Тамань - самый скверный городишка из всех приморских городов России. Я там чуть-чуть не умер с голода, да еще вдобавок меня хотели утопить.
М.Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени»

Со смерти Алисы прошло почти четыре года, за которые многое успело измениться в жизни Гарри Мейсона. В кратком изложении его жизнь с того дня, как похоронили его жену, выглядит так: первые два месяца он даже и не жил. Он существовал. Все мысли были о ней. Если он начинал писать, то рано или поздно касался ее болезни или смерти. Шерил, для которой в пятилетнем возрасте потерять маму было огромнейшим потрясением, перенесла его стойко. Она пошла в отца - была сильной девочкой.
Гарри смог нормально работать только с Рождества. До этого времени он успел узнать очень многое о фотографии от Ральфа Стэнли. Агент стал без преувеличения самым близким его другом. К началу 1998 года «Роза» приобрела бешеный успех у читателей. Слух о том, что Гарри пишет «Лампу и колыбель», быстро распространился, и Мейсон понял, что если он не начнет действовать быстрее, поклонники зажарят его, польют кетчупом и съедят. Жизнь постепенно входила в привычное русло.
«Лампа и колыбель» была закончена к началу лета. Она оказалась совсем непохожей на «Розу», и Мейсон боялся, что она не будет принята с таким же успехом. Однако опасения были напрасны: гонорар за вторую книгу цикла оказался почти в полтора раза больше, чем за первую. Гарри был безмерно рад - его труды не прошли даром. С третьей книгой он решил немного повременить. Вместо этого он предложил Шерил отметить ее последнее лето перед школой (Гарри решил отдать ее в школу с шести лет) и его День Рождения (в середине июля) где-нибудь в Европе. Методом научного тыка была выбрана Италия. Стэнли, который от успеха «Лампы» и «Розы» выигрывал не меньше самого Мейсона, купил себе новую камеру, а «Мину» подарил Гарри. Мейсон с тех пор повсюду ее носил с собой: Ральф слегка заразил его любовью к фотографии.
Приехав из Италии, Мейсон сразу же получил заманчивое предложение написать сценарий к фильму по «Розе». Фильм решили назвать «Риверсайд». Согласился. Написал. Фильм, правда, получился чуть хуже, чем он ожидал, но тем не менее… Особенно удачными получились съемки «обратной стороны Риверсайда». После сценария около месяца он отдыхал от писательского труда, а в начале 1999 года начал писать третью книгу, «Распродажа». Но в середине весны дело что-то застопорилось. Мейсон никогда не бросал начатое на середине пути. Хорошенько все обдумав и отдохнув еще немного, он вновь принялся за работу в начале лета. Так как книга во многом касалась школы, ему помогала окончившая первый год обучения Шерил.
В июле они вновь решили съездить куда-нибудь. Это начинало становиться традицией. Шерил почему-то стала интересоваться историей Древнего Египта, и мечтала увидеть пирамиды. Мейсону, по большому счету, было все равно. «Пирамиды так пирамиды», - сказал он, и они полетели в Египет.
Последующие два года прошли без особо запоминающихся событий. Написав еще один роман, он решил пока отложить цикл в сторону и написать какое-нибудь большое самостоятельное произведение. Решил, что читатели пока подождут.
3 июля 2001 года он дописал предпоследнюю главу. Приближалось время традиционной поездки. И в этот день от Шерил поступило не совсем обычное предложение.

Не давала покоя мысль: «Куда поехать?» Четыре года подряд они с Шерил останавливались в пяти- или четырехзвездочных отелях с кондиционером, телевизором, холодильником, огромной ванной и шкафом для вин, с бассейном и сауной на первом этаже и проч. Начинало надоедать. Все эти услужливые улыбки швейцаров и официанток, это, конечно, хорошо, но, как сказал кто-то из великих: «Очень много хорошо - это тоже плохо».
Может, поехать куда-нибудь на побережье Атлантического океана, остановиться в доме у какой-нибудь престарелой миссис Джонсон. Каждое утро просыпаться под шум волн, дождливыми вечерами слушать бесконечный шелест воды о воду. Никаких тебе стандартных «доброе утро мистер мейсон как спали сегодня горничная уберет в вашей комнате после десяти часов наслаждайтесь отдыхом». Почему нет?
Он уже готов был принять решение, когда в кабинет вошла Шерил. В руке она держала какую-то брошюрку.
- Смотри, пап, что я нашла, - она протянула брошюрку ему.

Добро пожаловать в Тихий Холм!

Наш маленький город всегда рад приветствовать вас в отеле «Лейквью». Наслаждайтесь великолепной природой нашего тихого уголка вместе со своей семьей. На берегу озера Толука, одного из красивейших озер штата Иллинойс, вы проведете незабываемые вечера. К вашим услугам парк развлечений, лодочная станция, множество кафе, баров и ресторанов и, конечно же, необычайная красота и чистый воздух окрестных лесов. Приезжайте к нам, и эта поездка запомнится вам на всю жизнь!

Рядом с этой статьей был напечатан черно-белый снимок озера (судя по всему, Толуки) и отеля на его берегу. Белое трехэтажное здание, почему-то напоминавшее Мейсону корабль.
