Солнце спряталось за тучи, заморосил мелкий дождь, и приятное путешествие перестало быть таковым уже в окрестностях Вайтрана. В отличие от спутников, одетых в одинаковую легкую кожаную броню со вставками из плотной темно–красной материи, Лидия носила эбонитовую, что не прибавляло ей сил и легкости шага. Альтмер, как и всегда, тяжелой ношей себя не утруждал, большую часть съестных запасов и сменного белья засунув в котомку своего хускарла. Цицерон вообще шел налегке – сердобольный Мэллевир оставил в его мешке морковку и кучу сладких рулетов, которые почти ничего не весили.
По крайней мере, Лидии не пришлось тащить несколько бутылок эля и пряного вина, без которых альтмер из дома вообще не выходил.
–А чем я буду праздновать победу над врагами?!
–Слышащий, а ты так уверен в своей непобедимости? Штаны не хочешь проверить?
–Зачем это?
–А вдруг там от самомнения что–то сзади треснуло? Цицерон уже видел такое на своем веку…
Альтмер решил не лезть через горы и болота, и идти по дороге через Виндхельм до окрестностей Винтерхолда. Но, уже дойдя до Башен Валтейм и узрев хмурые физиономии бандитов, которые будто грибы торчали из всех бойниц и окрестных кустов, Лидия поняла, что даже эти три дня пути не пройдут спокойно.
Вот только два её спутника бандитским пропитым рожам отчего–то обрадовались. Хотя, что с них взять – один безумец, а второй – просто идиот, у которого постоянно чесались кулаки.
–Вы только посмотрите, – гадко ухмыльнулся один из бандитов, по всей видимости, главарь, – альтмер и имперец, да ещё и с нордкой. Поганая Империя, а Талмор – еще хуже! Баб наших скайримских захотелось?! А ну–ка, выворачивайте карманы.
–О, Мара!.. – вдруг вскричал Мэллевир и картинно заломил руки, – но как без денег мы с женой прокормим нашего сына? Вы только посмотрите на мальчика, – с этими словами он указал на Цицерона, у которого нервно задергался левый глаз, – он же худ, как щепка!
–Что ты мне заливаешь, альтмер! – бандит с вытянувшимся лицом оглядел «сыночка», – он же старше тебя и твоей девки на десяток лет!
–Я в самом расцвете сил, – обиделся Цицерон и вытащил кинжал.
–Ты моего рыженького не обижай, бугай, – насупился тан и ухватился за меч, – а вообще, хватит уже болтовни, – и через мгновение голова бандита полетела на пыльную дорогу.

Лидия старалась изо всех сил, но куда уж ей до скорости тана! А Цицерон двигался вообще как ветер, так быстро, что бандиты даже не успевали сообразить, когда их настигал смертельный удар.
Альтмер уже не в первый раз превращал серьезный бой в абсурдную резню, периодически с довольной физиономией поднимая вверх сжатую в кулак руку и выкрикивая:
–Live to win!
И Лидия, и Цицерон, совершенно не понимая, на каком языке это было сказано и как переводилось, ругались крепкими словечками, отбиваясь от очередного врага.


– Как же я люблю всех этих разбойников и мародеров, – альтмер с блаженной улыбкой прижимал к груди увесистый кошелек с золотом, которое троица вытащила из карманов убитых бандитов, – это же прекрасные люди и представители прочих рас! Где еще я смогу избавить мир от разгула преступности, при этом разжиться деньгами и всякими одёжками?
–Тан, – Лидия изо всех сил пыталась придать своему лицу более спокойное выражение, но губы предательски кривились, – я умоляю вас, не делайте так больше. Это… Это не просто неуважение к мертвым, это… Талос, это просто ужасно!
–Ну, наверное, да, – Мэллевир оглядел разложенные им в разнообразных, отнюдь не пристойных позах, трупы, – но представь, как будет смешно, когда они превратятся в скелеты!
У Цицерона дернулись уголки губ, но он ни за что не собирался признаваться альтмеру, что подобная картина его развеселила. А Лидия только вздохнула – она ведь сама думала о том, что вытерпит что угодно, только бы видеть рядом тана.


