«Вход разрешён. Код доступа «генетического локуса» верный. Добро пожаловать на борт, капитан Шепард», — отрапортовал ВИ.
Хмель ещё дурманил голову, но туман перед глазами уже рассеялся. Он уверенно двинулся в кабину пилота и внезапно остановился перед креслом, где сидел Джокер. Парень спал. Ничего противозаконного. ВИ «Нормандии» сообщит о несанкционированном доступе сигналом тревоги. Спинка кресла откинута почти горизонтально. Спокойное ровное дыхание. И в тусклом свете панели управления размытые контуры красивого мужского тела.

И чего ты стоишь? Он доступен и беспомощен. Давай.

Джес склонился над спящим. Сердце молотило без остановки почти как "Лансер" на "автомате". Он прижался щекой к мягкой щетине, вдохнул тонкий аромат парфюма и пота и с наслаждением провёл губами от скулы до подбородка. Почти нежно коснулся тёплых губ и поцеловал.
Пусть это сон, но он ответит – это точно. Игнорировать пьянящий поцелуй и руку на промежности невозможно, ни во сне, ни на яву.
И Джес не ошибся. Губы парня потянулись навстречу и ответили взаимностью. Минута, две…

Мечты сбываются, капитан.

Но вдруг, толчок в грудь. Несильный, но настойчивый. Джес предупредительно схватил предплечья Джокера обеими руками и с силой придавил к поручням. Тот слабо вскрикнул то ли от боли, то ли от неожиданности. Но своих намерений капитан не изменил. Он продолжал удерживать жертву, с каким-то диким возбуждением наслаждаясь её слабостью и вынужденным бездействием.
Джокер застонал. Ещё немного и мёртвая хватка Шепарда раздавит кости.
— У меня проблемы? Да, кэп? – морщась от боли, спросил пилот и добавил. – Чтобы меня трахнуть не обязательно ломать руки. Вы рискуете оставить «Нормандию» без управления.
Тяжёлое дыхание кэпа обжигало лицо. Но пальцы он немного разжал.
— Мне самому раздеться? – губы парня дрогнули. Он покорно принимал то, что должно было случиться не по его воле. «Нормандия» — это всё, что у него было, а значит, придётся подчиниться. К тому же, справиться с этим «бронетранспортёром пехоты» Джокер никогда бы не смог.
— Отпусти руки, — обречённо попросил он. – Я сам.
И как в детстве и юности непреодолимое чувство собственной неполноценности. Оно вернулось сто крат, усилившись под принуждением.
Джес молчал. Он видел только его глаза. Такие дерзкие и лукавые обычно, сейчас, они были лишь колодцами разочарования, безнадёжности и боли. А рядом с креслом лежали костыли.

Что я делаю? Боже. Животное.

Перед этим больным парнем какое-то вселенское чувство стыда острым лезвием полоснуло по совести капитана корабля. Он тряхнул головой и очнулся, словно после тяжёлого бреда, без сожаления отпустив добычу и свои похотливые мечты.
— Прости, Джефф, — кэп отошёл в сторону, впервые назвав Джокера по имени.
— И даже продолжения не будет? – с опаской покосился пилот на капитана, потирая синяки на запястьях.
— Ещё раз, прости, — лицо заливала краска, а ноги сами понесли в каюту.
— Что это было, кэп? – крикнул ему вслед Джокер.
— Ты мне нравишься, Джефф, — ответил Джесс и исчез в проёме дверей.
После подобных признаний Джокер на минуту замер. Он рассматривал панель управления так, будто видел её впервые. Тихим шёпотом слова сами вырвались наружу:
— Грёбаный штуцер. Капитан хотел меня трахнуть, но не трахнул только потому, что я ему нравлюсь? Это парадокс, мать твою. Как-то нелогично всё, кэп. И чего мне теперь делать прикажите? Рыть окоп или на задницу пластину иридия повесить?
Он ещё долго не мог пошевелиться, а на поверхность памяти упорно выталкивались воспоминания из недавнего сна. Лишь кончиками пальцев Джефф коснулся своих губ. Так это правда.

Дня через три волею судьбы, а более стараниями адмирала Хэкетта «Нормандию» занесло в скопление Тау Артемиды. Система Спарты, планета Эдол. Ничего интересного, обычная разведка. Но взволнованный голос Джокера заставил действовать незамедлительно.
— Капитан, я получаю сигнал с поверхности планеты. Похоже на сигнал бедствия. Готовимся к высадке, капитан? Или желаете чего-то ещё?

Конечно. Тебя не стоит учить, как действовать в таких ситуациях. А спрашиваешь только для того, чтобы в очередной раз ткнуть мордой в тот случай.
«Это всё, что желает капитан?» — эта язвительная фраза достала.
Что ж, сам виноват.