- Ну что? - спросила Шерил.
- А что? Хотела бы туда поехать?
- Ну я не знаю. Мы вроде бы в Египте были, в Италии были… Все в больших городах. А тут рядом с нами небольшой Тихий Холм, а мы даже о нем ничего и не знаем. Даже ни разу там не были. А там, к тому же, еще и отель есть, и озеро…
Тихий Холм… Тихий Холм… Где я это слышал? Или видел…
Сон, четыре года назад увиденный Мейсоном, конечно же, забылся. Но какое-то неприятное ощущение от слов «Тихий Холм» все же осталось. Вот и сейчас Гарри испытал его, услышав название городка.
- Действительно, почему бы и не съездить? - В конце концов, этот отель немногим отличается от домика миссис Джонсон… Гарри усмехнулся.
- Чего ты смеешься?
- Да нет, это я так. Я говорю, неплохая идея. И волноваться не надо - дом всего в пяти километрах. Не понравится - уедем обратно. И действительно, мы никогда не отдыхали в маленьких городках. Поехали.
- А когда?
- Да хоть сейчас, - Гарри посмотрел на часы: восемь вечера. - За час соберемся, я позвоню Ральфу, скажу, чтобы он имел в виду, что мы уехали и время от времени надо будет заезжать сюда и кормить Линду. Потом я съезжу в город, куплю что-нибудь на ужин, мы перекусим и где-то в десять отправимся в путь. Как тебе? Ночь проведем уже в Тихом Холме.
Шерил радостно посмотрела на него.
- Отлично, пап. Я пока пойду собирать свои вещи.

Через час сборы действительно были завершены. Гарри собирался ехать за провизией.
- Я приеду через полчаса, может, чуть попозже. Ты как, ехать не расхотела еще?
Шерил отчаянно помотала головой.
- Ну и отлично.
Он сел в серую «тойоту» и отъехал от дома.
Вечер был теплым. Скорее даже душным. Мейсон боялся, что, когда они отправятся в путь, разразится гроза. К тому же северный край неба уже облюбовала темно-синяя туча. Ветер, правда, обещал отогнать ее, наоборот, в сторону Чикаго, на что Гарри и надеялся.
По дороге произошла очень странная встреча.
Гарри заметил ее еще метров за триста. Одинокий силуэт вдали. Мейсон сразу понял, что это женский силуэт. Она шла навстречу машине по желтой разделительной полосе. Он приближался, а женщина все шла и шла. Он начал тормозить, и только когда подъехал совсем близко, узнал в ней Лизу. Медсестру, четыре года назад лечившую Алису в больнице. С тех пор он нигде ни разу не встречал ее, но сейчас узнал сразу же.
На лице ее застыло какое-то отчужденное выражение. Лиза Вуд, казалось, не замечала ни Мейсона, ни его машину. Он открыл дверь.
- Лиза, - сказал он, наполовину высунувшись из машины.
Она медленно повернула голову к нему, но ничего не сказала. Мейсон вышел из машины и подошел к медсестре.
- Лиза, вы в порядке? Я Гарри Мейсон, помните?
- Не надо, - Лиза говорила тихо, голос дрожал. - Лучше не надо…
- О чем вы?
- И меня, и вас… И его… Всех.
- Давайте я отвезу вас домой. Вам ведь домой нужно?
- Я не знаю, что с ним случилось. Все четыре года как одержимый. Только одно…
Гарри аккуратно подвел ее к машине и посадил на пассажирское сиденье. Она продолжала говорить, только очень тихо, и он не мог ничего разобрать. Он пытался что-то у нее спрашивать, но она не обращала на его слова внимания. Когда они уже подъезжали к Чикаго, она вдруг спросила:
- Где это я? А вы… Гарри? Гарри Мейсон?
- Лиза! - радостно сказал он. - Вы очнулись…
- Что значит «очнулась»?
- Я не знаю. Я встретил вас на дороге. Вы шли навстречу моей машине. Я пытался с вами заговорить, но вы мне не отвечали. Я решил отвезти вас обратно в город… Вы ведь оттуда?
- М-м-м-м… Да, - настороженно ответила она. - Но, подождите… Что я делала на дороге?
- Откуда мне знать, - Гарри остановил машину у больницы, решив, что Лизе не помешало бы туда сходить. - У вас бывало такое раньше?
- Нет, - уверенно ответила Лиза.
- Тогда я не знаю, что вам сказать. Поговорите с доктором… С Майклом, например. Он еще работает здесь? - Мейсон рукой показал на Центральную Больницу Чикаго.
При упоминании о Кауфманне Лиза отвела взгляд от Гарри и как-то погрустнела.
- Нет. Он уволился.
- Почему? Когда? - удивился Гарри.
- В декабре девяносто седьмого. У него… был пациент. После вашей жены. Какая-то очень странная женщина. Она пришла в больницу и сказала, что хочет, чтобы ее лечил Майкл Кауфман. Он очень удивился, но выполнил ее просьбу. А когда ее выписали из больницы, он уволился… С тех пор о нем ничего не слышали… Он даже ни разу не приходил к нам…
Гарри только покачал головой.
- В любом случае, скажите доктору, хорошо?
