3
В то время, пока Лидия витала в облаках, во всех красках представляя себе будущую супружескую жизнь со своим таном, а Цицерон и Мэллевир видели уже по десятому сну, маленькая рыжая лисица, привлеченная вкусным манящим запахом, витавшим возле спящих, засунула свою острую мордочку в первую котомку.

Пушистый зверек был так осторожен, что ни один из троицы не проснулся. К утру от всех съестных запасов остались лишь объедки, да пара надкусанных и обслюнявленных фазаньих ножек. Лисица не рассчитала возможности своего желудка, да так и заснула на распотрошенных котомках, выставив своё набитое до отказа пузико на всеобщее обозрение.

Первым проснулся Цицерон, повертел головой, обозревая разруху и умилительного спящего зверька, и молча пихнул альтмера под бок.

– Пей вода, ешь вода, срать не будешь никогда… – грустно протянул Мэллевир и с отвращением выкинул обслюнявленную фазанью ножку.

Лисица, наконец, проснулась и попыталась убежать, но заплетающиеся лапы и набитый желудок настолько ей мешали, что это скорее было похоже на уползание.

– Прибить её, что ли? – с тоской протянул имперец, с грустью глядя на уползавший круглый меховой клубок.

– А толку–то? Бабетте на воротник? Ладно, придется потерпеть несколько часов до Виндхельма. Там и купим еды.

Проснувшаяся Лидия так и не смогла понять, с какой стати её спутники ночью подъели все припасы. Цицерон и Мэллевир молчали, и на упреки голодной девушки только хмуро переглядывались. Два ассасина Темного Братства как распоследние болваны проспали всё на свете. А ведь вместо лисицы к ним на огонек могли бы заглянуть более опасные гости…

В окрестностях Виндхельма погода будто по злому волшебству резко портилась: дули ледяные северные ветры, моросивший дождь превращался в снежную крупу, больно бившую в лица путников, а дороги сковывались льдом, что было очень полезно, если спускаться с пригорка. А вот взбираться на возвышенность было затруднительно, особенно когда на вас надеты тонкие кожаные сапоги, рассчитанные на бесшумность, а вовсе не на ледяной каток. Про эбонитовые сапоги и говорить было не о чем – Лидия предпочитала сгибаться и почти ползти – всё равно она периодически падала, так хоть лететь было невысоко.

– Вот же выпендрежница, – альтмер уже который раз поднимал своего несчастного хускарла за шкирку, чему девушка была очень благодарна и одаривала тана нежными взглядами, – как думаешь, на кой я оставил в сундуке ламелярную броню, а? Чтобы она пылилась там?

– Но тан, – Лидия беспомощно барахталась на скользкой дороге, – это же ваша броня! Да и вы сами…

– Что сам? Ни я, ни рыженький пока что не собирали носом снег с дороги. Я же говорил, что не шучу про теплые трусы – думал, ты догадаешься. Как только пройдем Виндхельм, и начнем спускаться с пригорка – я самолично сяду на твою эбонитовую попку и съеду вниз, хоть немного времени в пути сократим.

Лидия от такой перспективы только довольно покраснела.

***
Последний раз в Виндхельме Лидия была в далеком детстве, но и тогда, и сейчас, от города у неё остались неприятные впечатления: снег здесь был какой–то серый и грязный, каменные плиты домов – черными и будто закопченными от пожара, а разрушенные лесенки и мостовые грозили оставить растяпу, не смотрящего под ноги, без зубов и с новой формой носа.

До Винтерхолда нужно было добраться до ночи, поэтому на этот раз альтмер на таверну даже не посмотрел, предпочтя сразу отправится на рынок.

Пока тан закупался жареным мясом, яблоками и сладкими рулетами для Цицерона (хотя, в большей степени всё же для себя), Лидия сверлила имперца взглядами, пытаясь напомнить о сговоре.

– Погоди, нордка, – шикнул Цицерон, – дотерпи до Винтерхолда.

Расчет имперца был прост – ночевать троица собиралась в таверне, и альтмер наверняка бы не отказался перед сном посидеть у очага с бутылкой мёда, а там и поговорить можно, уже в который раз объяснив невозможность ответной страсти, и показав альтернативу в виде готовой на всё молодой нордки.

Цицерон рассчитал всё верно, полагаясь на своё мастерское красноречие, но забыл, или просто не взял в расчет упрямство альтмера и его способность в каждом слове видеть подвох.

Мэллевир бросил трактирщику несколько золотых в уплату за комнаты, и устроился в дальнем уголке на стуле, запивая сладкие рулеты подогретым пряным вином.

Лидия осталась сидеть недалеко от трактирщика, уплетая горячую похлебку, а Цицерон ухватил бутылку солитьюдского вина и подсел к альтмеру.

О чем говорил имперец, подливая Мэллевиру вино, девушка не слышала, но зато могла наблюдать за его мимикой. Сначала тан обрадовался подсевшему Цицерону, смеялся, согласно кивал, но по мере убывания вина и длительности разговора, он становился всё более хмурым, иногда бросая на своего хускарла непонятные взгляды.