— Да, Джокер, — кратко ответил Джес, послушно сходя с капитанского мостика.

Никогда не прощу себе той слабости.

После удачного приземления и двухчасового добивания молотильщика потрепанный «Мако» благополучно вернулся на «Нормандию».
— Серьёзная тварь этот молотильщик, — донеслось с кресла пилота, когда десантная группа появилась из шлюзовой.
-Д-а-а, — довольно прорычал взбудораженный Рекс.
— Солдаты Альянса погибли, а вам удалось.
— У нас достойный командир.
— В этом я не сомневаюсь, — ирония Джокера была напоказ. – Кэп – мастер в загибании молотильщиков и не только их.
Рекс и Кейден замерли. Сейчас пилот огребёт за свою дерзость. Но Шепард промолчал. В который раз экипажники наблюдали подобные немые сцены, когда «торфанский мясник» всё прощал и уступал парню в бейсболке.

Перед началом следующего задания капитан объявил небольшой десятичасовой перерыв. Он обошёл все отсеки «Нормандии» и побеседовал с людьми. Настрой экипажников ему понравился. Все стояли за кэпа горой и принимали решения Шепарда, как истину в последней инстанции.
Он был в инженерном, в жилом, в командном отсеках и лишь кабину пилота обошёл стороной. Смотреть Джокеру в глаза не хотелось. Для общения с пилотом он использовал коммуникатор и старался чаще покидать «Нормандию». Но в этот день на орбитальной стоянке запрос кэпа о текущем состоянии корабля остался без ответа.
— А где Джокер? – спросил он у одного из навигаторов группы Пресли.
— Он собирался в медотсек, кэп, — отрапортовали ему.
— Зачем?
— Не могу знать, сэр. Джокер в таких делах немногословен. Сказал, что долго не задержится.

— И давно у вас эти боли, мистер Моро? – доктор Чаквас внимательно изучала показания протонного томографа.
— Два дня, — ответил Джокер.
Он сидел на медицинской кушетке, свесив ноги и опираясь руками о край. Недавно возникшие боли терзали тело с какой-то неимоверной изощрённостью, стоило ему лишь вспомнить необычные прикосновения из призрачного полусна.
— С чем-то связываете ухудшение в состоянии?
— Нет, — поспешил с отрицанием Джокер.
— Меня смущает сигнатура в записях вашего индивидуального хронолога.
— Что конкретно?
— Эти приборы постоянно следят за стабильностью эмоционального фона всего экипажа. Так вот, ваш прибор зарегистрировал стресс-сигнатуру три дня назад. Что случилось тогда?
Джокер сделал задумчивый вид, словно пытаясь припомнить недавние события, и через пару минут выдал придуманную версию:
— Мне приснился кошмар.
— Да что вы? – Чаквас явно не поверила, но как возможный вариант, объяснения приняла. – Раньше такого не было.
Джокер пожал плечами.
— Хорошо, укладывайтесь на кушетку, а я введу необходимые обезболивающие и гормональные препараты. Можете даже поспать.

… Сон. Да, это был сон. Но такой необычный, такой реальный и желанный. Он старался неосознанно продлить его и оставить в памяти навсегда. Нежность, страсть, сила и дурманящая истома. Раствориться в этих ощущениях и всё забыть. Прикосновения превращают в раба, мозг сопротивляется, но тело подаётся навстречу настойчивым ласкам. Не уходи. Продолжай…
Он почувствовал необычайное наслаждение и полёт. И… удар и резкую боль.

— Долбанный ёжик, — протяжно застонал больной, стараясь поднять себя с пола. – Ни хрена себе сны. Почти кончил, если бы не навернулся. Мать твою! Что с ногой?! Больно-то как!
Зашуршала пневматика дверей, и на пороге медотсека возник Джес Шепард. Поскольку Чаквас куда-то испарилась, Джокер не испытал прилива особой радости, увидев того, кто три дня назад хотел его изнасиловать.
— Джокер! – Джес кинулся к пилоту, распластавшемуся на полу около кушетки. – Что случилось?
— «Джокер, что случилось?!» — передразнил взволнованный голос капитана пилот. – Спасибо за заботу, мамаша. Вот, шёл мимо. Дай, думаю, полежу здесь у доктора под кушеткой, может Шепард придёт с благими намерениями.
Не обращая внимания на едкий сарказм, Джес попытался помочь Джокеру встать. Но тот отпихнул его руку и продолжил самостоятельно подниматься, цепляясь за перекладины кушетки.
— Джефф, перестань. Давай, я помогу.
— Пошёл на хер, — послал подчиненный своего командира и тихо застонал.
— Да, ты ногу сломал, — дрогнул голос кэпа, когда он заметил неестественно вывернутую ступню пилота.
— Мать твою! А то я не знаю! Ты мне глаза открыл! – издевательски выдал Джокер и сквозь сжатые зубы произнёс. – Уйди, Шепард, не будь ты уже до конца гондоном.
— Джефф, я только хотел помочь тебе подняться, — Джес беспомощно наблюдал за барахтаньем пилота.
— Иди, — через одышку от физического напряжения и боли категорично рекомендовал Джокер. – Иди отсюда. К себе в каюту. И там поднимай, чего хочешь.
Он закрыл глаза, пересиливая боль, и продолжил карабкаться на кушетку.
Джес мог бы обойтись и без разрешения, но снова насильно предлагать себя, даже в качестве безобидной помощи, он не стал.
— Доктор Чаквас, — сообщил он по общекорабельному коммуникатору. – Срочно в медотсек.

