─ Следующая станция ─ Планета Постоянных Войн, ─ как всегда, немного в спешке проговорил проводник, ─ время стоянки ─ около 50 часов.
─ «Около», товарищ проводник? ─ обрадовавшись хоть чему-то, способному нарушить тянущуюся вот уже почти год рутину затяжной поездки, встрепенулся мальчик лет двенадцати, до того со скучающим видом глядевший в окно.
─ Ну да, видете ли, Тэцуро сан, на этой планете нет атомных часов, как, скажем, на Земле, с которыми наш поезд мог бы дистанционно синхронизироваться…
─ Она что, настолько примитивная? Ведь даже на Пьянзании…
─ На Пьянзании и других планетах со схожим уровнем развития материальной культуры мехавоз автоматически синхронизировался с Galaxy network…
─ С чем?
─ Он имеет в виду серверы, расположенные на некоторых узловых точках ГЖД, удалённо связываясь с которыми, поезд автоматически получает информацию об авариях, ключевых событиях на планетах, через которые он проезжает, ну и точное время, конечно.
─ Верно, Метейл сан, но в данном случае невозможно и это, ведь большинство информационных потоков на этой планете блокируются… Однако, извините, но я должен идти, ─ спохватившись, таинственный проводник почти побежал к двери, выходившей в тамбур.
─ Странно… ─ протянул Тэцуро, ─ они ведь блокируют эти сигналы при помощи технологий, так?
─ Конечно, и что же ты странного в этом увидел?
─ Ну… я не очень в этом понимаю, но… развивать средства связи для того, чтобы ни с кем не связываться… странные они какие-то…
─ Не трогай мою планету, хорошо?!
Вздрогнув, Хоси но Тэцуро замолчал и обернулся туда, откуда прозвучал бодрый, хотя и несколько раздражённый, мужской голос, принадлежавший, как оказалось, молодому парню в тёмно-синей, почти чёрной военной форме с начищенными медными пуговицами и красивыми орденскими колодками, рядом с этим, севшим на пару станций раньше попутчиком, лежал титановый чемодан, похожий на тот, что носила с собой Метейл, но только меньше раза в полтора.
─ Мог бы и сказать что-нибудь для приличия…
─ А вы… оттуда?
─ Браво! Ты просто гений! Да, я оттуда, а, вернее, туда, лейтенант д’Албарно, можно просто Монреаль, из командировки возвращаюсь, а ты?
─ Хоси но Тэцуро, еду на Андромеду получать мехатело, у вас буду проездом.
─ Мехатело?
─ Ну да.
─ В таком возрасте?
─ А причём здесь мой возраст?
─ И правительство тебе это разрешило?
─ Э?
─ Балда! Я говорю, разрешение на эту операцию у тебя есть? Ведь это, если я не ошибаюсь, министр здравоохранения должен подписывать…
─ Землянам такое разрешение не требуется, ─ спокойным голосом, почти без интонации произнесла молодая женщина в чёрном пальто. ─ Вот оттого мой спутник вас и не понял.
─ Вы ещё скажите, что выездные визы им не нужны!
─ Нет, не нужны.
─ Правда?
─ Можете у Тэцуро спросить, он, авось, и не знает, что это такое…
─ Скажите пожалуйста… ─ молодой человек выглядел озадаченным, ─ но… в любом случае, Тэцуро, не надо ничего такого болтать о моей родине, «примитивную» я тебе ещё простил, ибо это в некоторой степени так и есть, но на счёт остального, не стоит оскорблять чужой дом, где ты, к тому же, ни разу в жизни не был.
─ Ладно, не буду, извини меня, Монреаль, но… в любом случае там, наверно опасно…
─ С чего это ты взял?
─ Ну, недаром же её называют Планетой Постоянных Войн…
─ Эти войны не совсем такие, как ты себе представляешь, ─ вмешалась Метейл, ─ впрочем, их непосредственный участник может тебе это объяснить лучше, чем я.
─ Объяснить… позвольте, что же я должен… ах вон что! Ты, Тэцуро, землянин и, наверное, при слове «война» представляешь себе нечто похожее на Вторую Мировую, о которой написано столько книг и снято столько фильмов так? Война в твоём представлении ─ это когда в каждой семье отец и старшие сыновья, а иногда даже женщины, имеющие профессию врача или, скажем, водителя, уходят на фронт. Многие предприятия, поля и пастбища уничтожены, на уцелевших же день и ночь гнут спины инвалиды, старики и подростки, большая часть того, что они там делают, отправляется, опять же, на передовую. Сами работники если и не голодают, то, во всяком случае, не едят досыта, электричества в городах по ночам нет, окна заклеены полосками бумаги… Прав я или нет?
