Агенты не спят – они только беспокойно дремлют. И по большей части, видят при этом кошмары.
Леон понял, что у него затекла шея, еще до того, как пошевелился. Открыв глаза, он увидел именно то, что и ожидал: потолок в грязных разводах, украшенный по углам паутиной. Кеннеди сдавленно охнул, попытавшись посмотреть по сторонам. Вот черт!
Эшли спала на сложенном одеяле перед камином, свернувшись калачиком. Леон жалел, что не мог обеспечить ей минимум комфорта – все-таки девчонка привыкла совсем к другой жизни.
С другой стороны… я – спасатель, а не хозяин гостиницы, так?
- Заткнись, - приказал он себе, массируя шею. Президентская дочка чуть пошевелилась во сне.
Леон встал, вспомнил вчерашний спор за право спать у камина и хмыкнул. Уступив даме теплое местечко, он вынужден был провести беспокойную ночь на влажной, провонявшей рыбой койке. Но, как оказалось, успел неплохо отдохнуть.
Он подошел к заколоченному и чудом оставшемуся целым во вчерашней перестрелке окну, посмотрел наружу сквозь щель. Погода не спешила радовать: мелкий дождик – впрочем, не особо противный, ветер в вышине, несущий серые тяжелые тучи. Редкий лесок неподалеку, в который вела извивающаяся, почти незаметная тропинка, усыпанная влажными листьями. В общем, привычная картинка.
Кеннеди обернулся, взглянул на девушку, и опять подумал, что совершенно не знает, как себя с ней вести. Эшли Грэхэм, сама того не желая, поставила его в тупик. И Леон предпочел бы еще раз выдержать осаду дома сумасшедшими аборигенами, чем отвечать на вопрос: как быть? И дело было не только в том, что она дочь президента и он ей, кажется, немножко нравится (или это только твое самолюбие?). Просто… девчонка была симпатична Леону, и он боялся, что ненароком обидит ее, сказав что-то не то; совсем не то, что обычно говорят особам ее ранга.
С женщинами ты тормозишь, это точно, проворчал он, ероша волосы. Причем для этого даже не требуется роковой красотки, достаточно молодой девушки с яркими глазами, в которых светится надежда.
Он присел на последнюю ступеньку лестницы, положил подбородок на сложенные руки.
Да, ехидно прошептал внутренний голос, вот тебе и еще одна причина выбираться отсюда как можно скорее: заняться самоанализом на досуге. Может, хоть тогда сможешь построить отношения с какой-нибудь девушкой дольше, чем на пару часов.
Кеннеди отдавал себе отчет в том, что у него есть некоторая слабость к противоположному полу. Но так уж получилось, что его образ жизни не слишком располагал к длительным знакомствам и отношениям. До Раккун-Сити он встречался долгое время с подругой детства, потом оба поняли, что выросли из этих отношений, и мирно разошлись. А потом жизнь совершила резкий поворот на 180 градусов, и стало совсем не до девушек.
С присущей ему иронией он рассуждал, что, пожалуй, не так обидно видеть красивую девушку и не иметь возможности стать ей ближе, если при этом ты на секретном задании, и тебя в любую минуту могут пристрелить.
Именно по этой причине он был одинок. Нежелание подвергать кого-то еще опасности, которая стала его жизнью, влекло за собой практически полное отсутствие личной жизни. Кеннеди привык к этому, хотя иногда было трудно изображать равнодушие.
И вдобавок… прошлое крепко держало его, и образы его не стирались со временем. Леон тяжело пережил гибель Ады Вонг, виня себя в этом. Потом, когда до него дошли слухи, что Ада жива и работает на Альберта Вескера, стало легче, но это не помогло ему забыть ее.
Прекрасно сознавая, что шпионка водила его за нос все время, и использовала в своих целях, Леон не держал на нее зла; шесть лет назад он испытывал жалость, привязанность, тепло, нежность – и печаль. Чувства не притупились со временем: стоило воскресить в памяти ее лицо, как тут же щемящая тоска накрывала его приливной волной. Кеннеди злился на себя, свою слабость, но ничего не мог поделать со своей памятью.
