Полковник Бериев был пожилым, весьма расплывшимся мужчиной лет пятидесяти. Его низкий, морщинистый лоб, широкое, мясистое лицо с отвисшими брылями, тройной подбородок и вечно угрюмые глаза производили весьма отталкивающее впечатление. А низкие надбровные дуги свисали, скорее всего, уже под собственной массой.

Войдя в кабинет, я инстинктивно вытянулся по стойке «смирно».

– Вольно, капитан, – сказал Бериев хриплым, прокуренным голосом, и ногой из-под стола двинул ближе ко мне стул, – садитесь.

Теперь я мог рассмотреть его поближе. Одет он был весьма неряшливо: на рукаве пятно от пролитого коньяка, видимо, того, который был налит сейчас в мутный бокал, стоявший на краю стола. Форменный китель уже не застегивался ниже третьей пуговицы, оттуда выпирала пожелтевшая, застиранная рубашка, прикрывающая здоровенное пузо, которое полковник каким-то образом прятал под столом. Пухлыми пальцами он затушил кубинскую сигару и бросил ее в пепельницу, стоявшую перед ним.

– Я изучил ваше дело, капитан, – также хрипло произнес он, правой рукой сгреб хлам в угол стола и положил на освободившееся пространство дата-пад формата А4 с желтой полоской сбоку. Я понял, что это была папка с моим личным делом.

– Флот направил меня по вашему запросу. Однако, мне никто не объяснил, чем придется заниматься, – выговаривая каждое слово, сказал я.

– Это закрытая информация, капитан. Никто, кроме меня, вам ничего и не должен был объяснять.

Он включил устройство и пробежался глазами по строчкам плывущего текста.

­– Значит, ты прошел полный курс подготовки по системе «страж»?

­– Так точно, полковник.

– Такая запись в деле открывает тебе большие перспективы, сынок, – Бериев вытащил из ящика очередную сигару и откусил щипцами кончик. – Твой выпуск единственный прошел полный курс подготовки. Остальным повезло не так сильно.

­– Простите, полковник, можно вопрос?

– Давай.

– Откуда вам известно о программе? Сведения о ней до сих пор имеют высшую секретность.

Бериев откинулся на спинку кресла и выпустил в потолок струю дыма.

– Я был одним из организаторов и руководителей «Стража». Но крысы из мин. Обороны закрыли проект, руководствуясь тем, что мы, мол, оказываем давление на детей и используем их в наших целях. Никакие доводы о том, что каждая операция  планируется очень тщательно, и всем детям предоставляется право выбора, не смогли их переубедить. Вот ты считаешь, что мы поступили с тобой негуманно?

– Никак нет, сэр. 

– Никто из рекрутов так не считает. Но они расформировали группу и убрали всех руководителей. А мне сделали выговор с внесением в дело и понизили в звании. Бюрократы хреновы!

Бериев докурил сигару, затушил ее в пепельнице и выпрямился в кресле.

­– Ладно, давай к делу. Мы проводим одну операцию, третий код секретности. Из всех кандидатов ты подошел лучше всех. У тебя прекрасный послужной список и отличные характеристики. В одной нашей колонии, Иден Прайм, был обнаружен протеанский артефакт приоритетной важности. Местные власти уже предупреждены о том, что не стоит особо распространяться о находке. Ты будешь руководить одной из двух групп. Ваша цель — отправиться в колонию и забрать артефакт. Все просто и ясно. Твой фрегат уже переведен под мое командование.

­– А кто руководитель другой группы?

– Капитан Гленн Миллер. В вашем задании он главный. У тебя будет время с ним познакомиться и получить более четкие инструкции. Вопросы?

­– Вопросов нет, сэр! – я поднялся, вытянулся «по струнке» и козырнул полной ладонью.

– Хорошо, капитан. Вы свободны. Все время операции у вас будет прямой канал с моим офисом. Важные вопросы можно посылать напрямую ко мне.

– Так точно, сэр!

Встреча с капитаном Миллером была назначена в местном баре. Неплохое место для первого знакомства. Ровно в двадцать один час я уже был на месте. Играла спокойная музыка, тут и там мелькали девушки-официантки с подносами и в накрахмаленных передниках. Почти все столики заняты исключительно людьми в форме. Типичный бар на важном военном объекте — никаких инопланетян, никакого стриптиза и никаких одурманивающих веществ. Битва за чистоту душ и тел в армии Альянса была выиграна уже давно.