─ Ну… да… правда, за время своего путешествия я видел и маленькие войны, но почти всегда они затрагивали и мирных жителей, я так пару раз чуть не погиб, а уж сколько билет терял, не сосчитать… И это при том, что сотрудники и пассажиры ГЖД ─ в некотором смысле особая каста, а вокзалы, рельсы и отчасти отели ─ территории с особенным статусом…
─ Ух, какой ты особенный! ─ нарочно плохо изображая восхищение, ехидно улыбнулся Монреаль, ─ но, в любом случае, у нас тебе ничего подобное не грозит. Видишь ли, Тэцуро, наша война ─ это частые, но небольшие по охвату территорий стычки на границах, и более ничего. Буквально за пару миль от места даже самого ожесточённого боя работают кафе, играет музыка, пестреют афиши кинотеатров… Конечно, и у нас многие заводы работают на армию, а многие институты разрабатывают новое оружие, но их сотрудники, отработав положенные восемь часов, идут ужинать домой или, скажем, в те же кафе с кинотеатрами. Дети учатся в школах, а после занятий радостно бегут домой, задирая друг друга и болтая о всякой ерунде. Конечно, в их расписании есть и начальная военная подготовка, и некоторые нормативы, что они сдают на физкультуре, связаны с оружием… На каникулах для них есть трудовая повинность… в смягчённой форме, конечно: пару недель в конце лета кто в специальном лагере на механика-водителя учится, кто чуть-почуть на военных заводах помогает… Но в остальное время война их никак не касается, да и всё вышеперечисленное они воспринимают чуть не как игру. В шестнадцать лет каждый обязан пройти полугодовой курс военной подготовки, если, конечно, у него нет явных отклонений в здоровье, но… это тоже так… «большая школа», как называют её они сами, шесть месяцев жизни в казарме, да ещё с походами домой по выходным, сам понимаешь, ни на что особо не повлияют. Так что, по-настоящему воюют только те, кто, действительно, избрал для себя эту профессию и, как я уже говорил, только в нескольких точках на всю планету… Вокзал и отель ГЖД к ним не относятся… да и оружие у нас, по крайней мере, большая его часть, такое, что… ну вот, пистолетик твой, ─ говоривший кивнул на висящую на окне деревянную кобуру с торчащей оттуда рифлёной рукоятью, ─ какой убойной силой обладает?
─ Ну… с трёхсот метров я мехаря убил… с пятисот… где-то… дырку в стене проделал, такую, что на троих хватило бы… с километра однажды попал… тоже в мехаря, но убил или нет, не знаю, в любом случае и на таком расстоянии луч, вроде, не сильно ослабел, а когда я однажды ночью сигнал им подавал, так выше облаков, говорят, виден был, то есть… километра три, наверное, будет…
─ У нас не всякая пушка может не то, что убить, а просто выстрелить на такое расстояние.
─ Ну!
─ Вот тебе и «ну»! Есть, конечно, парочка орудий, которые… ─ сильная встряска по всей длине поезда помешала лейтенанту закончить фразу, ─ о, кажется, наши работают, вот, Тэцуро, редкое исключение, знакомься, Даниэла!
─ Какая ещё Даниэла?! Нас же…
Тэцуро прервал следующий толчок, на этот раз, где-то в голове поезда, возможно, таинственная и оттого ещё более страшная Даниэла попала прямиком в мехавоз, следующий удар пришёлся по крыше, отчего один из светильников, сорвавшись с потолка, разбился вдребезги. Но ужаснее всего было то, что не Метейл, ни их молодой попутчик, ни проводник, как раз в это время шедший из вагона-люкс с уставленным грязной посудой подносом, кажется, вовсе не обращали внимания на происходящее. Проводник лишь покосился на то, что осталось от плафона и, пробурчав себе под нос: «потом уберу», отправился далее. Метейл чуть улыбнулась, третий свидетель обстрела, тоже улыбнулся, но широко и, казалось, даже радостно, причину чего Тэцуро узнал, спустя пару секунд:
─ Три прямых попадания подряд, это надо же! Обычно наши артиллеристы тремя из ста хвастаются, как правило, точность на таком расстоянии полтора-два процента, но чтобы так!
─ П… прямых попадания? ─ Тэцуро всё ещё не мог придти в себя, ─ три… процента?