Забудь ее. Оставь в прошлом, Леон…
- О чем ты думаешь? – негромкий голосок вырвал его из размышлений. Леон моргнул, посмотрел на Эшли. Девушка сидела, приводя в порядок волосы. Поймав его напряженный, растерянный взгляд, она потупилась.
- Нет, ничего, - он встал, кляня себя за неловкость.
Пусть уж лучше считает тебя мачо без мозгов, чем ты ранишь ее. Решительней.
- Пять минут – и выходим, - сказал он равнодушным тоном, отойдя к двери. – Я на улице подожду.
Он успел заметить недоумение в ее глазах, прежде чем закрыть за собой дверь.
Прости, но я запутался…

Однако посидеть на завалинке и поразмышлять о вечном ему опять не дали. Услышав вкрадчивый голос за своей спиной, Леон даже не удивился:
- Хорошая сегодня погода, незнакомец!
- Я есть хочу, - отозвался Кеннеди, по-прежнему не глядя на него. Торговец хмыкнул:
- Какие проблемы? Чего угодно?
- Что это значит? – Леон протянул ему карту. Тропа впереди раздваивалась, и агенту было очень интересно узнать, по какому пути лучше и безопаснее идти.
- Хм-м… Знаешь, незнакомец…
- Леон.
- Нет, мне так привычнее. Тебе опять не обойтись без этой штуки, - торговец показал на гранатомет. Кеннеди мысленно застонал, представив себе, как будет тащить оружие.
- Без него никак?
- Мне нужны живые клиенты, - хитро прищурился торговец. – Ради этого могу даже скидочку сделать.
- Черт, у меня горячка, - Леон лег на бревно, стал смотреть в небо. – Тебя не существует, так?
- Ну, как тебе сказать? Можешь считать меня призраком. Я не обижусь.
Кеннеди не выдержал и рассмеялся хрипловатым смехом.
- Точно, бред! Ладно, давай сюда. И добавь патронов, - он вытащил из кармана колье и кинул его торговцу. Тот ловко поймал драгоценность, изучил ее:
- На патроны не хватит.
- А если добавить? – Кеннеди протянул ему девятимиллиметровый пистолет. Торговец помолчал. – Плюс мне нужны гранаты и желательно – более мощное ружье. Устроишь?
- Ну…
- В кредит, - Леон сел, кинул взгляд на дверь дома. Эшли еще не было, и это даже к лучшему. Он чувствовал себя элитным клиентом психушки, и девушке совсем необязательно быть рядом с ним в такой момент. – Как постоянному клиенту.
Он решил вести себя с торговцем так, словно тот и не возникал из неоткуда, предлагая оружие, казалось бы, совсем не из этого мира. Так – обычный торгаш, каких полно везде. Иначе пришлось бы добавлять и его к куче загадок и вопросов…
- Под процент, - согласился тот. Кеннеди хохотнул.
- Барыга!
- Выживает богатый, - учтивым тоном отозвался торговец, изящным жестом фокусника поменял ружье Леона на вытащенное из бездонного рюкзака другое. – Держи свое оружие, и не забудь: я встречу тебя.
- Забудешь тебя, как же, - проворчал Леон, глядя вслед фигуре в балахоне. Потом перевел взгляд на гранатомет и фыркнул недоверчиво. Этот мир сошел с ума, точно! Или только я?
- Откуда это? – подошедшая незаметно Эшли удивленно воззрилась на оружие. Леон пожал плечами.
- Тот самый старый друг.
Он еще раз посмотрел на карту, пытаясь выбрать, по какой тропе идти; доверился интуиции и выбрал правый путь. Повесил на плечо новое ружье, сунул пистолет в кобуру, взял гранатомет в руки и, чувствуя себя истинным героем боевиков, пошел впереди. Эшли, немного поколебавшись, последовала за ним.
