Что Джин умел делать в совершенстве – так это задаваться странными вопросами, обычно имеющими некоторое отношение к сути дела, но при этом никак не способствующими его разрешению. Раньше эта особенность не проявлялась столь ярко, и, следовательно, не так сильно выбешивала Нолла, однако в последнее время лишних вопросов брат задавал всё больше. Конечно, всё можно было легко списать на другое восприятие мира у медиумов, но легче от этого как-то не становилось. Джин совершенно ничего не делал, но при этом отвлекал зверски.
Как, например, вот сейчас.
- И тут дождь, - пробормотал Джин. Он явно был не в духе сегодня. – Как в Кембридже остались, ну ей-богу.
Это пока не было вопросом, зато было сигналом, оповещающим, что нормально поработать сегодня Ноллу не придётся, если, конечно, он так и не сообразит, как заткнуть это надоедливое существо.
Пока что единственным средством был игнорирование, но и то уже срабатывало через раз. Впрочем, Нолл понадеялся на лучшее и не ответил – отчёты полиции его занимали сейчас куда больше.
Пять происшествий примерно за двадцать лет. Ничего необычного – дорожная авария или убийство водителя на одном небольшом отрезке дороги, причина происшествия не установлена, виновник не найден. Ничего странного, разве что даты событий совпадают. Ну и ещё существует парочка интересных историй, о которых полиции никто не поведал. Историй, слишком похожих на красивую выдумку. И именно братьям Дэйвисам сейчас решать, стоит им верить или нет.
- Ты веришь во всё это? – даже не влезая в мысли Нолла, Джин думал о том же, что и он.
- Пока что не слишком, - ответил Нолл, бездумно взглянув в окно. Там сверкал огнями вечерний город, а в стекле можно было увидеть отражение Джина: тот, скучая, пытался поудобнее устроиться на стуле, однако лица его разглядеть было невозможно.
Впрочем, Ноллу не нужно было быть экстрасенсом, чтобы предсказать отношение брата к этой истории.
- А ты, я смотрю, уже уверен.
– Ага.
Джин явно нарывался на спор, вот только Нолла на философию сейчас никак не тянуло.
- Как знаешь.
- А всё-таки, почему нет?
О, боги всех народов и континентов. Началось.
- Мне не хватает фактов, доволен?
- Нет.
- Тогда, пожалуйста, результаты исследований очень уверенного медиума в студию.
- Говори проще, зануда, - зевнул Джин. – Я же ещё не был на месте, что я тебе могу сказать?
- А история правдива только потому, что тебе так хочется?
- Красиво же, - рассмеялся Джин, крутанувшись на стуле. – Ночь, пустынная дорога, одинокая красивая девушка…
- Пожалей стул, пожалуйста, - попросил Нолл, по-прежнему наблюдая за братом через отражение в стекле.
- И больше тебе нечего сказать? – фыркнул Джин, слезая со стула. – Ладно, не буду мешать.
Нолл вновь вернулся к бумагам, даже не думая провожать того взглядом.
Минут через пятнадцать после ухода Джина появился Лин.
- Оборудование готово, в случае чего можно использовать, - доложил он. – Насчёт же самой истории – ничего нового, но одного из тех парней, что рассказывает о призраке, я нашёл.
- Отлично. Уже связался с ним?
- Да. Завтра после восьми вечера он полностью свободен. Правда, на особую его адекватность рассчитывать не советую.
О да, что ещё можно ожидать от американцев? Только того, что они сами ожидают, как ты явишься к ним с прибором, всасывающим в себя призраков желательно в радиусе двух миль. Ну и спасёшь этим мир, разумеется.
«Ты же сам американец», - зазвучал в голове ехидный голос, то ли свой, внутренний, то ли принадлежащий Джину. Второй вариант казался почему-то несоизмеримо приятней.
Американец, ага. Сделано в Америке по японским стандартам, собрано в Великобритании. Чёрт там разберёт, чего в нём больше… Хотя нет, разберёт. Учёного, кого ж ещё.