─ Ну да, говорю же, наша военная техника, даже самая лучшая, по сравнению с вашей несовершенна. Несовершенны снаряды ─ защитное поле, по крайней мере, такое, как у этого поезда, уж точно не пробить даже мощнейшим из них, так что вот это, ─ он указал глазами на разбитый светильник, ─ самые серьёзные повреждения из всех возможных. Несовершенны наши радары, видимо, нас с вами приняли за вражеский космический корабль (ни у нас, ни у них они, кстати, тоже дальше орбиты не летают). По этой же причине у сверхдальнобойных орудий такой низкий процент попадания.
─ Да? Ну а… когда мы прибудем на место…
─ Перед вами извинятся и предложат выплатить компенсацию, к инопланетянам у нас, вообще, отношение особое… Да вот только не стоит и возиться, бумаг столько подписывать придётся, что всё удовольствие от поездки пропадёт, а в сумма в итоге… вы то, наверное, богатые, раз на таких поездах ездите, так что вам она грошами покажется… Мне не покажется, но местным за неё и вовсе так эквилибрировать приходится, что лучше уж сразу забыть об этом.
─ А ГЖД?
─ Ущерб мизерный, так что тоже с исками заморачиваться не станут… Я ведь это не с потолка взял, так уже не раз было… Помню, маленький я был, так, кажется, даже в этот же поезд греческим огнём пальнули.
─ Греческим огнём?! То есть как же?!
─ А так, из чугунной мортиры… Это уж потом, когда у зуков стальные пушки появились… капсульные, мы на унитарные выстрелы перешли…
─ Кого? Зуков? И… что-то быстро у вас там всё развивается…
─ Ну да, мы юки, они зуки… Это ещё что, моя мать в своё время работала на заводе, где battifoli делали, а отец, так тот и вовсе mangoni помнит…
─ Что-что?
─ Battifoli и mangoni ─ машины метательные, ведь ещё лет двадцать назад их использовали, а тридцать лет назад существовали предприятия, где их производили… Тебе, конечно, всё это кажется малость необычным: за каких-то несчастных три десятка лет пройти путь от средневековых способов ведения войны до космических кораблей и пушек, способных, по крайней мере, теоретически, сбивать эти, последние. А между тем, удивляться тут нечему. Ведь ещё полвека назад мы назывались иначе, Мирной планетой. Теперешние юки и зуки были одним народом, жившим в полном согласии, наш мир процветал, мы строили города, заводы, прекрасные гладкие дороги, готовились к путешествию за пределы атмосферы, самым страшным преступлением считалось избить человека до крови или синяков, из чего ясно, что оружия страшнее кулаков у нас тогда и не было. Но вот с далёкого острова у самой кромки полярных льдов пришли варвары-олинорды. Они приплыли на безобразных кораблях, представлявших собой выдолбленные брёвна с торчащими мачтами, да и сами выглядели не лучше: в шкурах, с всклокоченными волосами, дающие о себе знать за добрых два километра запахом грязных тел… Только в одном они превосходили нас ─ в оружии. По счастью, их передовые отряды очень скоро заблудились в бетонных джунглях крупнейших из наших городов, да и воздух от автомобилей и заводов там был для них непривычен, так что, в руки к нам попали невиданные до того машины ─ mangoni. Изучив их и постигнув, в чём суть дела, наши конструкторы, инженеры и рабочие смогли в кратчайшее сроки наладить их производство. Словом, основные силы жестоких олинордов были встречены настоящим градом камней и вскоре уничтожены. Так как средства передвижения у будущих юков и зуков были куда совершеннее, то, не теряя времени, они перешли в наступление, завершившееся истреблением всего этого дикого народа. Увы! Мира это не принесло. Очень скоро жители восточных и особенно северных земель, те, на чьи плечи легла основная тяжесть борьбы с олинордами, заявили о своей независимости. Mangoni, с которыми силы остальных регионов пришли подавлять их восстание, они противопоставили принципиально новые по тем временам машины balliste. Тогда учёные юга и запада усовершенствовали столь быстро устаревшие метательные приспособления, создав battifoli, во многих отношения превосходящие balliste. С этими новыми орудиями они осадили город Фулторн, что был на границе земель. Восемь дней и девять ночей длилась та битва, жестокая и кровавая, стоившая бывшим соратникам больших жертв, чем вся война с олинордами. Утром девятого дня, когда пришло понимание, что одна сторона не сильнее другой, было подписано перемирие (настоящего мира с тех пор мы не видели) на время, достаточное для того, чтобы возвести стену, которая опоясывала всю планету, разделяя её на две равные части, те, кто жил к юго-западу от неё назвались юки, они сохранили