Когда Леон, шепотом проклиная лестницы и их строителя, добрался до верха башни, он увидел ухмыляющегося торговца.
- Как жизнь? – агент сел прямо на землю, убрал мокрые волосы со лба. Торгаш кивнул.
- Спасибо, хорошо. Лучше, чем у тебя.
- Я не пессимист, но конкретно сейчас я тебе охотно верю, - проворчал Кеннеди. – Что там? – он указал подбородком на большую дверь справа. Торговец хмыкнул.
- Ничего хорошего.
- Ничего нового! А конкретней? Я даже готов заплатить за информацию.
- А оно тебе надо? Сам знаешь – Салазар.
Агент мрачно усмехнулся, потер ноющее плечо. Глубокой ночью я обычно привык спать, а не гоняться за карликами по всему замку, то и дело теряя девушку, за которой меня послали, и впадая в постыдную и недостойную спецагентов панику при виде отвратных монстров. Веселая жизнь!
- И чем его лучше убить?
- Ну, вообще-то лучше гранатомета ничего нет, но… - торгаш развел руками. – Продал.
- Сволочь, - беззлобно сказал Леон, опираясь на выпрямленные руки и глядя в темное небо, ловя ртом капли дождя. – Когда меня будут убивать из этого гранатомета, я тебя прокляну.
- Так быстро ты не умрешь, - нахально отозвался торговец, забирая его дробовик. Кеннеди ответил красноречивым жестом, торгаш рассмеялся. – Я в тебя все-таки верю. И без гранатомета справишься.
- Точно? – не поверил Леон, поднялся на ноги. Торговец уверенно кивнул. – Ну ладно.
- Держи, - торгаш протянул ему ружье, занялся пистолетом. – Тебе никогда не приходила в голову мысль, что ты перевыполняешь миссию?
- Что? – Кеннеди удивился по-настоящему и не стал этого скрывать. – Ты о чем?
- Я тебе не судья…
- О, спасибо!
- Но по-моему, тебе вовсе не обязательно быть к ней так близко.
Леон посмотрел в темные глаза собеседника, про себя гадая, чем вызваны эти его слова. Я совсем его не знаю, но слушаю и верю ему… Что за чертовщина?
- Это не любовь, - торговец читал его мысли, - но и нечто большее, чем долг, верно?
- Возможно, - уклончиво ответил агент, принимая пистолет. – Зачем тебе это?
Торговец не ответил. Леон смотрел на него, совершенно запутавшись.
- Ладно, проехали, - первым нарушил молчание торгаш. – Забирай свое оружие, и расплатишься потом. Иди уже.
Леон ответил усмешкой. Я не знаю, чего ты добивался, но ты меня заинтересовал. Однако это не значит, что у меня есть время и желание лезть еще и в твою жизнь.
Он официально кивнул и пошел к двери.

Дверь со скрипом распахнулась, и Леон вошел в темный коридор. Впереди было светлое помещение, и он рванул туда…
Господи, это еще что такое?!
Леон затормозил так резко, что сам удивился, как не споткнулся и не полетел вниз. То, что открывалось его взору, поражало, внушало отвращение и предлагало впасть в панику. Похоже на тварь, с которой мы встретились в Южной Америке… но, черт, это не делает его менее отвратным!
Круглый зал словно был не достроен – внизу было открытое пространство (и там кто-то шуршит, или у меня глюки), а агент стоял на площадке потенциального второго этажа и пытался осознать, что же он видит перед собой. Нечто склизкое, пульсирующее, цвета запекшейся крови, прилепилось к стене, опутав беспрестанно шевелящимися щупальцами стены, колонны, пол, а в центре всего этого располагался нераскрывшийся бутон.
Леон с отвращением сделал шаг назад. Мерзость…
- О, это опять вы! – Рамон Салазар повернулся к нему, излучая удовлетворение и радость. – Вы оказались так упрямы, что мне вас даже немного жаль.
- Неужели?
- Да, - смотритель хихикнул. – Но вы опоздали. Ритуал уже закончен, и девушку увезли на остров.
- Что? – Кеннеди потрясенно выдохнул. Вот счастья-то! – Куда?
- Довольно слов, мистер Кеннеди, - карлик поднялся по ступенькам, встал в паре метров от живого цветка. – Прощайте.
