Джек Краузер расправился с преграждавшим ему дорогу фанатиком при помощи ножа, вытер кровь с лица и выругался. Как они при жизни мерзкие, так и после смерти! Он вытер нож о балахон монаха, перешагнул через труп и выбил деревянную дверь.
Саддлер вызвал его как раз в тот момент, когда Краузер уже подобрался к Вонг, потерявшей на некоторое время бдительность. Наемнику не оставалось ничего другого, кроме как послушаться и бежать к главе культа. Он считает меня верным псом. Пусть считает.
Он лениво толкнул дверь, за долю секунды оценил ситуацию и метнул в троицу монахов гранату. Можно было бы и ножом… но это слишком большая честь для них. Нож оставим для особо важных персон. Вроде бывшего напарника.
Краузер надеялся, что Саддлер пошлет за Кеннеди именно его, не вовлекая в дело кого-то еще. Ему не терпелось разобраться с Леоном, отомстить за все, что он пережил по вине бывшего полицейского. Глава культа, однако, имел на этот счет другие планы. Ему срочно нужна была Эшли Грэхэм для завершения ритуала посвящения. И никому другому он, видите ли, не доверял такое важное дело, как похищение девчонки из-под носа у спецагента! Краузер все больше подозревал, что старик просто хочет убрать его на время с дороги, и это раздражало наемника. Но он только кивнул и вышел.
Я никуда не спешу. И у меня достаточно времени, чтобы подумать.
Смерть Луиса Серы не вызвала у наемника никаких чувств. Краузер не считал ученого достойным своего внимания при его жизни, так почему он должен был менять мнение после его смерти? Саддлер сам убил исследователя, в отместку за предательство, и возражать, что это было жестоко, было бы опасно. Да Краузеру и не хотелось.
Гораздо больше его терзало желание встретиться с Леоном. Слишком уж за многое тот должен был ответить…
Когда в 2002 году он получил задание в качестве напарника секретного агента Кеннеди отправиться в провинцию Ампаро, чтобы найти наркобарона, уличенного в связях с «Амбреллой», Джек и не подозревал, во что выльется для него эта поездка. Разумеется, как оперативник спецназа он был готов ко всякого рода трудностям, но только не к тому, что ждало его там, в жарких и темных джунглях Южной Америки…
Наблюдать за агентом оказалось неожиданно забавно: Кеннеди, несмотря на свои 25 лет и немалый опыт работы спецагентом, не растерял еще какой-то детской способности увлекаться, отдаваться чему бы то ни было целиком, без колебаний. Взять хотя бы тот случай, когда они только попали в провинцию и искали путь к деревушке через джунгли, а Леон принялся любоваться бабочками, едва не став жертвой агрессивной ядовитой змеи. Так что Джек даже спас ему жизнь… о чем теперь жалел. Ты у меня в долгу, напарник. Пора свести счеты.
Краузер сплюнул, прислонился к колонне, задумчиво глядя на стену. Та миссия надолго запомнилась ему хотя бы по той простой причине, что в результате полученной травмы Джек был отстранен от службы – и это больно ударило по его самолюбию. Амбиции пришлось похоронить – адская боль в руке живо разрушила все иллюзии. А осознание того факта, что его использовали как вспомогательную силу, даже не потрудившись с самого начала объяснить, куда посылают, злило Джека не на шутку. Как будто он был каким-то новичком, салагой, недостойным даже узнать все детали! Как, наверно, смеялся Кеннеди, глядя на напарника!
Джек зарычал, сжал лезвие ножа. На ладони появилась красная полоса, но он даже не заметил боли, поглощенный ненавистью к Леону. Ты думаешь, став ближе к президенту, ты отдалился от смерти, от которой ушел два года назад? Ошибаешься. Я уже иду за тобой. И тебе не уйти.
Наемник посмотрел на свою руку и усмехнулся. Старина Вескер… хоть ты и считаешь себя умнее всех, и ради возвращения своих сил я готов был соглашаться с тобой и в этом… Всему приходит конец. Грустная правда жизни.

Осмунд Саддлер довольно осклабился, разглядывая пробирку на столе перед собой. Плага, источник невероятной мощи и новых, нечеловеческих возможностей, наконец-то вернулась к нему, и он не собирался отдавать ее кому бы то ни было. Луис Сера на себе узнал гнев главы культа Иллюминадос.
Одним персонажем меньше. Пусть это была не пешка – все-таки талант надо уважать. Допустим, конь. Но на доске еще много лишних фигур.
Например, Джек Краузер, возомнивший, что может высказывать свое мнение в лицо Саддлеру, только потому, что согласился ввести себе образец Плаги. Американец был полезен главе культа, и поэтому Саддлер терпел его, но старался давать ему такие миссии, чтобы видеть пореже.