древние обычаи и знамя их было синим, как в древности, те, что жили к северо-востоку, приняли мерзкое для всех нас имя зуки и, видимо многому научившись у варваров-олинордов, с которыми они воевали, переменили все наши старые-добрые законы и повадки, подняв в высшей степени неприятное глазу красное знамя. Так не стало Мирной планеты, а родилась планета Постоянных войн. Конечно, на нас отныне была возложена священная миссия ─ наказать дерзких зуков и, если это возможно, вернуть их на путь истинный, а если нет ─ то уничтожить. Но первая же наша попытка штурмовать стену была обречена на провал, ибо воины юков попали под обстрел невиданных до этого артиллерийских орудий. Используя захваченные образцы этих примитивных пушек мы создали свои, боле мощные и на подвижных лафетах, однако, принимая во внимание тот факт, что противник тоже может их усовершенствовать, наши мудрые вожди решили усилить оборону. Это было сделано совершенно правильно, ибо, едва мы закончили постройку укреплений, как зуки перешли в наступление, которое, впрочем, завершилось бесславно, но в этом бою ими использовалось новое оружие ─ ручные пушки… Вскоре, как ты понимаешь, нечто подобное создали и у нас… С тех пор так и повелось: обе стороны непрерывно совершенствуют вооружение и военную технику, а война между ними сводится к мелким приграничным стычкам, этаким пробам сил и испытаниям новых военно-технических достижений… Но теперь… ─ парень погладил рукой чемодан, лежавший рядом с ним, ─ теперь всё будет иначе, с помощью… О, так мы уже приехали, ─ как-то уж слишком резко (по крайней мере, так показалось Тэцуро) переменил тему говоривший, ─ выгружаемся, дорогие вы наши гости.
Первым, что увидел Тэцуро, выглянув в окно, было довольно большое здание вокзала, состоявшее, главным образом, из стекла и бетона, кажется, на Земле так строили в середине двадцатого века. Рядом с главным корпусом стояла островерхая башня с механическими часами, как раз, во время их прибытия бившими шесть часов вечера. Над вокзалом (это увидел Тэцуро, уже покинув поезд) была проложена эстакада, по которой, тоже мелодично звеня, ехал трамвай, с той же стороны был слышен автомобильный гудок, вдалеке виднелись, казалось, намеривающиеся проколоть небесный купол, шпили высотных зданий. Уже у самого вагона Монреаль попрощался с Метейл и Тэцуро, направившись к ждавшему неподалёку автомобилю с чуть скруглёнными очертаниями кузова, выкрашенному в тёмно-зелёный цвет с бежевыми полосами на дверях и выпуклых крыльях.
─ Такое ощущение, что мы в музее, ─ тихо произнёс мальчик, когда их попутчик ушёл.
─ Ты же слышал рассказ лейтенанта, ─ ответила спутница, ─ с полвека назад местная цивилизация была где-то на уровне пятидесятых ─ начала шестидесятых годов двадцатого столетия, с тех пор основное усилие они сосредоточили на развитии всего, что связано с войной, вполне понятно, что…
─ Да, но если они сами мало что умеют, то почему бы не покупать…
─ У соседей?
─ Да.
─ Жестокий ты, Тэцуро.
─ Это почему?
─ Да потому, неужели ты хочешь оставить без работы тысячи конструкторов, инженеров, рабочих, развивающих местную технику, прежде всего, военную? Неужели хочешь разорить десятки старинных богатых семейств, строящих на свои деньги школы, приюты, больницы, дающие работу множеству бедняков? Желаешь ли ты, чтобы, сосредоточившись на производстве продуктов повседневного спроса, уцелевшие предприятия вскоре сделали их столько, что начали бы тоннами уничтожать излишки, чтобы не допустить падения цен, а в то же самое время, иногда буквально рядом с местами проведения подобных актов вандализма, умирали от голода нищие…
─ Ну у тебя и фантазии, Метейл!
─ Не у меня, а у тебя, думаешь, я всё это сама придумала, да? Так вот, ты ошибаешься, в конце девятнадцатого ─ начале и середине двадцатого века земная цивилизация уже перенесла подобную болезнь, имя которой ─ кризис перепроизводства, и лучшим лекарством от неё были, как это не кощунственно звучит, первая и вторая мировые войны. Ты только подумай: сколько ресурсов совершенно различной природы самым естественным образом нашли своё применение в рамках этих событий…
─ Не исключая и людей…
─ Не исключая и людей, ─ совершенно спокойно согласилась Метейл, ─ но и больших человеческих жертв вскоре удалось избегать, ибо, увидев ужасы мировых войн, люди начали вести гонку вооружений, лишь иногда выливавшуюся в небольшие конфликты по всей планете… И да, всё это очень похоже на то, что происходит здесь.
─ И они это понимают?
─ Кто «они»?
─ Жители этой планеты.
