Так уж вышло, что мошеннику прямо-таки по статусу положено быть обаятельным. Чем выше рангом пресловутый мошенник — тем обаятельнее. Иначе заклюют — и не спасут ни зелья невидимости, ни друзья в страже, ни сама Ноктюрнал. Нелран Илларис усвоил это правило с тех самых золотых лет, когда его выпроводили из Благородного Приюта в светлое будущее трогательным пинком, и всегда старался ему следовать. В самом деле, один щенячий взгляд решает столько проблем! Например, при должном умении можно усмирить медведя, в чьё логово случайно провалился. Или взбешенного двемероведа, чьего племянника одолжил для очень важного дела, что, в принципе, одно и то же.
 
Но — увы! — есть у обаятельности весьма прискорбный побочный эффект.

—     Ты… Ты можешь мне помочь.

—     Еды нет, работы тоже, милостыню не подаю, она мне самому нужна, — не оборачиваясь, отбарабанил Нелран. Вот она, цена чрезмерно доброго взгляда — отчего-то каждый встречный немедленно записывает в герои, так и жаждущие помереть ради правого дела. Чужого правого дела, естественно. И абсолютно бесплатно.
 
А ведь день начинался почти хорошо — не считая того, что пришлось вылавливать Айкантара из цепких лапок рифтенской стражи, а после очень долго объяснять: гостевой налог вовсе не обязательно платить, да ещё и спрашивать, демонстрируя содержимое кошелька «Этого хватит?»! Штаны бедолаге оставили — на том спасибо. Ладно, это так, мелочи. В конце концов, всё закончилось почти хорошо. Деньги Нелран вернул. Увы, мантия пропала безвозвратно: уплыла в неведомые дали вместе с каджитским караваном. Чтоб их, этих шустрых! Подковы на скаку снимут, а потом загонят за щепотку лунного сахара.

Правда, впечатлений Айкантара об исторической родине предприимчивого данмера происшествие у ворот ничуть не испортило. Наверное, потому, что стражники не додумались покуситься на его записи. Случись у них минутка тяги к знаниям, молодой альтмер мигом встал бы в позу боевого грязекраба, и… Саму сцену битвы воображение благополучно опускало, оставляя лишь финальную картину: скромно протискивающийся в ворота Айкантар и парочка стражников, вмороженных в ледяные глыбы. Да, даже такой милый мальчик умел сердиться. Правда, смотрелся он при этом так же непринуждённо и естественно, как голая жрица Дибеллы на коленях у Марамала.
 
А потом они отправились на прогулку в порт — свежий ветер с Хонрика, редкие трели птиц и прочая дешёвая романтика. Правда, свежий ветер пах несвежей рыбой, а вместо птичьих голосов всё больше слышалась ругань и шиканье рыбаков. И только, значит, они остались вдвоём, Нелран, можно сказать, приготовился поражать лучами своего обаяния, и тут — здрасьте! Что может быть лучше сумасшедшей аргонианки?!

—     Воспоминания… Я не могу их выдержать. Забери их от меня, верни в Аванчнзел…

Спокойно, вдох-выдох, шаг назад, и главное — улыбаться, улыбаться как можно шире… Послышался треск, но Нелран не особо задумался, откуда тот исходит — некогда как-то. Интересно, что подумает аргонианка, если несостоявшийся спаситель схватит в охапку стоящего рядом альтмера и нырнёт вместе с ним в озеро? Хотя что ей думать, она же чокнутая!

Увы, в уже почти сложившийся план отступления ворвался восхищённый голос:

—     Двемерский словарь! Откуда он у тебя?!

Нет, точно стоит дать Айкантару пару уроков выживания. А то ему, кажется, в детстве не объяснили даже банальнейшую истину: если дяденька даёт вкусную конфетку, это не значит, что дяденька добрый! Даже если это тётенька. Чешуйчатая. С хвостом.

«Не бери!» — да, так бы закричал Нелран во всю силу лёгких, так, чтобы содрогнулось само основание Тамриэля и осыпался снег с Глотки Мира. Ключевое слово — «бы». Увы, жизнь решила, что давно не подкидывала подлянок. Барды бы написали — под ногами мужественного героя разверзлась земля. Сам Нелран, когда треснули под его весом прогнившие доски пирса, оценил ситуацию куда короче и нецензурнее. Увы, летописца, который зафиксировал бы оборвавшуюся бульканьем гневную тираду, не нашлось.