- Обязательно, - Лиза печально улыбнулась и открыла дверь машины. - Спасибо вам, мистер Мейсон…
- Гарри, - поправил он, улыбнувшись в ответ.
- Спасибо, Гарри. Всего доброго.
- До свидания, Лиза.
Когда Лиза вышла, Мейсон отъехал от больницы. Никогда в жизни он больше здесь не был.

Домой он вернулся через полчаса. Шерил уже была полностью готова и горела желанием отправиться в путь. Ветер действительно отогнал тучу дальше, за Чикаго, и насчет дождя можно было не беспокоиться.
- Ральф звонил, - сказала Шерил, как только он зашел в дом. - Я сказала ему, что мы собираемся уезжать. Он попросил пока быть дома и дождаться его, правда, не сказал, зачем.
- Дождаться?
- Да. Ну что, давай пока поужинаем.
- Давай.
Он на скорую руку приготовил сэндвичей и молочного коктейля. За ужином он думал, рассказать ли Шерил про Лизу… и решил не напоминать ей. Все шло слишком хорошо. Как только они закончили есть, раздался звонок в дверь. Мейсон открыл дверь и на пороге увидел, конечно же, Ральфа Стэнли.
Они одновременно поздоровались друг с другом и рассмеялись. Затем Мейсон предложил Стэнли пройти. Ральф поприветствовал Шерил и начал рассказывать, зачем он, собственно, приехал.
- Понимаешь, я тут вспомнил одну штуку. Помнишь, где-то месяц назад я говорил, что один журнал хочет напечатать мои старые фотографии, еще которые я «Минольтой» делал. Я им принес старые пленки, там, бумагу, а они еще сказали, что им зачем-то нужна камера. Я у тебя тогда попросил, я же ее тебе подарил года три назад. Потом они отдали «Мину» обратно, и она уже недели три лежала у меня, я все забывал ее тебе отдать. А тут мне Шерил сказала, что вы буквально сейчас уезжаете. И что ж, я тебя без камеры оставлю?
Стэнли открыл свой неизменный кейс и достал «Мину».
- На, держи. Поснимаешь там, в Тихом Холме.
- Ральф, и ты за этим сюда ехал? - спросил Гарри.
- Ну да. И на самом деле, я еще хотел у тебя спросить, как там с книгой? Ты уже долго ее пишешь, я полагаю, там что-то масштабное.
- Ну, вообще-то да. А что именно тебе нужно?
- У тебя сейчас есть минут двадцать? Ты можешь мне вкратце рассказать сюжет?
- Зачем?
- Давай к тебе поднимемся, а?
Гарри сказал Шерил, чтобы та подождала его немного, и они со Стэнли поднялись в кабинет Мейсона. Ральф начал объяснять:
- Понимаешь ли, издательство просто взбесилось. Они говорят, что если через два месяца не будет рукописи, они вообще тебя никогда печатать не будут.
- Ага, ну-ну. И зарежут курицу, которая несет золотые яйца? Щаз-з. А сюжет, это им нужен?
- Ну да. Говорят, что если еще и сюжет какой-нибудь пошлый…
- Короче понятно. Они, я чувствую, нашли какого-то более удачливого писателя и хотят от меня избавиться. Ну что ж, ладно.
- Сюжет-то расскажи, - произнес Стэнли, увидев, что Мейсон собирается вставать.
- Ах да, точно. Значит так, книга называется «Алхимик». Главный герой - врач Джозеф Баркин. Очень удачливый человек, сколотил себе приличное состояние, работает в престижной клинике. Но это только одна сторона медали. Дело в том, что Джозеф увлекается черной магией. Так как он врач, то он еще и совмещает ее с медициной. И короче, однажды создает очень интересный препарат - что-то типа наркотика, очень сильно воздействующего на подсознание. Это не объяснить в двух словах… В общем, медицинский эквивалент виртуальной реальности. Он сначала проводит эксперименты на одном из своих знакомых. Этот знакомый - наркоман, и Джозеф вроде бы как бы бесплатно поставляет ему товар. На самом же деле Баркин изучает действие «алхимика» (так он назвал препарат). Когда изучил полностью, стал уже использовать в своих целях. Там дальше долго рассказывать. В конце концов он этим «алхимиком» убивает почти целый город. Что ты думаешь по этому поводу?
- Даже и не знаю, Гарри. С одной стороны, ничего. Но с другой… Слегка натянуто. А «Даблдэй» может к этому придраться…
- Ну, на бумаге все выглядит немного не так. Я думаю, им понравится.
- Ну ладно, посмотрим. Все, значит, я поехал, и вы тоже отправляйтесь. Погода хорошая, тепло. Погуляете там.
Гарри кивнул, и они с Ральфом спустились вниз.
- Наконец-то, - нетерпеливо сказала Шерил.
Стэнли улыбнулся ей, видимо, подразумевая: «Что, не терпится?» Затем он посмотрел на Гарри, еще раз попрощался и вышел. Несколько секунд спустя Мейсон услышал шум отъезжающего BMW. Ральфа Стэнли он тоже никогда больше не видел. Только однажды во сне. В кошмаре.
