25 октября 1969 года
Сегодня вечером, когда я поднялся из-за стола, протирая свои глаза, покрасневшие от проверки домашних заданий, я услышал, что у меня под дверью кто-то шуршит и скребется. Послезавтра у третьего курса была контрольная, и я, подумав, что это какой-нибудь не в меру робкий и не в меру усердный студент, отворил дверь.
За дверью студента не обнаружилось, зато обнаружилась большая серая кошка, которая смотрела на меня трогательными глазами. Честно говоря, я последнее время думаю, что меня проклял какой-то могучий светлый маг – проклятием «чтоб ты ежечасно творил добрые дела». Ко мне, Темному Лорду и величайшему черному магу, бегают за помощью бестолковые и толковые студенты, домовые эльфы, новообращенные кентавры, недавно передо мной простирался ниц тролль, а вот теперь дело дошло до кошек. Думаю, Дамблдору такое проклятие не под силу, а в Соловце, например, я никого обидеть вроде не мог, но если так пойдет и дальше, я поеду туда извиняться.
- Кис-кис, - обреченно сказал я, отходя в сторону и вспоминая, как я управлялся с котенком младшей Блэк в прошлом году. – Хочешь молока?
Кошка мявкнула, что, наверно, означало, что она хочет молока, и залезла на мое рабочее место. Я отправился на кухню за молоком, а когда вернулся с миской в руках, у меня за столом сидела МакГонагалл.
- Тьфу на тебя, - с досадой сказал я. – А не выпьешь молоко – вообще убью.
- Том, послушай, - серьезно произнесла МакГонагалл, очень похожая в этот момент на мою однокурсницу Минерву, старосту и отличницу, которая боялась темноты и вечерних дежурств по школе. – У меня к тебе очень важное дело.
- Не верю, - ответил я, потому что я с детства люблю подразнить Минерву. – Если бы оно было важное, ты бы пошла к Дамблдору.
Минерва запнулась и заметно смешалась.
- Впрочем, дам тебе шанс, - заявил я с озорной ухмылкой. – Ты не пошла к Дамблдору, потому что он твой учитель, твой герой и вообще очаровательный бородач, и ему ты не хочешь признаваться в своих ошибках и слабостях. Тогда как старина Томми, хоть и Темный Лорд, а все же простой свойский парень и бывший однокурсник...
- Прекрати! – вскричала МакГонагалл и вскочила с моего места, что уже было неплохо. – Я пришла к тебе, потому что это ты меня затроллил третьего дня!
- По-моему, вышло здорово, - парировал я, но перестал смеяться. – Мы в тебя впятером Ступефаем лупили, а ты как новенькая. Тебя даже Круциатус не брал. Или наблюдаются отложенные эффекты?
- Я не знаю, Том, - растерянным голосом ответила Минерва. – Ты не мог снять с меня заклинание не до конца?
- Минни, - недовольно сказал я, роясь в бумагах на своем столе и просматривая пергамент с доказательством, которое я демонстрировал на семинаре. – Ну что значит «не до конца»? Доказательство же простое совсем, смотри. Что я, по-твоему, дифференцировать не умею?
- Ну, может, ты отвлекся на секунду, - предположила Минерва, в очередной раз убедив меня в том, что пути женского мышления неисповедимы: ты их математикой, а они тебя психологией. – И теперь мне кажется, что я превращаюсь в тролля.
- Ну и какие у тебя симптомы отроллевания? – поинтересовался я. – Не можешь найти замену переменных для биквадратного уравнения? С третьей попытки интегрируешь косинус тройного угла?
- У меня... у меня... - забормотала Минерва, и я понял, что ее пора выводить из этого состояния самокопания единственным известным мне способом.
- Слушай, - сказал я. – Давай рассмотрим все возможные варианты. Начнем с простого: я накладывал заклятие и на себя тоже, причем намного раньше, чем на тебя. Давай измерим мое магическое поле и убедимся, что я еще не тролль.
Минерва потерла лоб, взмахнула палочкой и высветила мое магическое поле. С грехом и подсказками пополам мы его измерили, а потом Минерву, как и в юности, понесло и закрутило.
- Я чувствую в тебе добро, Том, - с надрывом сказала Минерва, созерцая мое магическое поле.
- Я не отрицаю, - ответил я с усмешкой. – Пойди, наконец, выпей молочко из мисочки. И не ищи бессмертную душу на рентгене грудной клетки.
- На чем? – не поняла Минерва, которой стоило бы посидеть на моих занятиях в начале сентября, - заодно узнала бы, что такое радиация и атомная подводная лодка.