- Прощай, - проговорил Леон, не думая. Салазар усмехнулся, повернулся спиной к цветку и раскинул руки.
- Вы даже не представляете себе, что это такое, какое ощущение силы…
- Спасибо, обойдусь, - пробормотал Леон, раздумывая, не податься ли назад и не выпросить ли у торговца в долг гранатомет. Потому что ему активно не нравилось то, что он перед собой видел.
Салазар позволил щупальцам оплести себя, при этом на его бледном лице был экстаз. Его телохранитель молчаливо последовал примеру хозяина. Бутон раскрылся и поглотил обоих.
Мне все это снится в кошмарном сне. Кеннеди отступил к выходу, который тут же перекрыла решетка, судорожно принялся вспоминать, каким оружием располагает. Ну почему я не убил торгаша, когда мог?!
Несколько секунд он стоял один, напряженный, со стучащим сердцем, не спуская глаз с чудовищного цветка. Затем цветок раскрылся, из него вырвались склизкие щупальца, одно из которых – центральное – было толще остальных и отличалось чем-то еще…
Салазар. Карлик мутировал, соединился с невероятным паразитом, став его частью, его красные глаза горели яростью, когда он смотрел на Кеннеди. Вдобавок ко всему, выяснилось, что у монстра есть пасть с острыми зубами, один желтый глаз, смотревший с какой-то снисходительностью на человека, стоявшего перед ним, и чересчур много желания избавиться от этого человека.
Леон заставил себя хмыкнуть.
- Монстры… - пробормотал он. – Надоело.
Бог мой, чем ты собираешься его истреблять?!
Он поколебался, бросил все, кроме «Магнума» и дробовика, выпрямился и посмотрел в глаз чудовищу.
- Поиграем – как сказал один мой друг?
Только не дай страху прорваться через блокаду… Он выстрелил из «Магнума» в глаз монстру, действуя по интуиции. Салазар взвыл – в исполнении такого чудища это звучало впечатляюще, завертелся, пытаясь достать агента щупальцами. Леон увернулся, отпрыгнув в сторону, упал на одно колено и выстрелил еще раз. И что дальше?
Дальше произошло сразу несколько вещей, результат которых был для Леона одинаково неприятным и неожиданным.
Кокон в основании главного щупальца, в котором спрятался Салазар, раскрылся, открывая тело карлика на обозрение. Леон, не колеблясь, выстрелил из револьвера, заставив смотрителя замка корчиться от боли. В этот же момент одно из щупалец, раскрутившись, как кнут, хлестнуло агента по ногам. Леон не удержался и полетел вниз, больно ударившись грудью о землю.
Проклятье! В глазах потемнело, так что он должен был полежать хотя бы секунду… но противное шуршание совсем рядом заставило его через силу поднять голову.
К нему спешили, окружая, паукообразные паразиты. Кеннеди прицелился в первого, потом решил, что они не стоят патронов «Магнума», и бросился к лесенке наверх. Но тут же обнаружил, что двигаться стало труднее – кажется, он повредил ногу.
Леон прислонился к стене, отцепил от пояса световую гранату. Ребята, вам понравится, я гарантирую.
Паукам понравилось до такой степени, что они аж на месте застыли. Леон фыркнул и полез наверх. Разборка обещает быть жаркой... и я все-таки прокляну этого торговца, хотя умирать пока не собираюсь!
Салазар терпеливо ждал возвращения своего дорогого гостя. При виде агента монстр даже передернулся от удовольствия.
- Стой смирно, - попросил он. Кеннеди в ответ вытащил дробовик, прицелился в лоб монстру.
- Конечно, - сказал он и спустил курок. Потом добавил еще раз в глаз – он каким-то образом догадывался, что стрелять следует именно в глаз.
Салазар собрался прихлопнуть его щупальцем, но реакция не подвела парня: он метнулся в сторону, сопровождаемый свистом, с которым щупальце опустилось на землю; выстрелил из «Магнума». Последний патрон. А дробовик на другой стороне…
- Щекотно! – признался Салазар. Леон криво усмехнулся. Неужели?
- Прости, пожалуйста, - процедил он и, прицелившись в глаз, спустил курок. Кокон вновь раскрылся, Салазар извивался от боли.
Леон вскочил на ноги и бросился бежать к дробовику. Но тут путь ему преградили выскочившие откуда-то пауки, и засеменили к человеку. Леон выругался сквозь зубы, кинул быстрый взгляд направо. Монстр почти пришел в себя.