- Ну все, - произнес он, обернувшись. - Едем. Ты все собрала?
Дочь утвердительно кивнула и, стараясь сдерживать нетерпение, пошла к «тойоте». Видно было, что ей нелегко просто идти, а не бежать. Авантюристка, подумал Мейсон. Сам-то, ответил кто-то в голове. Гарри пошел к машине вслед за дочерью.
- Куда сядешь? - спросил он, открывая дверь.
- Вперед, конечно, - ответила Шерил таким тоном, словно этот пункт был оговорен в конституции Соединенных Штатов и его знал каждый уважающий себя гражданин. Мейсон залез внутрь и открыл вторую переднюю дверь. Затем вышел, поставил сумку (они брали только одну, потому что ехали не так далеко) в багажник и вернулся обратно.
- Поехали, - выдохнув, сказал он и повернул ключ. Серая «тойота» Гарри Мейсона отъехала от дома, и он больше никогда сюда не возвращался. Даже во снах. Даже в кошмарах.

Гроза все-таки разразилась. Хляби небесные разверзлись абсолютно неожиданно из непонятно откуда появившейся тучи. Пелена дождя была настолько плотной, что дорогу не было видно уже за сотню метров. Гарри, правда, решил не поворачивать обратно: благо до Тихого Холма, если верить указателю, оставалось меньше восьмисот метров. Шерил с тех пор как они отъехали от дома что-то записывала в свой дневник, изредка спрашивая Мейсона, как пишется то или иное слово.
Гарри начинало казаться, что эта поездка была не такой уж хорошей идеей, но он утешал себя тем, что они в любой момент могут уехать из города. К тому же Шерил вроде бы нравилось. И если даже какое-то шестое чувство и подсказывало ему, что лучше бы повернуть обратно пока не поздно, он упорно не слушал его.
Боковым зрением Мейсон уловил на дороге слева от себя какое-то движение. Повернул голову так, чтобы дорога перед машиной оставалась в поле зрения, и понял, что это полицейский мотоцикл. За рулем сидела девушка в светло-синей форме. Лица ее Гарри не смог разглядеть, во-первых, из-за дождя, а во-вторых, из-за того, что на ней был серый шлем. Мотоцикл ехал быстро и скоро обогнал машину.
- Пап, а как пишется «пронесся»? С одной «с» или с двумя? - спросила Шерил.
- С одной, - ответил Гарри. - Ты все записываешь, что ли?
- Ага.
- Ну, давай-давай.
Дорога навевала Гарри приятные мысли. Свет фар выхватывал из вечерних летних сумерек две желтые полосы, смутно различаемые вдали из-за дождя, серое полотно дороги, кажущееся бесконечным. Прохладный воздух проникал в машину, иногда капли дождя тоже попадали в нее вместе с легкими порывами ветра. Быстро работали дворники, шурша о лобовое стекло…
Внимание его резко переключилось на обочину, вернее… Тот самый? Эй, а где же… Только что виденный Мейсоном мотоцикл лежал рядом с дорогой. Гарри присмотрелся, нет ли рядом хозяина, то есть хозяйки, но не обнаружил никого. Ни следов на мокрой траве, ни одежды… Просто мотоцикл, даже не похоже, что он столкнулся с чем-то. И вот он остался позади, а Мейсон снова вернулся к дороге. Но поздно.
Все произошло слишком быстро. Но менее чем за две секунды, в голове его успело пронестись (пап, а как пишется «пронесся») огромное количество мыслей. Вспомнил он, что в такую погоду нужно быть внимательнее. Вспомнил, что ни в коем случае нельзя отвлекаться от дороги. Как его однажды чуть не сбила машина. Как Лиза одинокой женской фигуркой стояла на дороге… И еще он понял, что на сей раз на дороге не Лиза.
Сначала сработало зрение. Все, что оно успело уловить: силуэт человека, закрывающегося руками от бьющих в глаза фар. Затем одновременно пришли в действие горло и руки. Он закричал и начал выворачивать руль. Нога бешено вдавила педаль газа, и уши уловили сразу два звука: скрип тормозов и крик Шерил. Машину начало трясти, словно камеру в руках неопытного любителя. И последним, что смог заметить Гарри, была надпись: «Добро пожаловать в Тихий Холм! Население…» Мейсон еще не понял, на чем она написана, а руль уже с угрожающей скоростью приблизился к голове и…

Темно… Темно… Так, медленно. Медленно. Открывай глаза. Черт, как же хочется спать. Нет, нужно еще поспать. Сейчас, наверное, полшестого, не позже. И что я поднялся в такую рань? Блин, а где же я? Так неудобно. Наверное, я заработался вчера. Ой, как же болит голова. Что хоть с ней? Так, руку, аккуратно, прикоснуться… !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!…
Он снова потерял сознание, слишком уж сильной была боль. Еще два раза Мейсон приходил в себя и два раза проваливался. На третий раз ему удалось удержаться. Сначала он решил немного осмотреться, потому что пока еще не понимал, где находится. Правда, только повернувшись, Гарри задел клаксон. Тут же он осознал две вещи: во-первых, он в машине, а во-вторых - еще один громкий звук и голова расколется. Минут пятнадцать он ждал, пока утихнет болезненная пульсация в области висков. Какое-то ноющее ощущение еще осталось, но его можно было терпеть.