Кеннеди не считал себя знатоком женских сердец, но ощущал непонимание и некоторую обиду девушки. Скорее всего, мисс Грэхэм тоже растеряна и не знает, как себя вести, заключил он, совершенно не будучи в этом уверенным.
Тропа, описав небольшую петлю вокруг леса, вскоре привела в очередное ущелье, сразу вызвавшее у Леона нехорошее предчувствие.
- Держись за мной, - приказал он Эшли и приготовился поднять гранатомет. Пахло чем-то горьким – как будто кто-то поджег опавшие листья, посыпав их предварительно коноплей. Для большего кайфа, надо полагать.
Девушка вдруг взвизгнула, показывая наверх. Кеннеди тут же поднял голову, заметил тролля, собиравшегося прыгнуть прямо на них, и довольно грубо оттолкнул Эшли в сторону, прыгнув сам в другую.
Вовремя: тролль грузно приземлился, устроив локальное землетрясение, и заревел. Эшли невольно вскрикнула, и тем самым привлекла внимание монстра. Леон ругнулся.
- Спрячься! – крикнул он, пытаясь решить, как выманить тролля на открытое пространство. Гранатомет весил, казалось, тонну… и тогда Леон попросту бросил его на землю и бросился бежать от монстра.
Чувствовать приближение огромного существа, которое стремилось его раздавить, было не слишком приятным и обнадеживающим. Кеннеди, разворачиваясь в прыжке, вытащил пистолет и несколько раз выстрелил монстру в морду. Тот разочарованно взревел, но движения не прекратил. Леон сумел удержать равновесие, приземлившись, выпрямился.
Думай, Кеннеди, думай быстро! Как прикончить эту тварь, если до гранатомета не добраться?
Тролль был совсем близко, и Леон решил рискнуть. Давая монстру подойти еще ближе, он стоял до последнего у стены небольшой хижины, а когда противник с торжествующим ревом поднял ногу, желая раздавить человека, скользнул мимо, но не стал отдаляться.
Не колеблясь и не раздумывая (потому что иначе решимость испарилась бы сразу), он подскочил к ноге тролля и, пользуясь тем, что монстр немного нагнулся вперед, словно ищущий очки подслеповатый человек, забрался ему на спину. Дальше – безумнее: вытащив из кобуры на плече нож, Кеннеди вонзил его в странный нарост на спине противника.
Эффект его не разочаровал: тролль зарычал от боли, крутанулся на месте, пытаясь достать до источника боли, и чуть не достигнув своего.
Леон соскочил на землю, приземлившись на четвереньки. Эшли, забившись в расщелину между скал, смотрела на него расширенными от страха глазами. Леон улыбнулся ей и снова развернулся к врагу.
Обозленный монстр сделал резкое движение, и Леону чудом удалось уйти от его кулака. Везучий ты. Не исчерпай лимит удачи, оставь и на потом!
Агент терпеливо дождался, пока тролль не соизволит остановиться и отдохнуть минутку, и снова повторил трюк с заскоком на спину и ударом ножом. Но на это раз спрыгнуть не получилось: тролль схватил его.
Захват Мендеса показался детской игрой по сравнению с этим. Монстр сжал его с такой силой, что Кеннеди прокусил губу, сдерживая крик. Боль в ребрах была невыносимой, мышцы не слушались… но он все же сумел поднять руку из последних сил и вонзить нож в ладонь державшего его существа.
Тролль отпустил его, и Леон грохнулся оземь, ударившись о камень многострадальным боком. В глазах заплясали темные круги. Вот так финт!
Очумело мотая головой и сжимая зубы, он кое-как поднялся на ноги. Тут его взгляд упал на лежавший совсем недалеко гранатомет.
Взрыв разметал останки тролля по ущелью. Леон пригнулся, чтобы избежать столкновения с осколком кости, закрыл на секунду глаза. Тяжело дыша, он опустил оружие на землю, с трудом выпрямился.
- Леон! – Эшли подбежала к нему. Губы у нее дрожали, в глазах было такое выражение, что Кеннеди стоило немалого труда казаться невозмутимо спокойным. Девчонка волновалась, это ясно… за него?!