Я присел за столик и взял меню. Оно также не отличалось разнообразием. С барами «Омеги» или Цитадели местному заведению, безусловно, не сравниться, но это был весьма приятный уголок, где можно скоротать вечер в неплохой компании.   

– Селестин? – раздался за спиной голос.

Я развернулся и поднялся со стула. Передо мной стоял высокий, подтянутый и невероятно красивый молодой человек моего возраста в наглухо закрытом офицерском кителе с высокой стойкой, золотые лавровые ветви на которой выдавали привилегированное положение их носителя. Он широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда ровных, белых зубов, и протянул руку.

– Ты не пожмешь мне руку, Сел?

Я остолбенел от неожиданности.

– Грызя?!

– Я рад, что ты помнишь меня, дружище!

Мы обменялись рукопожатием и крепко обнялись.

– Господи, Грызя, сколько лет! Где твои зубы?

– Прости, офицерам высшего звена не полагается ходить с такими зубами. А ты почти не изменился, – он еще раз улыбнулся и пригласил присесть за столик.

Поймав за руку официантку, он что-то шепнул ей на ушко. Та мгновенно исчезла за барной стойкой.

­– Как это не изменился?! – восклицал я, ­– столько лет прошло. А тебя я вообще с трудом узнал. С каких это пор ты взял имя музыканта?

Официантка принесла на подносе бутылку «Шато Марго» 2165 года и два бокала.

Гленн откупорил бутылку и разлил рубиновую жидкость по бокалам.

­– А мне нравится это имя. Очень звучное и подходит к моему званию.

– И где ты теперь служишь?

– Во внешней разведке.

– Ничего себе! Ты капитан внешней разведки?! Формально ты выше меня по званию, – я взял бокал и посмотрел вино на просвет.

­– Думаю, сейчас это совершенно не важно, – ответил Гленн, – мы ведь по-прежнему друзья, правда, Сел?

– Конечно Гр… Гленн.

– Ну, давай выпьем за встречу?

Мы чокнулись и залпом осушили бокалы. Тут же подоспели холодные закуски.

– А ты служишь под началом полковника Бериева? – спросил я, забросив оливку в рот.

– Можно и так сказать, – ответил Гленн, доставая золотой портсигар. Он зажег тонкую сигарету и пустил струйку дыма в потолок. – Как ты понимаешь, моя основная работа засекречена. Даже тебе я не могу рассказать о ней.

– Понимаю, – я добавил вина в бокалы. ­– Бериев вел себя так, будто не знает, что мы с тобой старые друзья.

– А он и не знает. Со «стражем» там вообще все очень запутано и неоднозначно. Долгая история, но это не важно, ­– Гленн залпом осушил бокал. – Как у тебя жизнь?  

– Да ничего. Служу на патрульном фрегате, отлавливаю всяких отморозков на границе. Работенка не пыльная, но иногда приходится заморачиваться.

– Понятно. Хотел бы я быть на твоем месте, Сел, – Гленн еще раз затянулся и потушил сигарету о дно пепельницы, – мы ведь тоже не малину едим. Иногда так прижмет, что неделями со стимуляторов не слезаешь. Два часа сна зачастую как манна небесная.

– У тебя всегда были большие амбиции, Гленн, – сказал я, – и ты достиг, чего хотел. Ты всегда отличался свирепым патриотизмом.

– Ты же знаешь, Сел, нас всех лепили по одной форме. Кому-то вдалбливание засело глубже. Ты сейчас на оперативной службе, я в разведке. Неизвестно, кому из нас повезло больше. Хотел бы я не знать того, что знаю сейчас, и с каждым годом моя голова все больше становится собственностью Альянса и меньше принадлежит мне самому. Ты представить не можешь, сколько в меня напихано всяких устройств, способных отравить, снести пол черепа или растереть мозги. Все только для того, чтобы моя голова не досталась врагу.

– Я понимаю тебя, Гленн, – я сделал глоток вина и поставил бокал на поднос, – но каждый сам выбрал свою судьбу. Из нас сделали патриотов, но я не жалею. Ведь другого выбора у нас не было.

– Нам предоставили только один выбор, Сел — убраться с этой чертовой «Омеги», – Гленн налил себе еще вина, – дальше от нас уже ничего не зависело. Мы стали собственностью Альянса, вложением, которое потом до конца жизни должно приносить прибыль.

– Кстати, ты не бывал на «Омеге»?

­– Нет, Сел, не бывал. Как-то не приходилось пролетать мимо. Но я каждый год посылал кредиты на счет магазинчика дяди Сифа. Надеюсь, они пошли на благое дело.