- …Кто это такой? Ну как бы объяснить… Вот представь себе… огромную такую птичку, больше человека, намного больше. Тело у неё птичье, хвост как у змеи, когти и крылья большие-большие, а лицо – жуткое, как у демона. Да это и есть демон, откровенно-то говоря…
- А он опасный? – нерешительно поинтересовался мальчик, всё ещё робея перед словоохотливым попутчиком. Однако любопытство брало верх, да и парень этот – весёлый, молодой – никак не внушал опасений.
- Неприятный, скорее. Хотя, поговаривают, что он огонь может выдыхать, так что и поджарить может, - таинственно прошептал рассказчик. – Но всё равно – жуткий. А знаешь, откуда он берётся? – заговорщически добавил он.
- Откуда?
- Это было давным-давно, когда многие люди жили бедно и умирали от голода. И вот будет такой человек у других помощи просить, а они не дадут, даже в сторону его не посмотрят, словно и не увидели. Вот бедняк и умрёт без еды, но про того, кто его погибать бросил, не забудет – превратится в этого самого ицумандена, большую и страшную птицу, и будет летать за ним всюду и кричать громко-громко: «Как долго? Как долго?». Помнит, значит, как с ним жестоко поступили, раз спрашивает, как долго ещё на него внимания обращать не будут. На такую-то птичку попробуй не обрати – ещё огнём дыхнёт, и сам отправишься на улицы милостыню просить…
- А сейчас он тоже где-то летает? – совершенно уже осмелев, поинтересовался мальчик.
Рассказчик опасливо покосился на его отца, побаиваясь, что тот не одобрит таких рассказов, но отец мягко, снисходительно улыбался, наблюдая за сыном.
- Нет, конечно. Сейчас в Японии от голода никто не умирает, а если и так – то ему всегда кто-нибудь да поможет. Так что это было давным-давно, а может, и совсем не было. Это ведь как сказка…
Мальчик словно бы и не поверил ему, но вежливо промолчал, явно не решаясь попросить рассказать что-нибудь ещё.
- Интересные вы вещи рассказываете, Такигава-сан, - подал голос его отец. – Дети от вас не отлипают, наверное, даже моего расшевелили, а он незнакомых людей побаивается…
Такигава настороженно поглядел на него. Ещё в самом начале поездки его несколько напрягло подобное соседство – мужчина был священником в буддистском храме, что для самого Такигавы было не совсем приятным напоминанием о том, откуда он сам только что унёс ноги. Однако говорил он вполне доброжелательно, и ничего против того, что его сыну рассказывают жутковатые сказки, не имел.
- Есть такое дело, - неожиданно смутившись, отозвался Такигава. – Они меня любят… Не хотел бы стать музыкантом – пошёл бы в учителя, - отшутился он.
- Необычно для вашего возраста, - заметил мужчина. – Редко встретишь таких людей… Я про детей, разумеется.
Такигава пробормотал что-то маловразумительное.
Обычно, необычно… Ему девятнадцать лет, из которых шесть он прятал гитары по всем возможным закуткам. Ему девятнадцать, он мечтает играть в группе и хорошо ладит с детьми. Он умеет играть на гитаре и умеет прогонять призраков. В рюкзаке рядом валяются футболки и одежда монаха, ваджра и медиаторы со струнами. У него на голове фиолетовая бандана, которая скрывает выбритую налысо голову.
Интересный образчик эклектики, ничего не скажешь.
- Но ведь призраки бывают? – тихо, но настойчиво поинтересовался мальчик. – Призраки, ёкаи…
А вот это уже был опасный вопрос. Правильным ответом в присутствии родителя ребёнка было бы «нет», но сложно было отрицать то, что уже пару лет довольно успешно гоняешь отовсюду, где оно заводится, да ещё и своими глазами созерцал совсем недавно на вокзале.
- Бывают, - пришёл ему на выручку отец.
Уже позже, когда мальчик задремал, он негромко произнёс:
- Его мать умерла недавно. С тех пор он всё время ощущает что-то странное. Не видит – именно чувствует. Не знаю, как объяснить… Но он не сумасшедший, не думайте, - немного резко добавил он.
- Нет, я понимаю, - задумчиво отозвался Такигава. – Просто так такие способности не проявляются – нужна или какая-то резкая перемена в жизни, или сильное потрясение… Кому какое, конечно – кто-то и своей тени сильно испугается, а кто-то… - он резко замолк, заметив, что собеседник разглядывает его с неподдельным интересом.
- А вы неплохо разбираетесь в таких вещах, - добродушно заметил он.
- Есть немного, - буркнул Такигава, досадуя на свою откровенность. Распространяться о себе не очень хотелось.
К тому же, он совершенно не помнил, почему он сам начал видеть призраков.

…-Отпустите! Пожалуйста! – отчаянно прошептала она, глядя на приближающиеся, окружающие фигуры.
Безрезультатно, да и чего она вообще могла ожидать? В ответ раздался глумливый хохот и непристойные шутки.
- Держи её, держи! – выкрикнул кто-то – она попыталась сбежать, надеясь, что они ещё не настолько пьяны, чтобы сделать с ней что-то всерьёз.
Увы. Её тут же поймали сразу двое – один перехватил за талию, при этом беззастенчиво облапав и грудь, второй хватал за руки, больно сжимая, почти выворачивая запястья. Набрав побольше воздуха, она собиралась было закричать, зовя на помощь, но рот ей тут же зажала ладонь, от которой несло пивом и почему-то – блевотиной. От этого запаха её и саму замутило, голова закружилась, и сопротивляться стало куда труднее. Она пыталась брыкаться, когда её тащили к машине, но опять же – безуспешно.
Где-то совсем недалеко раздавались голоса, кто-то даже, казалось, смотрел на неё, хотя, быть может, и вправду, ей это только казалось.
«Ну же, пожалуйста…пусть хоть кто-нибудь увидит…»
Мысленная мольба оставалась без отклика – никто не видел, никто не замечал.
Никто не хотел замечать.

- Норио, чёрт тебя дери! Уснул, что ли? – Хикару ткнул его в бок.
- О ком мечтаешь? – деловито осведомился Сатоши. – Новая подружка?