—     Ты представляешь, сколько мы можем узнать?! — Айкантар обернулся; глаза горели хорошо знакомым фанатичным огнём. — Эти руины совсем недалеко, мы могли бы…

—     Буль-буль-буль, — мрачно отозвался из озера Нелран и бодро пошёл ко дну.

Разумеется, его выловили. И даже высушили. Правда, не так деликатно, как хотелось бы. Нет бы там привести в чувство поцелуем, приласкать, раздеть… Увы, на этом моменте воображаемый Айкантар преспокойно принимался жарить на магическом огоньке тут же сорванный мухомор. Чтоб его! Обламывать даже в эротических фантазиях — это, что ни говори, тоже талант.
 
На берегу Хонрика они сидели втроём: Нелран, Айкантар и двемерский словарь. Молодой учёный баюкал металлическую штуковину, как ребёнка, и изредка задумчиво ковырял, прикидывая, нельзя ли разобрать на запчасти. Лучше б разобрал — тогда, скорее всего, обратно собрать не получится, а значит, и к руинам тащиться нет нужды…

—     Я кое-что прикинул. Здесь пара дней пути — не больше. С ловушками и прочим мы вдвоём как-нибудь справимся…
 
В этом весь он — такой сосредоточенный, такой умный и одновременно неприспособленный… Такой, даэдра раздери, до сих пор девственник, неприступный, как статуя Азуры.

—     В дороге наверняка будет холодно, — Нелран томно закатил глаза. — Ты же меня согреешь?

Айкантар в упор уставился на спутника, задумчиво пошевелил губами, после чего выдал:

—     Точно! Не забыть парочку шкур — ими можно будет укрыться. Ещё нужны запасы еды, воды — кто знает, сколько времени мы там проведём, — журнал для записей, чернила…

Нелран исторг душераздирающий вздох. Что может быть лучше сумасшедшей аргонианки? Только странный альтмер, не понимающий намёков.

Одно утешало — впереди долгая экспедиция. А за столь длительный срок, проведённый бок о бок, может случиться всякое…

***

«Всякое» упорно не случалось, а если и случалось, то явно не там, где надо.

Сначала не сильно располагала обстановка: Нелран искренне хотел бы полюбоваться на того, кто попытается заняться любовью на промёрзшей земле, у еле-еле чадящего костра. Нет, может, и водятся где такие самоубийцы, но данмер слишком дорожил своим мужским достоинством, чтобы подставлять драгоценное ледяным ветрам. Теперь же, по прибытии, он чувствовал себя не возлюбленным молодого альтмера, а личной охраной. Потому что в подземелье холодно и темно как в заднице, потому что он торчит у стены с зажжённым факелом наперевес, а единственная романтика, происходящая прямо на глазах — Айкантар и полуразобранный двемерский центурион.

—     Вот бы устроить здесь лабораторию — столько материала… — абсолютно счастливого учёного такие мелочи, как «Тише, мы здесь не одни» в последнее время перестали волновать. По крайней мере, неожиданно возникшего на пути механического паука он успокоил одной молнией. Хоть бы завопил, что ли, для приличия! А ведь был раньше такой пугливый, от тени своей шарахался… Эх, ностальгия. 

—     Мне вот иногда интересно — двемеры эти штуки делали на все случаи жизни, в стиле «Не знаешь, чем заняться — собери в кучу детальки?

Айкантар беседу поддерживать не торопился — знай себе ковырялся по уши в запчастях. На новой мантии — масляные пятна, а вид счастливый, как у старой девы, которой предложил руку и сердце двадцатилетний прекрасный принц.

—     Нет, серьёзно, если подумать… Они же не могли собирать только боевые механизмы! Наверняка и другие какие-нибудь были. Например, по дому убирались или ещё чего…

—     Я о таком не слышал, — не оборачиваясь, пробормотал Айкантар. — Впрочем, интересная теория, надо будет поговорить с дядей по поводу…

Нелран приободрился: кажется, его заметили. Что ж, начало положено! Как бы невзначай пристроившись поближе, он многозначительно протянул:

—     А может, у них ещё и были машины для… мм… не особо культурного досуга. Представь, возвращаешься домой, а тебя там ждёт безотказный механизм с таким твёрдым… рычагом…

Молодой альтмер озадаченно моргнул. Что, даже таких тонких намёков не понимает?! Нелран готов был сдаться, покаяться и даже уйти в ближайший монастырь, однако, как оказалось, Айкантар просто задумался.