Он покачал головой, прогоняя туман, кивнул Эшли.
- Все нормально. Я был готов.
Он намеревался пойти дальше, но боль в боку внезапно заставила его согнуться. Эшли почти неслышно вскрикнула, и ему пришлось опереться о скалу, поднять голову и улыбнуться девушке.
- Я в порядке.
Но в следующий же миг у него закружилась голова, и Леон рухнул на землю.

Эшли была напугана и вовсе не старалась это скрыть – да и не получилось бы. Сражение с существом, которому место только в кошмарах, само по себе могло напугать кого угодно; а уж когда Леон потерял сознание, девушка вообще чуть не сошла с ума от страха.
Сдерживая дрожь, она присела, попыталась уложить его как можно удобнее, сознавая свою полную беспомощность, и чувствуя себя очень маленькой и незначительной. Леон был ранен, возможно, умирал, а она ничем не могла помочь! Эшли всхлипнула, но тут же приказала себе собраться. Она не имела права хныкать сейчас.
Внушение помогло, и она после некоторого колебания потянулась к кейсу на его поясе, не отрывая взгляда от его лица.
Чувства, теснившиеся в груди девушки, сильно смущали ее. Она не могла бы сказать, которое из них преобладает – растерянность, уважение, восхищение, радость, надежда… но совершенно точно знала одно: она не равнодушна к своему спасителю.
Найдя в кейсе аптечку, Эшли вытащила бинты и кровоостанавливающее средство, и неумело, но старательно принялась вытирать кровь с лица и рук парня. Сердце ее билось так часто и неровно, что Эшли иногда казалось – это что-то другое, звук извне.
Что же с тобой такое?
Бледное лицо с удивительно черными бровями и ресницами, тонкие губы, кажется, сломанный давным-давно нос – теперь Эшли казалось, что он весьма симпатичен, и даже тени под глазами или жесткое выражение лица не портили это впечатление. Она осторожно вытерла кровь с искривленных болью, обветренных губ, задавая себе вопрос, что будет делать, если он сейчас вдруг очнется.
Эшли не разбиралась в медицине и не могла сказать, цел ли он; все, что она могла – это остановить кровь, текущую из рваной царапины на предплечье, и молиться, чтобы Леон был здоров.
Боже, пожалуйста!
Она аккуратно сложила все в кейс, закрыла его, после чего села рядом с парнем, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей – и не заметила, как уснула.

Странный звук: словно где-то очень близко пролетает вертолет, едва не задевая его… стрекот вращающихся лопастей нарастает с каждым мгновением, поглощая все… и тут реальность с треском разрывает нож. На лезвии выгравирована извивающаяся змея – столь же опасная и молниеносная, как хозяин ножа.
Ты сам виноват в том, что случилось. Не вздумай винить меня, напарник!
Он очнулся сразу, без перехода. Распахнул глаза, не сразу поняв, что смотрит в осеннее небо, потом вспомнил, что случилось.
В какой я жизни?
Подняв руку, он убедился, что более или менее цел, не лежит в луже собственной крови и не корчится в агонии, и кое-как сел. Ребра болели нещадно, но это пустяк, это пройдет. Главное – где Эшли?
Леон повернулся почти в панике, и тут же заметил все: свою перевязанную руку, использованную аптечку, спящую рядом девушку.
Кеннеди задержал дыхание, потом резко выдохнул. Это не помогло: мысли все так же кружились беспорядочным роем. Он зажмурился, прислонился спиной к камню. Растерянность была подавляющей.
Леон чувствовал, что окончательно запутался в этом переплетении абсурда и ужасающей реальности, как муха в паутине. Два дня назад он и представить себе не мог, что существуют твари, способные управлять сознанием… нет, конечно, уроки прошлого не прошли даром – но чтобы такое произошло снова, когда он уже почти сумел забыть этот ужас!