Такигава вздрогнул и только теперь вспомнил, что вообще-то сейчас он сидит с ребятами из своей группы – барабанщиком и гитаристом – в кафе. Вспомнил – и заулыбался широко, заявив:
- Только сейчас высчитал – у меня же сегодня юбилей!
- Это какой ещё? – скептически осведомился Хикару.
- Важный! – засмеялся Такигава. – Ровно пять лет назад я сошёл с поезда на станции в Токио. Ах, какой я был молодой… - с наигранной грустью закончил он.
- Эй, эй, поменьше пафоса! – отмахнулся Сатоши. – Но отметить это дело не помешает…
Все трое рассмеялись – Сатоши гулять умел и любил, причём по совершенно любому поводу. Такигава, правда, относился к высказанному предложению не всерьёз – не такая уж знаменательная дела, разве что для него одного, но для других-то что в ней…
Но лёгкая грусть действительно не отпускала, даже когда они вышли из кафе. Забавно вспоминать, как первые пару дней он ночевал в парке, а на третий его выдворил оттуда бездомный, заявив, что заняли его место. Пробиться к музыке удалось не сразу, да и сейчас они не могли считать себя известной, популярной и раскрученной группой, однако мечта всё-таки сбылась.
Хотя вторую свою профессию так и не получилось оставить.
Очнулся Такигава лишь когда они проходили мимо ночного клуба – то, что попалось в поле зрения, никак не могло не привлечь внимания.
У поворота в проулок рядом с клубом стояла молодая девушка. Впрочем, «стояла» не совсем подходило – она опиралась спиной на стену, казалось, прилагая все силы, чтобы не сползти по ней вниз. Выглядела она ужасно – встрёпанные тёмные волосы, потёкшая тушь, разорванное на груди серебристое платье. К тому же, невозможно было не заметить, что она и сама очень сильно пострадала – одна рука придерживает другую, безвольно повисшую, синяки по всему телу, под глазом, на скуле, разбитую губу покрывает корочка засохшей крови.
Первым побуждением было кинуться на помощь, особенно когда девушка, не в силах больше стоять, начала сползать по стене на землю. Однако удерживала пара странностей.
Во-первых, несколько смущал сам вид девушки. Хотя на улице был день, она выглядела так, словно бы только что вышла из ночного клуба. Не слишком презентабельного, правда. А во-вторых, ни Хикару, ни Сатоши не обращали на неё никакого внимания, равно как и все проходившие мимо. Это напрягало: Хикару бы не преминул ехидно заметить о тех, с кем юным глупым девушкам связываться не положено, а Сатоши – так просто пройти мимо особи женского пола, да ещё явно находящейся в беде.
Понимание приходило медленно, однако они ещё не успели поравняться с ней, как Такигава уже понял, в чём дело, и мысль эта неприятно отдавала холодком по спине.
Её никто не видит.
Никто, кроме него. А это значило…
Такигава поспешно отмахнулся от этой мысли, словно бы она могла принести беду. В любом случае, лучшим выходом было именно игнорирование – предсказать поведение… девушки было невозможно. А слишком светить своими талантами не хотелось. Друзья, конечно, знали о его второй профессии, но не больше, а если и знали, то не особо верили, подшучивали и быстро забывали. Хвастать способностями медиума сейчас было совсем ни к чему.
Всё равно её никто больше не видит.
Такигава отвернулся от неё к друзьям, тут же включившись в разговор со всем жаром, хотя краем глаза всё равно продолжал следить – всё-таки, от привычки было некуда деться. Девушка, словно бы заметив его взгляд, подняла на него глаза, с трудом скривив губы в насмешливой ухмылке.
- Но ты же видишь, - прошептала она.
Такигава резко остановившись, обернулся, но её уже не было – поворот был пуст.
- Что там? – поинтересовался Хикару, поглядев туда же.
- Ничего, - отозвался Такигава, беспечно улыбнувшись, однако отделаться от тревожного ощущения никак не мог.

Она не запоминала ни улиц, ни домов – ничего. В голове звенела только одна мысль – вырваться, вырваться, убежать, убежать от них, куда угодно, но убежать.
Но возможности не было – машина неслась по дороге, возможно, даже превышая скорость. Их было четверо, они были пьяны, но сильны, у двоих их них точно были ножи, у других – возможно тоже. А ещё они смеялись, силком вливали ей в рот алкоголь, от которого шумело в голове, пытались раздевать и хватали за грудь, пока их не окликали сердито с передних сидений.
Она не могла ни вырваться, ни сопротивляться, ни кричать, призывая на помощь, когда её тащили по какой-то лестнице наверх. Она пыталась, надеялась, что кто-нибудь услышит, выглянет, поможет, поможет хоть как-нибудь… Но в окнах не загорался свет, на лестничных площадках не распахивались двери – дом молчал, словно бы вполне справедливо полагая, что она во всём виновата была сама.
В квартире было темно и пусто, стоял какой-то сладковато-дурманящий запах, а может, это ей уже тоже казалось, или запах исходил от кого-то из них. Её со смехом толкнули на диван, и, получив краткую свободу, она вновь попыталась крикнуть, но один из парней тут же оборвал её на полуслове, наваливаясь сверху всем телом, грубо затыкая поцелуем. Её едва не замутило от запаха табака и алкоголя, смешавшихся с ароматом мяты, от скользкого языка, что настойчиво пытался пробиться сквозь стиснутые зубы. Она попыталась было укусить его, но неудачно – лишь слегка задела.
- Сука! – взревел он, отстранившись, целясь кулаком ей в зубы. Она попыталась увернуться, и удар пришёлся вскользь, но губу засаднило, и во рту явственно почувствовался вкус крови. – Держите её! – бросил он остальным, и те, загоготав, принялись за дело.
Кто-то пихнул ей в рот вонючую тряпку, кто-то крепко ухватил за руки, не давая сопротивляться. Затрещала ткань, парень, которого она укусила, принялся больно хватать её за грудь, что-то неразборчиво рыча, после чего скользнул рукой под платье, срывая с неё трусики. Она с удвоенной силой принялась отбрыкиваться, но он не обращал внимания, расстёгивая «молнию» своих джинсов и спуская их. Резко разведя её ноги в стороны, он толкнулся вперёд, входя в неё, не обращая внимания на крики боли, заглушённые тканью. Было больно, было мерзко, но этой скотине, судя по всему, нравилось – он возбуждённо выдыхал, похрюкивая от удовольствия.
