23 декабря 1968 года
Сегодня в Хогвартс вернулся Хогвартс-экспресс, отвозивший студентов на каникулы, и привез мне подарочек. Вернее, подарочек прибыл у Хагрида на руках, закутанный в его шубу. Я, конечно, привык считать Хагрида благодушным простаком, но, по-моему, он это нарочно. Будто не мог сам отправить ее домой или хотя бы отвести к Дамблдору.
- Здравствуйте, профессор Риддл! – сказало мое рыжеволосое наказание и посмотрело на меня из шубы умильными зелеными глазками, в которых прыгали озорные чертята.
- Здравствуйте, мисс Эванс, - сказал я как можно строже, делая про себя заметку, что я не знаю защиты от детской магии, или из-за чего там еще на них совершенно невозможно сердиться. – Надеюсь услышать от вас трогательную историю о том, как вы потерялись в большом-большом Лондоне и совершенно случайно забрели на Кингс-Кросс. Иначе вам не поздоровится.
- Профессор Риддл, а правда, что у вас живет котенок? – как ни в чем ни бывало спросила Эванс, спрыгивая с рук Хагрида на пол.
- Нет, - тут же ответил я (младшая Блэк наконец уехала на каникулы вместе со своим котенком) и не смог отказать себе в маленькой шалости. – Котята – у профессора МакГонагалл.
- А они потом тоже будут преподавать трансфигурацию, да, профессор Риддл? – спросила моя маленькая озорница и вытянула из бумаг на моем столе редкую темномагическую рукопись. Ну вот как на такого смышленого ребенка можно сердиться?
- Идите, Хагрид, - велел я и конфисковал рукопись у Эванс, потому что ей еще рано, - если что, я позову вас на помощь.
Эванс настолько развеселила меня, что я даже забыл, что у Хагрида нет чувства юмора. Наш лесничий остался стоять у притолки, подпирая головой потолок и недоуменно на меня взирая.
- Ступайте, Рубеус, - сказал я уже мягче, - я не съем мисс Эванс. И непременно отправлю ее домой.
Эванс, разумеется, расстроилась и надула губки, но я тоже за последние полтора года кое-чему научился, и сумел отправить ее домой, даже не дав ей как следует поныть. Правда, мне это обошлось в экскурсию по Хогвартсу и обещание придти к ней в гости на Рождество.
Эти Эвансы, кстати, довольно приятные люди, хотя и магглы. А уж какое впечатление я на них произвел... Не пересказать. Боюсь, в следующий раз они сами отпустят Лили ко мне в гости. Мои хорошие манеры меня погубят.

25 декабря 1968 года
Сегодня утром, когда я трансфигурировал оставшиеся от студентов контрольные в накладную бороду, мой камин и коврик возле него полыхнули зеленым пламенем, и из пламени вылетела старшая Блэк.
Я даже не успел возмутиться, когда она обрушила на меня все свои новости: Андромеда рассорилась с семьей, родители рассорились друг с другом, она рассорилась вообще со всеми... В общем, я сразу понял, что вечером вместо подарков под елочкой я найду под своей дверью среднюю Блэк, Тонкса и ворох вопиллеров от Друэллы. Кому Рождество, а Темному Лорду рабочее время.
Тем временем старшая Блэк замолчала, и я отвлекся от своих приготовлений, потому что надо было что-то ответить, а я не знал, что. В конце концов, я скромный Темный Лорд, а не Юлий Цезарь, и не умею трансфигурировать и слушать одновременно.
- Милорд, я останусь с вами! – заявила старшая Блэк, вероятно, уже не в первый раз, и посмотрела на меня, как аврор на Метку.
- Пока можно просто профессор, - на автомате ответил я, соображая, что бы могло значить это заявление.
- Я буду праздновать с вами Рождество, - пояснила старшая Блэк, и я подумал, что в свете последних и предстоящих визитов мне стоит повесить на дверь табличку «Обитель Темного Лорда. Приют юных авантюристок».
- Вы уверены, Беллатрикс? – спросил я, бросая взгляд на накладную бороду, красный мешок и открытку от Лили у меня на столе и приходя в шутливое настроение. – Туда, куда иду я, вы пойти не сможете.
