Капитан Иеронимус Лекс был опытным боевым офицером, служившим в Скайриме, Чернотопье, Морровинде и даже ездивший стажироваться боевой магии на сам остров Саммерсет. Остров капитану Лексу, правда, совсем не понравился. И эльфы не понравились. А магия их вычурная, ради которой нужно скакать на одной ножке, как цветочная фея-тем более. Капитан вообще не любил все эльфийское и морщился, поглядывая на башню Белого Золота, хоть и был завзятым монархистом.

А раз уж капитан страдал от несварения желудка в Скайриме, мучался лихорадкой в Чернотопье и чуть не скончался от боевых ран и кошмарного поноса в болотистых областях Морровинда, то он абсолютно точно знал, что если один солдат уходит в темную пещеру под айлейдскими руинами и не возвращается, второй, ушедший его искать, не возвращается тоже... То третьего солдата посылать не имеет смысла. Имеет смысл зажечь факелы и дружно, с криками "Ура!", "За Императора!" и "Во имя Девяти!" сбежать вниз и порубить всех в капусту. Да не солдат, а монстров, или некромантов, или зомби, или контрабандистов, или-кто там обычно скрывается и доедает-добивает личный состав.

Поэтому капитан Лекс стоял на посту, сложив руки на груди, и хмуро смотрел на взрывающиеся в небе над городом фейерверки по случаю Дня Рождения Императора. Двое его солдат сидели рядом на парапете и восхищенно таращились на командира, который даже не пригубил эля.

"Салаги" - думал Лекс, мужественно усмехаясь.

Из дома вышла женщина в шерстяном плаще, грея руки вокруг глиняной чашки. Закрыв за собой дверь, она уверенно направилась к капитану, стараясь не расплескать содержимое этой самой чашки.

"Только не опять" - тоскливо подумал капитан Лекс.

- Сынок, выпей молочка тепленького. Холодно же на улице, - дружелюбно сказала горожанка. Она уже вошла в возраст увядания, но сложно было не заметить, что круглое, честное и если только немного скуластое лицо ее как две капли воды было похоже на скуластые анфасы и лобастые профили капитана.

- Мам, - сказал капитан Иеронимус Лекс. - Я при исполнении.

- При каком таком исполнении? Вот заболеешь, сляжешь, на работу не сможешь выйти - это тебе будет исполнение? - уперла руки в бока добрая женщина. - Пей!

- Мама, это немыслимо! - взорвался капитан Лекс. Как и большинство рыжих, он легко краснел и сейчас уши у него жарко запылали малиновым.

- Иеронимус Тит Лекс! - угрожающе сказала маленькая женщина в синем шерстяном плаще. - Ты очень огорчаешь свою маму!

Капитан Лекс негромко зарычал и дернул к себе кружку, которую осушил одним мощным глотком - горло его дернулось, как у дракона, пытающегося заглотить непомерно большого быка.

- Вот молодец, - улыбнулась Патриция Лекс, забирая чашку. И обратилась уже к двум сидевшим на парапете стражникам. - А вам, мальчики, принести молочка?

- Маааааамааа!!!!

*** *** ***

Сидевший на крыше и наблюдавший за драматическим развитием событий, так огорчавших доброго капитана, Серый Лис тонко усмехнулся. Его старый враг однажды мог бы стать его старым другом. В конце концов, Лекс совершенно неплохой парень. Если бы не проклятый капюшон Ноктюрнал, который - никак не снимешь, не отдерешь с лица, хоть наждаком три. Мать прославленного вора не узнавала его, и отец бы не узнал, а самое ужасное, что жена его, дорогая сердцу Милона Умбранокс много лет убивалась об исчезнувшем муже, прославленном воре, проклятом коварным принцем Даэдра.

Заканчивать нужно с воспоминаниями. Так и расплакаться недолго. Сидеть на крыше, сокрытым тенями и думу думать-это одно, а хлюпать носом и сморкаться в плащ - это главе Гильдии невместно как-то.

Поэтому Серый Лис беззвучно пробежался по черепице и спрыгнул в небольшой дворик - колодец между домами, где был разбит цветущий сад. Спрыгнул прямо перед терпеливо ждавшей Метредель, которая уже начала думать, что ее песочные часы спешат.

- Ай! - воскликнула та и от испуга даже стукнулась спиной о каменную стену забора.

- Сколько тебе говорил, вор всегда готов к любым неожиданностям, - недовольно проговорил Серый Лис. - Говори уже.

- Вот, - сказала Метредель и толкнула прославленного вора в бок каким - то свертком.

- Это еще что такое? - брюзгливо спросил Серый Лис.

- А вы разверните, узнаете, - надулась Метредель, сложила руки на груди и стала демонстративно смотреть в сторону.