В конце концов, альтмер вскочил, бросил со всего размаху пустую бутылку об стену, вызвав гневный вопль трактирщика, и скрылся в комнате.

Имперец на вопрошающий взгляд Лидии только недовольно дернул плечами.

***
– Ну, вот и Альфтанд, – настроение альтмера за ночь не улучшилось, и эти слова за сегодняшний день были первыми, которые он произнес. Цицерон был на взводе, всё время хмурился и что–то обдумывал, а Лидия предпочитала молчать и не спрашивать ни о чем, чтобы не нарваться на скандал.

– И как мы попадем внутрь? – хмуро протянул Цицерон, ежась от холода.

– Здесь должна быть пещера, а в ней вход.

И Мэллевир повел своих спутников за собой. Толщи льда и снега полностью погребли под собой руины Альфтанда, и на поверхности виднелись лишь верхушки самых высоких наземных строений. В Ледяных руинах Лидию прошиб озноб, и вовсе не от холода – пол пробитого сквозь лед прохода был заляпан давно застывшей кровью, факелы и светильники валялись, будто брошенные впопыхах. Вдобавок, за толстой деревянной перегородкой ей почудился чей–то бормочущий голос.

– Оп-паньки, – Мэллевир осмотрел раскиданные вокруг вещи, – похоже, какая–то экспедиция. Интересно, в живых кто–нибудь остался?

– Кто их так? – Лидия опасливо спряталась за широкую спину тана, совсем позабыв о том, что она хускарл и вообще–то должна сама защищать своего господина – неясный липкий страх был сильнее разума.

– Вряд ли фалмеры. Возможно, двемерские сферы или пауки. Хотя… Скоро сами всё увидим.

Цицерон не проронил ни слова, только хмуро оглядывался по сторонам и прислушивался.

Чем ниже в руины спускалась троица, тем теплее становилось вокруг. Снежная, пронизывающая до костей, холодная метель осталась наверху, а работающие в глубинах двемерских руин механизмы и котлы согревали воздух паром.
Лидия, успокоившаяся и потерявшая бдительность, не сразу заметила, что её спутники замерли на месте позади неё, за что тут же поплатилась.

Двемерский паук, хоть и был механизмом, пугал не меньше обычного морозного паука, особенно когда неожиданно выпрыгивал на голову из–за угла. Взвизгнув от неожиданности, Лидия отскочила в сторону и с размаху перерубила его мечом. Остатки паучьих ножек разлетелись по коридору, задев валявшийся факел, который упал точнехонько в лужу разлитого масла. Огонь тут же радостно понесся вперед, взрываясь и гремя взлетевшими в воздух кусками двемерских отливок и посуды.

– Молодец, нордка, – покривил губы Цицерон, – ты бы ещё поорала вслед, а то в глубинах тебя не все фалмеры услышали.

– За невнимательность тебе полагается кара, – пряча мерзкую ухмылку влез альтмер, – постираешь мои носки.

– Но…

– Никаких «но»! Ты хускарл мой или так, девка за компанию?!

– Но, мой тан! – взмолилась Лидия, – здесь даже воды нет нигде! Не над паром же мне их держать.

– Слышащий, твоей жестокости нет равных… Эти носки ещё по Хелгену от дракона убегали. Нордка не так сильно провинилась.

– А ты молчи, рыжий! – внезапно взбесился альтмер, – если так беспокоишься за эту дуру, пусть идет позади тебя и никуда не лезет, если не хочет, чтобы я её в святилище Боэтии отволок! – скрипнув зубами, он резко развернулся и пошел вперед, не дожидаясь спутников.

– Цицерон? – Лидия жалостливо вздохнула, – да что такое с ним?

– Ревнует, – коротко и зло сплюнул имперец.

– Меня?! Неужели?.. О, милостивая Мара..!

– Да ты и впрямь дура, нордка. Меня он ревнует, к тебе. Плевать ему на тебя, хоть голой ходи, и слышать ничего не хочет. Зато теперь Слышащий вообразил, что ты мне нравишься. И после этого Цицерон чокнутый?! Ага, фигушки!

Лидия расстроено выдохнула, и напомнила себе, что мнение тана об её умственных способностях всегда было не в пользу девушки. А то, что Цицерон теперь считает также – тоже ещё ни о чем не говорит.

3
Бормочущий за деревянной перегородкой голос, как оказалось, Лидии вовсе не послышался. Урок с двемерским пауком девушка уяснила, так что теперь даже не пыталась опередить двух мастеров скрытности, осторожно ступая позади Цицерона и Мэллевира. Из–за широкой спины тана она не сразу заметила беспокойно топчущегося на месте каджита.

– Что? Кто это, брат? Другие гладкие шкуры в поисках пищи? Но этого не было в ловушке с нами ... Нет, нет… Вы пришли забрать скууууму!

