Пробежав несколько километров, Андрей начал приходить в себя, весь рукав на левой руке был залит кровью, рука повила плетью, всё тело болело, как будто его обработали отбойными молотками. Заметив перед собой участок, покрытый сполохами маленьких молний, он попытался одновременно удивиться, увернуться и перепрыгнуть через это образование. Резкий удар электричества выгнул тело дугой и он, теряя сознание от боли, вывалился по другую сторону аномалии. От вещей поднимались тонкие струйки дыма...
Он очнулся и застонал от боли, пытаясь понять, что же произошло. Перевернувшись, он увидел искрящееся образование, в которое недавно влетел. Поискав вокруг пальцами здоровой руки, он нашел камень и кинул в искры. Как только камень перелетел невидимую границу аномалии, в него ударили сотни маленьких молний, оплавляя его и кидая из стороны в сторону, пока он не достиг, наконец, земли.
-Аномалия, - пронеслось у него в голове - электрическая, живой...
Тело болело нестерпимо, перевязав кое-как рану от осколка на руке обрывками старой своей куртки, превратившейся в кучу лоскутов, он прислонился спиной к деревцу, стоящему неподалеку, и достал сухой паек и воду.
- Твою... - прошептал он, заметив, что воды осталось на пару глотков.
Оглядываясь вокруг, он вдруг понял, что узнает то место, где оказался. Правда вот той рощи справа не было, но эти два холма и низина между ними находились минутах в десяти от Загороди, они с друзьями часто играли здесь в детстве. Пошарив вокруг рукой, он подобрал еще несколько камней, на всякий случай, и, собравшись с силами, встал, крякнув как старый дед. Он обогнул новоявленную рощицу, разумно решив, что приключений ему пока хватит и стал спускаться с холма к развалинам поселка. Солнце, взошедшее над Зоной, было странного серовато-оранжевого,

грязного оттенка и обжигало глаза. Обкидав камнями пару участков, вызывающих у него сомнение, он обнаружил еще одну аномалию, которая просто расплющила булыжники, брошенные в нее. Спустившись, он начал аккуратно пробираться вдоль улиц, пытаясь отыскать дом в котором они жили с родителями, но все строения вокруг выглядели одинаково - просевшие, обгоревшие, полуразваленные. В ставший, за тот год, родным двор он вошел уже ближе к сумеркам.
Поднявшись по ступеням крыльца, он вошел в сени и, скрипнув входной дверью, зашел в дом. Одна стена обвалилась полностью, большинство вещей сгорело, но некоторые фрагменты обстановки еще можно было узнать. Андрей, откинув пару обугленных досок, добрался до своей кровати и, перевернув ее и стряхнув с сетки здоровые куски пепла, расположился на ночлег.
Отоспавшись, он обработал рану препаратами из найденной аптечки, которая всегда хранилась у них в сенях. Перекусив, он развел костер прямо на полу одной из комнат и сидел, глядя на огоньки. Он так долго хотел сюда попасть, найти ответы на все, мучавшие его вопросы, узнать, что именно случилось, по чьей вине... А попав сюда, он понял, что не знает, что делать дальше. Вокруг царила абсолютная тишина, иногда прерываемая резким шорохом или вскриком вдали, который приносило эхо, казалось, что если ты потянешься, то перехруст косточек услышит любой находящийся в радиусе километров пяти. Аномалии, сталкеры, крики, странное солнце... А ответы, где они? Нету их. Только новые вопросы.
Набравшись сил, он решил обследовать дом, сам не зная что ожидает найти. Разгребая доски, он натыкался то на остатки кухонной утвари, то на истлевшую мебель и остатки вещей сгнивших за прошедшее время. Зато удалось откопать семейный альбом, большей частью выгоревший, но с несколькими сохранившимися фотографиями, которые он любовно вырезал оттуда и спрятал в карман. Обыскав весь дом он нашел еще несколько инструментов, проржавевший топор, который он, осмотрев выкинул и старый папин плащ, темно серого цвета, прорезиненный, с множеством кармашков на внутренней стороне, предназначенных видимо для измерительных приборов. Вернувшись к костру, он скинул свой вещмешок на пол и разложил все его содержимое вокруг. Сам мешок находился в плачевном состоянии, изрезанный осколками и прожженный в нескольких местах он, видимо, был одной из причин, по которой Андрей еще был жив. Бинокль был перебит, в одном из окуляров застрял осколок, несколько пайков сгорели, в остальном вещи были более или мене целы.