Теперь Гарри мог нормально размышлять. Сначала он решил определиться со своим положением. Мейсон в абсолютно неприемлемой позе, согнувшись так, что нос почти касался коленей, находился на водительском сидении. Левая нога застряла между вогнутым металлом дна и дверью и ощущалась как сгусток тупой боли в области голени. Правая, вроде бы, была в относительном порядке и даже не болела. Ни руки, ни ребра, насколько он мог судить, поломаны не были. Единственное, что беспокоило, - голова.
Очень аккуратно он распрямился, пока спиной не почувствовал кресло. Откинулся. Глубоко вздохнул. Поднес руку к виску, затем к глазам, понял, что пальцы в крови. Взял первую попавшуюся под руку тряпку, удостоверился, что она более или менее чистая, и приложил к голове, стиснув зубы. Вспышка жгучей боли… Темно в глазах… Но он остался в сознании.
Тогда он начал вспоминать. Начал издалека, потому что все подробности аварии еще не всплыли в памяти. И как только мысленно прозвучало имя Шерил, он спохватился.
Медленно, прижимая тряпку к голове, он перевел взгляд на пассажирское сидение. Старался не паниковать, но как может оставаться спокойным любой отец в такой ситуации? Шерил рядом не было. Собравшись с силами, он выкрикнул ее имя, не узнав собственный голос. Ответа не последовало. После еще одной попытки Мейсон стал открывать дверь. Левая сторона машины оказалась каким-то образом прижатой к столбу, так что Гарри пришлось пересесть и открывать переднюю правую дверь. При пересадке опять задел клаксон, заметив, что громкий звук уже не доставил таких больших неприятностей.
После нескольких попыток дверь открылась. Мейсон не увидел никого: последняя надежда на то, что дочь где-то рядом с машиной, пропала. От отчаяния Гарри совсем забыл, что левая нога покалечена, и встал на дорогу. В ногу словно вставили раскаленный стержень и провернули на все триста шестьдесят. Мейсон заорал, попытался удержаться за дверь, но та отвалилась. Он упал на дорогу рядом с машиной и больно ударился головой о пол «тойоты».
Снова потерял сознание.
Ему показалось, что очнулся он довольно скоро. Что-то белое падало ему на лицо. Повернув голову, он понял, что это было повсюду. Снег… В июле?! Он закрыл глаза и снова открыл их, чтобы удостовериться, что это не галлюцинации, вызванные ударом головы. Снег продолжал идти. Он, однако, был не холодным, что еще больше удивляло. Как только крупинки «снега» касались земли, они то ли таяли, то ли исчезали.
Мейсон вспомнил, что ему нужно искать Шерил. Пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что надо для начала заняться собой, иначе поиски могут оказаться менее результативными. Встал с асфальта, осторожно, стараясь не упасть, держась за машину. Прихрамывая на левую ногу, пошел к багажнику, где лежали все вещи.
Вот тебе и съездил в Тихий Холм… А где, собственно, жители? Вот уже дома начинаются, а никого нет… Вот черт, никого даже не слышно. Ничего не слышно. Где машины? Где собаки? Где дети? Откуда этот снег? Что здесь происходит, а? Гарри, правда, упустил из виду, что сейчас, скорее всего, утро, часов пять. Обычно в такое время в маленьких городках довольно тихо… Но, все равно, тишина казалось зловещей.
Багажник оказался открытым, а сумка, в которую они все положили, видимо, вылетела при ударе. Мейсону пришлось отпустить машину и, не держась ни за что, очень аккуратно спуститься по склону… Вдруг послышались шаги.
- Шерил! - крикнул он. Ответа не последовало, но и шаги прекратились. Еще раз Мейсон позвал ее, но… безрезультатно.
Сумка действительно скатилась по склону. Она лежала под одним из кустов, и добраться до нее можно было, лишь встав на колени. Стиснув зубы от тупой боли в левой ноге, Гарри стал ползти. Добравшись до сумки, расстегнул молнию и начал искать. Так, во-первых, тебе нужен аспирин. Успокоить боль. Во-вторых, ищи бинт, перевяжешь голову и ногу. В третьих, достань свой блокнот и ручку, вдруг пригодится. Так, что еще… Гарри огляделся, вслушался в гробовую тишь. Нож… На всякий случай возьми нож.
Раскопав все это, Гарри первым делом принял аспирин. Затем обмотал бинтом ногу и подумал, что неплохо было бы промыть рану на голове спиртом. Достал из аптечки небольшую прозрачную бутылочку и, крича от боли, протер лоб и виски жгучей жидкостью. После этого заклеил раны пластырем из аптечки. Взял аптечку с собой, сумку, конечно же, оставил. Еще положил в карман блокнот с ручкой и нож. Затем пошевелил пальцами рук, ног, проверил ребра и прочие кости, которые, в общем-то, могли оказаться поврежденными. Убедившись, что все остальное в порядке, он отполз от куста и поднялся на ноги. Отметил, что идти стало легче, и поднялся обратно к машине.
