Откинувшись назад и опёршись спиной о камни, Аяко прикрыла глаза и довольно простонала что-то блаженно-невнятное. После напряжённых дней, проходящих в бесконечном ожидании нападения призрака – наконец-то долгожданное спокойствие и возможность расслабиться, после холодных от присутствия потустороннего комнат и стынущей от страха крови – тёплая вода и горячий пар. Было с чего радоваться жизни.
Пока есть возможность, что уж там. С профессией экзорциста долго живут те, кто вовремя её бросает.
Впрочем, сейчас это всё волновало Аяко в последнюю очередь. Тело ни в какую не желало двинуть хотя бы мизинцем, а мозг – пошевелить хотя бы извилиной, и она была с ними полностью согласна. Она уже начала было задрёмывать, как совсем рядом послышался тихий плеск. Аяко чуть приоткрыла глаза: вдруг какая нечисть всё-таки уцелела или Ясухаре взбрело в голову полюбоваться на голую коллегу. Однако тревога оказалась ложной – напротив так же удобно устраивалась Мадока, так же блаженно потягивалась и прикрывала глаза… В общем и целом – в мире царила гармония, спокойствие и почти что тишина, разве что мужские голоса издалека доносятся, но и те в кои-то веки не раздражают.
Аяко ещё чуть-чуть понаблюдала за Мадокой, не в силах отделаться от лёгкого желания подобраться ближе и поцеловать, но леность взяла своё, и она вновь закрыла глаза, вяло раздумывая, что, даже если она и уснёт, то ничего страшного не случится. В конце концов, отдых она заслужила.
Именно поэтому на новые всплески и шлёпанье ног по камням Аяко уже не обращала внимания, только выдохнула довольно, когда на плечи легли чуть загрубевшие от воды пальцы, тихонько погладили, принялись разминать – не резко, но мягко и нежно. Аяко расслабилась ещё больше и совершенно упустила момент, когда одна из ладоней скользнула ниже и пальцы шаловливо ущипнули сосок.
От неожиданности Аяко дёрнулась, и Мадока, которая и сидела на корточках прямо за ней и позволила себе такую вольность, не удержавшись, шлёпнулась в воду, окатив её кучей брызг.
- Ты чего? – поднимаясь, чуть обиженно поинтересовалась Мадока, но глаза её хитро улыбались – причину она уже поняла и спрашивала просто чтобы завязать разговор.
- Ну не здесь же! – вскинулась Аяко. От былой лености не осталось и следа, её сменила лёгкая настороженность: всё-таки Мадока – это Ясухара в юбке, с виду человек приличный и адекватный, а внутри такие черти водятся… Отношения отношениями, но и меру надо знать.
- А что не так? – промурлыкала Мадока, подступая ближе на шаг. – Тепло, тихо и вода чистая…
Аяко сглотнула – доводы звучали весьма убедительно, особенно если учесть, что их обладательница стояла в двух шагах от неё, да ещё и полностью обнажённая.
- А если кто-то придёт сюда?
- На время расследования гостиница была закрыта, разве не помнишь?
- А Масако и Май?
Это был последний и, пожалуй, самый убедительный довод «против», хотя, по правде-то говоря, сил сопротивляться у Аяко больше и не оставалось.
- Я им шепнула, что Нару тоже собирается расслабиться и снизойти до источников, - рассмеялась Мадока. – Как думаешь, где они сейчас?
- Представляю, - фыркнула Аяко, оттаивая, однако всё-таки отступила от Мадоки и вновь опустилась в воду, отчаянно надеясь, что та всё-таки просто пошутила, но в то же время не желая в это верить.
С этими отношениями можно было мириться, пока они не выходили за пределы комнат, квартир, номеров в гостинице. Ведь тогда оно оставалось лишь небольшим экспериментом, который в любой миг можно разорвать, просто экспериментом без какой-либо ответственности и серьёзных последствий. Можно было мириться и с вырвавшимися за рамки поцелуями и объятиями в тайных местах и закутках, но в данный момент всё грозило выйти из-под контроля. Слишком смело, слишком открыто, слишком велик риск раскрыться.
А Аяко очень не любила, когда о её слабостях знают.
Послышался всплеск – Мадока опустилась рядом. Аяко не смотрела, лишь напряжённо прислушивалась, не идёт ли кто, но по-прежнему было тихо, не слышно было даже голосов коллег – видимо, тоже расслабились в горячей воде.
Она не смотрела, лишь ощущала, как пальцы тихонько пробежались по плечу, обвели одну из ключиц, ощущала, как от этих прикосновений по коже пробежались мурашки. Вдруг захотелось с головой окунуться в тёплую воду, чтобы спрятаться, расслабиться и не думать, не прислушиваться напряжённо к каждому шороху.