Андрей затянул ремень, набрал толстых гвоздей в ведре, стоящем в сенях, обмотал торс крест-накрест веревкой, которую нашел там же, и которая могла пригодиться. Вспомнив, что еще не обыскал подвал, он вернулся в кухню и, раскидав наваленные доски, откинул крышку люка и спустился вниз, освещая ступеньки головней, взятой из догорающего костра.
Полки с банками давно обвалились, покрыв пол подвала стеклянным крошевом и щепками, застоявшийся воздух с ароматами гнили и сырости затуманивал рассудок, заставляя ком подкатываться к горлу раз за разом, но Андрей подавляя тошноту решил все осмотреть. Как оказалось - не зря.
В противоположной от лестницы стене зияла здоровая дыра, захватившая и часть пола подвала. Догадываясь, что может нарваться на очередную аномалию, Андрей достаточно долго кидал туда гвоздики под разными углами, но ничего особенного не происходило, хотя он отчетливо ощущал, что волосы на руках у него встали дыбом и тянутся в сторону этого провала. Так и не обнаружив ничего необычного, он подошел поближе и, освещая дыру головней занялся осмотром. Провал представлял собой почти идеальную сферу, внутри находилось некое, похожее на шар из глины и земли, образование, которое держалось на тоненьких отростках идущих к стенам. Осмотрев эти отростки Андрей обнаружил, что они становятся крепче ближе к центру сферы и, подумав объяснил это действием какой-нибудь гравитационной аномалии, типа той что так легко плющила камни на холме перед поселком. От центрального образования исходило мягкое зеленое свечение и, повинуясь неосознанному инстинкту он, орудуя головней, выломал его из отростков и поднялся в дом. Взяв в сенях кувалду, он раздолбил кусок стянутой гравитацией земли и достал изнутри странный камень, с зеркальной поверхностью, тихонько фосфоресцирующий в тени. Осмотрев его он заметил, что тот обладает какой то магнитной силой, даже может притягивать мелкие гвоздики. Улыбнувшись, он засунул безделицу в нагрудный клапан и вышел во двор, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Оставаться тут было бессмысленно, обшарив еще раз свой дом он зашел в соседний, брезгливо шарахнувшись от какой-то зеленой жижи, выплеснувшейся из-под крыльца.
Войдя в дом, он застыл, мороз пробежал по коже, за столом сидели их соседи... Обгорелая рука деда Николая все еще сжимала ложку, а останки соседки Галины лежали посреди стола. Ужас этой картины на секунду охватил Андрея, но он быстро взял себя в руки, понимая, что Смерть и Зона если не синонимы, то очень близки по значению. Исследовав дом, он нашел то, что искал - несколько достаточно хорошо сохранившихся ножей, один из них хороший, охотничий, в расписанных кожаных ножнах. Он повесил его рядом со своим на ремень и подстроил под правую руку, оставив первый доступным обоим, ну так... на всякий. Те простые ножи которые он собрал в своем и соседнем доме он принес к костру и, вооружившись напильником, всю ночь колдовал над ними, зато на утро имел еще пять метательных ножей, в дополнение к тому, который был спрятан в рукаве, пристегнутый на внутренней стороне руки так, чтобы второй можно было легко выхватить его и бросить не замахиваясь.
Он разделся и осмотрел все вещи, отложил в сторону испорченные бинокль и обе куртки, натянул теплый свитер, сверху охотничий разгрузочный жилет, моток веревки, а сверху широкий отцовский плащ. Представив, как он выглядит со стороны, он ухмыльнулся и начал рассовывать по карманам вещи. Поправив и проверив снарягу, он вышел на двор, мысленно попрощался с домом и двинулся по дороге, держа направление в сторону АЭС.