Это было похоже на полосу, отделявшую друг от друга два мира. Если бы они обе знали, каким будет видение… Наверное, они бы вообще не вошли в этот класс. Но… обе всё же перешагнули через порог. Правда, каждая со своей целью. Масако – из-за профессиональной привычки, надеясь почувствовать хоть что-то на том месте, где лишь минуту назад бесновался огромный призрачный пёс. Впрочем, одобрение Нару тоже было не последним стимулом.
Май же даже не думала о подобном. Куда там – экстрасенсом её признали лишь два месяца назад. Девушка лишь хотела проверить, не ранен ли кто из школьников. Впрочем, банальное любопытство тоже не стоило исключать. Хотя увидела всё это Танияма лишь после того, как рванулась на помощь к внезапно упавшей на колени Масако.
Тут же неведомая сила подкосила и её.
Класс буквально растворился перед глазами, крики друзей казались далёкими и нечёткими, доносясь словно бы через глухую преграду. Оставалась лишь тьма, едва разгоняемая маленькими огоньками, о происхождении и судьбе которых девушки старались не думать.
Они остались вдвоём, наедине с неясной силой, тёмным, всё увеличивающимся сгустком притаившейся в противоположном углу. Масако с силой вцепилась в руку Май, с ужасом вглядываясь туда. Однако Танияма не почувствовала боли, хоть и заметила это движение медиума. Она вообще не почувствовала прикосновения, и это на секунду отвлекло её от таящейся в углу опасности.
— Масако? – шёпотом позвала девушку Май, вновь бросив взгляд на сгущающуюся тьму. Как ни странно, та приобретала странный фиолетовый оттенок, напоминавший о… Нет, лучше не думать. – Масако! – в отчаянии повторила Май, не слыша ответа, и повернулась к медиуму.
И вскрикнула.
Масако исчезла. Май осталась наедине с монстром, всё более приобретавшим очертания призрачного пса.
— Наумаку санманда базара дан… — неуверенно начала Май шептать слова, которым научил её монах.
Бесполезно. Пёс поднялся и зарычал, подготовившись к прыжку. Май пискнула и рванулась было к выходу, но наткнулась лишь на глухую стену.
Двери не было.
Пёс, словно осознавая, что жертва никуда не убежит, грозно ворча, начал медленно приближаться, кружа, словно волк, играя с обречённой. Май вдруг подумалось, что псина может даже не бросаться на неё, а просто раздавить лапой – настолько огромной она была.
— Нау… маку… сан… — почти безнадёжно пробормотала Май.
Пальцы, сложенные для заклинания, внезапно показались мальчишескими. Короткие, неровно обстриженные ногти на них не принадлежали ей. Тонкого колечка на мизинце тоже не было.
Май? Она… Май?

— Май! Май! – Танияма не отзывалась. Масако огляделась вокруг. Неужели видение Май прервалось? И только Масако видит горящие безумием звериные глаза?
Тихое рычание нарастало, становясь всё более угрожающим. Пёс был уже совсем рядом, но к страху Масако вдруг примешалось странное чувство превосходства и злорадства.
«Я не пёс».
Вот она, псина. Которая подчиняется ей. Которая поможет ей отомстить за все издевательства.
Ей?
Нет. Её, Масако, больше не было, как не было и Май. Теперь они были одним человеком.
Стоило поправиться. Псина, которая поможет отомстить ему. Саккаути Томоаки.
Мальчишка с удовлетворением смотрел на плоды своих трудов. Всё шло как нельзя лучше. Проклятье сработало – демонический пёс бесновался в запертой школе, словно личинка в кувшине, от безнадёжности пожирая всё, что попадётся на пути. Скоро оно завершится. Ненавистный ему человек понесёт заслуженное наказание, а эти идиоты не смогут предотвратить его смерти. Обращать проклятие не на кого – он, Саккаути, уже мёртв. Дважды его не убьёшь.
«Не такие уж это были и дурацкие книжки, Мацуяма-сенсей. Вот увидите, как вас скоро убьёт одна из них».
Пёс продолжал рычать, морщил нос и скалил клыки, рвался в сторону самоубийцы, отскакивал назад, но не приближался. Школьник довольно ухмыльнулся. Он хозяин этой псины, она не посмеет сожрать его.
И вправду, очертания призрачного пса постепенно расплывались, превращаясь в бесформенное тёмно-фиолетовое нечто, растворявшееся во тьме класса. Саккаути выдохнул с облегчением. Всё-таки он побаивался эту тварь. Школьник развернулся, чтобы выйти. Он не ощущал, да и не мог ощущать, как два медиума повторяют за ним точь-в-точь каждое движение его мысли. Девушки и сами вряд ли сознавали это.