— Ой, мистер Моро. Ну, что же вы так, — Чаквас подбежала к больному и зафиксировала руками сломанную лодыжку. – Капитан, — в приказном тоне обратилась она к Джесу. – Помогите!
Он присел перед Джокером и в нерешительности протянул руку. На мгновение их взгляды встретились. Джес не раз видел в глазах своих партнёров сомнения, страх, неопределённость и, сейчас, под этой маской, взгляд Джеффа не оставил сомнений в заинтересованности правом выбора.

Ты не отказываешься. Ты хочешь. Зачем же отталкивать меня? Чего ты боишься? Ах, да. И впрямь, чего бы бояться. Всего лишь маньяка-капитана, у которого вместо головы жопа.

— Клади руку мне на плечо, — сказал Джес и, приподняв, усадил Джокера на кушетку.
Он помог ему лечь. И склонился, бережно укладывая голову на жёсткую пластиковую подушку. Джокер морщился от боли, но — ни слова о страданиях. Скорее он был зол на свою болезнь, чем требовал внимания и жалости.
— Уйдёшь ты или нет, — с безысходным отчаянием проговорил Джокер, пряча глаза от пристального взгляда.
Джес уступил. Он отошёл от кушетки и уткнулся в ближайший монитор сканера.
— Как же вы могли упасть? – поинтересовалась доктор Чаквас, разрезая ткань комбинезона над местом перелома.
— Сон, — сказал Джокер первое, что пришло в голову.
— Опять сон? – удивилась доктор. – А о чём, позвольте узнать.
— Я… — Джокер замялся. — Я не помню.
Джес обратил внимание на эту странную неуверенность, всегда напористого и амбициозного пилота.
— А мне кажется, помните. И очень хорошо, — Чаквас быстро проводила какие-то манипуляции с помощью набора нано-роботов. Аппараты вводились в кровяное русло и консолидировали места переломов без внешнего воздействия.
— Не помню, — упорно повторил Джокер.
— Мистер Моро, вы пришли ко мне, как к врачу, предъявляя жалобы на сильные боли. И я должна понять причину их возникновения. Поэтому, классифицируя показатели сигнатуры хронолога, я с твёрдой уверенностью могу сказать, что у вас было сильное сексуальное возбуждение и боли вызваны ни чем иным, как неудовлетворённостью и избыточным гормональным фоном. Я не знаю какие сны вам сняться, но в реальности вам не хватает сексуальной разрядки. Я всё ясно объяснила?
Джефф слабо кивнул. Его щёки горели едким кармином. Таким растерянным своего дерзкого и самовлюблённого пилота, Джес видел впервые.
— Ваши видения замкнуты на определённый образ? – спросила Чаквас Джокера.
Ответил тот не сразу.
— Дерьмо собачье, — наконец-то, сказал он.
Доктор округлила глаза. Солдаты по большей части прямолинейны, но Джефф Моро с особым наслаждением пренебрегал субординацией.
— Извините, док. Просто, боли, — сказал Джокер, стараясь привыкнуть к ощущению медленного распиливания костей.
— Вы же знаете – остеосинтез всегда болезнен. Придётся потерпеть.
— Док, пусть капитан уйдёт, — скрипнул зубами Джокер.
— Вам так неприятно его присутствие? – спокойно спросила она.
— М-м-м, — Джокер почти взвыл от боли и обиды за своё нынешнее состояние. – Да, мать вашу! Неприятно! – заорал он.
— Тише-тише, — Чаквас слегка похлопала его по больной ноге. – Капитан уже уходит.
Чаквас бросила взгляд на Шепарда и на пациента. Догадаться о возможном инциденте между капитаном и пилотом, сейчас, ей не составило труда.
— Капитан, я хотела бы с вами поговорить.
— Да, доктор, конечно, — сказал Джес, стараясь не терять самообладания и знаменитой шепардской выдержки. – Я подожду вас в БИЦе.
— Лучше в вашей каюте, — посоветовала она.
Джес кивнул и покинул апартаменты Чаквас.

