Знаешь, Акира, почему я уверен, что удача и в этот раз будет на моей стороне? Потому что я точно знаю, где тебя искать. Ты редкое явление здесь. Катализатор и эпицентр одновременно всего дерьмища, которое заварили с твоем помощью в моей Тошиме. Спорим, что ты уже выбрал тот единственный жетон игрока, который повесишь на шею и с которым выйдешь на Ринг?
Это Джокер, верно? Бинго. Можешь не отвечать. Я угадал, Падший. Ты носишь его на цепочке, состоящей из сотни металлических шариков. Каждый из них отдельный элемент, но они неразрывно связаны нитью, их соединяющей. Если ее разорвать, целое больше не будет единым. Перестанет существовать и сама цепь, и ее элементы. Те, кто послал тебя сюда, рассчитывают, что ты сможешь порвать цепь шариков-событий в Тошиме. Но разве они догадываются, что таким образом уничтожат саму Тошиму?
Но вернемся к Джокеру.
Я бы тоже его выбрал, Акира. Что может быть лучше: быть никем и всеми одновременно? Не в этом ли заключена божественная суть бытия гения? Кто сказал, что быть лучшим палачом, инквизитором, наемником, убийцей — это не есть высшее искусство?
Впрочем, хватит рассуждений на сегодня. Я уже у цели. Я вижу тебя, Падший.
А ты неплохо держишься. Весьма неплохо для новичка в уличных поединках с местными обдолбышами.
Мне нравится, как ты сейчас одним движением выбил кастет у этого рыжего укурка и ударом под печень заставил рухнуть на колени. Теперь не стоит ждать, пока он очухается и отползет в сторону. Лучше сразу перерезать горло, Падший. Здесь — это тоже милосердие. Этим ты избавишь его от встречи с крюками карателей или со мной. Тем более, что в подворотне рядом еще трое или пятеро дружков обдолбыша поджидают, когда ты выдохнешься. Эти ублюдки всегда предпочитают нападать компаниями. Зависимость от «капли» настолько сожрала их гниющие мозги, что они уже не помнят: на Ринге придется драться один на один. Точнее, для них больше нет Ринга. Он остался в прошлой жизни. До первой дозы. Сейчас вся их жизнь сосредоточена здесь, в этой подворотне-западне, которая будет и последней. Жетоны стали из средства достижения цели самоцелью. Теперь задача наркотов столкнуть, низвести до своего уровня любого, кто еще хотя бы минимально помнит, зачем оказался в Игуре.
Видишь? Ты еще не знаешь правил Тошимы, а уже вляпался в наши командно-групповые игры. Каратели тоже ходят парами и уже через четверть часа будут здесь. Наши красавцы: шрамированный блондин Гунджи и молчаливый, брутально–параноидальный Киривар. Я бы не хотел с ними встретиться. Говеные нелюди. Понимаешь, Акира, они легко могут насадить на крюк ночного убийцу Шики, но приссут перед наркобароном Иль Рэ. Хотя лично я не вижу никакой разницы. Однажды, когда они пришьют меня, я бы хотел понаблюдать с небес или из ада, как они будут оправдываться перед Арбитро. И тоже нет никакой разницы. Разве Тошима — это не само земное воплощение ада? Рай придумали выродки, вроде Арбитро, которые верят, что за превращение человека в скота не будет никакой кары.
Ладно. Так и быть. Немного времени у нас с тобой все же есть. Я подожду до четвертого наркота, который приставит к твоему горлу твой же собственный нож, Падший.
Та-та-та-та-там. Потанцуем, бэби? Наш танец будет коротким. Не страстное черно-белое танго, не алый с кастаньетами пасодобль.

— Не убивайте, прошу.
 
А вот это, Акира, меня заводит гораздо больше, чем просто «трахни». Мне нравится, когда они просят о пощаде. Нравится. Но не больше. Потому что только мудачье просит о пощаде.
Одно движение. Послушно падающая рядом распоротая плоть.
Интересно, что скажешь ты, когда моя катана будет у твоей глотки.

— Да пошел ты.

Отличий ответ. Намного лучше, чем «пощади». Тебе нравится, Акира, когда разрезают одежду на твоем теле?