И все трое теперь недоумённо смотрели на ровную стену. Двери по-прежнему не было на месте.
Правый глаз Саккаути вдруг пронзила боль. Мальчишка зажмурился и принялся тереть глаза – что-то попало туда, но он не мог понять что.
Как и всегда, инородное тело сместилось-таки в уголок глаза, откуда его стало возможным достать. Май попыталась извлечь помеху пальцем, и это ей удалось: теперь она созерцала в некотором удивлении уже дохлую мошку, склизкую, смоченную слезинками, старавшимися вытолкнуть её. Откуда здесь мошка?
Масако с недоумением сшибла мошку на пол большим пальцем, как вдруг услышала позади странное, всё нарастающее жужжание. Оглянувшись, девушка увидела, что тьма так и не рассеялась. К тому же, она вдруг изменила цвет – из тёмно-фиолетовой превратилась в пёструю, чёрно-серо-коричневую, напоминающую паззл, состоящую из множества кусочков разных оттенков этих не самых приятных цветов.
Саккаути тревожно бросил взгляд на эту отвратительную массу, уже не казавшуюся призрачной. Нужно было уходить, уходить немедленно – она уже не казалась безобидной. Однако школьник отвлёкся, почувствовав, как что-то ползёт вверх по руке от запястья. Он опустил взгляд и увидел, как чёрный блестящий жук, омерзительно шевеля длинными усиками, перебирая лапками, поднимается к плечу.
Май передёрнуло от отвращения, и она лихорадочно смахнула жука. Тот с глухим стуком упал на пол, странно легко перевернулся со спины обратно на живот и быстро пополз к ней. Девушка, нервно вскрикнув, наступила на него, старательно размазав по полу. Дикий ужас вновь начал завладевать ею.
Масако резко отдёрнула ногу от мёртвого насекомого. Как ни странно, жук не прилип к подошве, оставшись на полу. Как ни странно, он ещё не был мёртв: пусть крылышки и жёсткие надкрылья были сломаны, внутренности неприятной желтоватой жижей расползлись вокруг, однако он ещё шевелил лапками и усиками, медленно, но верно порываясь ползти в её сторону.
Паника захватила школьника – он не предполагал ничего подобного и оказался совершенно к этому не готов. Тело странно ныло, казалось, что жук уже вновь добрался до него. Саккаути твердил себе, что это лишь больное воображение, однако шевеление лапок на ключице не казалось иллюзорным. Холодея, он поднёс ладонь к шее.
Пальцы нащупали нечто мохнатое. Май истерически завизжала, панически замахала руками, пытаясь отряхнуться и тем самым смахнуть с себя неведомое насекомое, но оно вдруг вцепилось длинными лапками в указательный палец. Девушка увидела, что это паук, мохнатый, огромный, явно пытавшийся перебраться ей на лицо. Май закричала ещё громче, резко взмахнула рукой, и паук отлетел в дальний угол комнаты. Однако и девушка не удержала равновесия и свалилась на пол.
Перед глазами всё плыло, но и жук, и паук просматривались чётко, вновь устремляясь к Масако. Медиум оперлась руками на пол, пытаясь подняться как можно быстрее, но что-то вдруг защекотало пальцы. Глянув вниз, Масако увидела, как прямо из пола выбираются жирные белые и жёлтые личинки, устремляясь вверх по её рукам. Казалось, им не было конца, они всё лезли и лезли, самые первые уже добрались до локтя.
Парень заорал не своим голосом, подскочив, яростно отряхиваясь, мечась по классу… Он уже понял, что представляла собой эта омерзительная бесформенная масса и каковы её цели. Этого он не учёл. Он не думал, что кинсан пожрёт и своего хозяина, так и не сумевшего выбраться из школы.
Только сейчас он понял, что слепой беспощадной твари всё равно, какого духа пожрать.
Всё тело чесалось неимоверно, Май дрожала, отчётливо чувствуя сотни лапок, мерзких, склизких, мохнатых, сотни челюстей, пытающих вгрызться в кожу. Она понимала, что это лишь воображение, что самое страшное ещё не началось. Тем страшнее оказалось шевеление в волосах – кто-то явно там копошился, их было много, но девушка уже не хотела знать, кто это. Она просто лихорадочно затрясла головой, пытаясь убрать всю эту мерзость с головы, но безуспешно – личинки, пауки, жуки, муравьи лишь падали на лицо и плечи, начиная грызть кожу, причиняя боль… На руке неизвестно откуда появились скорпионы, тут же запустив свои жала в тело.