– Твою ж мать! Берегись! – воскликнул альтмер и тут же отпрыгнул в сторону, спасаясь от удара бешеного каджита.

***
– Жалко его, – вздохнула Лидия, осматривая труп.

– Похоже, бедняга основательно подсел на скуму, и от ломки сошел с ума. Что мне было делать, связывать его и рожу снегом натирать, чтобы в себя пришел?

– Держи, Слышащий. Ты же любишь дневники, – с каким–то особым, понятным только ему и альтмеру тоном, протянул Цицерон, отдавая потрепанную книжицу в руки Мэллевиру.

Эльф несмело улыбнулся, принимая дневник, и Лидия в который раз с грустью констатировала, что эти двое понимали друг друга с полуслова.

– Ладно, двинемся дальше, – желтоглазый мерзавец, так прочно засевший в голове у нордки, окончательно повеселел. Что самое обидное, Цицерон тоже успокоился.

Лидия начинала подозревать, что вся ненависть к эльфу у имперца была больше показной, чем реальной, и он сам был не рад тому, что его Слышащий на него в обиде. А, кстати, что значит «Слышащий»? Слухи, конечно, разные ходили, и по Вайтрану в том числе, но Лидия решила, что сама спросит всё при удобном случае.

Льды остались позади, и троица углубилась в руины.

– Цицерон видел двемера! – вдруг воскликнул имперец и радостно затанцевал, – теперь и помирать можно, прямо весь список выполнен – «Помажь маслом Матушку, сойди с ума от одиночества, и до сорока сумей увидеть двемера»! Ха!

– Да какой это двемер, – эльф прищурился, пытаясь разглядеть, что за существо шевелится в коридоре за трубой, – слушай, рыжик мой, а не масло ли там разлито?

– Оно самое, Слышащий.

– Ну, тогда все пригнулись, – и Мэллевир, пошевелив кистью левой руки, зажег магический огонёк.

– А меня за поджигание, нечаянное причем, стиркой носков стращал! – обидчиво поджала губы Лидия и отвернулась, чтобы не видеть две довольные физиономии, наблюдающие за скачками подожженной двемерской сферы.

– Что позволено Слышащему, то не позволено всяким хускарлам, – с умным видом поднял вверх указательный палец Цицерон.

– Вот предатель! – как можно тише, чтоб не услышал тан, прошипела Лидия и показала имперцу кулак.

Тот только ухмыльнулся и встряхнул рыжими волосами.

***
– Они раскаленные! – хныкала Лидия и никак не могла решиться перепрыгнуть через горизонтальные поршни, которые всё время шипели и выдвигались в сторону.

– Ну, тогда перебегай по одному, и жди, пока поршни на место не встанут.

– Да сколько можно?! – Цицерон, давно уже перебравшийся на другую сторону, нетерпеливо подпрыгивал на месте.

– Погоди. Дуреху эту надо переправить. Лидия, какого хрена? Ты на медведя с топориком кидалась, а через трубы не можешь перелезть?

– Но они меня сбросят вниз! Или паром обожгут! А вдруг они прямо подо мной взорвутся?

– И почему я стал таким добрым? – прошипел альтмер и взял своего хускарла за руку, – Идем!

Лидия послушно делала шаги за таном, останавливаясь в промежутках между движущимися поршнями.

– Простите, тан, – девушке было жутко стыдно, но двемерские руины действовали на неё ужасно, и с этим страхом она ничего не могла поделать.

– Тьфу ты, могла бы сразу сказать, что боишься подземелий. Я… – эльф остановился между поршнями, собираясь договорить фразу, но тут из трубы с шумом вырвалась струя пара, и нервы Лидии не выдержали. Она завопила, зажмурилась, и отскочила в сторону.

Приземлившись на что–то мягкое после недолгого падения, девушка с ужасом осознала, что так и не отпустила руку тана, и они вместе свалились вниз с почти пятиметровой высоты.

– Тан?!

Альтмер лежал бледный, с выпученными глазами, и Лидии показалось, что он не дышал.

– Слышащий? – Цицерон подошел к краю площадки, и заглянул вниз, – нордка, что с ним?

– Цицерон! – внезапно хриплым, срывающимся голосом, забормотал эльф, – Я… Кажется, мы с тобой не сможем иметь детей.

– Да неужели? – имперец удивился столь искренне, что Лидия, несмотря на ужас ситуации, не сдержала смешок.

– Ах да, точно, – альтмер с шумом выдохнул, продолжая смотреть безумным взглядом в потолок, – совсем забыл. Я… Я не думал, что это так… Настолько больно, и… И вообще.

– Тан, вы что–то сломали?! – Лидия бросилась ощупывать конечности альтмера, молясь Талосу, чтобы это был просто вывих.

– Нет, я… Нет. Ударился просто, да…Ты сверху упала… Матерь моя Темная Матрона…

Цицерон недоверчиво прищурился:

– Слышащий, тебе что, впервые в жизни по сферам ударили?