К Джеймсу – тому самому парню, который мог бы рассказать о таинственной красавице – они, как и собирались, отправились вечером. Джин увязался тоже, хотя в его присутствии и не было особой нужды, и теперь в зеркало заднего вида Нолл мог наблюдать, как тот пялится в окно, любуясь городскими пейзажами.
Даже в этом они были разными: Джин видел какую-то странную, совершенно недоступную Ноллу романтику в современных мегаполисах, хотя точнее было бы указать время, когда он находил их особенно привлекательными – ночь. Особенно – в последнее время. Самому Ноллу окружающий его сейчас мир казался ирреальным – сияющий огнями и одновременно сумрачный, кипящий жизнью, но при этом словно мёртвый, словно бы он видел его не за стеклом, а на мониторе. Однако именно эта ирреальность и привлекала Джина к себе. Нолл, пожалуй, даже мог бы понять, почему, но проникнуться сам – нет, спасибо.
…Джеймс, молодой парень лет двадцати четырёх, белобрысый и лопоухий, поначалу оказался несколько разочарован, увидев на пороге своей квартиры «китайцев» («китайцами» у него были все азиаты без исключения). Впрочем, угасший было интерес к гостям вспыхнул с новой силой, когда Нолл принялся расспрашивать его о том происшествии.
- Когда было? Да вот где-то как раз с год назад и случилось. Короче, еду я ночью, задержался немного как раз в тот день… Нет, не думайте, не пьяный, я за руль пьяным не сажусь! – поспешно добавил он. Видимо, ему уже не раз сообщали, каким образом это всё могло привидеться. – А она на дороге стоит, грустная-грустная такая, и голосует. Ну я, понятно, остановился. Ну и она ко мне залезает, садится назад и говорит только: «Отвези меня домой». Ну и объясняет, как проехать. Ну а я что? Такую я и за бесплатно подвезу, что мне, жалко, что ли? – от избытка эмоций Джеймс даже руками взмахнул. – Ну а она, говорю же, грустная. Сидит и молчит. Я её спрашиваю про всякое, а она – ну ни в какую! И пяти слов за вечер не сказала. Ну довёз я её, куда надо, смотрю – а дом у неё развалюха развалюхой! Ну я и повернулся к ней, говорю, как ты там вообще живёшь, и, может, в какое место порядочнее отвезти… а её раз! И нет уже. И ведь даже дверь не хлопала. «Ну, - думаю, - к чёрту, поехал-ка я отсюда…».
«А я говорил», - прозвучал в голове голос Джина.
- Можно взглянуть на вашу машину? – игнорируя этот довольный голос, произнёс Нолл.
- Э… да, конечно.
Голос в голове только фыркнул.
Смейся, смейся. А проверить надо.
Забравшись в машину, Нолл устроился на заднем сидении, положил на него руку и закрыл глаза – так было проще сосредоточиться. Перед глазами возник образ – девушка в белом на обочине пустынной дороги. Сосредоточившись на этой фигуре, Нолл почувствовал, как его затягивает внутрь видения и приготовился к зрелищу. Он давно уже на собственном опыте убедился, что этот процесс редко бывает приятным.
Темно. Точнее, должно быть темно, но у тьмы этой странный зеленоватый оттенок.
Холодно… Сегодня холодно…
Нужно домой, меня там ждут…
Позади шуршат шины, и льётся свет из фар. Нолл разворачивается и вскидывает руку.
Нужно домой.
За рулём сидит белобрысый парень, глядит на неё и улыбается – улыбается чуть обалдело, но довольно.
«Эй, подвезти?»
«Отвези меня домой», - говорит Нолл, усаживаясь на заднее сидение, и называет адрес. Тот кивает согласно.
Что он сделает? Он не пьян. Что же он сделает? Остановит машину и полезет к ней? Не надо, не надо, она сегодня не хочет делать больно. Она никогда не хочет делать больно.
Нет. Дом уже впереди, вот дом уже рядом.
Хорошо. Всё хорошо.
- Ну что? – спросил Лин, когда Нолл открыл глаза.
- Всё так, - ответил Нолл, вспоминая увиденное. – Ничего нового.
