18 октября 1969 года
Прошлые выходные я провел с пользой для магической науки, хотя и пару раз повел себя неприлично. Для начала я выловил пару троллей для опытов, и Слагхорн приходил ко мне жаловаться, что из моего кабинета разит на весь коридор. Разумеется, он не преминул подвергнуть сомнению мои способности к зельеварению, причем распек меня так сильно, что я не мог не ответить.
- Между прочим, это вы поставили мне по зельям «восхитительно», - напомнил я. – И неоднократно хвалили меня перед всем классом.
- Я врал, - раздраженно сказал Слагхорн. – Я вру.
- Всегда? – иронически спросил я, почему-то вспомнив бабника и юмориста Антона Долохова.
- Ну уж сейчас я говорю правду, - проворчал Слагхорн уже добродушнее. – Что за чертовщину вы там наварили в своем кабинете, хотел бы я знать!
- Я пытаю троллей, - честно ответил я, потому что еще со школьных лет я знаю, что лучший способ соврать – это сказать правду. Помню, на шестом курсе выходим мы с ребятами из женского туалета на втором этаже, а навстречу Диппет. «Вы куда ходили?» - спрашивает он возмущенно, а я и отвечаю: «В Тайную Комнату». Старик только посмеялся и дальше пошел.
- И в чем они уже сознались, с их-то способностью к языкам? – насмешливо спросил Слагхорн. – Ладно, идите сюда, Риддл. Научу, как блокировать запахи.
Оказывается, мой старый учитель давно нашел ту самую модификацию Протего, которой мне так не хватало на прошлой неделе. В благодарность я рассказал ему, как сворачивать Протего в сферу, которую с определенными неудобствами можно перемещать вместе с собой, и мы попрощались исключительно довольные друг другом.
В воскресенье, когда механизм магической защиты троллей был мною почти разгадан, я сразу после завтрака ввалился с прямой и обратной задачей к Септиме, чтобы она нашла мне аналитическое решение. За последние два месяца у нас с Септимой сложились добрые приятельские отношения, похожие на нашу старую дружбу с Минервой – разумеется, когда Минерва была на четверть века моложе, намного симпатичней и не была еще такой занудой. Я предлагаю Септиме интересные задачки и всякий раз благодарю ее за решения и помощь моей организации, дразню ее вымышленными практическими приложениями решений к темной магии и террористическим операциям, а несколько недель назад, когда все преподаватели отправились в Хогсмид на ужин в честь начала учебного года, я по дороге расшалился и незаметно нарисовал ей на левом рукаве Метку. Я, к сожалению, помню, что мне уже за сорок и я, похоже, почти помолвлен, но ничего не могу с собой поделать: распахнутые от ужаса или возмущения глаза хорошенькой девушки действуют на меня завораживающе. А уж если прибавить к этому то, что я закрутил роман с собственной ученицей и что на уроках у меня щебечут хорошенькие полувейлы из Франции, то и вовсе неудивительно, что у меня нет уже никаких сил сопротивляться женским чарам. Что там Дамблдор говорил о магии любви... А, много он понимает, старый черт!
Вот и сегодня я решил пошутить и бесшумно отворил дверь Септимы, пустив в замочную скважину сноп света для пущего эффекта, и с мальчишеским удовольствием услышал, как она за дверью тихо взвизгнула. Дверь плавно отворилась, и я беззвучно выругал себя – из-за раннего часа я застал Септиму в утреннем неглиже.
- Черт, - смущенно сказал я, пообещав себе впредь применять трюк с дверью только ближе к вечеру, когда, кстати, и сноп света сквозь замочную скважину будет выглядеть поэффектнее. – Простите меня, Бога ради. Я думал, вы уже встали.
- Заходите, профессор, - сказала Септима, мило покраснев и метнув на меня сердитый взгляд. – Дальше не ходите!
- Называйте меня запросто: милорд, - предложил я в очередной раз. – Я принес вам новую интересную задачку.
- Не буду я решать ваши задачки! – сердито ответила Септима из комнаты.
- Вы уже попались в наши сети, и не отрицайте, - провокационным тоном возразил я. – Вы у нас соучастница в контрабанде, соучастница в подделке векселей...
В комнате в ответ возмущенно молчали.
- Вы же знаете нашу организацию, - продолжал дразниться я. – Вход галлеон, выход пять.
- Не знаю никакой организации! – донеслось из комнаты. – И знать не хочу!
В общем, мы, как всегда, быстро поладили, и к обеду уже решили обе задачи, и прямую, и обратную. А когда я уходил, я все-таки уличил Септиму в том, что она как следует впуталась в нашу организацию: я выудил из ее полки с книгами торчащую оттуда колдографию Долохова. К моему счастью, Септима, похоже, втюрилась в нашу белокурую бестию, а не в меня. И именно поэтому у нас с ней такие легкие и приятные отношения. Все-таки школьные друзья иногда просто незаменимы.