Женщина в красном была еще одной головной болью. Неуловимая, опасная, целеустремленная, она охотилась за Плагой, безжалостно убивая всех, кто вставал у нее на пути. Саддлер был недоволен тем, что она все еще жива, и начал уделять ей куда больше внимания, чем раньше. Он не мог допустить, чтобы кто-то забрал его силу!
Американский агент попортил немало нервов Саддлеру своей феноменальной везучестью и упрямством. Каждый раз, когда глава культа собирался сделать что-то, вмешивался Леон Кеннеди, и все шло кувырком. Он врывался в зал именно тогда, когда его меньше всего ждали, и устраивал великий переполох, а потом шел дальше, оставляя за собой дорожку из трупов. Глава Иллюминадос испытывал к нему даже нечто вроде уважения – парень не пасовал перед трудностями, достойно держался… а именно с такими врагами жизнь интереснее.
Но он не один. Рядом с ним девочка, и это его слабое место. Саддлер улыбнулся задумчиво, сжал посох. Туда-то мы и нанесем удар…

Эшли проснулась первой, ощутив что-то теплое на щеке. Открыв глаза, она не поверила: сквозь зарешеченное окошко на нее лукаво смотрело солнце! Господи, а я уже начала думать, что оно здесь вообще не появляется! И как же хорошо чувствовать это тепло!
Она потянулась, отметив с долей удивления, что не помнит, как добралась до койки; кинула быстрый взгляд направо – и смущенно потупилась. Спящие всегда выглядят такими беззащитными и милыми… и так трудно отвести от него взгляд.
Эшли села, попыталась привести волосы в порядок, представляя достаточно четко, что творится у нее на голове, и ужасаясь. Она не имела возможности взглянуть в зеркало, уже целую неделю, а отражение в воде услужливо подставляло ей милую девушку, очевидно, страшась сказать правду нечесаной ведьме в лицо.
Как только он еще не бросил меня позади?!
Она снова перевела взгляд на спящего на соседней койке агента и невольно улыбнулась. Он был привлекателен, храбр, умен… просто герой из сказки! И если учитывать, что раньше Эшли и предположить не могла, что попадет в такое жуткое место – сказка не для детей.
Девушка соскочила с кровати, походила на цыпочках по комнате, разминая ноги. Она подошла к окошку, взялась руками за перекладины и стала смотреть наружу. Небо напоминало зеркало, в нем отражалось зеленоватое море, с которого дул легкий, прохладный ветерок. Эшли не удержалась от улыбки. Что бы ни произошло потом, сейчас мне хорошо.
Леон пошевелился во сне, и она обернулась, боясь издать лишний звук, чтобы не разбудить его. Девушке непривычно было видеть его таким – без обычной маски крутого парня-героя боевиков. Она сознавала, что он вынужден постоянно контролировать себя в ее присутствии, потому что… Потому что она ошиблась, и максимум, что он чувствует – нетерпеливое рвение закончить эту миссию? И она для него – всего лишь гражданское лицо, которое надо вытащить из передряги, президентская дочка, избалованное существо?..
Нет, покачала она головой после краткого колебания, дело не только в этом. Есть что-то еще… в его задумчивом взгляде, от которого у меня пробегают по спине мурашки, в мягком голосе, движениях. Но он не хочет, чтобы я об этом знала. Почему?
Интересно, у него есть девушка? И что будет, если я спрошу об этом его самого?
И не пошлет ли он меня в мягкой форме куда подальше, потому что это вообще не мое дело?
Она рассеянно смотрела на него, ловя пролетающие мысли, как вдруг до нее дошло, что он открыл глаза и смотрит на нее, не моргая и слегка улыбаясь. Эшли вспыхнула, отвернулась.
- Прости.
- За что? – он сел, пригладил растрепанные волосы. – О, солнце! Значит, утро можно назвать добрым?
Эшли нерешительно вскинула на него взгляд. В прищуренных серых глазах затаился смех, и это неожиданно помогло девушке расслабиться. Она вздохнула свободнее и улыбнулась в ответ.
- Как спалось? – Кеннеди не спешил вставать и проверять местность на предмет наличия врагов. Ему было хорошо и тепло, и он хотел растянуть эти мгновения насколько можно дольше. На минуту ему удалось забыть даже о паразите внутри… но холодный страх все-таки вполз в сознание, свернувшись в уголке. Леон глубоко вздохнул. Спокойно. Еще есть время.
- Учитывая, что до этого я чуть не умерла от холода, страха и твоей пули? – она скорчила забавную гримаску. – Неплохо.
Леон смущенно хмыкнул. Да уж, насчет пули – не отвертишься…
- Моя очередь просить прощения.