- Ненавижу, - с чувством пробормотал он, оттолкнув паука ногой и отпрыгивая от кислотного плевка другой твари.
Дробовик оказался так далеко, что Кеннеди успел подумать, не быстрее было бы перезарядить револьвер. Но в конце концов он схватил ружье, развернул его к монстру и выстрелил в глаз, в щупальце, снова в глаз. Получай!
За то время, что понадобилось Салазару, чтобы вылезти наружу, Леон успел перезарядить «Магнум», и теперь, уклоняясь от боя с наступавшими пауками, прицеливался в видоизмененное тело карлика.
- Сдохни, урод…
Все три пули ушли в цель. Салазар завопил от боли, словно пытаясь руками выдернуть пули у себя из спины, извернулся – и тут словно где-то в теле монстра прорвало затычку, откуда-то захлестала кровь и слизь. Леон отскочил к двери, едва удерживаясь, чтобы не зажать нос.
Монстр извивался от боли, истекая кровью, несколько секунд. Однако Леону не дали даже досмотреть это триумфальное зрелище. Один из пауков добрался до него и плюнул – попав в колено, которое и без того болело.
Зашипев, Леон упал на пол, дотянулся до дробовика и прикладом ударил ближайшего паразита. Заряд дроби успокоил второго и ранил третьего, которого агент добил ножом. Потом он наконец смог посмотреть на убитого монстра – и слабо улыбнуться.
- Я тебя сделал.
Щупальца бессильно обвисли, из них все еще сочилась кровь и слизь. Карлик больше не шевелился, закрылся и глаз. Стало тихо, только где-то внизу все никак не мог выбраться наверх паук.
Леон сел на пол, прислонившись к стене, закрыл глаза, и тут же открыл их, побоявшись, что уснет. Быть сожранным во сне пауком… брр! Вставай, агент, ну же! Эшли ждет тебя.
Он поднялся на колени, едва удерживаясь даже в таком состоянии, кое-как встал, собрал оружие, разбросанное по всему разрушенному залу. Попутно убил-таки настырного паразита, нашел гранату и патроны, грязную подвеску с символом Иллюминадос. После чего поднялся по лесенке и вышел в дверь, закрываемую до этого туловищем монстра.
Больше всего ему хотелось спать – нестерпимо, до жгучей боли в глазах. Мысли путались, ведя все к тому же: закрой глаза, усни…
Леон упрямо помотал головой, сгоняя сонливость. Не имею права. Не сейчас.
Понимание, что он только что убил Салазара, пришло позже, но мысли Кеннеди были заняты только сном, поэтому бурной радости не получилось. Ну да, я его убил. Но миссия еще не окончена.
Ты убил этого мерзкого карлика! Это разве ничего не меняет?
Саддлер потерял одного из слуг, вот и все.
Тьфу, агент, ты вообще радоваться умеешь?!
Он помотал головой, толкнул дверь плечом. Боже, все, что угодно за пару часов покоя!
Агент очутился в небольшой внутренней лагуне. У берега стояла моторная лодка, а в ней сидела женщина. Леон мигом встряхнулся, поднял пистолет. Он не собирался стрелять в нее, просто не знал, чего ждать.
Ада повернула голову, улыбнулась ему.
- Подвезти, красавчик?
Леон опустил оружие, хрипло выдохнул, глядя на нее все еще с подозрением.
- Ладно…
Он запрыгнул в лодку, отдавая себе отчет в том, что сидит рядом с весьма привлекательной и опасной женщиной, у которой есть свои цели (и наверняка свои мотивы, чтобы использовать тебя, если ей так захочется), и без которой его жизнь стала бы другой.
Ада вывела катер из лагуны в открытое море, глянула на Леона и слегка улыбнулась ему. Он хотел было спросить ее, зачем она здесь, но тут же понял, что она все равно ничего не скажет, и закрыл рот.
Какая разница, если тебе хорошо и без ответов? Ведь ты ее, кажется, любишь…

Ада едва сдерживала сумасшедшую, нахлынувшую внезапно нежность, вцепившись в руль, чтобы не обнять сидевшего рядом мужчину. Она оказалась у башни почти случайно, слышала стрельбу и визг Салазара, а потом увидела, как Леон, усталый, но живой, выходит из зала – и ее сердце забилось с новой силой.