Девушка кричала, продолжая метаться по комнате. Масако уже не видела ничего – тучи мошек лезли в глаза, кожу век невыносимо щипало и жгло. Но эта боль представлялась совершенно ничтожной против боли от укусов тысяч тварей. Уши закладывало от жужжания и стрекотания, найти выход уже не представлялось возможным. Казалось, уже ничего не могло быть хуже, но тут Масако почувствовала, как что-то обвилось вокруг обеих лодыжек…
Парень упал на пол – что-то внезапно дернуло его за лодыжки и куда-то потащило… Вслепую, собрав все оставшиеся силы, Саккаути согнулся и попытался отцепить путы. Те не давались, яростно сопротивляясь, обвивая его ещё больше. На ощупь они оказались сухими, чешуйчатыми, и школьнику внезапно подумалось, что это змеи. Они обвивали запястья, лишая его возможности двигаться и сопротивляться, казалось, они уже начли кусать его… Глупо, ведь он уже мёртв, его не убьёшь…
И тут на парня снизошло внезапное озарение, окончательно добившее его.
Их не было. Не было всех этих тварей. Они не реальны. Реальные бы не смогли причинить ему вред – он уже мёртв. Это было лишь воплощение той силы, что он призвал для убийства. Вполне оправданное воплощение, кстати.
Вот только ему от этого не легче.
Змеи потащили школьника за собой, полностью связав собой по рукам и ногам. Сопротивляться он уже не мог – теперь омерзительное полчище насекомых полностью поглотило его. Всё тело пронзило адская боль.
Впрочем, какое тело? Его у Саккаути нет давно. Как же он был самонадеян, думая, что ему будет нечего терять, когда он потеряет жизнь…
Он совсем забыл про душу.
Теперь её раздирали тысячи маленьких челюстей той силы, которую он призвал на погибель себе самому.
— Май! Май!
Слезившиеся глаза девушки с трудом различили свет и знакомую чёрную фигуру совсем рядом.
— Нару! – отчаянно выкрикнула девушка, постепенно выбираясь из чужого сознания. Нару ухватил её за руку и вытянул из этого ада, тут же крепко обняв. Полчища тварей рассеялись, вновь превратившись в тёмно-фиолетовую тьму, из которой кто-то тянул руку. Май показалось, что она видит Саккаути, и она рванулась ему на помощь, но Нару не пустил её.
— Оставь. Ты ему ничем уже не сможешь помочь. А здесь небезопасно, — Нару не улыбался, как обычно, а ведь Май была абсолютно уверена, что это Нару-из-снов.
— Совсем? – тихо спросила она. Нару покачал головой. – А Масако?
— За неё не бойся. Она справится, она же профессионал.
Нару улыбнулся, и Май, доверяя ему, закрыла глаза, чтобы обратно вернуться в реальность.

— Май! Масако! – Аяко обеспокоенно смотрела на девушек. – Господи, как вы нас напугали!
Все сидели на базе. Май и Масако отпаивали чаем – после видения девушки обе были сильно бледны и едва держались на ногах. То, что увидели, они описали лишь в общих чертах, не упоминая о том, что сами смогли почувствовать уничтожение души. Друг на друга девушки не смотрели – они и так знали, что только что пережили одно и то же.
— Пойдём, Май, тебе нужно прилечь, — Такигава увёл Танияму. Ясухара присоединился к ним.
Масако бездумно уставилась в пол, пытаясь отрешиться от недавнего видения. Внезапно в поле зрения попался большой чёрный жук, неспешно ползущий к ней. Масако закричала, подскочила со стула и вцепилась в рукав Нару. Джон, проследив её взгляд, раздавил жука ногой. Аяко поморщилась:
— Масако, я понимаю, мерзость, но это всего лишь жук, зачем так орать?
Нару отцепил пальцы медиума от своего рукава, негромко произнеся:
— Пожалуй, вам тоже стоит отдохнуть, Хара-сан, — с этими словами парень вышел из комнаты.
Масако без сил опустилась на пол, не отрывая взгляда от раздавленного жука. Спазм подкатил к горлу, в глазах защипало, и девушка зарыдала, спрятав лицо в ладонях, содрогаясь, задыхаясь от всхлипываний. Обеспокоенная Аяко опустилась рядом с ней на колени и обняла её, Джон утешающее погладил медиума по голове.
Жук рефлекторно подрагивал лапками, но не сдвигался с места. Кажется, он всё же был уже мёртв.