– Ну… Да.

Лидия поняла, чем именно ударился тан, и густо покраснела:

– Простите, это моя вина…

– Да не верю, – вновь удивился Цицерон, – что, даже в детстве не били?

– Они у меня недавно появились, – пробормотал Мэллевир и зажмурился, поднимаясь с пола.

Цицерон и Лидия недоверчиво переглянулись, но странное заявление никак не прокомментировали. Мало ли как оно там, у альтмеров, устроено? Вдруг и правда только к определенному возрасту вырастает? Ни у имперца, ни у нордки опыта заглядывания в штаны молодым альтмерам не было.

***
Дверь в аниматорию нашли по запаху – сквозняки подхватывали удушающую фалмерскую вонь и разносили её по коридорам.

– Талос, – пробормотала Лидия, прикрывая ладошкой нос, – чем они питаются?

– А кого найдут, тем и питаются, – пробормотал имперец, надевая свой капюшон и прикрывая лицо, – как думаешь, нордка, куда делась остальная экспедиция, помимо тех двух каджитов? Ой. Слышащий, а ты уверен, что мы сможем вернуться по другому пути?

Каменная покатая лестница оказалась разрушена. Спрыгнуть вниз было легко, хотя валявшийся внизу труп женщины–орка ставил этот факт под сомнение. А вот взобраться назад было уже невозможно.

– Пока что мне не попадались ни одни руины или подземелья без короткого выхода наружу, – с сомнением в голосе протянул альтмер, – вряд ли Альфтанд станет исключением.

– Ну а вдруг? – не унимался Цицерон, буравя взглядом размозженную голову орка.
Лидия вполне понимала его опасения.

– Ну, хватит, – рассердился альтмер, – вы ещё как эти идиоты–экспедиционисты бурана испугайтесь, и будем ждать, пока нас фалмеры сожрут. Ноги в руки и вперед, – и первым прыгнул вниз.

Цицерон сделал в воздухе пируэт, и со смехом свалился в руки подскочившему с испуганным лицом эльфу.
– Цицерон, чтоб тебя хоркер за зад ухватил, чего творишь?!

– Цицерон просто дурачится, Слышащий, дураааачится!

Лидия глубоко вдохнула и с ужасающим грохотом эбонитовых доспехов присоединилась к спутникам.

4
– Цицерон голодный! Хочу морковку, или рулет! – Цицерон скорчил жалобную физиономию, и Мэллевир тут же беспокойно принялся оглядываться в поисках места для привала.

– Вот, – он кивнул на двери, за которыми скрывался небольшой зал, – проход завален, а дверь можно закрыть или даже забаррикадировать, так что ни один фалмер не пролезет.

Лидия присела на разрушенную колонну и только тогда поняла, насколько сильно она устала. Тан возился с замком и отмычкой, пытаясь запереться изнутри; Цицерон копался в котомках, раскладывая еду на заботливо расстеленный кусок ткани.

– Тан, – позвала Лидия, – как мы будем пробираться через поселение фалмеров?

– Что значит «как»? – отозвался альтмер, отходя от запертой двери и любуясь делом своих ловких пальцев, – брызнем кровушки.

– Но их очень много. Разве в таких крупных поселениях не встречаются фалмеры–маги? Ночные стражи, да? Или охотники?

– Мы бы могли и прокрасться мимо, но кое–кто мало того, что в тяжелых доспехах, так и голышом всё равно будет топать как мамонт. Лидия, что ты от меня хочешь добиться?

– Ничего, мой тан, – девушка вздохнула, но чувство тревоги всё равно не отпускало её. – Могу я задать вам личный вопрос?

– Начинается, – альтмер закатил глаза. – Восемнадцать.

– Что восемнадцать? – непонимающе моргнула девушка.

– Восемнадцать, – так же непонимающе уставился на неё тан, и вдруг хлопнул себя по лбу, – Ааа, совсем забыл, кому я это говорю, ты же не Эйла и даже не бардка из таверны. Ладно, забудь и задавай свой личный вопрос.

Лидия глубоко вдохнула и выпалила:

– Это правда, что вы состоите в Тёмном Братстве?

Мэллевир и Цицерон, расслышавший вопрос, крайне развеселились:

– Это Слышащий–то? Ха!

– Лидия, хускарл ты мой любопытный, с чего ты взяла такую странную мысль? – альтмер ухмыльнулся, демонстративно смахивая со своей брони несуществующие пылинки, – но вообще–то, милая моя, я там не состою.

Лидия успокоено выдохнула, и тут тан продолжил:

– Точнее, не совсем состою. Я его возглавляю.

***
– Может, не надо? – Лидия покусывала губы от волнения, но ни альтмер, занимавшийся расстановкой рунических ловушек, ни Цицерон, готовивший стрелы и лук, её не слушали.