Она уже не пыталась кричать, лишь плакала, захлёбываясь рыданиями и всхлипами, сознавая, что никто не придёт, не поможет.
И совершенно не помнила о том, что сама была во всём виновата.

Тревога не отпускала весь день, однако ни одной неприятности до вечера с ним так и не случилось. Наверное, страшнее всего было бы ложиться спать, но до желанного дивана Такигава добрался лишь под утро, когда уже никакого дела до привидевшихся или не привидевшихся когда-то днём девушек ему не было. Он не спал как следует пару дней, и теперь собирался отоспаться, забыв про все законы подлости.
Вот только сами законы забывать про него не собирались.
Он не проспал и пары часов, как его разбудил едкий запах дыма. Поморщившись спросонья, он попытался было зарыться с головой под одеяло и уснуть вновь, как до него дошло, что запах вполне реален и источник его – где-то в квартире.
Чертыхнувшись, Такигава поспешно вскочил и огляделся. Запах доносился от валявшейся под ногами футболки, непонятно почему сейчас тлевшей. Ругаясь, Такигава понёсся на кухню за водой, лихорадочно размышляя, не уснул ли он с сигаретой.
Загасив огонь, Такигава распахнул окно, чтобы дать запаху дыма хоть немного выветриться. Скучающе оглядев пустующую улочку, он уже собрался вернуться обратно к дивану и попытаться уснуть, как его внимание привлекла фигура, прислонившаяся к стене противоположного дома. Что-то знакомое было в её положении. Внимательно приглядевшись, Такигава вздрогнул и отступил от окна, нервно фыркнув и потянувшись к оставленной на столе пачке сигарет. Эту красавицу сложно было не узнать.
Сон как рукой сняло. Нервно затягиваясь, Такигава перебирал в голове способы изгнания и заклинания, не без иронии отмечая, что хвостом духи за ним таскаются, строго-то говоря, впервые. А уж то, что он в принципе не понимал, что этой прелести от него было надо, напрягало ещё больше. Он выглянул ещё раз, но улица уже была пуста. Такигава припомнил сюжеты ужастиков, представив, что эта дрянь сейчас окажется у него за плечом, хрипло и угрожающе дыша в спину. От этой мысли его передёрнуло.
Он медленно обернулся, но в комнате было пусто и тихо, и никакого присутствия призрака не ощущалось. Впрочем, о том, чтобы обратно улечься спать, теперь не могло быть и речи.
Спать, конечно, хотелось, но проснуться – ещё больше.
Оставаться в комнате больше не было сил: каждый шорох напрягал, и чудилось, что неведомая девушка стоит прямо за спиной. Ощущение было непривычным: объектом охоты призрака ему ещё не приходилось быть. Он всегда был лишь монахом, человеком, что может помешать духу достичь желанной цели, и те его воспринимали лишь как помеху на своём пути, которую нужно уничтожить.
На сей же раз привязались именно к нему. Не совсем ясно, с какой такой, правда, стати…
Одевшись, Такигава выбрался на улицу, оглядываясь через шаг и в любую секунду ожидая нападения. Было ещё рано (люди ещё только начинали просыпаться) и по-осеннему прохладно, но ежился он вовсе не от холода. Уже через метров сто из-за поворота выплыла знакомая теперь женская фигура и, пошатываясь, направилась следом, держась на некотором расстоянии.
«Заговорить или проигнорировать?» - вертелось в голове у Такигавы. Он смутно догадывался, что между подожжённой футболкой и её появлением была связь, и задумывался, а не шугануть ли её просто заклинанием отсюда, но очень сомневался, что это решит его проблемы. В конце концов, он решил просто не обращать внимания, тем не менее, стараясь оставаться настороже.
«Чего же тебе нужно-то от меня?» - пронеслось в голове.
Словно в ответ на мысленный вопрос, за спиной раздалось шипение:
- Ты же видишь… видиш-ш-шь…

Она пришла в себя под утро, и первые несколько секунд ей казалось, что всё, что произошло ночью, было только снов – страшным, но уже закончившимся. Однако когда блаженное забытье окончательно схлынуло, стало слишком очевидно, что это не было сном.
Болело всё. Раскалывалась голова, перед глазами всё плыло, правая рука вспухла, пошевелить ей оказалось невозможно. Саднило и между ног, испачканных подсохшей спермой. От омерзения её тут же стошнило, но никто этого не заметил: все четверо пьяных в доску парней спали и не проснулись, даже когда она поднялась и, пошатываясь, направилась к выходу.
Спускаться по лестнице пришлось, крепко держась за стенку: слишком уж мутило и кружилась голова. На секунду ей даже подумалось, что ещё немного – и передвигаться придётся и вовсе ползком, но тут же о себе напомнила боль в руке, отчётливо давая понять, что она даже ползти не сможет.
Казалось, на помощь надеяться было невозможно – было ещё совсем рано, и люди только начинали просыпаться. Тем не менее, ей казалось, что кто-то глядел в глазок. То же самое чудилось и во дворе – в паре окон колыхались занавески, кто-то смотрел на улицу… Она не могла быть уверенной, всё слишком сильно расплывалось.
Пройти больше ста метров она не смогла – свалилась на землю, с некоторым даже блаженством прикрывая глаза.
Она поспит немного и пойдёт дальше… Куда – эта мысль в сознании как-то не всплывала.

- Норио! – гаркнул кто-то прямо в ухо. – Подъём!
Такигава только пробормотал что-то невнятное и вновь уткнулся носом в диванную подушку.
- Ах ты ж скотина! Спишь на посту?! – «кто-то» не унимался, и в голосе этом Такигава признал Хикару. – На плантации, раб, солнце уже поднялось!
Такигава нехотя поднялся, с недовольством отмечая, что он всё-таки уснул, пока остальные настраивали инструменты и обсуждали детали предстоящего выступления. Что, впрочем, и следовало ожидать.
- Всё-таки завёл девчонку, - обвиняюще заметил Сатоши. – Причём хорошую…
- Долго ещё осталось? – нехотя поинтересовался Такигава, переодеваясь для выступления.