─ Ты про настоящую причину их постоянных войн?
─ Угу.
─ Вряд ли, в лучшем случае, только политологи, историки, да те, кто вершит судьбы этих народов, да и то… смутно. Ведь форму участка поверхности, на которой ты находишься, гораздо легче увидеть, если подняться над ним на большую высоту, ну а, находясь на нём, ты сможешь лучше видеть рытвины, ухабы, цветы и деревья, но не всю картину целиком. Так вот и они, видят какие-то, в исторических масштабах мелочные счёты со своим противником, не замечая главного. Быть может, оно и к лучшему.
─ Где бы ещё найти того, кто провёл бы для них аэрофотосъёмку, ─ пробурчал Тэцуро.
Метейл не услышала или сделала вид, что не услышала его, и до самого отеля они шли молча (тем более, что палаток с раменом по дороге они не встретили). В этот раз назначенная ГЖД гостиница оказалась под стать остальному городу: высотное здание, состоящее, главным образом, из бетона и стали, с большими, чуть не в полстены окнами. Обстановка в номерах также словно сошла со старых фотографий: деревянная мебель, в одном углу ─ большой радиоприёмник в корпусе из бакелита, комбинированный с проигрывателем, в другом ─ массивный деревянный телевизор на ножках с выпуклым экраном и двумя круглыми ручками под ним. Хуже всего было то, что автоматов с едой в коридорах не было, а столовая оказалось закрытой, так что, когда его спутница, по своему обыкновению, «ушла по делам», велев ложиться без неё, юный путешественник решил прогуляться перед сном и поискать магазины, где бы продавалось что-то съестное.
Едва выйдя из отеля, Тэцуро вынужден был посторониться, чтобы дать дорогу нескольким шагающим боевым машинам, по уже тёмной улице направлявшимся на северо-восток, очевидно, на позиции у великой стены, полвека назад разделившей, возможно, самый мирный народ во вселенной. Последний из этих роботов на несколько секунд задержался перед ним, кабина машины открылась, и пилот помахал мальчику рукой. Несколько мгновений Тэцуро выглядел озадаченным, но затем радостно вытянулся «в струнку», приложив руку к полям своей шляпы: он узнал своего приятеля с поезда…
Магазины, как оказалось, здесь работали дольше предприятий общественного питания, да и еда, что продавалась в них, была дешевле, а химии в ней ─ в разы меньше чем на других планетах. Идя в отель с бумажным пакетом, полным тяжёлой, но такой вкусной еды, радостно предвкушая предстоящую трапезу, он вдруг ощутил, что ноги не слушаются его, продолжая свой путь будто на автопилоте, причём, очень скверно работающем, ещё шаг, и он больше услышал, чем почувствовал падение собственного тела на бетонные плиты тротуара, затем, несколько пар рук подхватили и в явной спешке потащили его куда-то, мальчик хотел выхватить своё оружие, но руки висели, как плети, «что это со мной?!» ─ было его последней ясной мыслью…
Первым, что он почувствовал, было неприятное онемение во всём теле, крепко-накрепко, но не больно скрученном верёвкой. Первым, что услышал ─ треск костра. С трудом разлепив веки, он увидел сидящую возле него девушку. Последняя была довольно высокой и стройной, лицо её обладало тонкими чертами и, судя по всему, принадлежало человеку неглупому, его даже можно было бы назвать красивым, если бы не множество недавно сошедших оспин, должно быть, до самой старости оставивших на нём неизгладимые следы, и несколько даже подчёркивавшихся собранными в тугой узел чёрными волосами. Хуже было то, что её военная форма была тёмно-красной, а погоны и орденская лента на маленькой, чуть больше кулака груди ─ ярко-алыми. Новая знакомая Тэцуро, видимо, не замечая, что он очнулся, флегматично водила длинным ножом с односторонней заточкой по бруску. «Чёрт, опять! ─ пронеслось в его, пока ещё мало что соображавшей голове, ─ верёвка крепкая, не порвёшь, но хоть что-то делать надо…».
─ Э… ммм… я, вообще, часто болею…
─ А? ─ Встрепенулась новая знакомая.
─ Да, и мыться не очень люблю, кроме того, я инопланетянин, а к ним на вашей планете отношение особое, да и ГЖД такие действия не очень…
─ Причём здесь это то… ─ лицо девушки выглядело озадаченным, ─ а… А-а! Кья-хах-ха! ─ Разразившись громким смехом, почти хохотом она буквально повалилась на землю, ─ ты думаешь, я хочу тебя съесть?
─ А разве нет?