Сейчас она вела катер через темные воды моря к видневшемуся вдали острову, чьи трубы выпускали в небо черный дым. Леон явно порывался что-то спросить, но сдерживался. Ада была благодарна ему за это, потому что не хотела лгать ему.
Для Ады он был как раскрытая книга – все чувства и эмоции как на ладони, но странное дело, шпионка не могла отделаться от ощущения, что, сколько бы она ни изучала его, этого всегда будет недостаточно. И он всегда найдет, чем удивить ее, даже не прилагая к этому никаких усилий.
Леон…
Она бросила на него быстрый взгляд и улыбнулась. Агент беспокойно дремал, откинувшись на спинку сиденья, доверчиво повернувшись к женщине. Тени под глазами ничуть не портили его, как и заляпанная футболка, и царапины… Обветренные губы были крепко сжаты, между бровей залегла тревожная морщинка, но все же Вонг каким-то шестым чувством ощущала, что сейчас, рядом с ней он хоть чуть-чуть, но расслабился, позволил себе отдохнуть.
Ада колебалась всего мгновение, прежде чем остановить катер.
Что ты делаешь, возопил внутренний голос, Разум и Логика в одном флаконе. Опять подвергаешь миссию опасности ради него?!
Вовсе нет. Мне нет нужды спешить.
Тогда подумай о нем. Он же должен спасти Эшли.
Девчонка не умрет за те пару часов, что он отдохнет. Он заслужил это. Бедняга… пройти через столько испытаний, и видеть впереди только продолжение пути в неизвестность. Это нелегко.
Ада протянула руку, осторожно дотронулась до его щеки, убирая прилипшие волосы. На нее нахлынули воспоминания, и женщине пришлось закрыть глаза.
Она никак не ожидала от себя такого бурного всплеска эмоций, как тогда, в Раккуне, так и сейчас. Кеннеди зачаровал ее, она не могла забыть его, а сейчас уже и не старалась это сделать.
Даже у меня есть право на воспоминания и мечты.
Слезы навернулись на глаза, но Вонг не стала отворачиваться, продолжая глядеть на лицо Леона. Если бы ты только знал, что я отдала бы, только б быть с тобой – достойной тебя, равной тебе! И что только ради тебя я бы изменила жизнь, если б могла.
Она провела пальцами по его лбу, волосам - нежно, ласково, совсем не желая, чтобы он проснулся и увидел ее такой; просто выражая все то, что чувствует, хотя бы даже безответно.
Ты – часть меня, я – тебя. Встреча в Раккуне была случайной – чего нам стоило разминуться? – но она стала вехой в жизни, моим маяком, моим самым лучшим воспоминанием. Доказательством, что я жива, что мне это не померещилось.
Она вздохнула. Собственная жизнь всегда казалась Аде чем-то вроде собрания самых невероятных вещей, странных событий и неотвратимости. Подобное сочетание не могло дать ощущения стабильности, и как бы Вонг ни старалась убедить себя, что она в ней не нуждается, подсознательно она тянулась к людям, способным делиться своей энергией и оптимизмом. Стоит ли говорить, что офицер Кеннеди был одним из таких людей?
Она пригладила его волосы – мягкие, но упрямые, прямо как он сам, слабо улыбнулась. С ресниц упала горячая слеза, покатилась по щеке, оставшись солью на губах.
И тут он очнулся.
Ада застыла, не отводя руку от его щеки, не имея сил шевельнуться. Он долго смотрел на нее добрым, все понимающим, проникающим ей в душу взглядом, потом медленно улыбнулся, положил свою ладонь поверх ее – и снова закрыл глаза.
Вонг отвернулась, не отнимая руки, и тихо заплакала, уже не скрываясь. Плакала она о своих несбывшихся мечтах, о той жизни, что у нее могла бы быть, и о несбыточных желаниях. О том, что она стала такой, какой стала. Обо всем, о чем обычно предпочитала забыть, выбирая самоконтроль как метод достижения цели.
Я всегда буду с тобой, потому, что иначе буду чувствовать себя ущербной, разбитой, неживой… но на расстоянии, равном тому, что отделяет хорошего человека от плохого. На расстоянии вечности.
Ты в моем сердце, но достоин большего. И поэтому я не позволю повториться событиям Раккуна.