Мир почему-то по-прежнему казался ненастоящим, хотя тот, залитый зелёным светом, выглядел, пожалуй, куда ирреальнее. Однако за короткий миг видения Нолл успел полностью проникнуться им, как и чувствами девушки. Чужой страх и настороженность выветрились, ненадолго уступив место спокойствию, которое исчезло так же быстро. Он вновь становился собой, человеком, особенно когда всё-таки позволил выключиться экстрасенсорным способностям.
На Джине он сосредоточился практически машинально.
«Ну что, моя победа?»
«Ещё чего. Я это предполагал, просто доказательств у меня было мало».
«Сознайся, что ты просто не хотел верить».
Нолл не ответил. И на обратном пути уже даже не думал заглядывать в зеркало. Пусть любуется на здоровье.

Работа для Джина нашлась на следующий же день. Он был в полном восторге… когда, конечно, Ноллу всё-таки удалось его добудиться.
- Ты спишь больше, чем я, - обвиняюще заявил Нолл. – А должно быть наоборот.
- Я что, уже не могу позволить себе маленьких человеческих радостей? – шутливо возмутился Джин. – Даже поспать, как следует, не дают!
На языке вертелось опасное «а вдруг не проснёшься», грозившееся ко всем чертям расколошматить иллюзию присутствия, но Нолл сдержался, умудрившись даже не показать виду, что вообще задумался об этом.
Они направлялись осматривать дом Мэри Хоггарт – как предполагал Нолл, это и было имя девушки, то и дело являвшейся вечером на пустынной дороге. Совпадений быть не могло – сухие факты достаточно прямо указывали на неё.
Мэри Хоггарт. Молодая девушка лет двадцати-двадцати двух. Проживала по указанному адресу вместе с довольно пожилой матерью. Двадцать лет назад, пятнадцатого ноября, до дому её подвозил её парень, но на том участке по каким-то причинам не справился с управлением. Девушка погибла на месте, парень дотянул до больницы, откуда, правда, сразу же отправился в ад. Мать после смерти дочери тоже жила не особо долго, дом оказался никому не нужен… ну или просто в нём предпочитали не задерживаться. В общем, банальнее некуда. Скукотища.
Мотивы прощупывались на раз-два, история объяснялась ещё проще. Все события укладывались в чёткую картину, с которой тоже было примерно вполне понятно, что делать.
Решать и изгонять, что же ещё.
«А зачем тебе вообще нужен я?»
«В смысле?»
«Ты тащишь с собой камеры и прочую дребедень. Повторяю вопрос – зачем тебе я?»
«А ты точно всё расскажешь мне до конца?» - на сей раз опасные слова всё-таки сорвались.
«А камеры и датчики тепла тебе скажут больше меня?»
«Они хотя бы укажут присутствие».
«Чёрт побери, - голос Джина в голове звучал устало. – Мы с тобой опять ссоримся».
Нолл лишь хмыкнул.
«Мы слишком разные, забыл? К тому же, ты первый назвал меня идиотом», - предпринял Нолл попытку хоть как-то сгладить опасную тему. Граница начинала ощущаться всё более чётко, и оба ненавидели это ощущение.
Не сгладилось, лишь всколыхнулось с новой силой.
«Решай сам, кому ты хочешь помогать», - в конце концов, подумал Нару.
Он не собирался глядеть на этот раз в зеркало, но едва ли не против воли всё-таки посмотрел. Джин улыбнулся ему с заднего сиденья.
Однако не ответил.

Дом не представлял из себя ничего интересного – даже вещей толком не оставалось. Нолл неожиданно вдруг вспомнил заброшенные японские школы, с оставшимися кое-где в кабинетах столами, стульями и шкафчиками для обуви. А то и тетрадями, и аквариумами. Тут же было вынесено или разбито почти что всё, и на полу валялось много мусора, мешавшего ходить.
Чёрт же дери. Даже один японский монстр складывал черепушки своих жертв, по крайней мере, аккуратно.
- Японца в тебе больше, всё-таки. Хотя нет – англичанина, - фыркнул Джин, подходя сзади. Фигура его неровно отображалась в осколках зеркала на полу, и всё это вновь начинало выглядеть слишком неправильно и странно.