- Только не надейся, что я так быстро тебя прощу.
Он смотрел на нее изучающим, чуточку насмешливым взглядом, и Эшли, возмущенно фыркнув, отвернулась и скрестила руки на груди. Ей сложно было изображать гнев, когда на самом деле она чувствовала нечто совсем иное, и давно его простила. Ну не могу я сердиться, когда он так улыбается!
- А если я упаду на колени?
- Думаешь, поможет? Нет.
- Но ведь надеяться-то я мог, - он сокрушенно вздохнул и неохотно поднялся на ноги.
Девушка повернулась к нему, долго смотрела, как он застегивает ремень плечевой кобуры, проверяет пистолет… и неожиданно для себя выпалила:
- Я глупо себя повела! Я не хотела…
- Эй, ты о чем? – он удивленно поднял брови. Девушка запнулась: сложно было признавать свои ошибки, но, в конце концов, закончила фразу тихим голосом:
- Не думай, пожалуйста, что я такая избалованная. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.
- А может, я их люблю? – пошутил он, потом серьезно посмотрел на нее. – Все в порядке, не бери в голову. Это мой стиль жизни. Ну что, пошли? К свету и солнцу…
Да мне и здесь неплохо. Рядом с тобой…
- Пошли, - кивнула девушка, улыбнувшись в ответ. Каким-то образом он сумел рассеять возникшие у нее сомнения и прогнать темные мысли, казалось бы, не прилагая никаких усилий. И за одно это Эшли была ему безмерно благодарна.

Как там у восточных мудрецов было? «Каждый день открывает новые грани», так, что ли?
Кто бы мог подумать, что всего за несколько дней Эшли Грэхэм станет мне ближе, чем многие из товарищей? Что она окажется такой…
Леон покачал головой. Он все еще не мог решить, как себя вести с девушкой: вроде бы принял решение держаться поодаль, не сближаясь – но стоит Эшли улыбнуться, тут же в столь тщательно выстраиваемой стене появляется трещина, и приходится строить все заново… И что делать?
Прекратить вести себя, как 15-летний подросток, например, ехидно предложил внутренний голос. Сколько там тебе лет? 27? Да неужели? А тормозишь как столетний… Кладезь бесполезных талантов и чудовищной склонности к самокопанию в неподходящих местах.
Кеннеди усмехнулся своим мыслям, вынужденный признать, что так и есть, что он действительно соображает туговато – и оправдываться перед собой даже и пытаться не надо.
В комнатке прямо по курсу он обнаружил сразу несколько полезных вещей, тут же рассованных по кармашкам. Во-первых, запылившийся золотой браслет, которому уготовано было стать очередной данью торговцу. Затем – полупустая коробка патронов к ружью и две полных – для пистолета.
И наконец, настоящий подарок для рыщущего в тылу врага агента: мощный револьвер типа «Магнум» 45 калибра с семью патронами. На рукоятке можно было прочесть название пушки: «Сломанная бабочка». Леон удовлетворенно фыркнул, заткнул револьвер за пояс. Неплохая штука! И конечно, ее придется использовать уже очень скоро…
В следующем зале на выбор было две двери: массивная двойная впереди, неприметная справа. Леон, недолго думая, выбрал первую – просто так. А когда за дверью обнаружилась странного вида сооружение, больше всего напоминающее половину нормальной тележки, да вдобавок такого размера, что на нее вполне мог сесть Кинг-Конг, агент не удержался от ухмылки.
- Подожди меня здесь, - сказал он, повернувшись к Эшли. Девушка открыла рот, но так ничего и не сказала. Леон улыбнулся, протянул ей пистолет:
- На всякий случай.
- Я не умею! – Эшли оттолкнула оружие, будто боясь, что оно ее укусит. Кеннеди склонил голову набок, все же положил пистолет на пол.
- Я вернусь быстро, - пообещал он, с опаской встав на площадку между гигантскими зубчатыми колесами.
Надеюсь, что так и будет…

Когда тележка въехала в пещеру, освещаемую багровыми сполохами пламени, Кеннеди сразу показалось, что он попал в комнату аттракционов, и сейчас находится внутри вулкана. Ощущение усилилось, как только он спрыгнул на пол и оказался на площадке, окруженной океаном лавы. Мрачно-оранжевый цвет давил, вызывал дискомфорт и желание побыстрее уходить отсюда.
Знать бы еще, что я тут делаю. Во время короткой поездки он успел изучить карту торговца, но так и не понял, что означает значок как раз в том месте, куда он попал. Но составитель карты не поленился мелким почерком указать, что именно сюда надо ехать в первую очередь.
Ну вот, я здесь. И что дальше?