Где она может быть? Она сидела рядом, но ее там нет… Около машины тоже нет…
Гарри вгляделся в утренний туман. Никого. Ничего. Пусто.
Нет. Постой-ка, что это там? Действительно, он смог разглядеть силуэт. То ли его обладатель находился довольно далеко, то ли… это был силуэт ребенка.
- Шерил! - в который раз позвал Мейсон. И снова тишина в ответ. Только силуэт, вместо того чтобы бежать к нему и кричать «Папочка!», стал отдаляться. Что-то странное было в его движении, но Гарри пока не понял, что именно. Он, припадая на левую ногу, пошел вслед за силуэтом (теперь он смог разглядеть еще и короткие черные волосы и синее платье; он был уверен, что идет за своей дочерью). Но как бы быстро Мейсон ни двигался (на самом деле, слово «быстро» не очень-то применимо к его ситуации), силуэт шел быстрее…
То есть… подожди, нет. Она не идет! О Господи, да она же не шевелит ногами! Теперь он понял, что необычного было в ее движении. Шерил словно бы плыла по воздуху. Ну да… Ты же прекрасно знаешь, что такого не бывает. Мейсон тут же отсек эту мысль. Не об этом ему сейчас надо было думать, никак не об этом. О явлении левитации среди народов Средней Африки и Индонезии он мог поразмышлять как-нибудь на досуге, а пока все внимание нужно было уделять тому кто… летит она летит… впереди.
Силуэт пропал. Гарри следовал за Шерил до развилки, а дальше… он не мог понять, куда она завернула. Он вообще ничего не мог понять. Его дочь (шла) никак не дальше, чем в десяти метрах от него, он поминутно выкрикивал ее имя, но она не отвечала. Он бы с радостью побежал за ней, но нога не позволяла. Правда, в глубине души Мейсон догадывался, что, даже если бы он несся со скоростью бегуна на короткие дистанции, силуэт все равно бы ускользал от него. Ему определенно все это не нравилось, но что он мог поделать?
У него был выбор: либо дальше идти по дороге, по которой он ехал раньше, либо завернуть в переулок. Собственно, оба варианта были равносильны, и разницы между ними Гарри не видел никакой. Ему оставалось надеяться только на свое чутье, подсказывающее, что нужно дальше следовать по дороге. Так он и поступил.
Гарри до боли напрягал глаза, пытаясь разглядеть свою дочь в этом тумане. Уши готовы были поймать любой шорох. Но Шерил словно испарилась. Мейсон уже начинал думать: а не сон ли это? Но если это и был сон, то слишком уж реалистичный.
Скрипнула калитка.
В ту же секунду он замер, поняв, что калитка могла быть только в переулке.
- Это ты, Шерил? - как и следовало ожидать, кроме своего голоса, Гарри ничего больше не услышал.
Он мысленно отругал свое чутье последними словами и, вздохнув, развернулся. Пошел обратно. Две желтых линии маячили перед глазами. Дорога уходила в белую бесконечность… Он чуть не пропустил поворот. В переулке действительно оказалась калитка, которая вела во двор за одним из квартирных домов. Он открыл ее: раздался звук, слышанный им некоторое время назад. Гарри, решив, что он просто счастлив побывать в этом приветливом городе, прошел во двор и…
Тут уже началось самое странное. Да нет же, нет, не может этого быть. Откуда это здесь, сам подумай, откуда здесь столько… На стене дома было огромное темно-красное пятно. Слушай, да нет же нет же нет это просто… это всего лишь… КРОВЬ! Ничего другого на ум не приходило. Пятно просто не могло быть ничем иным. Гарри попытался представить, что же сделали с тем, в ком раньше текла эта кровь… Картинка сама, абсолютно непроизвольно начала появляться в голове. И зря. Потому что Мейсону пришлось отвернуться от стены и увидеть то, что не входило ни в какие рамки.
Во дворе, как и в тысячи таких же дворов тысяч маленьких городков, стояло баскетбольное кольцо. Сеткой в нем служили несколько цепей. Гарри сам когда-то играл в баскетбол и помнил, что мяч порой застревает в сетке и его приходится доставать оттуда палкой или еще каким-нибудь длинным предметом. Но только сейчас в сетке застрял далеко не мяч. Это была… проснись ну же давай просыпайся ты спишь тебе сняться кошмары что угодно только не это потому что там боже мой там… В сетке была человеческая голова. Кровь капала из разорванной шеи на асфальт. Пль. Пль. Пль.
Сначала Мейсон не мог оторвать взгляд от кольца. Это продолжалось буквально несколько секунд, но за это время желудок успел осмыслить то, что увидели глаза, и ему это явно не понравилось. С одной мыслью это не Шерил. это не Шерил. это не Шерил он отвернулся, и его вырвало. Вскоре в голове прояснилось, и Мейсон понял, что единственным правильным решением будет сейчас уйти отсюда. Он не мог и не хотел думать о том, откуда здесь взялось огромное пятно крови на стене и голова в баскетбольном кольце. Гарри нужна была Шерил, и он намеревался найти ее, а все остальное, каким бы ужасным и иррациональным оно не было, его не касалось.
