К огромному огорчению большинства присутствующих, из-за обморока Клер сватовство пришлось отложить до следующего дня. А Леона заключить в комнату с видом на пропасть – чтобы точно не утёк через окно. Так что теперь правительственный агент нервно вышагивал взад вперёд по помещению, с громкими криками о неприкосновенности частной жизни ужасом ожидая встречи с «возлюбленной» Мери.
«Они не имеют права! – с отчаянием думал Кеннеди, заламывая руки, – У нас свободная страна, в конце концов!». Но что-то – скорее всего, здравый смысл – подсказывало парню несостоятельность его аргументов перед лицом «общего блага».
Донимаемый столь неприятными мыслями, агент во время очередного круга по комнате остановился и на всякий случай подёргал дверь. Получив ожидаемый результат – она оказалась закрыта – Леон заглянул в замочную скважину. Вид дежурившего с той стороны злого невыспавшегося Редфилда сразу остудил появившееся было желание выламывать преграду. Кеннеди досадливо поморщился и отошёл к окну.
Пока парень разглядывал лежащую за стеклом пропасть, заливаемую оранжевым вечерним светом, в его голове сформировалась новая идея. Пожалуй, даже сорваться вниз было лучшей перспективой, чем свадьба с мерисьёй. Так что Леон, несколько воодушевлённый такой мыслью, незамедлительно полез на подоконник и принялся возиться с приржавевшей задвижкой – до этого крыла Вескер со своим ремонтом ещё не добрался. Справившись, наконец, с тяжёлой рамой, агент ещё секунду постоял, смакуя пафос момента, прежде чем перевести взгляд себе под ноги. И тут же, ойкнув, соскочил обратно внутрь.
Трудно сказать, что именно заставило его отказаться от совершения безрассудного поступка: поводов для страха у Кеннеди было предостаточно. Во-первых, бездонный провал оказывает совершенно другие эмоции, когда между ним и тобой нет совсем никакой преграды. А во-вторых, сам хозяин особняка, висящий на карнизе под окном, не сулил агенту ничего хорошего.
– Я уже думал, ты не появишься, – над подоконником появилась голова сверхзлодея, а вскоре и он сам влез в комнату. – Всё тело затекло, пока там болтался.
Леон в ответ угрюмо промолчал, проклиная свою неосмотрительность. Стоило ожидать, что «часовых» поместят у обоих выходов из комнаты, а не только у двери. И Вескер был самой удачной кандидатурой для наружного наблюдения: даже если сорвётся, с ним ничего не будет. А если и будет – всё равно не жалко.
Сверхзлодей, несколько обескураженный реакцией агента – точнее, полным отсутствием таковой – встал.
– Что ж, мне пора. Надеюсь, желания сбегать у тебя больше не будет, – с этими словами Альберт направился к выходу и постучал в дверь. – Эй, Крис, открывай!
– Был приказ никого не выпускать до утра, – ядовито отозвался Редфилд, наконец получивший возможность на ком-то отыграться за испорченную ночь. – Так что сиди там.
Вескер снял очки и нехорошо прищурился.
– Ты об этом пожалеешь. Как только я до тебя доберусь… – не закончив фразу, мужчина развернулся и прошествовал к окну, обильно сыпля проклятиями.
– Валяй! – донёсся из коридора жизнерадостный голос. Можно было не сомневаться, что к моменту прибытия сверхзлодея Крис будет уже далеко.
Альберт в последний раз кинул ненавидящий взгляд в сторону двери и прошипел что-то нецензурное. Кеннеди безопасности ради отошёл в угол: сверхзлодей, конечно, не был медузой-Горгоной, но встречаться с ним глазами сейчас не хотелось.
– Можешь не провожать, – уже чуть более спокойно обратился Вескер к правительственному агенту.
Ещё до того, как Леон ответил, его «тюремщик» оттолкнулся руками от подоконника и ухнул вниз. Кеннеди наполовину высунулся наружу, глядя вслед ловко пробирающемуся по казалось бы гладкой стене сверхзлодею. Желания повторять его акробатические трюки, вопреки недавнему настроению, не возникало, и агент тихонько прикрыл окно. Всё, что он мог делать теперь – смириться со своей участью и ожидать свидания с прекрасной Мери.

Утро выдалось солнечным. Но измождённый ночными переживаниями агент заметил лишь то, что утро выдалось ранним. Сейчас он как никогда понимал значение фразы: «перед смертью не надышишься». Действительно, время ночного покоя, когда в душе ещё брезжила робкая надежда на сострадание «сватов», пролетело незаметно. Лишь когда в комнату одновременно с первым светом нарождающегося дня вошёл Вескер, Леон со всей отчётливостью понял: спасения не будет.
– Уже? – хриплым от волнения голосом спросил Кеннеди.
Альберт, воплощающий собой высшего судию и неумолимого палача, чинно кивнул.