— Присаживайтесь, — пригласил Джес медика «Нормандии» в удобное кресло в капитанской каюте. – Так о чём вы хотели поговорить? – спросил он, когда Чаквас расположилась напротив него.
— О Джокере.

О чём вы можете мне рассказать? Если я, как мальчишка, теряюсь перед этим парнем. Что бы я не услышал, моё отношение к нему не изменится. И уж тем более, отступать я не собираюсь.

— Я вас слушаю, — Джес изобразил внимание.
— Видите ли, кэп, — начала Чаквас. – У мистера Моро очень серьёзное генетическое заболевание.
— Я в курсе, — с недовольством перебил её Джес.
— Так вот, — Чаквас никак не отреагировала на обычный жёсткий тон капитана, — Последствия ухудшения его здоровья могут быть весьма неприятными. Подобное напряжение, в данный момент, характеризуемое мышечными спазмами, с течением времени, если его не исключить или не реализовать, может привести к частичному параличу.
— Я понимаю вашу заботу о членах экипажа «Нормандии», но причём здесь я?
— И я бы очень не хотела, — продолжила Чаквас, намеренно пропустив фразу Шепарда, — чтобы вы, капитан, были причиной осложнений болезни мистера Моро.
— Теперь, подробнее, доктор, — смутить Джеса Шепарда было сложно. – Что зависит от меня?
— Я думаю, вы догадываетесь.
Они уставились друг на друга многозначительно и испытывающе. Бирюзовые глаза капитана, казалось, потемнели и их отблеск застыл во взгляде женщины холодными осколками.
— А если я скажу, что вы лезете не своё дело? – раздражённо бросил кэп.
— Я бы с вами согласилась, — старого военврача не так-то легко было сломить, – если бы последствия не грозили Джокеру полной инвалидизацией. Космофлот для него всё. Это его жизнь. «Нормандия» — дом и любовь. Он погибнет без космоса. Это сейчас, он уверенный и эгоистичный. Стоит его списать, он сдастся. Будет ли это смерть от болезни или суицид. Мне кажется, вы не желаете ему такой судьбы.
Джес отвёл взгляд в сторону.

Он нужен мне. Я не знаю, что со мной.

До Чаквас донёсся тихий вздох.
— Послушайте, кэп. – сказала она дружелюбно и по-матерински тепло. – Если Джокер вам дорог, примите совет.

Дорог? Да, я каждую минуту думаю об этом парне.

— Секс – это, конечно, хорошо. Но для мистера Моро интимные отношения несколько сложны в техническом плане. С ним всегда придётся соблюдать строгие меры предосторожности. Его партнёр должен быть не просто внимателен и нежен, а предельно сконцентрирован на самоконтроле. Грубость и пренебрежение правилами будут чреваты привычными переломами. У него каждая кость в организме была под остеосинтезом. Некоторые кости по несколько раз. Прежде всего, вы должны понять – близость с Джеффом не будет обычной в прямом понимании этого слова. Наблюдая вас со стороны, я пришла к выводу о более чем резком характере индивидуума. Для боя это замечательно, но не для инвалида с синдромом Вролика.
— А может, ваши выводы несколько преждевременны? – немного смягчив тон, спросил Шепард, хоть частью реабилитируя себя в новом звании «Карателя».
— Может быть, — согласилась Чаквас. – На это я и надеюсь. Судя по физиологическим реакциям мистера Моро, вы, капитан, ваше присутствие, вызывает в нём определённые эмоции и возбуждение. Чем это обусловлено я не знаю. Воздержанием или влюблённостью. Судить трудно. Но если это будет продолжаться на фоне нереализованных фантазий, организм, поражённый синдромом ломкости костей, быстро исчерпает запас необходимых гормонов для более-менее приемлемого функционирования. Поэтому, — она сделала паузу, убедившись в заинтересованности кэпа. – Если вы решите продолжать роман, то секс должен стать неотъемлемой частью. Если же нет – дайте понять Джокеру, что он вам не нужен. Гуманней будет порвать с ним навсегда и расстаться.

Роман, секс, расстаться. Святые угодники! Или кто там есть? Откуда такие фантазии, док?

Она поднялась, намереваясь уйти.
— И вот ещё что, — сказал она, — если уж до конца быть честной. Любовь подобного рода, это не всегда радостное чувство. В основном это – обуза. Я надеюсь, мы поняли друг друга, капитан. До свидания.

Вы умеете добиваться своего, док. Теперь к прежней неуверенности добавился ещё и страх. Причинять ему боль? Куда уж ещё. Он ненавидит меня. А значит, расставание – единственно верный вариант. Как же не вовремя всё. Надо взять себя в руки. Найти замену и попросить о переводе Джокера на другой КК.