─ Ха-ха, ну ты даешь! ─ Чуть успокоившись, девушка вновь рассмеялась, ─ ух! Дай хоть отдышаться, это надо же, а! Да… видать, много чего наговорили тебе о нас эти юки! Если у меня и есть охота кого сожрать, то ведь не в буквальном же смысле...
─ А зачем тогда тебе…
─ Что, нож? Банки открывать, скоро ужинать будем, а против тебя у меня есть вот это, ─ в руках у говорившей появился никелированный револьвер вроде «Смит энд Вессонов» эпохи покорения Дикого Запада, ─ и смотри мне без шуток, ─ девушка достала из кармана брюк какую-то бумажку, ─ Хоси но Тэцуро, пассажир галактического экспресса 999 Земля ─ Андромеда, срок действия неограничен.
─ Э, отдай, это не твоё!
─ Знаю, что не моё, ─ собеседница небрежно бросила билет на землю, где, как только теперь увидел её пленник, уже лежали его плащ, шляпа и космоган, ─ получишь, когда отпущу, а до этого без фокусов.
─ А когда ты меня отпустишь?
─ Когда заплатят выкуп, видишь ли, Тэцуро, юки давно уже повадились зарабатывать на подобных тебе: гостиницы для них строят, вокзалы, магазинчики, галактической дороге часть своих земель продать согласились… А всё для чего? Правильно, чтоб материальные блага выкачивать из таких, как ты, ну а чем мы настолько хуже или лучше их? Вот тоже… приходится, правда, методы у нас чуть более насильственные… А ты не волнуйся, они ведь всё, что угодно сделают, лишь бы ГЖД с ними контракт не разорвала. Письмо мы им уже направили, утром должен быть человек с выкупом, заплатят, куда денутся? Ведь в противном случае они больше потеряют.
─ И тебе приказали быть моим надзирателем?
─ Фи, как грубо! Не надзирателем, Тэцуро, а часовым, в идеале ты должен был зде валяться связанный, а я просто с тоять над душой, и чуть ты слова, так я тебя вот этой штучкой, ─ она потрясла увесистой рукоятью своего оружия, ─ по голове ка-ак… главное, чтоб не помер…
─ А почему же тогда…
─ Да так, не почему… Просто… ─ девушка на некоторое время задумалась, ─ я не знаю, поймёшь ли ты, если смог на равных общаться с этим юковским отродьем, но есть такая вещь… совесть… Что же получается? Парня ни за что ни про что в тёмном переулке по голове бац, а потом ещё и пусть валяется, словно вещь какая? Нет, так с людьми не поступают, тем более, что ты даже не наш враг.
─ Да нет, мне то это, как раз, знакомо… Выходит, что мой приятель Монреаль…
─ Наш шпион? Нет, этот юк слишком упёртый, чтобы понимать собственную выгоду, у нас и без него агенты есть… Смешно, конечно, но ведь твой новый друг по совместительству и мой злейший враг, мы с ним ещё на срочной службе из капсульных ружей через стену стрелялись… Наверное, после этой операции у Варшпраги, где мы с ним и познакомились, мы оба и решили пойти в военные училища… Потом, уже офицером, он командовал батареей конно-вьюковых орудий, обстрелявшей наши укрепления…
─ Которыми командовала ты.
─ Естественно, тогда мы победили, ибо использовали невиданные для юков митральезы…
─ Митраль… а, знаю, это пулемёты такие, да?
─ Фи! Что за слово такое «пу-ле-мёт»?! Ты мне брось эти юковские замашки, ружья вот тоже пули метают, но они ж не митральезы! Так что пулемётом это оружие называют только юки, укравшие его у нас, а по-настоящему это митральеза. Так вот, потом он пришёл уже с планетоходами… Это… роботы такие, мы их звездоходами называем… Изначально они предназначались для предстоящего в перспективе исследования наших спутников и других светил, но жизнь распорядилась иначе и когда огнестрельное оружие стало достаточно компактным, мощным и скорострельным, то, соединив его с этим машинами, получили лучшую на сегодняшний день военную технику… Вернее, до сегодняшнего дня, теперь у нас есть, что противопоставить юковской агрессии, есть… Впрочем, что это я?! Военная тайна ведь…
─ Агрессии? Но… ведь это вы…
─ Начали первыми? Боже, что за вздор! Меньше, меньше тебе, Тэцуро надо было слушать этого позёра и выскочку Монреаля, ты меня лучше слушай, я, кстати, лейтенант ван Ич, можно просто Лиза, приятно познакомиться, и всё прочее…
─ Взаимно, ─ усмехнулся Тэцуро.