Он откинул голову назад. За шесть лет ему приходилось сталкиваться с жертвами чудовищных экспериментов «Амбреллы», и он привык к постоянному напряжению и страху. Но то, с чем он имел дело на этот раз, было чем-то другим. Не зомби. Не вирусы.
Так что же это за чертовщина?!
Саддлер говорил что-то о контроле над сознанием. Ему и Эшли вкололи что-то. Значит ли это, что они сами теперь почти зомби? От одной мысли об этом становилось нехорошо: превратиться в живой труп – что может быть хуже?!
Мало того, что он угодил в кошмар и теперь тщетно пытается выпутаться из его оков; странные персонажи, словно порождения чьего-то больного сознания, контролируемые паразитами люди… Теперь дело осложнялось присутствием рядом девушки, которая нравилась Кеннеди, которую он должен был защищать любой ценой – и он никак не мог определиться, как себя с ней вести.
Не допускать фамильярности – «Мисс Грэхэм, не соизволите ли следовать за мной»? Глупо… и вряд ли получится. Как к младшей сестре? Хм, тоже трудновато – глядя на нее, он испытывал не совсем братские чувства (будь честен сам с собой, и да воздастся тебе спокойной совестью – или муками оной, смотря, насколько расходятся твои мысли и твои же принципы морали).
Он взъерошил волосы, и без того не шибко причесанные, задумчиво посмотрел в небо.
Остается только играть в рыцаря-недотрогу, язвительно посоветовал внутренний голос. Просто делаешь лицо идола с острова Пасхи, равнодушным тоном цедишь нечто вроде «Пошли, детка, дом за поворотом», и не забываешь рисоваться. Чем чаще, тем лучше.
Заткнись, а, Кеннеди? Не разочаровывай хотя бы сам себя.
Она была рядом, она постаралась сделать так, чтобы ему стало лучше. Старалась быть сильной, хотя была невероятно испугана – это было видно по ее глазам. Он смотрел на открытое, нежное лицо с пушистыми ресницами и полураскрытыми пухлыми губами, как загипнотизированный… но тут она пошевелилась, и наваждение исчезло.
Проклятье! Леон решительно встал, скривившись от боли, нашел пистолет и сунул его в кобуру. Сжатые губы тонкой линией выделялись на лице. Ты – спецагент, твое задание – спасти девушку и доставить ее домой. Все остальное - лишнее. Помни об этом, хорошо?

Боль не уходила, и Леону пришлось использовать куда больше анальгетиков, чем хотелось бы. Он почувствовал себя лучше, и теперь сидел, прислонившись спиной к холодному камню, и смотрел на серое небо, ожидая, когда проснется Эшли. За пару минут он опустошил половину бутылочки с неприкосновенным запасом воды, прежде чем вспомнил о девушке и, ощутив угрызения совести, отложил бутылку в сторону.
Задание почти выполнено, агент. Девушка здесь, и теперь только надо выбраться отсюда, а уж что здесь творится – вопрос другой. Этим можно заняться позже, когда рядом не будет гражданских лиц.
Ханниган не отвечала на звонки, и Леону оставалось только ждать, надеясь изо всех сил на скорый конец миссии, оказавшейся такой неожиданной и богатой на воспоминания.
Эшли пошевелилась, и он напрягся. Потом заставил себя вежливо улыбнуться.
- Извини, что заставил ждать, - слова получились сухими, сказанными без выражения. Эшли кивнула, отводя взгляд. – Тогда пошли?
- Может, отдохнешь? – робко предложила она. Кеннеди качнул головой, встал.
- Некогда. Мне нужно доставить тебя домой.
Девушка молча смотрела в землю. Леон протянул ей бутылку с водой:
- Держи.
- Спасибо, - глухо сказала она. Кеннеди стоило большого труда сохранять равнодушный вид. Он сознавал, что, скорее всего, обидел ее, но не хотел давать волю эмоциям.
Он подождал, пока она допьет воду, вытащил «Каратель» из кобуры, и пошел вперед.