- Полчаса ещё. Что снилось-то хоть? Мычал, брыкался…
- Не помню, - нахмурился Такигава. – Дрянь какая-то. Помню развалины какие-то, куда-то падаю… - он замолчал, припоминая сон. Что-то в тех, снившихся, развалинах было очень и очень знакомое. – В общем, дрянь всякая.
- Кстати, о всякой дряни, - вдруг серьёзно обратился к нему Сатоши. – Ты ведь изгнанием ещё занимаешься?
- Ещё не бросал пока, а что?
- Тут такое дело. У моей двоюродной сестры в доме ерунда какая-то творится. Она позвала какого-то экстрасенса – ну, понимаешь, подруга сестры невестки подруги посоветовала, или там тёща друга брата… Неважно, в общем. Экстрасенс этот - то ли бездарь полная, то ли мошенник – не справляется, в общем. Ты как, сможешь посмотреть, в чём там дело?
Такигава задумался. Воевать с двумя призраками одновременно ему не слишком хотелось, но была надежда, что другой дух окажется сильнее, и девчонка хотя бы временно от него отстанет.
- Хорошо, давай адрес. И телефон.
- После. Мы уже выходим.

Ударенная щека горела, а мать уже заносила руку для второго удара. Сопротивляться она не могла – лишь сжаться в комочек и ожидать своей участи.
- Назло мне хотела сделать?! – второй удар. – Ну что, вышло?! Довольна, дрянь? Довольна?!
- Прекратите! – медсестра ухватила мать за руку. – Вам нужно успокоиться, видите, она не в том состоянии…
- Не учи меня! – мать выдрала руку у неё из ладони и резко вылетела из палаты.
Медсестра, беспомощно посмотрев на неё, дрожавшую от страха, неловко погладила её по голове.
- Ну что ты, что ты… Отойдёт твоя мамаша… Глупенькая ты, ну глупенькая, любит она тебя, переволновалась просто…
Она слушала и не верила. Внутри кипела обида и злость, было очень жалко себя, было больно от того, что даже мать не хотела ей помочь.
Она не знала, что где-то в коридоре её мать, скорчившись на стуле, захлёбывается от рыданий, кляня то её, то себя саму.
Она не знала. Было горько, мерзко, страшно. Казалось, что она теперь уж точно никому не нужна.

Неладное они почувствовали, только уйдя со сцены. В коридоре едва ощутимо пахло дымом, но пожарная сигнализация молчала.
- Чёрт! – выкрикнул Такигава, бросаясь к гримёрке, откуда доносился запах. Он подозревал, в чём дело, и это его ну совсем не радовало.
- Подожди, не открывай! – Хикару уже несся наперевес с огнетушителем.
Распахнув дверь, они увидели, как горят занавески, сваленная на полу одежда, какие-то бумаги. Огонь уже разгорался всерьёз. Всё походило на не очень умелый, но вполне серьёзный поджог.
Такигава вскрикнул, не удержавшись. Ему, в отличие от остальных, представилась куда более неприятная картина: в самом центре костра стояла преследовавшая его девушка. Огонь словно бы не касался её, она смеялась и с ненавистью смотрела прямо на него.
- Смотри! – выкрикнула она. – Ты же видишь меня, видишь! Посмотри же на меня! Я тут!
Он оцепенел, а она бросилась к нему, визжа, сжала пальцы на его шее. Воздуха и без того было мало, а теперь он и вовсе задыхался, жадно раскрывая рот, пытаясь отцепить её от себя. Бесполезно – она только крепче сжимала его горло, продолжая яростно кричать:
- Почему ты не смотришь?! Почему ничего не делаешь? Ты же видишь, видишь!
В глазах потемнело, и Такигава, теряя сознание, повалился на пол, с усмешкой отмечая, что никогда не думал умереть в двадцать четыре года, да ещё и так по-идиотски.
Ну и совсем не думал, что в загробном мире солнечно и тепло, растёт трава и поют птички.
Он стоял на небольшом каменном выступе, цепляясь за полуразрушенную стену, и громко смеялся, ощущая почему-то небывалый прилив гордости. Где-то внизу кричали – кто-то восторжённо, кто-то завистливо, а он радовался. Однако, этого ощущения ему было мало – он двинулся вперёд, намереваясь пройти по тонкому выступу, чтобы добраться до уступа, где сейчас дремала рыжая кошка, не желавшая обращать внимания на мальчишек.
Нога неожиданно соскользнула, руки разжались, и он полетел вниз…
- Эй, ты живой? Норио!
Такигава закашлялся и приподнялся на локтях. Он почему-то лежал у распахнутого окна, но уже не в гримёрке, а в другой комнате, окружённый изрядно закопчёнными товарищами.
- Живой, - облегчённо выдохнул Хикару. – Дыму просто наглотался…
- Потушили? – хрипло поинтересовался Такигава.
- Ага. Чертовщина какая-то – гримёрка ведь была заперта! Но никто ничего не заметил, сигнализация сломана… В общем, непонятно, почему загорелось… Ты-то сам как? В порядке?
- Ага, - отозвался Такигава, оглядываясь. Девчонка опять пропала, но было очевидно, что она совсем не собирается оставлять его в покое.
Однако ещё больше девчонки его волновало привидевшееся. Развалины эти он знал, но совершенно не помнил, что могло быть с ними связано. А пытаться вспоминать было почему-то не слишком приятно.

- Вы куда глядели?! – взревел доктор, оглядывая перепуганных медсестёр.
- Да кто же знал-то? Она же даже встать толком не могла! – принялась оправдываться одна из них.
- Не могла?! А это вы мне как тогда объясните?!
Все подавленно молчали. Последняя видевшая её медсестра была в полной уверенности, что она спит. Как девушка смогла встать, добраться до окна и открыть его – никто не видел и не знал. Все заметили слишком поздно, и всё, что теперь оставалось от неё – изломанный труп с разбитой головой в морге и лужа крови на асфальте.
Наказать подонков, довёдших её до такого состояния, теперь не представлялось возможным, поэтому доктор и бесился сильнее всего.

К двоюродной сестре Сатоши добираться пришлось вместе с ним – своя машина была в ремонте. День уже клонился к вечеру, и Такигава нервно озирался – не хватало встретиться со своей преследовательницей в столь неподходящем для этого месте.