– Нордка, эти слепые безносики любят молнии. А что уничтожают молнии? Правильно, магию. А кто из нас самый магически сильный? Вот–вот. Ты же не хочешь, чтобы Слышащего съели фалмеры?

– Между прочим, Цицерон, – Лидия понизила голос и оглянулась на сосредоточенного тана, колдовавшего над очередной руной, – ты обещал помочь мне. Так ради Талоса, скажи, почему вдруг передумал! Ты же говорил, что ненавидишь Мэллевира. Лжец!

– Цицерон никогда не лжет, – имперец отвлекся от пересчета стрел и поднял на девушку укоризненный взгляд, – иногда только недоговаривает. Слышащий ещё нужен Братству, а твоя глупость, нордка, сведет его в могилу быстрее драконов.

– Мерзавец ты, Цицерон. Не надо отговариваться вашим братством, я тебя насквозь вижу!

– Чтобы увидеть Цицерона насквозь, нордка, тебе пришлось бы заглянуть в такое место, которое я никому не показываю…

– Вы о чём тут говорите? – подошедший альтмер подозрительно оглядел своих спутников.

– Ни о чем, мой тан, – обидчиво поджала губы Лидия, – просто болтаем.

– Хм. Ладно, Лидия, снимай свою котомку и шлем, бери в руки меч на всякий случай, и бегом вон в тот зал.

– Но, тан, там же фалмеры!

– Ясен пень, – раздраженно отмахнулся альтмер, – а как ты думаешь, мы их выманим на ловушки? Только на живца. Где я установил руны, ты видела. Перепрыгивай через них, пулей лети в зал, чтобы тебя заметили, и беги к нам, а мы с Цицероном их встретим.

– Но… – Лидия беспомощно оглянулась по сторонам, но поддержать её было некому – Цицерон упрямо сжал губы и прицелился на коридор, тан тоже стал в боевую стойку, приготовив магический огонь с двух рук.

– Ну, чего ждем? Бегом, Лидия, бегом!

Лидии пришлось бежать прямо к фалмерам и делать круг почета по залу на максимальной скорости. Слепые твари почувствовали её, подняли галдеж, и толпой кинулись следом. Девушка с визгом перепрыгивала через попадавшиеся на пути камни и останки двемерских сфер. Лишь только она добежала до Мэллевира и Цицерона, как сзади послышался треск и визг: фалмеры наступали на подготовленные ловушки и щедро бодрились от молний. Цицерон стрелами и Мэллевир огненными шарами с обеих рук добавляли им веселья.

– Воняет котлетами! – весело пробормотал тан, осторожно переступая через обугленные туши.

– Слышащий, – послышался голос Цицерона, – посмотри.

Лидия пошла вслед за таном и от увиденного зрелища закрыла рот ладонью, сдерживая тошноту. Женщина, кажется, бретонка, была зверски растерзана. Судя по следам на руках и ногах, её вздергивали на дыбе, а потом, скорее всего, наживую, ковырялись во внутренних органах.

– Не такие уж фалмеры и неразумные твари, – грустно хмыкнул альтмер, – так поступать с другим живым существом могут только люди, орки, и меры. Блин, ну неужели нельзя просто сразу убить?

***
Собор Альфтанда оказался не таким большим, как аниматория, так что Лидия вздохнула от облегчения. Однако возле двемерского механизма, который должен был как–то запустить тан, чтобы открыть проход в Черный предел, их ждал сюрприз, и это был вовсе не двемерский центурион, которого дружно запинали чуть ли не одними ногами, а два выживших члена экспедиции.

– Хватит смертей! – вопила какая–то редгардка, размахивая щитом и топориком. Норд, очевидно, главный в экспедиции, в ответ обвинял женщину в том, что та хочет забрать его славу.

– Эй, привет, народ! – вскинул приветственно руку тан, за что тут же поплатился, получив от женщины пинок по колену. – Совсем взбесилась?!

Норд тем временем размахнулся и попытался снести альтмеру голову.

Цицерон и Лидия не стали тратить время на вразумление спятивших воинов, а предпочли пресечь проблемы на корню.
– Идиоты, – сплюнул Мэллевир, и потрогал колено, – сразу начинают оружием махать.

– А чего тянуть, – хмыкнул имперец, – итог всё равно один.

– Ничего подобного. Мы могли бы полюбовно договориться. И какая нафиг слава, о чем они говорили? То есть если ты обчищаешь двемерские руины и выбираешься из них, то ты герой и молодец? Почему я узнал об этом только сейчас?! Где моя всескайримская слава?! Я в таких дырах побывал, что никому и не снилось!

– Я охотно верю тебе, Слышащий, – проговорил Цицерон и невозмутимо засвистел популярный мотивчик.

– Ну спасибо, рыжик. Вот не надо меня попрекать моим прошлым. Я тоже могу много высказать. Ладно, пойдемте в предел.