—     Не думаю, что это была бы очень сложная конструкция. Если подумать, собрать что-то похожее можно из простейших деталей…

Несчастный данмер взвыл. Интересно, если сейчас он скинет штаны и с воплями «Заберите меня отсюда!» сбежит в закат, Айкантар сообразит, что что-то тут не так? Хотя куда там… Его только проклятые железки интересуют!

Нелран признавал за собой большое количество несомненно положительных качеств, но, увы, терпение в список не попало. Так дальше продолжаться не могло — и он, примостив факел у края стола, пошёл на сближение. В самом прямом из смыслов: крепко обнял излишне увлекшегося альтмера со спины.

—     Может, прервёшься и отдохнёшь немного? — увы, прозвучало совсем не возбуждающе. Скорее, слегка раздражённо. Нет, совместное пребывания в двемерских развалинах — не лучший способ сблизиться; это самая изощрённая пытка, какую только можно выдумать!
 
Он под землёй; вокруг — ни души, если не считать металлические и очень опасные штуковины. И молодого учёного, которого не интересует ничего, кроме исследований. И, даэдра побери, ему, великому вору и просто незаурядной личности, нравится этот странный альтмер, у которого даже волосы пропахли двемерским маслом. Нравится весь, целиком. И обветренные губы, непривычные к морозам, и этот растерянный, слегка смущённый взгляд… Да что там, даже болтовня о железках и привычка обламывать!
 
Как ни странно, сопротивления не последовало. Нелран даже сам не поверил, когда его обняли в ответ и по-детски ткнулись носом в щеку — для последнего Айкантару пришлось наклониться. Почувствуй себя тем самым «добрым» дяденькой, который предлагает малышу конфетку. Даром что «малыш» почти вдвое выше и лет на двадцать старше. И легко поднял бы тебя на руки, взбреди ему вдруг такая мыслишка в голову. Хотя не факт. Всё-таки маги обычно не так крепко сложены, как среднестатистический воин…

О, нет. Кажется, манера поведения молодого учёного заразнее вампиризма.

Такой была последняя мысль Нелрана перед долгим поцелуем, в ходе которого он не мог не воспользоваться моментом и не полезть под мантию. Так, быстренько, быстренько, пока драгоценный возлюбленный не решил заняться чем-нибудь поинтереснее вроде исследования очередной железяки…

Тощий он всё-таки — аж позвоночник прощупывается. Их что там, в Маркарте, вообще не кормят? Нелран предпочёл не думать на тему — просто прижался теснее и зажмурился. Тёплый альтмер под боком — что ещё нужно для счастья?

—     Тебе не кажется, что здесь не самое подходящее ме…

—     Самое подходящее, — заверил великий вор. — Вон какой стол удобный!

—     Жёстко же…

—     Ничего, ты вон на камнях спал — не развалился!
 
Нет уж, так просто боевой дух не сломить! Тем более что пресловутый боевой дух уже вовсю рвался из штанов. Всё-таки, что ни говори, а недотрах — могучая сила! Вот и сейчас мелкому данмеру вполне хватило сил, чтобы припечатать Айкантара спиной к ближайшей стене. Эдакий перевалочный пункт по пути к заветному столу. А можно и прямо здесь — вон какая штука удобная торчит из стены, на ней можно подтянуться…
 
Но жизнь ведь давно не подкидывала подлянок, верно?

—     Ноктюрнал мне в бабушки! — заорал Нелран, когда «штука» опустилась под рукой. Ладно, неважно, она-то опустилась, зато кое-что другое вполне себе стоит и совсем не против, чтобы ему уделили внимание…
 
Из почти блаженного состояния выдернул отчётливый скрежет. Двемерский центурион, до того тихо-мирно стоявший у стены, пошевелился. 

—     Ты не мог ожить позже?! Ну там, через пару тысяч лет?! — горестно возопил Нелран. Спрятаться. Точнее, сначала спрятать Айкантара, а потом спрятаться самому. И долго, долго ненавидеть двемеров за их высокотехнологичные железки.

—     Он двигается… — завороженно протянул Айкантар.