Белла вспыхнула и заверила меня, что она сможет сопровождать меня куда угодно. Я, конечно, до этого момента полагал, что у Санта-Клауса нет ни детей, ни жены, но Долохов что-то такое плел про какую-то Снегурочку... в общем, синее Белле не идет, но вышло довольно забавно.
- Тук-тук-тук! – возгласил я, в попрание всех приличий аппарировав на крыльцо Эвансов в обнимку со своей студенткой. – Кто к вам пришел?
- Лорд Вольдеморт! – радостно закричала Лили, распахивая дверь, и повисла у меня на шее. Белле это не понравилось, но данное мне слово она нарушить не могла, и после вручения подарков я со спокойной душой оставил Лили и Петунью на ее попечение.
Положа руку на сердце, если бы все магглы готовили так, как миссис Эванс, а не как жуликоватая кухарка в моем приюте, я бы против магглов ничего бы и не имел. За свою жизнь я так ел только дважды: в первый день в Хогвартсе и на Рождество у Эвансов. Причем на мой теперешний вкус стряпня у хогвартсовских эльфов за это время сильно испортилась.
Однако шестое преподавательское чувство подсказало мне, что в соседней комнате, куда Белла увела детей, подозрительно тихо. Я извинился перед хозяевами и заглянул в дверь. Девочки сидели у камина и смотрели на белого кролика. Педагогический стаж велел мне не умиляться, а прислушаться, и это было очень вовремя.
- А хочешь, Лили, кролик нам станцует? – спросила Белла, и я заметил, что ее палочка каким-то образом уже перекочевала к Лили. – Ну-ка, скажи «Империо!»
- Снегурочка, двадцать баллов с Дед Мороза! – сказал я с шутливым негодованием и подошел к детям. – Кролики не только танцевать умеют. Было бы желание, - с этими словами я конфисковал у Эванс палочку и сделал Белле страшные глаза. – Давайте я вам расскажу одну рождественскую историю.
С гордостью могу сказать, что моя история про бедного сиротку в приюте и волшебника-шантажиста, поджегшего его скромные пожитки, удалась на славу. Старшая Блэк смотрела на меня как на великомученика, а Эванс теперь приедет в Хогвартс правильно подготовленной.

14 января 1969 года
В связи с выходом студентов с каникул с поголовным диагнозом «разжижение мозга» на первых уроках я отвел некоторое количество времени на болтовню и вопросы из зала. Третьеклассники почему-то заинтересовались тем, как мне удается летать при помощи магии. Слово за слово, указкой по столу, и выяснил я ужасную правду: миф о том, что аппараты тяжелее воздуха не летают, все еще жив в сознании магической молодежи. А к чему это приводит? К нездоровому восхищению магглами и даже еретическим гипотезам, что им доступна сила, недоступная нам. Помню, водил я летом Уизли на выставку роботов... Ладно, не будем о грустном.
Я, конечно, пояснил доступно про аэродинамику и про то, что всего-то колдунства – чтобы давление под крылом стало больше давления над крылом, но, как всегда, в объяснениях все-таки скаканул вперед, и пришлось начинать все сначала, с рисунками ртутного столба, геометрии крыла и так далее.
И вот в этот момент, когда я уже развенчал очередной миф о могуществе магглов, в класс вошла министерская комиссия. Что могу сказать: они пошутили, я тоже посмеялся.
- Что это такое? – спросил чиновник из отдела образования, пару минут повтыкав в изображение самолета, исписанное поверх формулами.
- Самолет, - коротко и немного раздраженно ответил я, прикидывая, кого бы из детей вызвать к доске решить задачу на закон Бернулли. Для закрепления, так сказать, пройденного материала.
- А какой это предмет? – язвительно поинтересовалась дамочка в розовом.
- СилЗла, - отозвался я, и до меня наконец дошел юмор ситуации.
Кто-то в рядах комиссии начал мерзко хихикать. Ханжа в розовом вскинула брови, словно я на доске изобразил не самолет, а всем известную главу из учебника по биологии, раздел Анатомия. Вот это уже было лишнее.
- Ну что же вы так нетактично-то? – приговаривала, по слухам, мадам Пинс, отпаивая через несколько часов моих гостей настойкой мандрагоры, потому что более слабые средства на них не действовали. – Он же все-таки Темный Лорд. И на преподавательской работе уже полтора года. Характер у него жесткий, нервы тоже не железные...
В этот день профессура и студенты во время ужина в Большом Зале устроили мне овацию.