Альтмер подошел к столику, на котором находился странный округлый механизм с тремя кнопками, что–то повертел, покрутил, и каменные плиты на полу вдруг разъехались в стороны, открывая каменные ступени.

– Ну что ж, – перед дверью в Черный предел Мэллевир остановился и оглядел спутников сияющим взглядом, – а сейчас вы увидите самое странное и красивое место во всем Скайриме. Прошу, – и он торжественно распахнул дверь.

5
– Вот это красота! – ахнула Лидия. Впечатлен был и Цицерон, да так, что даже присвистнул. Альтмер выглядел таким довольным, будто Черный предел с его светящимся потолком, фосфорицирующими гигантскими грибами и двемерскими сооружениями – дело его собственных рук.

– Ну я же говорил! Давайте–ка заглянем вон туда, – он кивнул на небольшое зданьице недалеко от входа.

Внутри оказалась чья–то лаборатория. После короткого обыска и нахождения книжки–дневника про красный корень Нирна, Лидия узнала имя хозяина – Синдерион. Слава богам, что труп алхимика превратился в полностью истлевший и уже не пахнущий скелет, потому как тан вдруг решил остаться здесь ночевать.

– Ребят, я же говорил, что хочу набрать корней, – Мэллевир дернул плечами и сделал вид, что не видит хмурых взглядов спутников, – предел большой, искать долго. Да и к тому же тут помимо фалмеров и парочки центурионов есть кучка сумасшедших фалмерских приспешников. Так что спокойно переночуем, а завтра начнем прочищать местность.

– Цицерон не отказался бы от сладкого рулета и отдыха, – протянул имперец и согласился остаться.

– Разве рулет это еда? – при виде нормального очага, на котором висел хороший котелок для готовки, в Лидии проснулась кухарка, – тан, я сварю суп.

– Вари, конечно, – милостиво кивнул альтмер и даже начал помогать хускарлу доставать из котомки продукты.

– Ну вот, – довольная Лидия попробовала суп ложкой, и осталась собой довольна, – хоркерское мясо нужно подольше поварить, чтоб гуще получилось, так что через час будет готово.

– Хм, а правда здорово пахнет. Похоже, за время моего отсутствия ты наконец–то научилась чему–то еще, помимо размахивания мечом, – тан сделал физиономию кирпичом и задумчиво поглядел в потолок.

Лидия пропустила обидную шпильку мимо ушей, решив, что спорить с таном и что–то доказывать – себе дороже. Так и не дождавшись спора, альтмер вдруг начал стаскивать с себя одежду, успев за минуту раздеться до трусов.

– Слышащий, ты что задумал? – Цицерон отложил морковку в сторону и с неподдельным интересом переводил взгляд с эльфа на Лидию.

Непонятно, что подумал имперец о намерениях Мэллевира, но альтмер всего лишь собрался идти купаться, о чем и сообщил.

– Слышащий, но ведь опасно же. Сам сказал, там фалмеры!

– Ничего не опасно, вы же пойдете со мной, – он улыбнулся и повернулся к Лидии, – а ты, кстати, не забудь мои носки.


Эльф, имперец и нордка спустилась с горки и подошли к водопаду, вытекавшему прямо из скалы. Вода была странного молочно–голубого цвета, но чистая и безо всякой живности на дне. Мэллевир попробовал её кончиком пальца и с радостным воплем нырнул в озеро, подняв кучу брызг.

– Давайте останемся тут жить! Горячая вода, дом с очагом, бесплатное освещение. Цицерон, это идеальное место!

– А ещё тут куча фалмеров.

– И непонятно, что это за грибы, – с умным видом добавила Лидия, – быть может, они вызывают галлюцинации, или вообще ядовиты.

– Вы еще скажите, что если я съем кусочек, то уменьшусь и побегу в кроличью норку, – фыркнул эльф, – а почему вы стоите на берегу? Или тут только я один пачкаюсь? Ты извини, Лидия, – тан повернул голову к своему хускарлу, – но твои носки не менее вонючи, чем мои. Так что все сейчас купаются и стирают одежду, иначе будете ночевать не в лаборатории, а под грибами.

Цицерон нехотя разделся и поплыл в сторону альтмера, а Лидия замешкалась. Нет, в общем–то, чего стесняться, не голые же плавали, а в белье. Да и шанс показать себя тану, так сказать, во всей красе. В конце концов, девушка решилась, стянула броню и осторожно вошла в воду.

Она была и вправду как парное молоко, теплая и приятная.

– Ну вот, наш человек! Нечего на мелководье топтаться, – обрадовался альтмер и, ухватив девушку под локоть, потащил к середине озерца.

– Тан, прекратите! Ой, я не очень хорошо плаваю!

– Отлично, значит, пора учиться. Как насчет переворотов в воздухе с последующим нырянием?

Лидия визжала и смеялась, пытаясь отбиться от тана, а имперец, решив не отставать от общего веселья, зачерпнул воду двумя ладонями, и брызнул эльфу в лицо.