Она не смотрела и не видела, что Мадока уже не улыбается, а глядит на неё задумчиво и чуть грустно. Аяко удивляла её ещё с первой встречи – тогда Мадоке невольно подумалось, что Аяко старше и, пожалуй, серьёзнее неё. И то, и другое оказалось ошибочным: с возрастом вышло всё наоборот, да и серьёзности у них было поровну. Что Мадоке приходилось возиться с двумя совершенно разными мальчишками, что Аяко – с девчонками, не переносящими друг друга на дух.
Нет, Аяко не была слишком серьёзной - она просто боялась. Боялась быть смешной и неидеальной в чьих бы то ни было глазах, боялась своих чувств, слабостей и страхов. Раскованная и свободная внешне, зажатая, стеснённая внутри. Нет, Мадоке не было жалко её, но верилось, что всё-таки что-то можно сделать, чтобы помочь ей раскрыться.
Пусть это и не казалось серьёзным – лёгкий эксперимент, небольшая интрижка без особых последствий, но к Аяко Мадока привыкла, и это было странно. И теперь отчаянно хотелось чего-то нового, грозящего разрушить и без того хрупкий мир закрытых комнат.
Убрав пальцы, Мадока придвинулась ближе, пытаясь заглянуть в лицо Аяко. Та по-прежнему не глядела, словно бы сердясь, но Мадока знала лишь то, что она колеблется, боясь быть застигнутой врасплох. Что ж, раз боится – пусть получает.
И вправду, Аяко никак не ожидала поцелуя, и вначале даже чуть отпрянула – не хотелось закрывать глаза и упустить момент чьего-либо появления – но тут же, досадуя на свою глупость, придвинулась обратно и сама легко коснулась губ Мадоки. Стало как-то легче дышать, прежняя умиротворённость начала возвращаться, а чуть солоноватый привкус на губах притягивал, хотелось коснуться ещё, целовать уже сильнее, глубже. Не забыться – просто целоваться, а там и из воды выйти, и добраться до комнаты, а уж там…
Мадока явно не разделяла её планов, резко подаваясь в её сторону, подминая под себя. Вода всколыхнулась, накрыла тёплой волной, и на миг стало как-то нелепо страшно, что вот она сейчас захлестнёт с головой, затянет куда-то вглубь… Ничего этого, конечно же, не случилось, но по-прежнему было жутковато – по обе стороны тихонько плескалась вода, а Мадока устроилась на ней, полулежащей, сверху, легко, почти невесомо целуя в губы и щёки, словно бы успокаивая. Это было и странно, и приятно – быть беспомощной было непривычно, и даже жутковато, но в то же время позволяло снять с себя всю ответственность за то, что случится.
Особенно, если их таки застукают.
Аяко казалось, что Мадоку совершенно не волнует этот вопрос, однако она ошибалась: просто той напряжение было довольно легко скрыть, закрывая глаза и отвлекаясь на что-либо другое. И она целовала шею, поглаживала пальцами изгибы талии, запоминая ощущения – под водой они были не такими яркими, но при этом непривычными, новыми. Стыдливый румянец не был заметен на раскрасневшемся от пара лице, и можно было казаться совершенно раскованной. На миг они обе потеряли контроль: Аяко вновь потянулась к губам Мадоки, чуть прикусила нижнюю губу, лаская её, и они забылись, целуясь яростно, грубее и жёстче, чем прежде.
Не утерпев, Мадока потянулась к убранным волосам Аяко, растрёпывая их, позволяя намокшим от пара прядям сползти вниз, кончиками касаясь воды. Её собственные волосы были мокрыми уже давно. Аяко лишь тихонько фыркнула, впервые за вечер обнимая Мадоку, и та почувствовала, как её руки вначале крепко обнимают её за талию, потихоньку сползая вниз и сжимая ягодицы, притягивая как можно ближе. По телу разлилась лёгкая, приятная сладость, чуть более яркая, чем удовольствие от тёплой воды.
Вода…
Мир вернулся, вернулся смех где-то вдалеке, и Мадока, насторожившись, отстранилась.
- Боишься, что ли? – не удержалась Аяко от беззлобной подколки, наблюдая, как столь раскованная прежде соблазнительница вдруг сама занервничала, забыв все свои прежние доводы.
- Вот ещё, - выдохнула Мадока, наклоняясь и целуя её в плечо.
Аяко фыркнула, но уже не стала отстраняться, как прежде – страх, что в любую минуту их могут застукать, оставался, но теперь это, напротив, возбуждало и вызывало острое желание попробовать. Мадока умела интриговать, что уж там. И теперь, когда её губы мягко обхватили сосок Аяко, а рука принялась ласкать вторую грудь, она уже и не думала отшатываться, лишь тихонько застонала от удовольствия, откидываясь назад и выгибаясь. И удовольствие это было куда ярче и острее, чем когда-либо прежде.
Мадока поймала себя на мысли о том, что несколько всё-таки нервничает и спешит, но концентрироваться на этом было некогда: вид разнежившейся, раскрасневшейся от пара, с мокрыми, липнущими к лицу волосами Аяко никак не мог этому способствовать. К тому же, тихие стоны и плеск воды, который они невольно создавали, заглушал все остальные звуки, и предугадать чьё-то появление было сложно, что ещё добавляло остроты. Мадоке оставалось лишь надеяться, что сквозь пар не сразу удастся разглядеть, чем они там занимаются.