- В магическом поле нет никакой темной и светлой стороны, - пояснил я.
- А вот и есть!
- А вот и нет!
- А я тебе докажу!
В общем, мы знатно поспорили, а заодно доказали, что магические свойства анимага ортогональны свойствам тролля, а потому оператор затролливания действует на анимагов так же, как на обычных людей, но лишает их анимагических способностей на время действия заклинания. Шутки шутками, а результат получился интересный. Как говорил один мой хороший знакомый: «Это мы опубликуем! Это никому не стыдно опубликовать!» (Кстати, хотел бы я посмотреть на лицо Дамблдора, когда он узнает, что Минерва мой соавтор). Словом, Минерва занялась делом, успокоилась и прислушалась к голосу разума. Напоследок мы измерили ее магическое поле, получили однозначный результат, что ни в какого тролля она не превращается, и она даже не стала повторять измерения трижды, под предлогом того, что мы могли «на секунду отвлечься», «ошибиться» и «не рассчитать».
- Вот, - удовлетворенно сказал я, потягиваясь и бросая взгляд на часы, которые показывали четверть второго. – Слушай, ты в анимагии рюхаешь получше меня – посчитай для интереса, каким оператором надо троллить оборотней и метаморфов, чтобы у них пропадали способности к метаморфозам. Особенно про оборотней постарайся – задача должна быть плевая, но за такое практическое приложение нас не только опубликуют, но и по Ордену Мерлина дадут. Опытный материал я тебе подгоню.
- Давай завтра в библиотеке, - пробормотала Минерва, и я, удивленно обернувшись к ней, увидел, что она совсем засыпает.
- Минни, - окликнул я ее и для верности потряс за плечо. – Не надо назначать мне свидание.
- Чего?! – вскинулась проснувшаяся МакГонагалл. – Нахал!
- Посчитай завтра про оборотней, вот чего, - невозмутимо ответил я. – А сейчас ступай спать. У тебя завтра первый урок есть?
- Нет, - уже вполне внятно ответила Минерва. – А, у меня же зубы еще болят!
- Сочувствую, - отозвался я, думая про себя, что стоит один раз помочь человеку, как он записывает тебя в ангелы-хранители. – И что?
- Ну, я думала, когда к тебе шла, что это они от твоего заклинания... растут, - призналась Минерва. – И кстати, они так и не прошли. Сходить, что ли, завтра к Поппи...
- К дантисту сходи, - посоветовал я и призвал со стола визитку хорошего доктора, с которым я познакомился в Лондоне. – Вот тебе: доктор Грейнджер, DMD.

29 октября 1969 года
«Доверяй, но проверяй» - решил я сегодня и поздней ночью пошел удостовериться, что Кубок совершит правильный выбор во всех отношениях. По дороге к Кубку мне попалось изрядное количество малолеток, пытающихся подсунуть Кубку бумажку со своим именем, и просто праздношатающихся студентов, и эти встречи меня порядком расстроили.
Еще несколько лет назад я был бы готов поклясться, что столкнувшийся в кромешной тьме с Темным Лордом и чувствующий при этом свою вину малолетка должен побледнеть от ужаса и молить о пощаде. Вместо этого мои прекрасные студенты узнавали меня по звуку шагов (недаром я заметил, что последнее время мне стало труднее ловить их на списывании домашних заданий) и облегченно вздыхали: «Слава Мерлину, это вы, милорд!». «Ступайте!» - с упреком говорил им я, не желая терять на них время, и шел дальше, все больше и больше задумываясь о том, почему ночная встреча с Темным Лордом не вселяет в них ужас, а, напротив, кажется им огромным счастьем.
Наконец я поймал Джоркинс, которая всегда подворачивается мне под руку, когда надо кого-нибудь насчет чего-нибудь потрясти. Джоркинс, судя по ее виду (я последнее время работаю над заклинанием ночного видения, пока тщетно соревнуясь с маггловским прибором, который где-то раздобыл Эйвери), так вот, Джоркинс, судя по ее виду, вовсе не собиралась приставать к Кубку, а ошивалась на квиддичном поле и, скорее всего, не только с целью тренировок.
- Мисс Джоркинс! – окликнул я ее, потому что Джоркинс в романтической задумчивости шла прямо на меня. Джоркинс вздрогнула, и я даже подумал, что я наконец увижу нормальную реакцию проштрафившегося перед Темным Лордом.
- Слава Богу, это вы, милорд! – откликнулась Джоркинс, переведя дух.
- Мерлину слава, Джоркинс, - поправил я. – Не хочу задеть ваши религиозные чувства, но слава все-таки Мерлину.