– Эй! Хранитель нападает на Слышащего?! Ярость Ситиса утопит тебя, рыжий гад! – смеющаяся Лидия осталась барахтаться в воде, а Мэллевир со зверским лицом бросился к ухмылявшемуся Цицерону.

***
Несчастный суп с мясом хоркера троица прозевала, так что он превратился в рагу, вполне съедобное и даже вкусное.
Лидия облизала ложку и с грустью осмотрела лабораторию – каменная двуспальная кровать была одна, которую Лидия, как хускарл, была обязана уступить тану, и никаких шкур или хотя бы старых одеял не наблюдалось. Возможно, под грибами спать было бы и впрямь удобней.

– Фиг с тобой, – эльф уже несколько минут наблюдал за мучительно–обреченным выражением лица девушки, – втроем поместимся. Цицерон, ты не против?

– Пусть нордка ложится с твоей стороны, Слышащий, – откликнулся рыжий имперец, – а то вдруг она храпит или лягается во сне.

– Договорились.

Лидия не стала спорить, углубившись в мечтания о том, что она сможет прижаться к спящему тану, или даже положить ему голову на плечо. А имперец пусть себе лежит с другой стороны.

***
Несмотря на то, что Мэллевир больше всех ругался идиотской идее двемеров спать на камне, заснул он быстрее всех.
В комнатке горел только очаг, и Лидия могла вволю любоваться профилем своего тана. Может, если аккуратно положить голову на плечо, чуть приобнять его левой рукой, тан не проснется? Хорошо бы, если бы ему приснилась Лидия. Он бы связал приятный сон с ощущениями теплой девушки рядом, глядишь, это бы посеяло в его сердце зернышко если не любви, то хотя бы симпатии.

Лидия положила голову на плечо эльфа, счастливо вздохнула, открыла глаза и наткнулась на взгляд карих глаз.

– Цицерон?! Ты…Ты… Убери свою голову с тана! Это нечестно!

Имперец точно в такой же позе, как и Лидия, лежал справа от Мэллевира.

– Вот ещё, нордка. Цицерон имеет право спать на Слышащем. У меня даже больше прав, чем у тебя.

– Ах ты наглая рыжая морда! Ты его ненавидишь! Прекрати делать всё мне назло!

– Ой–ой–ой, напугали дурака червей трефовой двойкой! Твои омерзительные вздохи мешают мне спать.

– Я сказала, убери от тана руки! Ты тоже мужчина! Это неправильно!

– А я, в отличие от тебя, ничего такого не собираюсь делать.

– Чтоооо? Ты, имперская жопа, я твои потные сферки отрежу и фалмерам скормлю!

– О, как заговорила наша скромная нордочка! Совсем как большая и взрослая!

– Может, вы наконец–то заткнетесь? – не открывая глаз, прошептал альтмер, – это чудесно, что я так популярен, но сейчас я кроме сна ни на что не способен, так что умерьте свой пыл, мои юные содомиты.

Цицерон и Лидия пристыжено замолчали, за секунду отлипнув от тана и повернувшись в противоположные стороны.

***
Весь следующий день троица провела в пределе, собирая красные корни Нирна и отбиваясь от фалмеров. К концу дня Лидия чувствовала себя как крестьянин, который пытается избавиться от наплыва саранчи. К тому же, существование людей–прислужников фалмеров явилось для неё неприятным открытием. Тан, к которому Лидия первым делом обратилась за разъяснениями, только вытаращил желтые глаза:

– Ну а я откуда знаю, как и зачем они появились? Сектанты, наверное.

Набив котомку до отказа корнями, тан наконец–то решил, что можно двигаться дальше.

Лидия приготовилась к ещё одному огромному двемерскому лабиринту, но в итоге…

Сразу за дверью, ведущей из Черного предела, отказался зал с гигантским устройством непонятного назначения. Троица поднялась по боковым покатым плитам на самый верх, Мэллевир понажимал какие–то кнопки, заставив сферу двигаться, и, в конце концов, открыть потайное отверстие. Эльф забрал оттуда большой, красиво украшенный свиток, заботливо спрятал в котомку, и махнул рукой в сторону двери:

– Ну вот, можем выбираться.

Как, и всё? Лидия не могла скрыть своего разочарования.

Двемерский подъемник поднял их на поверхность, Цицерон дернул за рычаг, и троица оказалась на заснеженном пригорке с брошенным охотничьем лагерем.

Альтмер прищурился от яркого солнца, отражавшегося в снегах, и глубоко вздохнул:

– Наконец–то свежий воздух. Давайте поищем дорогу, хотя, если честно, не знаю даже, где мы находимся теперь.
Альтмер двинулся вниз по пригорку, Цицерон, посвистывая, зашагал следом, а Лидия не могла и сдвинуться с места.

– Тан! Подожди! – она плюнула на ехидную ухмылку Цицерона, и кинулась за эльфом, – Тан!