Изначально Мэллевир планировал добраться до Виндхельма к вечеру, и устроиться на ночлег в таверне, но драка возле Башен заставила их задержаться на несколько часов.
Ночь наступила будто в одно мгновение, а с неба полил дождь такой силы, что вымочил всех до нитки за минуту.
Цицерон не стеснялся в выражениях, громко высказывая то, что он думает о фантазии альтмера и его поступках в целом:
–О, Цицерон знает самую большую печаль Слышащего!.. Это его голова, несомненно! При рождении его наверняка роняли вниз головой, вот она и поменялась местами с его задницей! Но я могу это испрааавииииить! Да–да! Просто отрезать всё и выкинуть на х*р!
Вообще–то, троица гораздо больше времени потратила, пытаясь выловить из реки труп мародера, на поясе которого висел увесистый мешочек с деньгами, но Лидия побоялась сказать об этом вслух, чтобы не испортить возможность сговора с имперцем.
–А вот и лесопилка Пирожок! – преувеличенно бодрый голос прервал размышления Лидии и заставил Цицерона отвлечься от перечисления смертей, которые он бы применил к альтмеру, – вперёд, мои верные спутники, все делают жалостливые лица и просятся на ночлег, – скомандовал тан, и первым двинулся к деревянному домику, еле угадывающимся вдалеке.
Однако при виде улыбающейся альтмерской физиономии в проеме двери, хозяйка лесопилки, по имени Джилфри, подняла такой вой, что даже Мэллевир не выдержал и бросился бежать, потянув за собой хускарла и хихикающего Цицерона.
–Что это было? – запыхавшаяся Лидия от изнеможения растянулась прямо на мокрой земле.
–Да это так, – тан смутился и нервно оглянулся на лесопилку, где слышались громкие крики и мелькали отблески факелов, – трудное время было, жрать мне хотелось, ну я и спёр у них пару куриц. Вот же злопамятная баба! Тьфу.
–Ну и где мы будем ночевать, о могучий Слышащий? – с ядом в голосе спросил имперец, злобно ухмыляясь.
–Ну, как где, – альтмера ничего не могло смутить и испортить настроение, даже десяток крестьян с факелами и вилами наперевес, – в чудном месте под названием Лагерь Сломанная Нога!
–Но, тан, – воскликнула Лидия, – разве это не лагерь великанов?
–Ох, да какие там великаны, – отмахнулся он в ответ, – сыр их просто не надо тырить, и всё будет как надо.

Пока троица добралась до лагеря, дождь успел закончиться, и на небе наконец–то показалась полная луна, осветив стоянку великанов и дымящиеся горячие источники.

Подходящее для ночлега место нашлось на песчаном пригорке за высокими камнями, где можно было спрятаться и от ветра, и от дубинки сердитых великанов.
Альтмер, уже раздевшийся почти догола, чтобы искупаться, внезапно заорал благим матом и схватился за меч.
–Убью! Урррродыы!
Лидия, испугавшись зверской физиономии тана, порывавшегося куда–то бежать, не нашла ничего умнее, как кинуться на него и ухватить за ноги.
–Тан, успокойтесь! Не кричите! Вы же великанов разбудите!
–Да я этих мудаков в жопы мамонтам запихаю! Пусти, дура!
–Нет! Цицерон! Да помоги же!
Имперец, которому, в общем–то, было плевать на сохранность жизни своего Слышащего, всё же с неохотой помог Лидии, заломив Мэллевиру руки и удерживая на месте.
–Пустите, я убью их! – альтмер орал, как резанный, брызжа слюной и вращая желтыми глазами.
–Слышащий, – преувеличенно ласковым голосом позвал Цицерон, моментально успокоив эльфа, – расскажи Цицерону, кого ты там убить хочешь? Хоркера?
–Если бы, – рассерженный альтмер повел плечами, освобождаясь от захвата имперца, – эти вонючие скоты испортили мои источники.
–Это чем же?
–Чем?! Да вы воду понюхайте!
Лидия наклонилась к берегу, и тут–то поняла причину внезапного бешенства тана – от воды отчетливо поднимался запашок, как из ночного горшка.

***
–Эй, Цицерон! – Лидия дождалась, пока альтмер уснет, и подползла к имперцу, – Цицерон!..
–Чего тебе? – он приоткрыл один глаз и с недовольством уставился на девушку.
–Послушай, ты ведь ненавидишь тана, да?
Цицерон задумался на секунду, и с чувством произнес:
–Я бы его за яйца на вооон том дереве подвесил. На ненависть походит?
–Очень, – обрадовалась нордка, – я… В общем, знаю, глупо это, но я его люблю.
Имперец вытаращил глаза, глядя на Лидию так, будто она сказала, что вода в реках сделана из мёда.
–Цицерон тебе сочувствует.
–Да нет же, ты не понял! Может, ты сможешь как–нибудь мне помочь? Ну, сам посуди – и ты от внимания Мэллевира избавишься, и мне поможешь. Могу заплатить тебе, или какое оружие, или броню достать. Ну, что скажешь?
Цицерон помолчал, скептическим взглядом рассматривая спящего альтмера, и кивнул.
–Ладно, нордка, по рукам.