– Значит, пришло время… – отстранённо глядя перед собой, произнёс спецагент. Он впервые пожалел, что не знает никаких молитв: они были бы хоть какой-то поддержкой и защитой в этот непростой момент его жизни. – У меня есть право на последнее желание?
Сверхзлодей подошёл к дивану, на котором сидел сгорбившийся парень, и на открытой ладони протянул ему кольцо. Леон взял тонкое золотое украшение и через силу усмехнулся: хорошо же Вескер изучил своих врагов, знает, чёрт, что попросит любящий мужчина.
– Мне хотя бы не надо предлагать Мери это кольцо?
Альберт также молча покачал головой и достал из кармана маленький бархатный футляр. И, чуть приоткрыв небольшую коробочку, продемонстрировал Кеннеди её содержимое. Агент рассмеялся в голос: лежавшее внутри изделие назвать ювелирным не поворачивался язык. Огромный выступающий бриллиант настолько вычурно смотрелся на хлипком ободке, что украшение было по-настоящему нелепой безвкусицей. И тем острее ощущался контраст с изящной лаконичностью колец, которыми Леон и Ада обменялись в день своей свадьбы (хорошо, что шпионка тогда притащила их с собой – на покупку-то времени не было).
– Думаешь, Мери согласится на это? – агент, смахнув выступившие от хохота слёзы, с отвращением указал на безделушку.
Вескер заверил его, что именно такие украшения и нравятся разного рода Сьям. Кеннеди понимающе покивал: изделия подобного рода похожи на самих Мери – они тоже до пошлости яркие и бессмысленные.
Сам агент был готов продолжать диалог неограниченно долгое время – лишь бы отсрочить встречу со своей «суженой». Но ничто не длится вечно, и вскоре Альберт красноречиво указал на дверь, без слов давая понять: пора. Кеннеди, судорожно сглотнув, встал и направился к выходу. Он старался двигаться прямо, чтобы со стороны не было видно дрожи в коленях, но ноги упрямо подгибались, не желая повиноваться владельцу.
Уже в коридоре Вескер догнал агента и ободряюще хлопнул его по плечу.
– На самом деле, не так страшна Мери, как её малюют. Ну подождёшь до конца фанфика, а потом слиняешь и опять уйдёшь к Аде, – нарочито оптимистично высказался сверхзлодей.
Леон ничего не ответил, только ещё больше побледнел.

Клер задумчиво провела по гладкой пряди волос и отложила гребень. Частые зубцы легко, не встретив препятствий, скользнули по шелковистому локону и чуть царапнули полировку столика, за которым сидела девушка. Не обратив на это внимания, она недолго полюбовалась на результат своих трудов и негромко позвала:
– Джил, Эллис!
Первая подруга тут же выглянула из-за ближайшей вешалки с кучей платьев – всё-таки во время предложения руки и сердца надо было соответствовать блистательному жениху. Так что Вескер любезно предоставил гардеробную в распоряжение будущих свидетельниц.
– Что?
– Это несправедливо! – из зеркала на Редфилд глянули её собственные полные боли и печали глаза. – Он не может жениться на этой Сье!
Вэлентайн только вздохнула.
– Мне тоже жаль Леона, но сделать мы всё равно ничего не можем. Не грусти, ведь он может и не понравиться Мери.
Клер фыркнула: девушку, которой не нравился бы Кеннеди, она представить решительно не могла. А Джил, довольная тем, что немного развеселила подругу, вернулась к подбору костюма. Впрочем, она уже заприметила синее платье строгого кроя и пиджак на пару тонов темнее – оставалось только примерить обновки.
Тем временем, пока Редфилд упивалась своей грустью, а Вэлентайн мечтала, как произведёт впечатление на Криса в сногсшибательном наряде, Эллис тоже не теряла времени. Довольная как слон девушка вынырнула откуда-то из дальней части уставленной вешалками комнаты и крутанулась на месте, давая подругам возможность рассмотреть её со всех сторон.
– О! – она провела руками по своей одежде и счастливо улыбнулась. – Как я соскучилась по этому образу!
И правда, на киногероине было надеть то самое короткое красное платье, которое она носила в первой части фильма. Или, во всяком случае, его точная копия. Также прилагались мягкие сапоги и яркая помада. Оставалось подкрутить волосы – и образ «Алисы в стране чудес» готов.
– Поздравляю! – нестройным хором отозвались её подруги.
Эллис от нахлынувших эмоций стала похожа на Чеширского кота.
– Спасибо! Клер, не уступишь мне зеркало на минутку? Осталась всего пара штрихов.
Редфилд равнодушно пожала плечами и побрела вглубь помещения. Она единственная не знала, что надеть, и этот вопрос предстояло решить как можно быстрее…
– Чего это она? – тихонько спросила у оставшейся подруги киногероиня.
Вэлентайн шепотом ответила:
– Переживает о Леоне, бедняжка, – добрая девушка сентиментально всхлипнула. – Ведь ему предстоит такое испытание…