─ Ну да, так вот, ─ чуть улыбнулась говорившая, ─ когда война с олинордами закончилась, у нас, вынесших на своих плечах основную её тяжесть, было, по понятным причинам, множество раненных и больных и мы просили определить их в больницы юга и запада с куда более совершенной медицинской техникой и искусными врачами, чем у нас. Но принимать героев, их спасших, эти так называемые люди, думающие единственно о своей выгоде, не хотели, заявив. Что к нам-де «приедут врачи-добровольцы, если они сами того пожелают», разумеется, никто к нам не приехал, я сомневаюсь, что даже объявление такое было сделано. Но зато скоро наши предки узнали, что в Северное Море собираются сбросить целый эшелон с хорошими и не просроченными ни на день лекарствами только потому, что они не нашли своих потребителей…
«Вот он, кризис производства, о котором говорила Метейл», ─ пронеслось в голове у Тэцуро.
─ … и тогда, ─ продолжала тем временем Лиза, ─ было принято решение отправить группу добровольцев с новыми для тех лет balliste для захвата этих медикаментов. Которые и хозяевам своим не нужны были. Миссия была успешной, тогда юг и запад объявили экономическую блокаду. В ответ на это наши руководители принесли свои извинения и просили понять ситуацию, в которой такие действия были предприняты. И что ты думаешь? Будущие юки объявили, что прощают нас и более того, отправляют партию гуманитарной помощи для нуждающихся в наши земли через город Фулторн…
─ Но контейнеры с ней оказались замаскированными… как это называется… mangoni, да?
─ Верно, и незадолго до того созданными battifoli. Остальное, Тэцуро ты знаешь: битва, перемирие, стена, вот только, кто прав, а кто нет, решай теперь сам, ты слышал обе версии.
«И те и другие и правы и не правы, абсолютной истины здесь нет, просто, выражаясь языком Метейл, они смотрят на одни и те же деревья с разных сторон», однако вслух он этого сказать не решился, как не решился бы произнести нечто подобное и при Монреале.
─ Молчишь? Ну и молчи себе, за едой говорить нельзя, ─ обжигаясь, девушка вытащила из горячей золы цилиндрическую консервную банку и, открыв её, набрала полную ложку какой-то жижи, похожей на кашу с мясом, ─ открываем ротик!
Пленник хотел было отказаться, но эта непонятная жижа так вкусно пахла, ещё лучше был запах от намеревавшейся покормить его девчонки, севшей к нему почти вплотную, и даже, неизвестно, зачем, положившей руку на коленку своему подопечному… И трудно сказать, что в данном случае было сильнее: голод или то новое, недавно появившееся чувство, что мешало ему быстро заснуть и спокойно спать в некоторые ночи, но он, забыв о гордости, с удовольствие съел всё, что ему предлагали, съел бы и ещё, но ведь, по идее, вся эта банка была ужином Лизы, лишь из человеколюбивых соображений поделившейся с ним. За этой, хотя и маленькой, но довольно сытной и жирной порцией последовало несколько глотков ледяной воды из алюминиевой фляги.
─ Всё, поел-попил?
─ Да, спасибо!
─ Не за что, теперь спать. ─ С этими словами девушка грубовато, но без злобы толкнула его на землю, после чего пошла на своё место. ─ И учти, моё оружие у меня под рукой, а твоё далеко, да ты ещё и связан…
─ Ну, это и так понятно…
─ Хорошо… Кстати, Тэцуро, ─ после некоторой паузы уже сонным голосом произнесла лейтенант, ─ ты, наверно, и с девчонками уже гуляешь, а?
«Чёрт, неужели заметила?!», ─ с чувством, похожим на смесь стыда и ужаса подумал тот, к кому она обращалась.
─ Опять молчишь? Ну, можешь не говорить… Всё равно, тот, кто мне по-настоящему нравится… ─ далее последовал довольно громкий зевок, ─ да… а тебя бы я могла кое-чему и научить… и развязать кое-где можно было бы… впрочем, спи, если ты такой… спокойной ночи!
Но ещё очень долго её собеседник не мог заснуть…
Открыв глаза, он почти не удивился, когда в предрассветной полумгле увидел Метейл, держащую оружие на изготовке, у ног молодой женщины лежал открытый мешок с золотыми монетами. С другой стороны стояла Лиза ванн Ич, тоже держащая свой взведённый и снятый с предохранителя револьвер. Кажется, их встреча не заладилась с самого начала.
─ Метейл, Лиза, нет, спрячьте оружие!
Обе женщины не двигались.
─ Метейл, не трогай её ради меня.
─ Не нужна мне твоя защита, Тэцуро.