Он огляделся, заметил вдали каменного дракона (черт, я определенно сошел с ума! Хорошо, что дракон не зеленый – хоть какая-то надежда остается на выздоровление), а рядышком троицу монахов в сиреневых балахонах. Раньше такие не попадались.
Его тоже заметили. Один из монахов сочно расхохотался и потопал прямо к гостю с топором наперевес. Леон прицелился из нового револьвера в оседлавшего дракона типа и спустил курок, а когда монах с душераздирающим воплем упал в лаву, перевел все внимание на троицу.
Второй дракон был слева. Леон едва успел отпрыгнуть в сторону – прямо в него летел сгусток пламени. Агент ударился плечом о стену, выругался. Зря, что ли, винтовку продал? И что же там такое в конце пути, если его так охраняют?
Выстрелив в ногу подкравшемуся сзади типу, отчего тот упал вниз, Леон стал думать, как избавиться от драконьего наездника. Тот не собирался давать поблажек – струя пламени ходила из стороны в сторону практически без перерыва, закрывая путь.
Думай, Кеннеди, думай. Он не может видеть все и держать под контролем всю площадку…
Леон быстро окинул взглядом окружающую обстановку, заметил, что пламя не доходит до края каменной стены с правой стороны. Он тяжело вздохнул, заткнул револьвер за пояс и полез на стену.
Вопреки его светлым надеждам, наездник заметил его сразу же и попытался повернуть дракона в сторону нарушителя. Кеннеди злодейски усмехнулся и прицелился из ружья. Извини, но я первый.
Если бы подошедший сзади монах не споткнулся, у Леона была бы неплохая возможность окончить миссию в разрубленном пополам виде. А так он развернулся, едва не рухнув со стены, и выстрелом снес голову противнику. Затем выдохнул (впервые за последнюю минуту) и спрыгнул.
Дальше была вращающаяся круглая клетка с одним входом-выходом. Кеннеди подождал, пока этот выход окажется рядом, зашел внутрь, сжимая ружье. Черт, будь внимательней! То, что декорации в этом спектакле сюрреалистичны, совсем не гарантирует того, что яд для актера ненастоящий…
Еще два монаха в ярких костюмах (лица закрыты масками наподобие тех, что носили палачи, в руках топоры) окончили свой жизненный путь в лаве, один остался валяться на земле. Леон с неудовольствием констатировал факт, что такими темпами патроны у него закончатся быстрее, чем он рассчитывал, и неплохо было бы придумать что-нибудь.
Последний дракон оказался прямо перед ним, закрывая путь на площадку. Кеннеди быстро отскочил за стенку, чувствуя жар спиной, выстрелил в последнего монаха, спрыгнувшего откуда-то сверху. Так, ладно, с парнями в сиреневом ты разобрался. Что делать с драконом?
Попробуй вызвать на переговоры – может, выйдет. Скажешь, что жаль портить такую красивую игрушку…
Он подошел к самому краю стены, прекрасно сознавая, что миг промедления прервет его молодую жизнь в самом расцвете. Пламя гуляло от края к краю, но Кеннеди рассчитал, что пару секунд выбранный им пост будет свободен от атаки. И вулканы я тоже ненавижу.
А есть что-нибудь, что ты любишь?
Он выдохнул, выбрался на позицию и кинул в наездника гранату, после чего юркнул обратно.
Дракон рассыпался на части, которые тут же утонули в лаве. Леон выпрямился, огляделся и шагнул вперед, к мостику над лавой.
В сундучке на площадке обнаружился третий кусок орнамента – львиная голова. Сунув ее в кейс, Леон пустился в обратный путь. По дороге на него чуть не приземлился фанатик, но Кеннеди увернулся и подставил подножку. Монах полетел вниз.
Агент смотрел ему вслед со смешанным чувством. С одной стороны, он не любил убивать: просто отвратительно было чувствовать, что он прерывает чью-то жизнь, отнимает самое дорогое… но ведь эти существа уже не люди? Они уже не живут?
Ну, а если бы они были людьми, но тебе все так же надо было спасти Эшли, что тогда? Что бы ты выбрал? Если дальше ты вдруг встретишь людей?
Он опустил голову, прислонился к холодной стене у самого выхода. Этот вопрос настойчиво стучался в его сознание уже три дня, требуя ответа. Леон всячески оттягивал этот момент, но больше не мог.
Выбирай: ты убиваешь людей, беря на себя всю тяжесть этого поступка, и спасаешь одну девушку – или же…
- Что – или же? – прошептал он, закрыв глаза.
Ты стал полицейским, чтобы защищать людей, нет? И готов убивать их, ради одной-единственной жизни? Кто решает, сколько стоит жизнь? Кто имеет право отнимать ее?