Трус. Из-за этой мысли Мейсон разозлился сам на себя. А что я могу сделать, твою мать? А? Подойти и пинцетом вытащить из шеи вены, чтобы рассмотреть их? Или что? Ладно, все, потом позвонишь в полицию, ФБР, национальную службу безопасности, президенту, кому угодно, пусть приезжают и разбираются, что происходит в этом чертовом городе. Пока что тебе необходимо найти дочь, понял? Все, иди.
Он зашел в узенький проход между домами. Это был единственный выход из двора, Шерил, если она вообще была здесь, могла пойти только туда. Поворот направо, еще одна скрипящая калитка, еще один поворот и…
От неожиданности Мейсон остановился как вкопанный. Никакой крови на стене, никаких оторванных конечностей, но, все равно, произошедшее удивило его гораздо больше. Стало темно. Он поднял голову, чтобы удостовериться, что он по-прежнему на улице, и увидел темно-синее небо и… звезды. Эт-то еще что такое?… Глаза быстро привыкли к темноте, и Гарри понял, что стоит в том же переулке, на том же самом месте, но только… сейчас ночь! Но ведь… только что, по-моему, было утро. Туман и все такое… Да что же здесь ТВОРИТСЯ?!
Мейсон попятился назад. Ему стало страшно. И когда спиной он почувствовал кирпичную стену, он очень громко вскрикнул, потому что стены этой раньше не было. В этом он был уверен абсолютно точно, так как совсем недавно пришел оттуда. Поздравляю тебя, Гарри. Ты можешь ходить через стены. С тихим стоном Мейсон осел на холодный неприветливый асфальт.
В течение минуты в голове не всплывало никаких полезных мыслей. Изо рта вырывались испуганные нечленораздельные звуки. Он старался глубоко дышать и главное - не думать об этом, не думать об этом, не думать об… Шатаясь, Мейсон поднялся на ноги. Аккуратно поднял правую ногу, шагнул, левую, шагнул… Молодец, отлично, так держать. Только бы выбраться отсюда и все. Ты слышишь? Эти звуки. Они сведут тебя с ума, Гарри, но для тебя сейчас главное - не думать об этом. Не слушать их, они заведут тебя в темноту утра, молотком и прибьют тебя к кресту…
Инвалидное кресло. Оно было перед ним. Мейсон сам не заметил, как оно тут оказалось. Кресло лежало на боку, а одно из его колес еще продолжало вертеться, издавая противный скрип. Машинально Гарри протянул руку и остановил колесо. Скрип прекратился. И все это в темноте. Хотя сейчас утро. Не думай об этом. Иди вперед.
Больничная койка. В крови. Черные ремни, которыми фиксируют пациентов, болтались по бокам. Колесо крутилось, ремни качаются. Здесь кто-то был. Шерил? Я даже не знаю, на что надеяться. И снова какие-то звуки. Механизмы где-то вдалеке.
Мейсон шел вдоль забора, левой рукой ведя по его металлической сетке. Это действие успокаивало. Звук работающих механизмов нарастал, штопором ввинчиваясь в голову. Чей-то смех. Тоненький и неприятный. Гарри остановился.
- Кто здесь?
Он пошел дальше. Снова смех. Сзади. Гарри резко развернулся и успел заметить, как что-то юркнуло за угол дома. «Что-то» было белым и маленьким, где-то в треть его роста.
- Выходи оттуда, - в ответ непонятные чавкающие звуки. Мейсон стал медленно подходить к углу дома. А заглянув за него, он решил, что лучше бы он не обращал на смех никакого внимания.
Их было трое. Белесые карлики, в форме их тел проглядывало что-то, отдаленно напоминающее человеческие пропорции. В руках каждого был маленький ножик. Они резали человеческое тело. И ели его. Едят. Режут. Едят. Режут. Отсюда и чавкающие звуки. Вдруг карлики как по команде повернули ?головы?. Мейсон увидел, что у них большие черные глаза и очень остренькие зубки. А в следующее мгновение они уже накинулись на него. И начали кусать. И резать. И кусать. И резать…

С коротким выдохом Мейсон открыл глаза. Руки на автомате продолжали отмахиваться от несуществующих монстров. Спина в холодном поту, в груди такое ощущение, словно сердце провалилось, по меньшей мере, в Марианскую впадину. Сон. Тьфу ты, дурацкий сон. Та же мысль, что и тогда, четыре года назад, когда Гарри закончил писать «Розу».
Только на этот раз он был не в своем кресле, не в своем кабинете, не в своем доме и даже не в пригороде Чикаго.
Он лежал на жестком диване. Слева от дивана стоял круглый стол, справа было большое окно. На потолке точно над Мейсоном нехотя вращались лопасти вентилятора. Где я? И сон, и все то, что было до него, вспомнилось быстро. Единственное, чего не мог понять Гарри: когда этот сон, собственно, начинался? В машине? На дороге? Во дворе? Ну да, конечно же, во дворе. Когда ты увидел это чертово пятно крови на доме и эту голову в баскетбольном кольце. Только… Одно его беспокоило - если двор он видел уже во сне, то как он попал сюда? Куда «сюда»?