Сатоши, однако, преподнёс не менее неприятный сюрприз: наскоро познакомив Такигаву со своей сестрой, он смылся, оставив того наедине с её семьёй, состоявшей из подозрительного мужа и нервной девочки-подростка.
Впрочем, это были ещё цветочки по сравнению с тем самым бесталанным экстрасенсом.
Он оказался женщиной – и женщиной, по скромному мнению Такигавы, роскошной. Высокая, стройная, в красивой длинной юбке и блузке, женщина мечты с шикарными тёмно-красными волосами, с томным взглядом карих глаз… Такигава почти влюбился… и пожалуй, влюбился бы окончательно, если бы это замечательное создание не раскрыло рот. Рот, у неё, впрочем, был красивый, и голос тоже, вот только слова…
- Монах, значит? – пренебрежительно окинула она его взглядом. – А в каком это монастыре нынче завелись столь вольные порядки, что монахи у них лохматыми ходят?
Такигава всё ещё молчал, несколько ошалев от когнитивного диссонанса и страдая о бывшей совсем рядом, но увы, упорхнувшей стараниями этой красавицы любви.
- Это Мацудзаки Аяко, она мико, - проговорила хозяйка дома, словно бы не заметив повисшего между парочкой напряжения.
Такигава фыркнул, не совсем умело замаскировывая смешок под кашель.
- Мико, значит… - проговорил он. – Ладно, верю на слово. Ну и что вы думаете, коллега, по поводу паранормальных явлений в этом доме? – повернулся он к этой Мацудзаки, принимая вызов.
- Думаю, что тут замешан дух земли, - самоуверенно заявила она. – А сам что скажешь?
- Скажу, что вы, коллега, крайне невоспитанны, раз обращаетесь на «ты» к незнакомому человеку, пусть и младше вас, но у вас весьма нестандартное мышление, - почти смеясь, проговорил Такигава. Красавица оказалась откровенной мошенницей. – Сам бы я попросил позволения оглядеть дом, но могу сказать с полной уверенностью – вы, к сожалению, ошибаетесь.
Как и следовало ожидать, красавица возмутилась, но совершенно не по тому поводу.
- Младше?! Ты что, издеваешься? Мне двадцать два!
Упс.
- Ну давай, осматривай! Интересно, что же ты тут найдёшь, монах, - Мацудзаки с издёвкой выделила последнее слово.
Такигава только вздохнул. Он не увидел и не почувствовал призрака в доме, подозревая нечто другое. Шумы, стуки, двигающиеся, падающие, летающие предметы… Всё это могло характеризовать не только призрака, и, судя по всему, предпосылки были – дочь хозяйки явно не выглядела счастливой и довольной своей семьёй. Призрака тут не было – он мог это точно сказать после осмотра дома.
Только Такигава собрался огласить результат, как ощутил присутствие чего-то сверхъестественного. Досадуя на свою ошибку, он собрался было оглядеть дом снова, обернулся к хозяйке, стараясь игнорировать Мацудзаки… И похолодел.
У стены стояла всё та же девушка, что совсем недавно пыталась его придушить. Такигава поспешно глянул на свою «коллегу», но та была явно по-прежнему раздражена лишь его присутствием здесь, и никакого духа не ощущала.
Действовать нужно было быстро. Сказать правду, заявить, что это не в его компетенции и валить отсюда. Чёрт с ними, с деньгами, только поджога в чужом доме ему не хватало. Вряд ли на этот раз она ограничится парой сгоревших тряпок.
- Здесь нет призрака, - проговорил Такигава, изо всех сил стараясь, чтобы голос его не дрожал от волнения.
- Как? – вскрикнула хозяйка. – Но…
- Так и знала, что ты бездарь, - самодовольно провозгласила Мацудзаки. – Я вас уверяю, - повернулась она к хозяйке, - это точно дух земли…
- Здесь нет призрака, - повторил он раздражённо. – Это полтергейст.
- Чёрт побери, мне это надоело! – взорвалась Мацудзаки. – Делайте, что хотите, верьте этому идиоту, а я поехала отсюда! – побледнев, выкрикнула она и вылетела из комнаты, хлопнув дверью.
«Неужели почувствовала?» - пронеслось в голове у Такигавы. Это нужно было проверить, и он ринулся было за ней, но его остановила взволнованная хозяйка:
- Такигава-сан, но что нам делать?
- Прочитайте в Интернете, что это такое, - поспешно отговорился он. – Все трое. Исходит это от вашей дочери, но виноваты, скорее всего, вы. Тут не экзорцист нужен, а психолог, мы же с Мацудзаки-сан помочь вам ничем не сможем.
Не слушая дальнейших вопросов, он выбежал следом за «коллегой». Та уже заводила машину, очевидно, собираясь уезжать отсюда как можно быстрее.
- Стойте!
Мацудзаки не стала его слушать. Машина рванулась с места, и Такигава бросился ей наперерез, подсчитывая шансы остаться в живых – эта красавица вполне могла бы не притормозить, а потом заявить, что он сам виноват. Однако она оказалась не столь жестокосердной.
- Ты что, идиот?! – завопила она, выскакивая из машины. Такигава, не став дожидаться продолжения тирады, заявил, усаживаясь на переднее сидение:
- Нам нужно поговорить.
Мацудзаки примолкла, ошалев от такой наглости, но тут же взорвалась с новой силой:
- Совсем обнаглел?! Вон из моей машины!
- Не ори! – поморщился Такигава. – Не сядешь за руль – пихну тебя в багажник и повезу сам! Нам уезжать отсюда нужно, поняла?
Он бесцеремонно втянул Мацудзаки обратно в машину, угрожающе интересуясь:
- Так мы едем или нет?!
Мацудзаки, обещая ему все муки ада и тюрьмы, завела машину, и они наконец-то выехали со двора. В зеркале на миг промелькнула ставшая знакомой за последние дни фигура, и Такигава от всей души понадеялся, что быстро бегать эта девушка всё-таки не умеет. Хоть Мацудзаки была той ещё дрянью, подставлять её под удар совершенно не хотелось.
- Ты ведь увидела её? – повернулся он к ней.
- Кого – её? Что за чертовщина вообще происходит?! – немедленно отозвалась Мацудзаки. – Кто ты вообще такой?!