Он зарычал, стиснув кулаки. Я выбираю одну жизнь, и к черту, что за это придется платить собственным покоем!

Стоило ему открыть дверь, Эшли развернулась к нему с оружием в руках. В глазах была тревога, но как только она увидела Леона, страх исчез.
- Леон! Там, кажется, кто-то ходит…
- Сейчас посмотрим, - он подошел к ней, изучил, как она держит пистолет. Холодными пальцами дотронулся до ее руки, развернул оружие в нужную сторону, немного подняв ствол. – Ты его неправильно держишь. Разверни вот так… нет, легче. Не сжимай так сильно.
- Я боюсь стрелять, - призналась она тихо. – Я же знаю, что не смогу…
Леон мягко улыбнулся ей, и Эшли вдруг поняла, что стоит к нему так близко, что чувствует тепло его тела. Уча ее держать пистолет, он держал ее за локоть и как бы обнял за плечи, хотя и не дотрагивался; и осознание этой близости вызвало у девушки трепет. Она напряженно застыла, с трудом оторвав взгляд от его лица, держа оружие в вытянутой руке и не смея пошевелиться.
Кажется, он и сам все понял, потому что тотчас же отстранился, забрав пистолет и не глядя на нее. Эшли осторожно выдохнула.
- Держись за мной, - кратко бросил он, направляясь к двери. Девушка пошла следом, прикасаясь к горящим щекам холодными ладонями и пытаясь унять сердцебиение.
Что же это такое?!

Дверь слева вывела в небольшой зал, похожий на вокзал – прежде всего, потому, что там начиналась рельсовая дорога и стояла изящно оформленная тележка. Изучив карту, Леон кивнул:
- Нам туда, - и махнул рукой туда, куда уходили рельсы.
Если верить карте, мы окажемся у той самой стенки, за которой так невежливо скрылся господин Салазар. Все три части орнамента у меня, следовательно, проход открыт… и что дальше?
Он задумчиво глядел на пролетающие под колесами рельсы, размышляя, что может находиться за стенкой, и какие еще пакости придут в голову карлику-смотрителю замка. Эшли молчала, отвернувшись.
Кеннеди несколько секунд смотрел на нее: все еще красная от смущения, сложившая руки на коленях, избегающая встречаться с ним взглядом и что-либо говорить, девушка тщетно пыталась сделать вид, что он ей совершенно безразличен. Кажется, и я на грани прокола…
Она была такая хрупкая, такая нежная и маленькая… Леон всего лишь хотел научить ее обращаться с оружием, но само собой вдруг получилось так, что это больше походило на объятие, и парню стоило больших усилий не поддаться нахлынувшему сумасшедшему желанию обнять ее по-настоящему… и поцеловать.
Контроль, Кеннеди, контролируй себя! Зачем тебе голова, если не думать? Просто вспомни, кто она, и кто ты. Почувствуй разницу и успокойся, наконец.
Фреска на стене послушно приняла все три части орнамента. Леон отступил назад. Стена с грохотом опустилась, открывая проход в очередной зал.
К радости Леона, зал оказался пуст и без ловушек. Надолго ли?
Кажется, нет. Толкнув дверь, он тут же поднял пистолет, целясь в Салазара. Карлик стоял спиной к гостям.
- Я думаю, вы прожили достаточно долго, - протянул он, по-прежнему не глядя на них. – Посмотрим, выживете ли вы на этот раз.
Окинув Леона злобным и торжествующим взглядом, смотритель замка выбежал в другую дверь. Кеннеди сделал шаг вперед…
…и тут дверь за его спиной поднялась, закрывая проход, как и вторая, через которую ушел карлик. А потолок начал опускаться, грозя нанизать незадачливых визитеров на острые колья…
- Нет! – выдохнула Эшли, отступая к стене. Леон сжал зубы, лихорадочно ища выход. Думай, смотри!
Четыре красных камня в разных углах потолка – случайность? Он выстрелил в один из камней; тот разлетелся алой крошкой, но никакого эффекта агент не заметил. Девушка опустилась на пол, зажмурившись. Леон выстрелил еще два раза.
Последний камень алел в дальнем углу. Кеннеди гигантским прыжком преодолел это расстояние, поднял пистолет – и с нахлынувшим ужасом понял, что если он ошибся, если камни тут ни при чем – они погибнут через пару секунд.
Ну же, удача! Он выстрелил, разнес камень на кусочки, отчаянно молясь, чтобы это сработало.
Потолок нехотя, со скрежетом остановился. Леон облегченно выдохнул, оперся о стену – неожиданно закружилась голова. Опять повезло. Моя жизнь – сплошное везение.