Глава гильдии Воров развернул свиток. В руках у него оказался изящный и легкий кинжал с гравировкой по всему лезвию. Серый Лис сощурился, пытаясь разобрать пожелания, вытравленные на черненой стали:

- Маему.... дарагому... Порка... Покро... Покровитилю от спасеной в месиц Зака... Учиницы.

- Семь лет назад вы спасли меня от стражников, затащив в этом самый садик, учитель, - сказала Метредель, прикоснувшись к его запястью в черном кожаном напульснике. - Разве вы не помните? И я... Я так люблю вас...

С этими словами воровка поцеловала Серого Лиса прямо в губы, жарко схватив за отвороты капюшона Ноктюрнал.

*** *** ***

Желтый скомканный шарик из оберточной бумаги, который Серый Лис в смешанных чувствах кинул через забор, отскочил от камней мостовой и отрикошетил прямо в дренажную решетку: долгое падение его закончилось несильным ударом по голове Люсьена Лашанса, идейного наемного убийцы и одаренного молодого некроманта, который брел по канализации по колено... в канализации и думал, что иногда - ненавидит свою работу. Почему воры и убийцы должны столько времени проводить в... канализации?

Люсьен вздохнул и снял капюшон, задрав голову к потолку, где сквозь ржавые прутья решетки виднелось ночное небо, подсвеченное вспышками салютов.

Если бы Маннимарко, Король Червей, объявился бы пораньше, он, Люсьен, не раздумывая бы подался в некроманты, а сейчас уже поздно-оба отпуска он отгулял, а лишние отгулы на руководящей должности в Черной Руке не были предусмотрены. В сущности, Лашанса было почти некем заменить. Раньше он гордился своей одаренностью и перспективами карьерного роста, а теперь не уставал спрашивать себя, а сдался ему этот карьерный рост, если отпуск-по неделе два раза в год и никаких выходных даже на государственные праздники?

Задумавшийся Лашанс пнул ногой дохлую крысу и сунул руку в карман. В кармане неожиданно нащупалось яблоко.

- Это я тебя удачно нашел, сладкий плод, - сказал Лашанс и обтерев яблоко об рукав, уже приготовился было откусить... Но вовремя заметил бирку, которую сам же и навесил на черенок.

- Проклятье, - бормотал недовольный ассасин, взбираясь по проржавевшей, скрипевшей и опасно раскачивавшейся лестнице наверх, в Эльфийские сады. - Нужно уже переставать таскать в карманах отравленные яблоки вперемешку с яблоками на полдник.

Наконец, над головой показался люк. Лашанс осторожно сдвинул закрывавшую его медную пластину и только просунул было руку наружу, пытаясь ухватиться за край и столкнуть неподатливую крышку, как кто - то с силой наступил ему на пальцы.

*** *** ***

- Ты ничего не слышал? - прислушался клирик Эрендил. Его заостренное ухо, словно локатор, раскрылось навстречу свежему-относительно свежему для имперского города - ветерку.

- Нет, клирик, - отозвался брат Мартин, которого было почти совсем не было видно за грудой свитков, книг и свертков с печеньем и сладостями. Клирик Эрендил был страшным сладкоежкой.

- Во имя Девяти! Здесь открытый люк прямо посреди улицы! Кто - то же мог оступиться и упасть! - ужаснулся клирик, подслеповатыми глазами все - таки разглядев узкую щель между крышкой и ободком небольшого канализационного люка, в отверстие которого едва ли смог бы протиснуться взрослый мужчина. - Надо закрыть.

- Хорошо, клирик ,- согласился брат Мартин и осторожно положил все книги, свертки и свитки на небольшой бордюр перед стеной, ограждавший район от района Имперского города. Подобрав подол одеяния, брат Мартин опустился на колени и стал прилаживать крышку люка на место: порой ему казалось, что в глубине слышится чей - то голос, но как колдун и заклинатель даэдра в мрачном своем прошлом, брат Мартин знал, как важно не прислушиваться к голосам из бездны. Тем более, если они грязно ругаются на бретонском и поминают чьих - то родственников по материнской линии.

*** *** ***

- Милый, погаси свет, - машинально сказала жена капитана Лекса.

- Угу, - ответил милый и прихлопнул свечу латной рукавицей.

- С работы? - спросила она, прислушиваясь к грохоту отстегиваемых и падающих на пол металлических пластин. Средний боевой офицер, наслужившийся в провинциях, обычно организованностью не отличается.

- Именно. Проклятый... Серый... Лис... Проклятое... Повышение... В проклятый... Имперский город.

Милый пробежался босиком до умывального таза и вылил на себя весь кувшин.

- Уфф... Пуффф...

Шлепая босыми ногами, мимоходом подхватил яблоко и рухнул в постель. Она погладила его по золотисто-рыжим волосам, отливавшим армейской медью и поцеловала в лоб.

- Котик, мне кажется, ты преувеличиваешь. Здесь так спокойно...

Капитан Лекс застонал.