— Нет!!! — Джесс упрямо помотала головой. — Не желаю ничего слышать!

По впалым щекам девушки струились горячие дорожки слёз, светло-каштановые кудряшки растрепались. 

— Джон, они же бандиты! Про них даже репортаж был!
— Прекрати, Джесс, — Шепард отмахнулся и застегнул молнию куртки.
— Ты же знаешь, как репортёры любят преувеличивать. Уверен, всё не так плохо...
— Правильно! Всё намного-намного хуже! — девушка подскочила к нему, загородив дорогу.
— Не хочешь слушать, значит, я тебя просто никуда не пущу!

Джон усмехнулся. Щуплое девичье тельце едва могло загородить проход, даже сейчас, когда она растопырила в разные стороны все четыре конечности. И, тем не менее, Джессика смотрела на него с ослиным упрямством и неподдельным беспокойством в глазах. Шепард снова улыбнулся.

— Не переживай ты так, — он подошёл к любимой девушке и нежно чмокнул её в нос. — Обещаю, если запахнет жареным, я тут же утеку оттуда.

Её плечи дрогнули. Джесс долго смотрела на Шепарда, прежде чем вздохнуть и опустить голову. Тонкие ручки упали вдоль тела.

— Обещаешь? — тихо, жалобно спросила она.
— Обещаю, — он снова чмокнул её и, отодвинув от двери, вышел.

Джессика сцепила перед собой дрожащие пальцы. Про банду «Красных» ходили самые неприятные, если можно так выразиться, слухи. В отличие от прочих городских группировок, они не просто шлялись ночью по городу и дрались с конкурентами, «Красные» не брезговали ничем: поджоги, похищения, вымогательства. Пару раз в новостях их самоназвание фигурировало даже рядом с убийством и изнасилованием.

Девушка тихонько всхлипнула. Ну, как?! Как, скажите, её Джон смог затесаться в эти ряды? Они постоянно бродили рядом друг с дружкой ещё с самого малого возраста. В детдоме он защищал её от хулиганов, а она замазывала панацелином, стащенным из медпункта, его синяки. Она уже и забыла, когда дразнилка «жених-и-невеста» стала правдой. Просто однажды, когда им обоим уже стукнуло по шестнадцать, а из стен детдома их нежно выпнули в реальный мир, она осознала, что Шепард до сих пор рядом с ней. Парочкой их давно считали все и вся, но Джессика почему-то была уверенна, что вся эта романтика длится только до тех пор, пока жизнь не разведёт их по разным сторонам улицы. А когда этого не произошло... Государственная дотация, полагавшаяся сиротам по достижению шестнадцатилетия, растаяла ещё до полуночи того дня, когда они покинули детдом. И на двоих у них была только нетяжёлая сумка со старыми вещами и перочинный нож Джона. Вот и весь багаж детства и юности. Чтобы выжить, приходилось браться за любую работу, которая только подворачивалась. Когда в один день существование стало совсем невыносимым, Джессика предложила молодому человеку, чтобы она «поработала в самой древней профессии». Шепард не разговаривал с девушкой четыре дня.

А потом неожиданно нашлась дешёвая квартира и деньги на самое необходимое. Джесс не задавала вопросов, хотя подозревала, откуда тянутся ниточки. Она предпочитала затыкать уши и мотать очаровательной головкой, лишь бы не признавать опасную реальность: Джон всё больше увязает в той среде, откуда не выбираются живыми и здоровыми. И вот сейчас это. Он открыто заявил, что теперь тоже в банде «Красных». И как она не уговаривала его, как бы ни плакала, Шепард всё равно стоял на своём. Девушка судорожно вздохнула и уткнулась лбом в закрытую дверь.

— Ты же обещал...