- Говорил же уже – монах… - разочарованно ответил Такигава. Всё было напрасным, Мацудзаки ничего не видела. Теперь оставалось только дождаться, когда они отъедут на безопасное расстояние, и попросить остановиться.
- Монах… - в её устах это прозвучало как ругательство. – Ты мне объяснишь уже, чего ты так с катушек слетел или… а-а-а! – машина словно бы обо что-то ударилась, ветровое стекло треснуло. – Я что, кого-то… сбила? – затормозив, испуганно поинтересовалась она.
- Не выходи! – рявкнул Такигава, в отличие от неё видевший, кого они сбили.
Но было уже поздно: Мацудзаки выскочила из машины и изумлённо оглядывала пустую улочку.
- Никого… - растерянно заметила она, заглядывая под колёса.
- Садись обратно, быстро! – скомандовал Такигава, выбираясь вслед за ней.
Он хотел было оглянуться, но не успел: на него набросились сзади, повалили на землю, и вновь принялись душить. Что-то подсказывало, что на этот раз разъярённый дух собирается довести дело до конца.
- Тебе плохо? – Мацудзаки обеспокоенно склонилась над ним, не видя причины, по которой он упал.
- Уходи, - захрипел он. – Уходи! – он попытался было сложить пальцы и проговорить мантру, но сосредоточиться никак не удавалось, в глазах темнело…
- Рин! Пьё! То! Ся! Кай! Дзин! Рэцу! Дзай! Дзэн! – резко, звонко прозвучало сверху, и, взвизгнув, девчонка оставила Такигаву, разжав звуки и исчезнув.
- Сразу не мог сказать?! – сердито поинтересовалась Аяко, помогая ему подняться. – Живой? Садись, давай!
Она пихала его в машину, а Такигава молчал, пытаясь осмыслить две вещи: она спасла его и называть пренебрежительно «Мацудзаки» её больше не хотелось, даже про себя.
- Я думал, ты просто мошенница… - пробормотал он.
- Что?! – взвизгнула Аяко. – Я что, похожа? Да это ты там барахтался, слова произнести не мог!
- Я пытался сосредоточиться!
- Ага, как же!
Немного помолчав, она добавила:
- Она ведь теперь меня преследовать будет, так?
- Не знаю, - честно ответил Такигава. – Возможно.
- Ладно, - тяжело вздохнула Аяко. – Рассказывай.
Такигава принялся поспешно объяснять ситуацию, пока она вновь не взбесилась.
- Значит, она показывается только тебе? – поинтересовалась Аяко.
- Да, - Такигава решил умолчать о своих способностях видеть духов. – А куда мы едем?
- Ко мне домой, - резко отозвалась Аяко. – Раз уж она от нас не отстанет…
- А что, в твой дом она не попадёт? – удивлённо поинтересовался Такигава.
- Разумеется, нет. Я свой дом от духов защитила, - не без хвастовства сказала Аяко.
- И ты предлагаешь нам просидеть там всю жизнь?
- Я предлагаю думать, что делать дальше! – взорвалась она. – Если бы не ты, эта дрянь ко мне бы не прилепилась, так что давай уж, напрягай извилины!
Такигава едва удержался от вопроса о предменструальном синдроме – уж очень непредсказуемым было настроение его новой знакомой. Однако, вспомнив, что именно он виноват в сложившейся ситуации, он предпочёл прикусить язык.
Аяко жила в небольшом, но аккуратном домике с довольно-таки большим, засаженным кустами и деревцами двором. По внутреннему убранству Такигава не мог не отметить, что вкус у неё был, однако симпатий это никак не добавляло – хозяйкой она оказалась вовсе не радушной. С сердитым выражением лица поставив перед ним чашку чая, она не слишком довольно спросила:
- Ну так что? Что делать будем?
Такигаву и самого немало интересовал этот вопрос. Он уже успел и сам попробовать изгнать её раньше, но ничего не получилось. Вряд ли сработало и заклинание Аяко – скорее всего, оно лишь отогнало, но никак не уничтожило духа.
Такигава мысленно перебирал в голове способы. Уничтожить духа не представлялось возможным, да и мысль эта ему претила, изгнание не выходило – что-то слишком сильно держало её здесь…
- Чего она от тебя хочет? – словно прочитав его мысли, спросила Аяко.
- Самому бы хотелось знать, - нервно заметил Такигава. – Наверное, неплохо бы узнать, откуда она вообще взялась…
Цель и причина появления. Вполне логично. Скорее всего, она была убита или что-то в этом роде… Место, где он её встретил… Где-то там должна быть и разгадка.
Такигава выудил телефон из кармана, набирая номер одного знакомого. Аяко настороженно следила за его действиями.
- Привет. Слушай, у меня к тебе просьба… Нет, не денег. Нужно кое-что узнать. Нет, ну что тебе сложно, что ли? Ты же сутками в Интернете подвисаешь! Ладно, ладно, с меня пиво и пицца. Да-да, и два билета на концерт. Так поможешь? Слушай, насчёт происшествий… - Такигава проговорил название и адрес клуба. – Было ли там что-нибудь, желательно, связанное с молодой девушкой? Убийство или ещё чего… Ага, ага. Ладно, позвони, если найдёшь. Пока.
Такигава нажал «отбой» и задумался. Что-то не вязалось. Дух явно не планировал его убивать сразу – значит, чего-то хотел. Почему он поджигал, почему потом начинал пытаться убить, что за странные развалины виделись ему порой?
Развалины он припомнил – они находились неподалёку от того места, где он когда-то бывал в детстве, у каких-то родственников, и почему-то вызывали некоторую неприязнь. Там точно водились духи – он это знал, но именно туда подходить не хотелось. Но какая связь?
Такигава выглянул в окно. Солнце уже садилось, и это изрядно нервировало, пусть его преследовательницу время суток никак не смущало. Однако её нигде не было видно.
Такигава ещё раз задался вопросом, почему же она к нему прицепилась? Только потому, что он мог видеть духов, и, соответственно, видел и её?
Телефон зазвонил.