Джин опять задавал идиотские вопросы, Джин опять говорил бессмысленные, не имеющие отношения к делу фразы. Что с ним таким делать? Принять и простить, видимо, этого даже могила не исправит.
- У нас нет времени. Поторопись, иначе я приказываю Лину вытаскивать оборудование.
- Хорошо, хорошо, зануда.
«Тем более, теперь это намного легче».
Это было уже собственно своей мыслью, не обращённой к брату и закрытой от него.
Мир вокруг начинал меняться. Осколки разбитого зеркала срастались, взлетали обломки мебели и соединялись меж собой, пыль странным образом рассеивалась, появлялись предметы, уже давным-давно покинувшие дом.
Маленький, уютный домик с обоями персикового цвета, плетёными креслами и кучей безделушек на камине. Не во вкусе Джина, но сойдёт.
За стеной звучал голос – высокий, звонкий. Его обладательница чему-то смеялась, видимо, разговаривая по телефону.
Картины мира закружились, завертелись, проносясь мимо яркими огнями какой-то танцплощадки или клуба – невозможно было разобрать. В ушах загремела музыка и тут же стихла. Мир выровнялся и перед глазами предстало пустынное шоссе.
Она сама впускала Джина в свой мир, видимо, будучи полностью уверенной, что тот поймёт.
Двое в машине ссорились – ссорились самозабвенно, но совершенно неоригинально, совсем как множество подобных парочек. Он – пьян, она – слегка под кайфом, одни и те же упрёки во взаимной неверности, дурацкие женские нападки с кулаками – ага, попробуй, дорогуша, да на такого бугая, давай, попробуй…
Причём нападки взаимные. Ай, как некрасиво. Нет, поцеловать ты её не сможешь, да и ударить не слишком-то и получится…
И за дорогой бы следить, ну…
Удержаться и не вздрогнуть, не показать виду, когда машина перевернулась, летя под откос, Джину не удалось. Видимо, на это она и рассчитывала – потянуть за этой картиной цепочку собственных воспоминаний Джина. Разумеется, она чует опасность, разумеется, ей жутко, а этот… может, станет помогать? Ведь она не убивала, почти не убивала…
«Пять происшествий…», вспомнилось Джину. Пять всего-то. И они были пьяны или вели себя не слишком пристойно, совсем так, как и её благоверный, так и не исполнивший в ту ночь обещания довезти до дому.
А она всего-то хотела домой – у мамы больное сердце.

«Ну что, жду твоих результатов, которыми ты так похвалялся в начале», - Нару так и не собирался менять тона.
«Она не осознаёт, что мертва. Она каждый раз так и живёт последним днём своей жизни – садится в машину и пытается доехать домой. Каждый раз сбивается с толку, увидев дом. И снова всё заново. У неё только одна цель и только одно событие в памяти. Ну и, как положено призраку, она убивает тех, кто ей мешает».
«Ясно. Дальше дело Лина, не наше».
Нолл не пытался искать отражений на этот раз.
«Странно. Я столько не увидел, сколько ты».
«Я старше. И я профессионал, без лишней скромности».
Здесь Джину полагалось улыбнуться хотя бы мысленно, но это никак не удавалось. Дело было не в профессионализме – они с ней просто находились по одну сторону зеркала. Нолл же при всех способностях продолжал оставаться за стеклом.
«Зачем ты вообще это делаешь?» - Нолл впервые решился задать один из вопросов, которые сам прежде считал дурацкими.
«Давай уж сразу тогда – какого чёрта я вообще здесь?»
Нолл не ответил, привычно попытался найти взглядом какую-нибудь отражающую поверхность, но зеркал не было, и Джин теперь вновь оставался за гранью реального мира. Иллюзия присутствия вновь рухнула, Джина теперь не было рядом. Молчал и голос в голове.
Так и должно было бы быть. Мёртвым не положено играть в живых, однако Нолл был более чем уверен, что Джин и сам не может толком осознать смерти. Иначе – какого чёрта он каждый раз пытается сломать офисные стулья?
От последней мысли ощутимо веяло сумасшествием, и Джин, наверное, хмыкнул бы, но нет.
Заднее сидение автомобиля на этот раз пустовало.