Обхватив Аяко за бёдра, Мадока чуть приподняла её, стремясь усадить её на камни. Та поняла её стремление и устроилась на них сама, невольно раздвигая ноги и цепляясь пальцами за выступы, чтобы случайно не соскользнуть обратно в воду. Было скользко и не слишком удобно, но это уже мало волновало обоих.
Мадока не стала выбираться из источника, устраиваясь между ног Аяко, остававшихся в воде. Она с трудом уговаривала себя не торопиться, осторожно поглаживая кончиками пальцев живот Аяко, легко проводя ладонью по внутренней стороне бедра и медленно целуя её. Та невнятно застонала и дёрнулась, однако продолжала всё-таки цепляться за камень изо всех сил. Лёгкие, дразнящие прикосновения распаляли, заставляя желать большего, но помнить о том, где они находились, стоило.
Впрочем, совсем скоро это стало уже не слишком возможным. Язык скользнул снизу вверх по промежности - легко, быстро, чуть осязаемо – но Аяко вскрикнула от острого наслаждения и тут же попыталась взять себя в руки: только криков на всю округу им и не хватало. В SPR на них реакция слишком однозначная – вся честная компания сбегается на его источник в полной боевой готовности…
Однако Мадока не дала ей даже мига, чтобы опомниться, продолжая вылизывать её, лёгкими, быстрыми движениями подбираясь к клитору. Обвела его языком, резко лизнула, вызывая у Аяко новый стон. Удовольствие начинало становиться болезненно острым, от возбуждения и жары, царившей в источнике, кружилась голова, и всё плыло перед глазами, и Аяко уже готова была метаться, но это, наверное, грозило бы содранной в кровь кожей, к тому же, приходилось цепляться за скользкий, неудобный камень.
Но, как ни странно, в этих неудобствах была своя прелесть. Тёплая вода и духота доводили до полубессознательного состояния, в котором мир начинал казаться не совсем реальным, жёсткая, неудобная поверхность камня и крепко вцепившиеся в бёдра пальцы придавали оттенок некоторой грубости, распаляя ещё больше. А уж осознание того, что Нару вряд ли решил искупаться в источнике, и девчонки, возможно, придут сюда, добавляло новизны и какого-то, пожалуй, даже риска. Это ощущение не покидало даже сейчас, когда, казалось бы, было уже сложно следить за тем, что твориться вокруг – но даже сходящей с ума от возбуждения, забывшей почти про весь мир Аяко казалось, что едва слышавшиеся прежде голоса затихли, словно бы их обладатели сейчас прислушивались к её стонам. Это немного злило, от этого было мучительно стыдно и это распаляло ещё больше.
Язык спустился ниже, принимаясь облизывать вход во влагалище – Мадоке и вправду удалось не торопиться, растягивая удовольствие. Она понимала, что вряд ли у них получится в таких условиях хоть что-то не скомканно, но, тем не менее, хотелось, чтобы Аяко смогла испытывать удовольствие как можно дольше. То, что той нравится, она была уверена – её и саму возбуждала эта не самая удобная ситуация.
Впрочем, дальнейшего поворота событий она никак не ожидала. Аяко уже, не сдерживаясь, громко стонала, металась и вот-вот была готова кончить, когда совсем рядом послышались голоса. С большим трудом Мадока заставила себя не обращать на это внимания, надеясь, что понять сразу, чем они тут занимаются, понять будет невозможно, продолжила ласкать клитор языком, невольно раздумывая, не убьёт ли её Аяко потом.
Аяко тоже услышала голоса, но ни отстраниться, ни остановиться не было уже ни желания, ни сил: она была уже на грани разрядки, и, всё, что могла – прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать. Бесполезно: наслаждение лишило остатков самообладания, и она застонала в голос, задыхаясь и содрогаясь. Пальцы невольно разжались, и она наверняка бы приложилась головой, если бы Мадока вовремя её не перехватила и не стащила обратно в воду. Вовремя – уже через несколько секунд на них удивлённо пялилась Май:
- Что-то случилось?
- Ничего страшного, - заверила Мадока. – Просто Аяко излишне разнежилась.
- Ага, - вяло подтвердила та. – Мы уже уходим…
- Приятного вам купания, девочки! – подмигнула Мадока Масако и Май, помогая Аяко выбраться из воды. Парочка тут же поспешно удалилась, оставив Масако и Май озадаченно глядеть им вслед.
А те, шагая по коридору, держась за руки, хитро улыбались – их ждала комната для них двоих и ещё целая ночь впереди… И, главное – никакой опасности быть застигнутыми врасплох, неудобных камней и воды, придающей элемент романтики, но несколько непривычной для любовных игр.
Впрочем, это тоже было по-своему восхитительным, и, наверное, стоило повтора. Но, скорее всего, уже в другой раз.