Интересно хотя бы то, что понятие самого слова «драма» было извращено до неузнаваемости с течением времени. Изначально целью драмы было изобразить повседневную жизнь человека, максимально точно отразив все реалии, и конфликт этого человека с обществом, при этом делается акцент на противоречии, скажем, принципов главного героя и окружающего мира. Во что постепенно превращается жанр драмы сейчас? В очень дешевый многосерийный испанский сериал, где Джулия льет слезы по Хулио, сморкаясь в занавеску и трагически заламывая руки. Отныне все переживания происходят исключительно на почве любви, глубоко несчастной или совершенно неразделенной. Поэтому, вынуждена признаться, с большим недоверием отношусь к фанфикам, где указан жанр драмы: сразу представляется весь ужас исковерканного стиля с энным количеством штампов и шаблонов, по которым мы сейчас асфальтоукладчиком и проедемся.

Неразделенная любовь
Это, конечно, большая проблема и серьезный повод для внутреннего дискомфорта персонажа. Но когда вы сажаете свою героиню на стульчик напротив окна в лучших традициях «Сумерек» и принуждаете ее наблюдать за тем, как падают листья, сравнивая их цвет с божественными волосами любимого, то все ваше произведение обращается в безостановочное нытье. Как вообще можно умудриться растянуть понятное до тошноты «Маша любила Васю, а Вася Машу не очень, потому что Маша была не фонтан» в несколько десятков страниц? Естественно ни одному читателю не будут интересны слезы в подушку и бесконечные сопли. Еще хуже, когда дальше события развиваются уж совсем предсказуемо. Проходит некоторое время, Маша взрослеет и умнеет, у нее появляется красивая попа и отпадная мини-юбка, поклонников толпа. И вот шагает она гордою гламурной кисою по улице, а Вася сидит на корточках, щелкает семки и кусает локти, думая, какую красоту он упустил и вовремя в Маше не разглядел. Кстати, можно продолжить и дальше эту историю, поставив на ней еще один жирный штамп и по смысловой нагрузке приравняв ее к какому-нибудь сериалу с первого канала. Новый образ Маши не дает Васе покоя, Вася упорно старается добиться теперь уже любимую девушку, получает от ворот поворот, идет стреляться, стреляется успешно, Маша рыдает над трупом, вспоминая былые чувства и обвиняя во всем себя. Финита ля комедия, читатель разочарован и уходит заливать свое горе чаем.

Несчастная любовь
Тут авторы извращаются, как могут. Потому что в их понимании несчастная любовь – это обязательно какие-то ужасные обстоятельства извне, помешавшие голубкам. Забрали Васю в армию, а Маша его ждала, притом обязательно беременная, а Васю убили, а Маша в слезы, а ребенок умер, а квартира сгорела, а Маша бросилась с моста топиться, не утопилась, откачали, но Маша впала в кому, а Вася, как оказалось, выжил, увидел Машу, пошел бросаться с моста, бросился успешно, а Маша вышла из комы, узнала, что Вася умер, пошла бросаться за ним, снова бросилась неудачно… Забавная история получается. Или любила Маша Васю до потери пульса, была у них страсть, была любовь, но злые Машины родители сосватали беднягу за богатого Петю. А Петя оказался жирным, страшным дегенератом в инвалидном кресле, пускающим слюни в салфетку. А Вася пошел и застрелился. Или просто сгубила его жизнь без любимой женщины, ой сгубила. Можно было бы и дальше продолжать навинчивать сюжеты, но желательно уже здесь остановиться, дабы напомнить авторам, что иногда несчастная любовь – это действительно просто конфликт интересов. Иногда это просто неумение одного из партнеров любить или иное понимание им любви. Иногда это просто душевный дискомфорт, который испытывает один из партнеров. В простых, настоящих человеческих чувствах всегда больше драмы и больше привлекательности для читателя. Никому не нужна наигранная трагедия, все хотят чего-то по-настоящему близкого им самим и жизненного.

Самоубийство
К нему мы, следуя логике двух предыдущих пунктов, и должны были подойти. Если Вы не заметили, то практически обязательным элементом драмы у большинства авторов является самоубийство. Или Маша топится, или Вася вешается, или оба творят беспредел. Почему-то считается, что именно самоубийство придает произведению налет романтичной тоски и меланхолии. На самом деле это категорически не так. Хотите верьте, хотите нет, но в большинстве случаев сам сюжетный ход с самоубийством только прибавляет истории наивности и несерьезности. Потому что это достаточно «детский» способ решить проблему. Потому что это сразу отрицает всяческую борьбу или противостояние и делает акцент на пафосно-трагическом исходе событий, а значит автор преследовал только одну цель: развести читателя на скупые крокодильи слезы.

Всеми брошенный забитый одиночка
Такой образ пользуется бешеной популярностью, хотя бы потому, что нашему одиночке просто нельзя не посочувствовать. Всем своим видом он говорит, что ему бы правильную девочку, и он сразу оживет, станет улыбаться, радоваться жизни и смеяться. Но про него все забыли. Он лишний в этом мире. И, скорее всего, тоже покончит жизнь самоубийством, а на похороны его сбегутся слишком поздно опомнившиеся друзья и знакомые и будут всем миром плакать.

Дух или ангел-хранитель
Еще один любимый ход авторов: возвращать душу какого-нибудь несказанно доброго персонажа на землю, чтобы тот нашептывал героине на ушко: «Не надо, не стреляйся, живи и радуйся, что можешь жить, найди себе другого, а меня забудь». Опять же, как тут не проникнуться таким самопожертвованием. Но из-за того, что фишка сделалась неумолимо банальной, она не смотрится уже ни в каком контексте и вызывает нездоровое чувство тошноты.

Слезы
Самая распространенная реакция всех персонажей драмы – это слезы. Как у романтиков розы, так у любителей трагедии сопли. Хотя, признаться честно, гораздо более сильно впечатляет образ человека, который борется со своим горем молча, полностью уйдя в работу или в дела. А истеричные слезы и пафосные всхлипы и вовсе убивают всю атмосферу серьезности и превращают произведение во второсортную мыльную оперу. И, в конце концов, третью главу подряд после каждой реплики ваша героиня плачет! Всадите ей уже шприц со снотворным, пусть поспит, бедняга, вокруг нее уже лужа слез!

Надавить на жалость
Котята с переломанными лапками. Бабушки, которых некому перевести через дорогу. Обреченные инвалиды. Есть общеизвестные способы ударить в больное место читателя. Но больше это все становится похоже на выцыганивание каких-либо эмоций у аудитории. Смотрите, у нас тут расчлененные трупики щенков! Переживайте! Как это, Вы не переживаете? Ну тогда вот вам – брошенная одна на улице пятилетняя девочка с ангельской внешностью! И, получи фашист гранату, Люсю бросил Петя, а Люся бросилась под поезд! А?! Все, теперь можете разбирать бумажные платочки.