—     Он двигается, и он может прикончить нас обоих! — великий вор, увы, это вам не великий воин. Достать бы сейчас секиру, да в бой, так, чтоб искры летели… Нелран торопливо принялся шарить по карманам. Секиры не нашлось. Только кинжал, светящийся гриб и заточенная монета, которой очень удобно срезать кошельки. Отлично. Миссия — заковырять насмерть центуриона.

Пресловутый центурион тем временем не собирался выжидать. Попытку заморозить себя он воспринял в меру пофигистично: выдохнул облако пара, и свеженаколдованная ледяная сосулька мигом превратилась в лужицу. Айкантар попятился, но куда отступать, если за спиной — стена? Требовался героический подвиг в количестве одна штука. И Нелран, швырнув в центуриона первым, что попалось под руку, заорал:

—     Эй! Я здесь!

Если почитать всевозможные жизнеописания героев, битвы там описываются очень пафосно. А уж ощущения самих легендарных личностей! Где же эта вечная жажда пожертвовать собой ради других и прочая ерунда? У трусоватого, в общем-то, данмера промелькнула всего одна мысль. Короткая. И нецензурная.
 
А потом по животу с размаху вдарила тяжёлая железка, и мыслей не осталось вообще. Ровно до тех пор, пока не послышался встревоженный голос Айкантара:

—     Ты цел? Ох… Не двигайся, только не двигайся! Всё будет хорошо…

Ага. Так хорошо, что рёбра трещат и в голове гудит. И потом, эти великолепные полуобморочные интонации и нервно трясущиеся руки спутника! Так и тянет поверить, что всё нормально. Нелран открыл глаза — и уставился на красную жидкость, пропитавшую одежду насквозь. О, нет! Он не готов! Столько всего ещё не украл, Айкантара вон ещё не трахнул…

—     Сейчас, сейчас… — бормотал молодой альтмер, путаясь в застёжках чужой одежды. Н-да, не при таких обстоятельствах хотелось бы перед ним раздеваться. Несчастный данмер обессиленно прищурился и приготовился к неизбежному. А, что толку беспокоиться — ещё немного, и здравствуй, царство Вечнотени, здравствуй, Ноктюрнал, я же пошутил, когда назвал тебя «бабулей», не заставляй меня чистить канализационные стоки твоей Сумеречной Гробницы…

Трагичные мысли прервал нервный смех Айкантара. Так, вот сходить с ума необязательно! Нелран приоткрыл один глаз. Всё. Приехали!

—     Я тут умираю вообще-то, если ты не заметил!

—     Да ты… Это… Да сам смотри! — добиться более внятного объяснения не получилось, и Нелран уставился на предполагаемое «страшное ранение». Сломанных костей, торчащих наружу, не наблюдалось. Вывалившихся внутренностей — тоже. Так, синяк, парочка мелких порезов — и куча высыпавшихся на пол осколков бутылки. Мгновение — и стены Аванчнзела сотряс полный боли вопль:

—     Настойка снежноягодника! Я же её честно украл! Толком распробовать-то не успел…

—     Нел… — не сразу данмер сообразил, что обращаются к нему. И тем более — что это за странный шмыгающий звук. Лишь затем до великого вора дошло: это всхлипывает молодой альтмерский учёный, только что угрохавший центуриона.

—     Ты ведь мог погибнуть! И всё равно защищал меня…

Наверное, не очень разумно было бы напоминать: защитником в итоге получился сам Айкантар. А, ладно, кому это интересно? Нелран предпочёл промолчать и ещё немного погреться в лучах славы. Ради крепких объятий стоило разок получить по рёбрам. А что болят теперь — это так, ерунда. Не бывает счастья без побочных эффектов. Может, теперь повезёт?

—     Милый, — с придыханием протянул данмер, пристраивая руки на плечах Айкантара, — давай займёмся любовью прямо на дохлом центурионе…

—     Точно! Центурион! — скорбное выражение слетело с лица молодого учёного, и под жалобный стон несостоявшегося покойника он устремился к подозрительно оплавившемуся механизму. Полное поражение. Тёплому, живому и дышащему «ему» в который раз предпочли проклятую железку.

—     Ничего-ничего, — пробормотал себе под нос Нелран. — Никуда ты от меня не денешься! Когда-нибудь это всё равно случится!

—     Не сегодня, «внучек». Не сегодня, — фыркнула Ноктюрнал из глубин Вечнотени.