Да, как у верткой вороны, которую все никак не подстрелят из рогатки, подсказал внутренний голос, тоже дрогнувший.
- Все нормально, - Леон подошел к Эшли, протянул руку и помог ей подняться. Девушку била дрожь, и Леону нестерпимо захотелось обнять ее, но он сдержался. В ярких глазах был страх, загнанный глубоко усилием воли, но вырвавшийся сейчас.
Самое трудное – бороться со своими желаниями, особенно когда кажется, что это оправданно – взять и обнять крепко-крепко девушку, которая тебе нравится, которой нужна поддержка и помощь... но если ты это сделаешь, стена опять рухнет. И не пытайся убедить себя, что все контролируешь, сможешь остановиться, когда это надо.
И совсем не об этом ты должен сейчас думать, не так ли?
- Не плачь, - попросил он, - не надо. Просто верь мне.
Дверь, в которую сбежал Салазар, была открыта, и Кеннеди первым проскользнул в коридор, держа пистолет наготове. Никого. Впереди был очередной коридор. Леон остановился, чтобы вставить в «Каратель» новый магазин (в предыдущем оставалось всего две пули, и он сомневался, что этого хватит), а Эшли прошла вперед.
Кеннеди вогнал магазин в рукоять пистолета и поднял взгляд… как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эшли оборачивается и смотрит на него, и в тот же миг между ними опускается решетка.
Девушка вскрикнула, Леон ругнулся – а заднюю стену в конце коридора превратила в каменную крошку бурильная машина, непонятно как попавшая сюда. Управляли махиной два монаха.
- Вот ведь… - Леон от души обозвал фанатиков, сбросил все оружие на пол и прицелился из пистолета в сидящего справа монаха. Далековато, но выбора нет.
Бледная, напуганная до полусмерти Эшли прижалась к стене у решетки, как будто хотела стать призраком и просочиться сквозь преграду. Кеннеди снял первого водителя двумя выстрелами. На второго ушло три пули. Но машина продолжала двигаться вперед, невзирая на смерть монахов.
Леон изучил решетку, заметил, что крайняя перекладина изъедена ржавчиной почти до трухлявого состояния, и не раздумывая что есть сил ударил по ней ногой. С первого раза не получилось, но он продолжал бить по перекладине, пока она не сломалась и не упала на пол.
- Давай! – Леон протянул Эшли руку. Девушка проскочила между стеной и решеткой, когда машина была уже в паре метров от нее. Кеннеди видел два вращающихся в противоположном направлении колеса, утыканных шипами, и при одной мысли о том, что было бы, если бы хозяин замка озаботился состоянием решеток и вовремя заменил их, ему стало очень не по себе.
Он оттащил девушку подальше от решетки, к дальней стене, и через секунду бурильная машина разломала остатки решетки и остановилась, только врезавшись в стену.
Стало тихо. Пыль клубилась в воздухе. Эшли, стоявшая рядом с Леоном, напряженная, вдруг разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони.
- Эй, ну что ты? – Леон растерялся, вся его злость улетучилась в мгновение ока. – Эшли…
- От меня… только неприятности! Ты меня… спасаешь, рискуешь… а я лезу… куда не надо…
Ну и как мне ее теперь утешать? Леон замер на месте, пытаясь придумать способ успокоить ее. Девчонка сознавала, что создает проблемы, и переживала из-за этого. Но Кеннеди злился совсем не на нее. Виноваты были те, кто замыслил очередной глобальный переворот, и привлек к этому юную девушку, виновную только в том, что ее отец – президент.
Он осторожно привлек к себе Эшли, давая себе слово, что тут же отпустит ее, как только поймет, что пора; погладил по голове, плечам. Девушка не сопротивлялась, кажется, даже не заметив, что он обнял ее.
- Спокойно, все хорошо…
Несколько минут они стояли так; Эшли изредка всхлипывала, но не отстранялась. Леон обнимал ее, дожидаясь, когда она успокоится.
- Отпусти меня, - попросила она тихо, все еще срывающимся голосом. Кеннеди так и сделал, заглянул ей в лицо.
- Порядок?
- Мы не сможем выбраться, Леон… Этот замок – одни ловушки.
- Сможем, - твердо сказал он, удивившись, что не пришлось притворяться, будто он уверен в успехе. Без притворства – он действительно был уверен в этом.
Слишком многое потеряно, слишком многим я пожертвовал ради этого, чтобы просто взять и сдаться. Умирать, так в бою.