Дорога оканчивалась у входа в двухэтажный деревянный сарай, стоящий одиноко на краю леса. При одном взгляде на строение у Леона появилось мрачное предчувствие. Он осторожно подошел к двери, прислушался. Ни звука, но это ни о чем не говорит. Леон глянул на девушку:
- Думаю, тебе лучше подождать снаружи.
Она секунду медлила, глядя на него, потом кивнула и убежала прятаться. Кеннеди вздохнул, приказал себе сосредоточиться и приготовиться ко всему, и открыл дверь.
Ничего. Какие-то ящики, бочки, мусор; лесенка на второй этаж, где, судя по всему, тоже ничего важного. Тишина и пыль. Но все инстинкты кричали, что здесь что-то есть… кто-то.
Он успел развернуться, уловив едва слышный звук – и в этот момент Биторез Мендес, кошмарный староста деревни, одной рукой схватил его за горло, поднял в воздух и, прежде чем Кеннеди успел сообразить что-либо, отшвырнул его.
Леон ударился спиной о деревянную балку под потолком, грохнулся на пол. Из легких вышибло воздух, и он почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Даже застонать не получилось. Единственной панической мыслью было: «А если позвоночник сломан?». Леон заставил себя пошевелиться и с радостью понял, что может двигаться, что все в порядке. Однако подняв взгляд, он тут же сник.
Мендес аккуратно скрутил железный засов на двери в узел, после чего неспешно повернулся к агенту и молниеносным движением склонился к нему…
Леон успел увернуться от громадного кулака, откатиться в сторону, чувствуя ноющую боль в боку. Паники не было, но он был несколько шокирован быстротой противника. С ним явно не стоит пытаться договориться…
Взгляд зацепился за красную бочку совсем рядом; он толкнул ее ногой, убедился, что Мендес стоит спиной к нему в увеличивающейся луже бензина, и поднял пистолет. Сознание стало на удивление ясным.
- До скорого, - проговорил он и выстрелил, а затем прыгнул в сторону.
Взрывная волна настигла его в воздухе, подтолкнула в спину, обдав жаром. Леон упал на землю, несколько секунд лежал, не двигаясь и стараясь не вдыхать пыль. Потом поднял голову – и обомлел.
Только не это… Опять.
Ослепительной вспышкой возникло воспоминание: он стоит с дробовиком в руках, не в силах поверить в то, что видит перед собой - гигантскую каплю темной слизи, множество толстых щупалец, будто вросших в пол, стены и потолок вагона поезда, мчащегося по темному тоннелю; ужас и паника – все, что осталось от ощущений, но он поднимает дробовик, почти не веря в успех, и стреляет…
Лишившийся плаща староста мутировал так быстро, что глаз не успевал отмечать стадии его преображения. Леон завороженно наблюдал за тем, как позвоночник Мендеса вытягивается, словно чудовищная пружина; тело разрывает надвое, и из спины вырастает нечто настолько отвратительное, что этому и названия-то не подобрать. Он услышал хруст, когда позвонки монстра увеличились в размерах, разрывая плоть на его спине. Окровавленные щупальца, жало, как у скорпиона, длинные когти на руках – и все та же безумная ярость в глазах.
Леон заставил себя двигаться. Он был поражен, чувствовал отвращение и – что уж скрывать? – леденящий страх, но также уверенность в том, что подобному существу не место на земле.
Подняв гранатомет и прицелившись в живот приближавшемуся шаркающей походкой Мендесу, он выстрелил. Отдачей его отшвырнуло к стене, приложив к камню. Леон даже не обратил внимания на острую боль, не отводя взгляда от врага.
Туловище противника окончательно разорвало на две части. И в то время как ноги остались лежать, верхняя часть продолжала движение к агенту, ловко перелетая с балки на балку.
Мысли выходили сплошь нецензурные, но Леон не замечал, выражает ли свое мнение вслух. По большому счету, какая разница?!
Стряхнув оцепенение, Кеннеди побежал к лесенке, пытаясь придумать, как убить это порождение ада. Ружье, пистолет? Скорее всего, для этого нужно много времени, а Мендес вряд ли его предоставит.