- Извините, милорд, - ответила Джоркинс, - просто у меня папа маггл...
- Незачем извиняться, вы же в этом не виноваты, - не задумываясь оборвал я ее и сразу же подумал про себя, что со студентами я совершенно выхожу из образа. Лорд Вольдеморт, каким его раньше знали все, кроме близких школьных друзей, не мог считать, что грязнокровки не виноваты в том, что они грязнокровки. Вероятно, подумал я, мне вскоре придется радикально сменить имидж. А это дело ответственное и серьезное, и посоветоваться, как назло, не с кем. Я на днях хотел про это с Эйвери поговорить, а он что мне ответил, одноклассничек чертов? «Ну-с, начнем: в хиппи ты не проходишь по возрасту...» А закончил чем? «Хотя если тебе башку побрить и глаза красными сделать, ты будешь довольно-таки готичен...»
- Мисс Джоркинс, - сказал я как можно строже. – Я огорчен вашим поведением и весьма удивлен, что вы мне так обрадовались. Можно поинтересоваться, что вызвало вашу радость?
- Простите, милорд, - виновато сказала Джоркинс, - я больше не буду.
- Вы будете, Берта, - со вздохом ответил я. – Сколько раз вы уже мне обещали, что не будете. И, тем не менее, продолжаете прогуливать уроки, хватать трояки, приходить с несделанным домашним заданием. Теперь вот докатились – шастаете где-то в одиннадцатом часу. И не врите, что вы тренировались. Я могу понять, хоть и не могу одобрить, что вам спорт важнее учебы. Но когда вы нарушаете правила и не ради спорта, и не ради учебы – этого я ни понять, ни одобрить не могу.
Джоркинс молчала, потупившись, и я, немного смягчившись, наколдовал нам с ней по стулу, чтобы сесть рядом.
- Ну а теперь скажите, Джоркинс, - с интересом спросил я. – Чем была вызвана ваша радость, когда вы меня встретили?
- Например, вы не привидение, милорд, - ответила Джоркинс.
- Кто-то из них вас пугает? Я же им запретил.
- Нет, милорд, - вдруг улыбнулась мне Джоркинс. – Я просто их как-то все равно... боюсь.
- И совершенно напрасно...
- Я знаю, - перебила меня Джоркинс, - привидение представляет собой магическое поле, его контур – это эквипотенциальная поверхность, а еще вы говорили в прошлом году пятому курсу, что силу привидения можно измерить модифицированным вольтометром, а если использовать Ступефай и теорему Гаусса...
- Берта, да я вижу, вы гроза привидений, - улыбнулся я, вспомнив о том, как один третьекурсник, Эдгар Боунс, в прошлом году так зачитался конспектами моей выпускницы Амелии, что пришел ко мне за добавкой и назвал меня при этом «лорд Вольтометр». Что не только обидно, но и неправильно, потому что прибор называется «вольтметр». – Если я когда-нибудь тоже стану призраком, не хотел бы я попасть к вам в руки. И все же расскажите мне, чем вас, да и других студентов, так радует встреча со мной в поздний час.
- Ой, профессор, - немного смутилась Джоркинс, вспомнив о своем статусе пойманной нарушительницы, - ну вы же знаете... МакГонагалл сразу снимает баллы, Слагхорн назначает отработки в подземельях... Филч всегда страшно ругается...
- Если вы не забыли, я начал с того, что вас отругал, - напомнил я.
И тут Джоркинс наконец сказала мне страшную правду.
- Ну вы же добрый, - заявила Джоркинс. – Меня папа так же как вы ругает. И тоже не наказывает никогда.
- Это зря, - заметил я, но Джоркинс только улыбнулась в ответ, думая, что она спрятана темнотой: неуставные методы воздействия я к детям действительно не применяю, а отработки уже давно не назначал, потому что они постоянно выливаются в дополнительные лекции для невольных лаборантов, а Рабастана Лестранжа, который первые полтора года с них не вылезал, так и вообще пора ставить в соавторы. – И много еще студентов считает, что я добрый?
- Все, милорд, - нисколько не задумавшись, произнесла свой приговор Джоркинс. – А еще я знаю, что у нескольких ребят родители в разводе, и они все хотят, чтобы мама вышла за вас замуж...
- Вы сплетница, Джоркинс, - прервал я ее, думая про себя, дошли ли уже до Беллы слухи о том, что я идеальный отец. – Ступайте, и ради Бога, займитесь наконец всерьез не только спортом, но и учебой. А романы крутите до отбоя.
- «Ради Мерлина», милорд, - хихикнула Джоркинс и убежала по коридору.