22 октября 1969 года
Сегодня я лег на амбразуру и закрыл собой дырку в расписании нашего научного семинара, которая образовалась от того, что никто не желал выступать раньше Рождества. Впрочем, я положил себя на алтарь науки с дальним прицелом: я рассчитывал, что Белла, безусловно, будет участвовать в Турнире, и на первом задании ей понадобится умение лишать троллей их естественной магической защиты. Разумеется, Белла получила приглашение на семинар вместе со всей моей молодой гвардией. А представители других школ совершенно случайно приглашения не получили.
Теоретическая часть семинара прошла ожидаемо. Большинство сидящих в аудитории таращили глаза и пытались делать умные лица. Белла задумчиво следила за доказательством и бессовестно была чертовски хорошенькой, чем меня отвлекала, Люциус хитро щурился, словно прикидывал, что из моих доказательств можно продать и почем, а Тонкс что-то рисовал на бумажке: то ли проверял те места в моих выкладках, которые я проскакивал, то ли думал о чем-то своем. Например, я до сих пор помню, как после одной моей лекции он подошел ко мне и огорошил тем, что он, наверно, знает, как доказать большую теорему Ферма. Лекция была вообще не про высшую алгебру, да и идея доказательства рассыпалась за пять минут, но нельзя не оценить размах ассоциативного ряда.
А вот практическая часть заметно оживила аудиторию. Для начала я объявил, что мне понадобится доброволец, чтобы наделять его тролльской защитой, а потом ее лишать. Белла тут же подняла руку и лукаво на меня посмотрела, и я почувствовал, что она вызывается только затем, чтобы провоцировать меня и порочить мою репутацию. Впрочем, я тут же принял ее вызов, чтобы подразнить ханжей среди моих коллег.
Белла вышла вперед, кинув на меня провокационный взгляд и сразу после этого скромно потупив глазки. Минерва в ответ на наш с Беллой обмен взглядами поджала губы, и я, чтобы ее дополнительно позлить, решил проверить у Беллы пульс, ну, на всякий случай, испытания новых заклятий, как сказал я при этом, дело серьезное и требующее от добровольцев хорошего здоровья. Вероятно, мы замечательно смотрелись, потому что Дамблдор закашлялся, Слагхорн хохотнул, а Минерва вскочила с места.
- Запрещаю! – вскричала Минерва, доставив мне тем самым большое удовольствие. – Запрещаю тебе проводить опасные испытания на студентах!
- И что ты предлагаешь? – с интересом осведомился я. – Мучить, против его воли, директора Дамблдора? Или помучить профессора Вектор?
Септима при упоминании мной ее имени опять покраснела, и Белла метнула на нее довольно опасный взгляд.
- При чем здесь Септима? – возмутилась Минерва. – Мучай меня!
- Надо было быстрее вызываться добровольцем, - ехидно сказал я. – Я все-таки помучаю свою студентку, не впервой.
В ответ на это замечание Белла не выдержала и прыснула, смеясь чему-то своему. Я с удовольствием пронаблюдал, как перекосило некоторые ханжеские рожи, а Белла, по-моему, даже не обратила на них внимания – лично мне очень нравится в ней вот это аристократическое неумение смущаться.
- Я согласен с Минервой, Том, - с неуместной теплотой произнес вдруг Дамблдор. – Тем более что она сама вызывается тебе помочь.
Я кинул на Дамблдора нехороший взгляд, но Белла почему-то даже не обиделась, чуть заметно пихнула меня локтем и села на свое место.
- Коллега, а можно я у вас поинтересуюсь? – лениво вступил Слагхорн, которого раздражают недоговоренности, неначавшиеся ссоры и все остальное, на что богат крепкий педагогический коллектив. – А как называется действие, которое вы вот сейчас собираетесь произвести с Минервой?
Я с удивлением заметил, что невинный вопрос Слагхорна вогнал Минерву в краску, что меня позабавило, а Слагхорна, судя по его гримасе, немного разозлило.
- Я думаю, это называется «наложить заклинание», - ответил я.
- Безусловно, коллега, - согласился Слагхорн. – Однако не забывайте, что мы осчастливили английский язык такими сомнительными дарами, как «заавадить», «заобливейтить», «закруциатить» и тому подобное.
- Еще можно «откруциатить» и «круциатнуть», - подсказал из зала Рабастан Лестранж.
- Я рад, что в зале находятся специалисты, - тут же срезал его Слагхорн.
- Мне непросто ответить на ваш вопрос, - ответил я, снова переходя в режим доклада. – Упомянутые вами неологизмы образованы от латинских названий заклинаний. Свое заклинание я буду накладывать невербально, и буду при этом следовать формулам, которые я вывел, - в этот момент на большинстве лиц в аудитории отразилось невеселое понимание факта, что для использования моего нового и весьма полезного заклинания им все же придется выучить математику.
- Я думаю, - продолжал я, - что наделение человека некоторыми свойствами тролля по аналогии следует называть «затроллить».
- Итак, вы собираетесь затроллить профессора МакГонагалл, - подытожил Слагхорн. – Ну что ж, интересно будет посмотреть.