Альтмер удивленно обернулся, когда девушка схватила его за локоть и заставила повернуться в её сторону.
– А я? Как же я? Снова в Вайтран, сидеть там и ждать?!

– Ну… Вообще–то да. Сама понимаешь, тебе в нашей семье не место.

Лидия не выдержала и заплакала:

– Неужели никак… Ну что мне сделать, чтобы ты был со мной? Пол поменять, что ли? Тан! Я люблю тебя!

Альтмер порозовел от неприятной для него сцены, и не знал, куда деть глаза:

– Лидия, не плачь, пожалуйста. Дело–то вовсе не в тебе. И к тому же… – он внезапно запнулся и широко раскрыл глаза, – что ты сказала? Пол поменять?! – тан вдруг остановился как вкопанный, скрестил руки внизу живота и зажмурился.

– Слышащий?..

– Тан?

Цицерон подошел к Лидии и Мэллевиру поближе, забеспокоившись, но тут же отскочил подальше. Он нелепо присел, раскрыв изумленно рот, а Лидия просто в ужасе завизжала. С таном происходило что–то страшное: лицо его вдруг будто вывернулась наизнанку, явив взору безупречно–бледную и совсем не альтмерскую кожу, послышался хруст костей, а тело стремительно видоизменялось. Нос стал тоньше и короче, выступающие надбровные дуги смягчились и почти исчезли, брови истончились и превратились в две аккуратные округлые ниточки. И, великие Девять, Лидия с ужасом заметила вырастающую женскую грудь!

Через минуту бывший альтмер, превратившийся в худощавою черноволосую женщину–нордку, глубоко вздохнул и открыл глаза, оставшиеся такими же ярко–желтыми. Затем она оглядела перекошенные ужасом лица спутников, опустила глаза на своё тело, ухватилась двумя руками за грудь и страшно расхохоталась.

– Вашу ж мать, получилось, получилось! Обожаю чит-коды! – женский смех становился всё громче, переходя в истеричные рыдания.

Первым очнулся Цицерон, схватил в ладонь снега, и, подскочив к женщине, принялся растирать её лицо. Лидия, наконец, прекратила визжать и в изнеможении села прямо в сугроб. Талос ведает, что сейчас произошло, но ясно одно – её тан стал женщиной, и старый Мэллевир умер.

Нордка–бывший–альтмер успокоилась и стала вяло отмахиваться от Цицерона:

– Ну прекрати, всё, всё! У меня уже лицо замерзло.

Имперец с совершенно безумным взглядом остановился и плюхнулся рядом.

– Слышащий… Какого хрена вообще произошло?!

Женщина снова хихикнула:

– Всё в порядке, рыжий. Я, знаешь ли, вдруг осознал, что силой собственного желания могу попытаться исправить кое–что. Как видишь, и в этот раз получилось.

– И в этот раз? – эхом повторила Лидия.

– А вспомните, я хоть раз получал ранение серьезнее царапины? Нет, потому что не хотел. Да и попал я сюда исключительно благодаря собственному желанию.

– Куда сюда, Слышащий?! Да это…Ситис знает что! Я в своей жизни многое видел, но не такое же!

– Тихо, Хранитель, – у женского варианта Мэллевира оказался очень приятный ласковый голос, – Мне нельзя об этом говорить. Всё–таки, я немного лукавлю – мне помогли сюда попасть после смерти. Только не спрашивайте подробности, мне запретили говорить. Да не смотрите на меня так! Я всё тот же, только теперь у меня вот что есть!

При этих словах женщина улыбнулась самой наглой ухмылкой Мэллевира и снова схватила себя за грудь, покачивая немалыми формами.
***
Перед поворотом на Вайтран, Мэл, как попросила теперь себя называть тан, отвела Лидию в сторонку, оставив Цицерона, до сих пор пребывавшего в шоковом состоянии, ждать у указателя.

– Лидия, прости меня. Знаешь, я же сам не раз влюблялся как идиот, то есть, влюблялась… Блин, переучивайся теперь о себе в женском роде говорить, – тан смутилась и улыбнулась своему хускарлу, – извини. Просто я по себе знаю – лучше уж сразу обрубить по живому, легче будет.

– Я понимаю, – кивнула Лидия и грустно шмыгнула носом.

– Ну не плачь. Если заскучаешь, приходи в Данстар. Или я тебя Вилкасу сосватаю – прекрасный вариант.

– Спасибо, тан, не надо. А ты теперь что же?.. С Цицероном?..

– Пфф, – женщина фыркнула, – Это будет непросто, поверь. Но, по крайней мере, теперь – то он не отвертится с отмазкой, что я тоже мужчина.

– Удачи тебе, тан, – Лидия махнула рукой и зашагала в сторону Вайтрана, как вдруг чья–то ладонь со всего размаху шлепнула её по заднице:

– До встречи, мой тупенький хускарл! – и Мэл, смеясь, побежала к Цицерону.

Лидия улыбнулась, покачала головой и продолжила свой путь.