Эшли моргнула, смахивая слезы с ресниц. Леон легонько сжал ладонями ее плечи, и тепло его рук успокоило девушку, как и взгляд – внимательный, понимающий. Эшли буквально таяла, когда смотрела ему в глаза – выдержать такой ласковый взгляд было трудно, но не смотреть – еще труднее…
- Я знаю, тебе страшно, - негромко сказал он. – Знаю. По себе… я до сих пор не могу забыть всего, что пережил шесть лет назад. Мне тогда было почти столько же, сколько тебе сейчас.
- Ты же не совершал глупых поступков? – горько спросила она. Кеннеди хмыкнул.
- Не сосчитать, сколько их было! Я без них и дня не проживу. Если хочешь, как-нибудь расскажу. Но сейчас я должен вывести тебя отсюда. Ты разрешишь мне это сделать?
- Я хочу домой, - девушка помолчала. – Так что пошли.
Он медленно улыбнулся и кивнул.

В сундучке, стоявшем на невысоком постаменте у выхода, он нашел богато инкрустированную драгоценностями золотую чашу – Королевы, если верить витиеватой надписи, тянущейся по кромке. Очередной ключ? Как же меня это достало…
Следующий зал был круглой формы, метров 20 в диаметре. У стен, увешанных флагами с гербом Салазаров, стояли четыре комплекта рыцарских доспехов с громадными топорами. В середине комнаты был постамент с чашей. Леон подошел, изучил, выуживая из памяти испанские слова. Надпись на табличке рядом с чашей не слишком вдохновляла: «Посягнувшего на сокровища короля ждет суровая кара».
Осмотревшись, он вздохнул и взял чашу. Будь что будет. Не прозябать же Королеве без Короля?
И все же – не слишком ли ты спешишь, Кеннеди?!
Доспехи неожиданно ожили, и через мгновение к опешившему агенту спешили, стряхивая пыль, три рыцаря двух с лишним метров ростом, с топорами такой же длины. Леон стряхнул оцепенение, отбежал в сторону. Из чего можно убить существо, которое оживляет доспехи?
Пистолет он отбросил с нервным смешком – вряд ли пуля сможет пробить железо. Дробовик и два «Магнума». Что выбрать?
Первый рыцарь замахнулся, и Леон, уходя в сторону под лезвием топора, сделал выбор в пользу револьвера. Первым силу «Сломанной бабочки» на себе испытал второй рыцарь, отлетевший назад и врезавшийся в стену.
Эшли стояла у закрывшейся двери, как вкопанная. Леон кинул быстрый взгляд в ее сторону, убедился, что не заденет ее, и швырнул гранату в двух противников.
Грохнул взрыв, рыцари пошатнулись, но продолжали движение. Кеннеди бросил еще одну гранату, после чего увернулся от топора и стрельнул из револьвера в третьего рыцаря. Попал: враг упал на колено, дав время стрелять. Леон снес ему голову выстрелом из «Бабочки», но облегчения ему это не принесло: из доспехов выкарабкался паразит, жаждущий крови и плоти.
Чертыхнувшись, Леон обернулся – и тут же пригнулся, позволяя второму противнику разрубить своего коллегу надвое.
Доспехи рассыпались песком, как будто паразит держал их вместе усилием воли. Оставшиеся рыцари предприняли объединенную атаку на агента, но Леон кинул им две последние гранаты, после чего добил из ружья.
Почему-то я даже не удивлен, что встретил таких странных врагов. Он выпрямился, сжал ружье в руках, глядя на рассыпавшиеся доспехи. И кажется, больше меня ничего не удивит.
Не зарекайся, предостерег внутренний голос. Саддлер найдет, чем занять такого дорогого гостя…
- Что это было? – Эшли прижимала руку к груди, словно боялась, что у нее выскочит сердце. Кеннеди пожал плечами, отряхивая футболку и брюки от белой пыли.
- Очередная попытка прервать наше путешествие домой, я думаю. Как обычно, провалилась. Ты как?
- В норме, - она улыбнулась почти кокетливо, и Леон почувствовал, как на сердце становится теплее. Он протянул ей обе чаши:
- Подержишь?
- Ну, разве что чашу Королевы, - откликнулась девушка, принимая подношение. Кеннеди был рад, что она не грустит, и готов был на многое, чтобы так было и дальше.
По обе стороны широкой деревянной двери стояли статуи: сложившие ладони лодочкой король и королева. Эшли взглянула вопросительно на агента. Тот кивнул, взял чашу Короля и вставил ее в углубление между ладоней статуи. Эшли сделала то же самое с другой чашей – и дверь со скрипом распахнулась, приглашая их в громадный зал.
- Что-то мне не хочется туда, - пробормотала Эшли, едва разглядев нечто темное, пульсирующее и огромное, прикрепившееся к потолку наподобие осиного гнезда. Леона больше волновало другое – не обвалится ли узкий мостик над пропастью, дна которой не видать.
