Я восхищался Клаудией. Я бы так не смог. Она не убила Чезаре, нет. Она выбила его меч, и он споткнулся о камень, падая на землю. Он попытался было подняться, когда она приставила к его горлу кинжал, и прошипела:
- Даже не пытайся.
И он сделал знак своим солдатам, хотя те и не пытались на нас напасть.
- Итак, что ты хочешь? – он с ненавистью смотрел в её карие глаза.
- Сейчас мы уйдём. Каждый из нас возьмёт по лошади, и мы тихо и осторожно выйдем из этого замка. Я отпущу тебе на середине моста через Тибр.
Чезаре просто кивнул.
- Вы всё слышали! Не нападайте на них.
Ансельмо и Диего усадили меня на лошадь. Нога ужасно болела – видимо, своим ударом Чезаре значительно замедлил процесс выздоровления, если вообще не сломал её снова. Когда все расселись по лошадям, я вспомнил о Лукреции. Она сидела на земле, со страхом глядя на меня, видимо, понимая, что от моего решения зависит её судьба. Клаудия в это время заставила одного из гвардейцев передать ей ружьё, и рывком подняла Чезаре. Вдавила ружьё ему в спину и приказала:
- Пошли.
- Постой, Клаудия… Надо забрать Лукрецию. Он её убьёт, а мы сможем отправить за границу.
Она с презрением, смешанным с благодарностью, посмотрела на Борджиа, но кивнула.
- Я правильно поняла, она пыталась тебя спасти? Пусть едет с нами, но потом мы отправим её отсюда так быстро, как только можно.
Мы медленно ехали по широкому двору Сант-Анжело. Диего и Галеаццо вели двух лошадей – одну для Клаудии, шедшей рядом со мной, вторую – для Ла Вольпе, решившего пройти путь по крепостной стене, проверить, нет ли угрозы сверху.
Наконец, показались ворота. Мы все вышли из замка – впереди Ансельмо, Диего и Галеаццо, позади – я, Лукреция, Клаудия, державшая на прицеле Чезаре и Ла Вольпе, спустившийся с крыши, объявив, что сверху всё чисто. Сзади, у ворот, стоял целый отряд солдат Чезаре. Мы дошли до середины моста. Ла Вольпе забрался на лошадь, и тут Клаудия внезапно со всей силы пнула Чезаре, заставив того перелететь через невысокий бортик и упасть в бурный воды Тибра. Она внезапно оказалась на лошади, и мы с огромной скоростью поскакали к нашему убежищу.

Как только стало ясно, что стражников рядом нет, и за нами никто не следует, Клаудия твёрдым голосом остановила нас, заставила меня слезть с коня… и расплакалась у меня на груди. Несколько раз она ударяла меня кулачком, повторяя что-то вроде «Как ты мог! Ну почему..?» Я, облокотившись на лошадь, чтобы не упасть, неловко похлопывал её по плечу, успокаивая, а Ла Вольпе тихо сказал: «Ничего, сейчас пройдёт». Он тоже явно был рад, но тщательно скрывал это.
- Я слышал, ты получил рану. Всё нормально?
- Ты бы о своих ранах беспокоился. Ничего, скоро приедем на Тибр, там уже тебя ждёт доктор.

- То есть, вы всё-таки планировали эту… операции заранее?
- Да нет, всё получилось абсолютно случайно. Благодари Клаудию – она нашла у тебя в кабинете вот эти тряпки, и мы немного полетали над Тибром. Просто прошёл слух, что Борджиа завтра собираются вывезти тебя из Рима, и мы поставили своих людей у всех ворот, ожидая этого. Но твоя сестра не захотела дожидаться завтрашнего дня, подозревая, что это ловушка… и вот, мы оказались в Сант-Анжело.
- Intensi… Спасибо.
- Не за что. Ты думал, мы можем тебя оставить гнить в этом замке? – он усмехнулся. – Эцио, ты столько для нас сделал! Ты – часть нашей семьи. Мы тебя никогда не кинем.
Я кивнул и улыбнулся.

Несколько позже, уже на Тибре, когда мои раны были перевязаны, Клаудия успокоилась, а Ла Вольпе послал во все стороны голубей с посланием, что Il Mentore спасён, пришёл Маккиавели. Он кивнул Лису, улыбнулся Клаудии и сел рядом со мной.
- Итак. Эцио, друг мой, что тебе удалось узнать? Нет, я тоже очень рад, что ты вернулся и с тобой всё в порядке, и всё такое, но у нас много дел.
- Конечно, Николло, - я улыбнулся. – Да ничего нового, если честно. Чезаре сильно нервничает, видимо, понимает, что его поражение – не за горами. У него уже мало союзников, лишь армия более или менее верна ему. Учитывая всё, что он натворил…
- Постой-постой, - Маккиавели обратил внимание на сжавшуюся в углу Лукрецию, - а эта что здесь делает?
- Она… помогла нам сбежать, в какой-то мере. Отвлекла Чезаре.
- Ты понимаешь, что опять поступаешь нерационально и необдуманно?
- Николло…
- Что Николло? Я, как твой советчик, говорю, что её необходимо отсюда убрать…
- Конечно, мы собираемся послать куда-нибудь в Испанию, чтобы спасти от Чезаре…
- Твоё благородство когда-нибудь тебя сгубит.
- Оно того стоит.
Внезапно он посмотрел на меня – как будто впервые меня ивдел - и сказал – удивлённо:
- Да, стоит… Для тебя, во всяком случае – точно стоит, - он склонил голову. – Знаешь, Эцио, ты очень необычный человек.
- Ты уже говорил.
- Да, но я не понимал, насколько же ты уникальный. Причём – ты не гений с рождения, как да Винчи, ты сумел сам воспитать в себе такого человека, - он улыбнулся. – Эцио, я действительно рад, что живу в одно время с тобой и под твоим руководством. Делай, как хочешь, - он покачал головой.
Я хмыкнул. Тут ко мне обратилась Клаудия:
- Слушай, Эцио… А почему ты пытался меня остановить… Ну там, в Сант-Анжело. Закричал «Нет!», когда я Чезаре на землю свалила и была готова убить…
Все взоры были прикованы ко мне, и я почувствовал себя неуютно.
- Просто… Ко мне пришла безумная идея, что его можно изменить с помощью Яблока. Он же такой талантливый, и он мог бы сослужить большую службу для Италии… И потом, он неплохой человек…
- Он убил дядю Марио, он похитил Катерину, разрушил Монтериджони, он…
- Я ж говорил, что он – уникальный…
- Эцио, ты идиот. Хотя… в этом есть смысл.
Я улыбнулся. Я был дома.