- Есть тут пара происшествий, но всё с парнями, а вот одно тебе подошло бы, - послышался в трубке голос. - Зовут Кимура Миюки, совсем незадолго до смерти отметила совершеннолетие. Пошла с подругами в ночной клуб, судя по всему, вопреки запрету матери, там перебрала немножко и согласилась поехать в какой-то другой клуб с не менее нетрезвым приятелем. У того оказалось трое дружков, несколько превратно истолковавших желания юной леди, и девушка отказалась ехать с ними, однако её уже никто не спрашивал. Самое интересное – были свидетели, в том числе и подружки Миюки, но полицию никто не вызвал – все оправдывались тем, что, мол, поехала она со знакомыми, что сама так хотела… А девочку взяли и изнасиловали. И опять – та же ситуация: соседи слышали, чем там парни занимаются, но были в полной уверенности, что ребята приволокли в дом девушку лёгкого поведения и чуток перестарались. Мол, каждый раз так. Девчонка под утро сбежала, попала в больницу – у неё и переломы были для полного счастья – а там покончила с собой, выбросившись из окна. Вот такая вот печальная история. Оно?
- Похоже на то, - согласился Такигава. – Спасибо.
- И ещё – все четверо насильников избежали наказания, потому что буквально через неделю погибли в ДТП. Всё в той же машине и опять пьяные. И вот тогда-то все свидетели и разговорились. Вот такая вот поучительная история. Про билеты и пиво не забудь.
Послышались короткие гудки.
Такигава пересказал только что услышанную историю Аяко.
- Вот ведь дура, - фыркнула та, однако во взгляде её всё-таки проскользнула некоторая жалость. – Но подружки её – ещё большие идиотки…
- Жалеешь её?
- Вот ещё.
Она говорила неправду, но Такигава не допытывался, размышляя, что же теперь делать.
- Ты что, похож на насильника? – хихикнула Аяко.
- Иди к чёрту, - обиделся Такигава. – Если я насильник…
Он вдруг замер, припоминая слова: «Ты же видишь».
- Были свидетели… - медленно проговорил он. – Но никто не помог и не обратился за помощью… А когда я её в первый раз увидел, я хотел помочь, но…
- Но?
- Не стал. Она просила, но я… Никто её больше не видел, и… - говорить это было стыдно, но иначе ситуацию было никак не объяснить.
Он её видел. Он не помнил, как начал видеть духов, он чуть не спутал её с человеком… В памяти всплыл старый разговор, уже почти стёршийся из памяти…
- Ицуманден – помнишь эту легенду?
- Ну разумеется, - фыркнула Аяко. – Так ты что же, полагаешь… - её глаза округлились от удивления. – Да быть такого не может!
- Не может, но суть – та же. Сказки просто так не появляются… Я не помог – она стала меня преследовать.
- Ладно, допустим, - нехотя согласилась Аяко. – Вот только как ты объяснишь то, что на тот момент она уже умерла? И как ты собираешься ей помочь? А главное – причём тут вообще я?!
Такигава, уже было обрадовавшийся нашедшемуся объяснению, замолк. Что-то и вправду не слишком сходилось. К тому же, в картину никак не вписывались дурацкие развалины…
- Да, тебя я втянул зря… - признал он.
- Ну хоть за мной она не гоняется, и то счастье, - Аяко, судя по всему, чувствовала облегчение. – Но вот незадача! Она-то не гоняется за мной, потому что я тебе помогла, а стоит мне тебя выгнать, так я подпадаю под её теорию о невнимательных людях!
- С чего бы такие мысли? – озадачился Такигава. – Женская логика?
- А разве это не очевидно? – изумлённо поинтересовалась она.
- Нет, конечно! Из моих слов это никак не следовало… - начал было Такигава, но, ахнув, замолчал. Женская логика, конечно, такая женская логика, но рациональное зерно в ней было, вот только какое именно…
Додумать он не успел – Аяко вдруг закричала и метнулась во двор.
- Эй, ты… - начал было Такигава и осёкся.
Через окно он увидел, как во дворе загорелась сухая трава. Было уже темно, и огонь казался особенно ярким, но девушки рядом не было видно.
- Постой! – он выбежал следом, готовясь в любую минуту отразить нападение. Однако, кажется, Аяко и вправду совершенно не нужна была духу.
Тем временем та уже почти загасила разгоревшееся пламя. Такигава затоптал несколько оставшихся язычков ногами и повернулся к ней.
- Извини, что доставил проблемы. Мне, пожалуй, лучше будет уйти…
- Не уходи, - вдруг проговорила Аяко, как-то нервно оглядываясь. – Мне страшно.
- Ты ей не нужна…
- Не уходи, - повторила она, оглядывая соседние дома. Казалось, никто там не заметил случившегося пожара. – У меня есть одна идея… Пойдём, я тебе кое-что покажу.
- Хорошо, - растерянно согласился Такигава. – Но вдруг она явится…
Аяко не ответила, увлекая его за собой в пристройку около дома.
- И что же тут? – поинтересовался он, входя и на всякий случай оглядываясь.
- Там… там, в углу. Я думаю, оно нам поможет.
- Эммм… Аяко, как нам может помочь ведро и вообще, зачем оно…
Двери с шумом захлопнулись.
- А откуда ты взяла нож? – поинтересовался Такигава, повернувшись к Аяко.
Та не ответила, продолжая молча сверлить его взглядом, подступила на шаг, недвусмысленно наставив на него нож. Такигава похолодел, только сейчас соображая, у кого он видел такое выражение лица.
Верно отец говорил, что он идиот, ох, верно.
- Ты же видишь, - улыбнулась Аяко. – Видишь же?
- Вижу, - нервно согласился Такигава, прикидывая пути к спасению. Путей не находилось.
- Так почему же ты не смотришь? – взвизгнула она. – Почему молчишь?! Так и будешь игнорировать?
- Эй, эй, тихо, я тебя совсем не игнорирую…
- Ты же видишь! – она не слушала – бросилась вперёд, пытаясь выколоть ему глаз.
Такигава, гораздо легче согласившийся бы на то, чтобы его удушили, попытался оттолкнуть её, но не смог – одержимая, она была сильнее, повалила его на пол. Лезвие рассекло плечо, разорванная футболка тут же пропиталась кровью вокруг. Такигава ухватил её руку с ножом, не давая вырезать глаз – что-что, а это представлялось, пожалуй, самым неприятным для него на свете. От одной только мысли, как он лопается и вытекает наружу, его мутило.