- Возвращаться долго и опасно, - заметил он, - да и выход, скорее всего, уже заблокирован.
- А вдруг мы идем прямо в ловушку?
Черт побери, я уверен в этом на сто процентов, но возвращаться действительно опасно. Так что остается идти только вперед.
- Не волнуйся, - он подумал, поменял пистолет на ружье, зарядил его, а «Каратель» протянул девушке. Та замотала головой, но Леон настоял на своем, и президентская дочь с неохотой взяла пистолет в руки.
- Я не умею стрелять, - предупредила она. – И вообще, может, не надо туда идти? Мы же прямо под этой штукой должны пройти.
Она посмотрела на пугающий улей и вздрогнула. Кеннеди спокойно кивнул.
- Да. И тем хуже для него. Ты так не считаешь?
Эшли вздохнула и последовала за ним, крепко сжимая оружие.
До середины мостика все шло гладко, и Леон почти расслабился, поверив, что обойдется без неожиданностей… как вдруг откуда-то сверху спикировал летающий жук и схватил Эшли, попутно толкнув Леона так, что он чуть не свалился вниз.
- Леон! – закричала девушка в панике. Кеннеди вскочил на ноги, но стрелять в улетающего жука не осмелился – слишком велик был риск попасть в Эшли. – Помоги!
- Проклятье! – он опустил ружье, беспомощно глядя, как тварь вылетает в окно, держа в лапах девушку. Эшли, только держись!
Стрекот где-то внизу заставил его сразу напрячься. Вот уж чего мне не хватало!
Первый жук вылетел из-под мостика. Такая же тварь, как в канализации, только с крыльями. И не одна, конечно же.
Леон огляделся, оценил обстановку – он стоит посередине мостика, прямо под ульем, и чтобы избавиться от него, жукам даже не надо будет особо напрягаться – так, махнуть крылом, и все. Агент развернулся и что было сил, побежал назад, надеясь отстреляться от врагов у стены.
Жуков оказалось много – дюжина или около того, а учитывая то, что они были очень маневренные и ловко уворачивались от пуль, Леон потратил куда больше боеприпасов, чем было допустимо. Теперь ищи торгаша… и чем бы с ним расплатиться?
Он оттолкнул ногой упавшего слишком близко жука, перевел дух. Взгляд зацепился за пульсирующий улей, с которого стекала слизь, и агент жутковато ухмыльнулся.
У него оставалось две гранаты, и он закрепил обе на улье, после чего выдернул чеку и бросился бежать. Взрывная волна вперемешку с мутной слизью захлестнула его, приложив к каменному полу.
Кеннеди поднял голову, посмотрел. Улья больше не было.
Он сплюнул, поднялся на ноги и с удовлетворением отметил, что не зря потратил гранаты. На земле валялось столько драгоценных камней, что о финансовом положении можно было не беспокоиться. Собрав их и подобрав оброненный Эшли пистолет, Леон подошел к массивным воротам в конце пути и заметил, что их удерживает цепь.
Найти удобную позицию, прицелиться из пистолета, сбить кольца цепей – и вот уже ворота с грохотом падают на край мостика, предлагая дорогому гостю зайти. Леон, не раздумывая, так и сделал.
Торговец был невозмутим, как всегда. Кеннеди устало махнул ему рукой, сел на край стола.
- Патроны, гранаты, - начал перечислять торгаш. – Гранатомет.
- Все-таки?
- Без него никак. Давай камни.
- Какие еще камни?
- Те самые, что жуки собирали-собирали, а ты взял и бессовестно отнял.
- Ты вообще на чьей стороне? – возмутился Леон, расставаясь с добычей. – Куда я иду?
Торгаш молчал, перебирая драгоценности. Леон откинул голову назад, закрыл глаза.
Опять. Я опять потерял Эшли. Может, у торговца найдется нормальный телохранитель?
- С девчонкой пока все в порядке, - торгаш словно читал его мысли. – Не волнуйся.
- Утешил, - проворчал Кеннеди, забирая гранатомет. Торговец протянул коробки с патронами, несколько гранат, и неожиданно подмигнул.
- Живу, чтобы служить!
- Спасибо.
- Должен сказать одну вещь, - собеседник прищурился. Леон, дошедший до двери, обернулся, терпеливо ожидая продолжения. – Я, конечно, лишусь клиентов… но желаю тебе победы.
- Ты и другим то же говоришь? – поинтересовался агент полушутливым тоном. Торгаш помотал головой.
- Эксклюзивно тебе. Как человеку, который должен мне «Магнум».
- По-моему, логичнее если ты пожелаешь победы моему противнику, нет? – Леон усмехнулся беззлобно, толкнул дверь. – До следующего раза.