–– Я не прошу ничего доказывать. Просто поговорим о ней, хорошо? Обещаю, что не буду долго тебя мучить.
Сьюзен пристально посмотрела на Элизабет, словно брала на прицел.
— Пятьдесят баксов,— сказала она.
— Что "пятьдесят баксов"?— спросила Элизабет.
— Это интервью стоит пятьдесят баксов.
Ну вот, приехали. Пятьдесят долларов за "я ничего не знаю"? Да, сюда бы Мэг Бернс.
Элизабет улыбнулась.
— У тебя есть предпринимательские способности, детка. Двадцать.
— Тридцать.
— Двадцать пять.
–– Ладно. Лора здесь второй год, но мы с ней познакомились не так давно. Вместе стали ходить на теннис, ну и все такое. Как правило, она не говорит о себе.
–– Она тебе не доверяет?
–– Не знаю. Меня это не напрягает. Что меня напрягает – так это ее старик, Фрэнк.
–– Сандерленд? Он что, ее отец?
–– Она называет его «дед». Когда она исчезла, он здесь все перевернул вверх дном, и достал меня дурацкими вопросами. Спрашивал, где Лора, как будто я обязана это знать. Я не знаю. Честно.
–– Может быть, у Лоры были какие-то родственники кроме Фрэнка?
–– Фрэнк ей не родственник. Я не знаю точно, но что что-то случилось с его сыном несколько лет назад — после этого он решил поиграть в папочку. А родственников у Лоры не было – мать умерла, когда она была маленькой девочкой, а отца лишили родительских прав лет пять назад. С тех пор она его не видела ни разу.
Вот так история. А Фрэнк об этом ни словом не обмолвился. Теперь понятно, почему у него ее фотографии.
––Как по-твоему, почему она сбежала?
Сьюзен покачала головой.
–– Не знаю. В последнее время с ней творились всякие странные вещи. Порой из-за этого она становилась просто невыносимой. Может, в этом дело.
— Например, какие?
— Она очень боялась огня.
— Многие его боятся. Что тут странного?
— У Лоры было иначе. Она даже спички боялась взять в руки, и сигареты прикуривала только у кого-нибудь. И еще она думала, что во всех местах, где она бывает, непременно должен произойти пожар. Представляете? По этой причине она отказывалась жить у Фрэнка, даже на каникулы к нему не приезжала.
— Ну, насколько я знаю, у вас в школе действительно был пожар недавно.
— Был, ну так что с того? Я учусь здесь уже три года, и за это время было четыре пожара. Первые три – когда Лоры здесь и в помине не было. Короче, по мне это ерунда.
Если с Лорой и происходило что-то особенное в последнее время, Сьюзен не знала об этом. Никто не приходил к ней, кроме Фрэнка и Рэтборна, никто ей не интересовался. Не считая нескольких заморочек, Лора была нормальной, как все. Училась средне, неплохо играла в теннис, но до соревнований дело не доходило.
— Она общалась с кем-нибудь, кроме тебя?
Сьюзен как будто задумалась.
— По-моему, нет.
— Она была аутсайдером?
— Не то что бы. Скорее, это мы ей были не нужны.
Вот такая получалась ерунда. Лора была и одновременно ее не было. Лора ни с кем не общалась, ничем не интересовалась, никто не интересовался ею. Возможно, Сьюзен врала. Но школьные газеты врать не могли; а судя по ним, активная жизненная позиция Лору не отличала. Возможно, после Сайлент-Хилла девочка и впрямь замкнулась в себе; в какой-то газете начала девяностых Сайлент-Хилл сравнивали с Вьетнамом: тот, кто прошел его, уже никогда не станет прежним. И наверное, в этом сравнении что-то было.
Напоследок Элизабет достала из сумки ту самую кепку, которую нашла у себя на чердаке. Синяя бейсболка с белым логотипом.
— Это могло принадлежать Лоре?— спросила она.
— Где вы это нашли?— удивилась Сьюзен.
— Пять долларов.
— Что "пять долларов"?
— Пять долларов за мой ответ.
— Да пошли вы,— фыркнула Сьюзен.— Мне в общем-то плевать. Это моя бейсболка. Вернее, я нашла ее в школе полгода назад. А потом выбросила.
— Почему?
— Лора как-то странно реагировала на нее. Не то чтобы мне это было важно, но она постоянно намекала, что я плохо выгляжу. По-моему, ей просто она не нравилась, вот и все. Я подозреваю, что ее отец носил точно такую же. Или еще кто-нибудь, ну вы понимаете. В общем, я поносила ее, а потом где-то оставила. Типа забыла.
— Ага.
Ну вот, последний штрих – и полная неразбериха. Кто-то подобрал оставленную Сьюзен бейсболку, а потом забрался на чердак ее дома, и забыл ее там? И это не могла быть Лора – ей ведь не нравилась эта штука, зачем тащить ее с собой. Что же в итоге получалось? Сиротский приют: Лора жила там до девяносто пятого года, в девяносто пятом, после ее ухода, там произошел пожар. А пожар девяносто девятого? Он не связан с Лорой? Или Лора успела там побывать? Потом – доходный дом. Ее дом. Или нет? Потом — колледж.
— Как давно Лора ушла?
— Шесть дней назад.
Шесть дней. Не сходилось. Она не могла быть на чердаке две с половиной недели назад. Ей просто нечего было там делать. Стоп. Она думает, что огонь идет за ней… но все как раз наоборот!
Значит… она идет за огнем?
Элизабет достала деньги, положила их перед Сьюзен.
— Бейсболку можете оставить себе,— сказала та.

—

28 сентября 1999
запись с автоответчика Элизабет Бернс

–– Это Фрэнк Сандерленд из Сауф-Эшфилда… На самом деле кое-что случилось, и я полагаю, вы можете мне помочь. Это касается Лоры. Перезвоните мне, когда сможете.

—

28 сентября 1999
запись с автоответчика Элизабет Бернс

–– Элизабет, это Чарльз Брайт. Пока тебя не было, кое-что произошло. Ретборн умер. Похороны завтра в одиннадцать. Отмени все интервью и постарайся придти. Шеф просил. Церковь Вознесения, Харперс-стрит, 14. До завтра.