- Ты же видишь! – вопила Аяко прямо над ухом. – Зачем тебе глаза, зачем?
Самым неприятным было то, что заклинанием он мог бы её убить, и поэтому сопротивляться мог только врукопашную.
Он видел, да видел призраков, ещё с самого детства, но что в этом было? Он ведь не помнил, почему, что за потрясение, что за изменение в жизни его настигло… Развалины, причём здесь…

- Пойдёмте отсюда, нас же выдерут! – Акира не на шутку трусил, но остальные не обращали на него никакого внимания.
Развалины были тем местом, куда родители запрещали им ходить – в любой миг там всё могло обрушиться. Но находились они неглубоко в лесу, и никто не мог заподозрить, что дети могли быть там.
Им было лет от пяти до восьми, и Такигава был самым младшим, с увлечением последовавшим за взрослыми мальчишками. Они говорили, что были там уже не раз, что там нет ничего страшного…
Никто и не ожидал, что приключится беда, что Джуничи полезет туда, так высоко, куда ещё никто из мальчишек не осмеливался лазать. Никто не ожидал, что выступ раскрошится, и он полетит вниз.
Вначале они обступили его, но он не двигался, и лишь лужа крови расплывалась всё больше и больше.
Такигава не выдержал – с криком бросился оттуда, испугавшись. Он не побежал в деревню, как это сделали следом другие мальчишки, он спрятался у озера и сидел там до вечера, опасаясь наказания и всё ещё пугаясь того, что произошло.
Ремнём его всё-таки выдрали – кто-то из мальчишек сказал, что он был там. А Джуничи выжил, правда, не мог больше говорить. Впрочем, до самого отъезда Такигава старался избегать его.
А после приезда домой мать отвела его к психиатру – сын рассказывал совсем уж жуткие вещи. Тот сказал, что мальчик здоров, разве что воображение у него слишком бурное, а отец после понял, что дело в неожиданно открывшейся способности видеть призраков.
Неожиданное потрясение в детском возрасте. Закон жанра.
Своеобразное наказание за то, что он видел беду, но не сказал о ней.
Возраст не был оправданием.
Было стыдно, было неприятно за столь мерзкий поступок. Не хотелось быть виноватым. Проще было забыть.
Где-то совсем рядом раздался женский смех и шёпот: «Ну наконец-то».

Аяко, неожиданно ослабив хватку, рухнула прямо на него. Такигава едва успел увернуться от нацеленного в глаз ножа, но лезвие всё-таки слегка скользнуло по уху. Поднявшись, он понял, что девушка без сознания, и поспешно отобрал у неё нож, спрятав его подальше, после чего похлопал её по щекам.
- Что… что произошло? – Аяко недоумённо оглядывалась. – Почему мы здесь? Нужно срочно вернуться, вдруг…
- «Вдруг» уже не будет, - улыбнулся Такигава. – Она ушла.
- Совсем? Эй, ты же ранен! – вдруг заметила она его плечо. – А ну-ка пойдём!
Ухватив его за руку, Аяко потянула его в дом.
- А ты что, врач?
- Один курс медицинского устроит? – язвительно поинтересовалась Аяко.
- Так ты недоучка!
- На себя посмотри, хакайсо!
Так, с прибаутками, они и добрались до дому.
- Значит, всё закончилось? – поинтересовалась Аяко, обрабатывая рану. – Она исчезла? Навсегда?
- Не знаю, - честно признался Такигава. – От меня она добилась своего… Быть может, теперь пошла терроризировать кого-нибудь дальше…
- А чего она от тебя добилась? – Аяко попыталась спросить это равнодушно, однако в голосе её сквозило любопытство.
- Секрет.
- Ты сволочь, - констатировала она.
- А ты зануда.
- Что?!
Такигава засмеялся, уворачиваясь от её кулаков, и подумал, что она очень даже хорошенькая… а истерит просто потому, что попала в не самую приятную ситуацию.
- Кстати… - проговорила Аяко позже, уже спокойно. – Мы так нехорошо ушли из того дома… Нужно бы закончить дело, не думаешь?
- Ну и кто же за него возьмётся?
- Вместе напортачили – вместе и отвечать, - нехотя признала Аяко.
Такигава подумал, что она, возможно, очень даже права. Они совсем забыли о людях, которых бросили наедине с паранормальным явлением.
Возвращения красавицы Миюки не хотелось.

- Этот клуб? – напряжённо спросила Аяко.
- Да, - в тон ей ответил Такигава. – Но её здесь нет.
- Исчезла? – с облегчением спросила Аяко.
Такигава уже собирался было ответить положительно, как ему на глаза попалась странно побледневшая, напряжённая девушка, глядящая на пустую стену. Через пару секунд она облегчённо выдохнула и отправилась дальше.
Это неприятно кольнуло. Он понял, что Миюки ещё здесь, но последние дни он замечал странную особенность за собой. Для него мир как будто стал несколько более пустым, чем раньше. Он не хотел признавать, но…
- Не знаю, - честно сказал он. – Я же не могу видеть призраков.
Последние слова дались ему с трудом, но он всё-таки произнёс их.
- Быть может, она ещё здесь. Отлавливает других, наставляет их на путь истинный…
- Убивает… - скептически добавила Аяко. – Полнейшая несправедливость – идиотка, сама по глупости вляпавшаяся в неприятности, кого-то ещё и поучает!
Такигава вздохнул, с истинно буддистским спокойствием принимая неожиданные выкрутасы странной штуки под названием судьба.
- Ладно, - сменила тон Аяко. – Все дела у нас закончены, катись куда хочешь, но в будущем не попадайся мне на глаза. Ещё раз возьмёшься за моё дело…
- Понял, понял, - рассмеялся Такигава. Аяко кивнула и направилась прочь, не оглядываясь.
Она до сих пор сердилась, что он не рассказал ей всей правды о той ночи.
Такигава вздохнул и вновь покосился на стену. Ему теперь предстояло учиться жить по-новому, изгонять призраков вслепую, не имея возможности их видеть. Бросать это дело совсем он не собирался.
Кто знает, вдруг ему ещё разок повезёт встретить и как следует позлить красотку Аяко?