Левой рукой он схватился за стол и медленно поднялся, в результате оказавшись в сидячем положении. От подъема в глазах слегка потемнело, но это быстро прошло. Он поднял голову и взгляд его остановился на стоящих на нем соли, перце, горчице и кетчупе. Стандартный набор для кафе? Я в кафе?
- Мистер? - Гарри вздрогнул от неожиданности. На стуле около соседнего столика (всего их в кафе было три) сидела девушка в синей полицейской форме. Мейсон сразу узнал ее, несмотря на то что на сей раз она была без шлема, - это ее мотоцикл они с Шерил видели на дороге. - Вы как?
Он грустно усмехнулся:
- Как будто меня пару раз переехали грузовиком. А вы что здесь делаете?
Девушка, казалось, немного обиделась:
- Если бы не я, вы очнулись бы в своей помятой машине.
- Вы что, дотащили меня сюда?!
- Довезла на мотоцикле. На последних каплях бензина. Вы были без сознания.
Так, теперь понятно. Я мог пару раз очнуться в машине, но точно не выходил оттуда.
- Сибил, - сказала девушка. Увидев его слегка удивленное лицо, добавила: - Меня зовут Сибил Беннет.
- А, извините, я задумался. Гарри Мейсон, очень приятно, - он привстал и через стол протянул ей руку. Она сделала то же самое. - Большое вам спасибо, - сказал он, когда они сели.
- Не стоит. А что я могла еще сделать, оставить вас там и поехать дальше?
Он улыбнулся:
- Все равно спасибо. А вы коп?
- Нет, я как раз собиралась на маскарад.
- Хорошо, спрошу по-другому: откуда вы?
- Из Чикаго. Про себя можете не рассказывать, я и так знаю, что вы живете в пригороде. И не надейтесь, что я не читала ни один из ваших рассказов. Понимаю, что сейчас не та ситуация, но все равно скажу: вы великолепный писатель.
- Вы не поверите, но сейчас как раз та ситуация. Серьезно. Скажите, а вы до того, как меня нашли, в Тихий Холм направлялись?
Сибил нахмурилась, рот сжался в тонкую линию.
- Да, - коротко ответила она.
- Простите, я…
- Нет, нет, все нормально. Но лучше нам поговорить об этом как-нибудь попозже. Сейчас у меня есть дела. Вы не поможете?
- Ну, если вы поможете мне. Понимаете, моя дочь, Шерил…
- Пропала, - закончила за него Сибил.
- Откуда вы знаете? - удивился Гарри.
- А все пропали, - спокойно ответила она. - Весь город словно исчез, вы разве не заметили? Сейчас, - она посмотрела на часы, - три часа дня. Взгляните на улицу - ни души.
Мейсон обернулся и посмотрел в окно. И правда, пусто. Как во сне, возникла робкая мысль.
- Поэтому вы сюда и приехали? - в ответ Сибил кивнула. - А как вы узнали? - увидев, что она снова нахмурилась, Мейсон вспомнил, что она просила поговорить об этом попозже.
- Насчет вашей дочери: я предлагаю сначала завершить мое дело, а затем переходить к вашему. Потому что из города она все равно никуда не денется.
- С чего вы взяли?
- Скоро сами увидите. А мне нужно достать кое-что из своего мотоцикла.
- Да-а, тяжелое задание, - заметил Гарри. - Здесь нужна группа захвата…
- Понимаете ли, вы этого не видели. Здесь творится что-то… необычное. И дело не только в том, что исчезли люди. Вы видели… птиц?
- Нет, вы что, это такая редкость…
- Гарри, прекратите. Я вас серьезно спрашиваю, вы видели здешних птиц? - Мейсон покачал головой в полной уверенности, что сейчас некто отодвинет все эти декорации, выбежит, к примеру, Ральф Стэнли, и скажет: «Здорово мы тебя надурили». Но этого не произошло. - Они здесь размером со взрослого человека и еще… у них есть зубы. Понимаете, у птиц не должно быть зубов. Одна из таких крошек, не успела я привезти вас сюда, скинула мой мотоцикл в… ну, скоро увидите. Гарри, у меня ощущение, что я попала в дурацкую компьютерную игру, - голос Сибил звучал испуганно. - С городом что-то не то.
- Подождите, Сибил. Расскажите все по порядку.
- Да рассказывать-то нечего. Вам надо их увидеть. Только осторожно. Пойдемте.
Сибил встала со стула, но Гарри жестом попросил ее подождать. А сам зашел за стойку и открыл дверь на кухню, которая для такого маленького кафе была довольно большой. Однако он быстро нашел то, что искал: тесак лежал на столике около двери. Гарри, решив, что это не самое плохое оружие, прихватил его с собой.
- Ах да, я об этом не подумала, - сказала Сибил, когда увидела тесак. - Дело в том, что пока мы не доберемся до мотоцикла, это будет нашим единственным оружием - пистолет в бензобаке.
- А вы мне можете толком объяснить, что случилось?
- Гарри, легче увидеть, поверьте.
Они уже собрались выходить, когда услышали какой-то странный звук, похожий на отрывистые радиопомехи. Обернувшись, Мейсон понял, что звук исходил от рации, лежащей на столе, рядом с которым он проснулся. Он вопросительно посмотрел на Сибил.
- Она сломана. От нее никакого толку.