Он развернулся, поднявшись наверх – и отпрянул назад. Ухмыляющееся лицо было так близко, что агент почувствовал приторный, тошнотворный запах.
- Ну ты и мразь, - пробормотал он и кинул гранату.
Мендес с легкостью уклонился – но не учел того, что Леон, вытащив пистолет, сделает несколько выстрелов. Пули угодили в грудь мутанту.
Рыкнув от боли (чувствует ли оно боль?), монстр упал на землю – чего и добивался Леон. Грохнул взрыв, вслед за ним раздался протяжный стон ярости и муки.
Кеннеди посмотрел вниз, даже не надеясь на столь быстрый исход поединка.
Мендес был еще жив; с ненавистью глядя наверх, он поднимался с пола. Леон поднял ружье, выстрелил ему в голову. Он стоял слишком близко от края, поэтому едва не упустил момент, когда жало Мендеса стремительно рванулось к нему, норовя проколоть.
Кеннеди отскочил назад, от души обозвал старосту и выстрелил еще несколько раз. Покореженные гильзы со стуком падали на пол, агент снова и снова перезаряжал дробовик и стрелял в чудовище внизу, корчащееся от боли, но упорно тянущееся к человеку.
Леон передернул помпу. Последний патрон, и если ты не сдохнешь…
Ему опять повезло. Мендес выгнулся дугой, захрипел, поскреб пол когтями и вскоре затих. Леон для верности выждал минуту, потом сделал контрольный выстрел из пистолета в голову, и только потом спрыгнул и подошел посмотреть.
Ему отчаянно хотелось узнать, что же здесь творится, и как избавиться от паразита внутри него, и вообще, что делать дальше. Но несмотря на мимолетное желание бросить все и убираться отсюда, он прекрасно сознавал, что даже если бы рядом был кто-то, знающий ответы и предлагающий легкий путь к нормальной жизни, он бы отказался. Потому что его жизнью отныне была борьба за мир, как бы пафосно это ни звучало.
И Леон готов был жертвовать ради этого своим собственным миром.
Огонь разрушил одну из стен сарая, и Леон вылез наружу, с наслаждением глотая холодный свежий воздух. Эшли с опаской подошла к нему. Он улыбнулся ей – почти официально, но не холодно, и девушка робко улыбнулась в ответ.
- Еще чуть-чуть осталось, - пообещал он. Эшли опустила голову.

Подняться по дороге обратно оказалось делом не таким уж простым. Несколько крестьян уже поджидали их, приветствуя криками. А чтобы гости не заскучали, выслали вперед грузовик, управляемый явно нетрезвым водителем.
Эшли спряталась за спину Леона, зажмурившись и стиснув кулаки. Кеннеди только улыбнулся. После победы над Мендесом ему стало гораздо лучше, как в моральном, так и физическом плане. Когда ты знаешь, что враг смертен, и в твоих силах подарить ему эту смерть, жить становится легче.
Пары точных выстрелов в водителя оказалось достаточно. Машину занесло на повороте, и она опрокинулась. Сидевшие в кузове под брезентом пассажиры глухо ругались.
Дорога вела к мосту, и Кеннеди не раздумывая побежал к нему, схватив Эшли за руку. Толпа разозленных крестьян следовала по пятам.
Разводной мост… есть идеи? Он остановился, кивнул смотревшей на него девушке, показал на рычаги:
- Сможешь? Давай!
Эшли взялась за один рычаг, Леон – за другой. Мост заскрипел и нехотя начал подниматься, и вскоре крестьяне вынуждены были смотреть на них с той стороны рва и бессильно ругаться.
Кеннеди посмотрел на Эшли, оценивая ее состояние. Она поймала его взгляд и неожиданно улыбнулась:
- Все хорошо.
Леон медленно кивнул и, наплевав на свои же правила, улыбнулся в ответ.
- Не сомневался в этом.
Он повернулся к входу во двор замка. Эшли последовала за ним.