─ А ты, Лиза, вообще помолчи, что, только с теми, кто слабее, добренькой можешь быть? Да если Метейл захочет, она от тебя мокрого места не оставит… В чём, вообще, дело, я жив - здоров, деньги здесь, если мало, я из своей части пособия добавить могу…
─ Нет, денег достаточно… ─ медленно произнесла Лиза, ─ да и… не интересно так… ─ с этими словами она спрятала своё оружие.
─ Да, Тэцуро у нас такой, ─ сделала то же самое Метейл, ─ но развяжи его, всё-таки ты.
─ Да легко, ─ хищное лезвие быстро прошлось по верёвкам, отчего те почти мгновенно рухнули на землю, ─ беги к своей попутчице, да вещи не забудь… теперь, ─ чуть помолчав, уже заметно тише добавила девушка, ─ я начинаю понимать, почему ты тогда глухонемого изображал…
Следующий день прошёл, словно в тумане: переправа через стену, долгий путь до отеля сначала пешком ─ на затёкших ногах и с мутной пеленой перед глазами, потом ─ на антикварном транспортном средстве, почему-то называющемся «троллейбус», поход к медсестре, довольно болезненные манипуляции с разбитой головой, обед, показавшийся гораздо хуже того, из рук молодой надзирательницы, разговоры о плене сначала с Метейл, потом ─ с юковскими военными, какие-то бумаги, которые нужно было подписать… Ночь же, напротив, была очень похожа на ту: опять, заснув часа в три, Тэцуро видел эти тёмно-зелёные, почти чёрные глаза, красную гимнастёрку, облегающую стройную фигурку, ощущал прикосновение грубоватой, но тёплой и такой приятной женской руки…
На следующий день, позавтракав, собравшись, и немного погуляв по городу, двое путешественников уже направились в сторону вокзала, когда им пришлось дать дорогу довольно большой процессии. В голове этой, последней ехала полицейская машина с громкоговорителями и включённой сиреной, далее ─ чёрный лимузин с, очевидно, какой-то очень важной персоной, затем шеренга солдат, вооружённых чем-то похожим на «игольчатые» ружья второй половины девятнадцатого века, позади шло такое же количество солдат в таком же снаряжении, соединяли эти два строя, образуя прямоугольник, почти (о, это жестокое слово «почти») пустой в середине, две колонны из совсем юных юношей и девушек в бело-синей форме, очевидно, членов какой-то молодёжной организации. А вот в центре… в центре колонны шёл лейтенант Монреаль д’Албарно в кипельно-белой летней сорочке и форменных брюках, к его правой руке был прикован защитного цвета металлический кейс с какой-то мигающей оранжевой точкой и страшным, возможно, самым страшным из всех предупреждающих знаком, обозначающим то, что когда-то в одно мгновение лишило жизни тысячи жителей двух земных городов… На голове лейтенанта была белая повязка…
─ Смертник… ─ едва слышно пробормотал Тэцуро…
─ Да, ─ голос Метейл был таким, будто она вот-вот должна была заплакать, ─ иди к нему, ты ведь этого хочешь.
─ Хочу, но… кто ж меня пустит?
─ Пустят, здесь есть такой обычай: к смертнику может подходить любой для того, чтобы, например, попрощаться с ним, поговорить о делах, скажем, наследства, узнать, каково это… Обычно такими вещами занимаются женщины и подростки, так что, беги, ему будет приятно.

─ Здравствуй, Монреаль, ─ после нескольких минут молчаливого пути рядом с молодым камикадзе произнёс Тэцуро.
─ Привет, ─ чуть улыбнулся собеседник (мальчику показалось, он только теперь заметил его).
─ Это… то, о чём ты говорил в поезде…
─ Не совсем, это оружие создали наши учёные, а без образца, который я тогда вёз, они бы ещё не скоро его завершили… Представляешь, Тэцуро, ещё чуть-чуть, и мы вновь будем единой планетой…
─ Это как же?
─ А так, этой штуки хватит, чтобы уничтожить всех зуков… Ты бы, кстати, тоже шёл на свой вокзал, наших то большинство уже в убежищах, и эта толпа, ─ Монреаль обвел глазами каре, в центре которого они находились, ─ тоже по бункерам в определённый момент разбежится, многое и многие, конечно, пострадают, но…
─ Но ты этого уже не увидишь, ни ты, ни Лиза, ни много, кто ещё…
─ Лиза? Только не говори мне…
─ Да, Лиза ван Ич, она охраняла меня, когда я был в плену у зуков…
─ Вот видишь, они взяли в заложники…
─ «Совершенно невинного человека», но вы то сами чем лучше, также выкачиваете деньги из космических путешественников… Да те ещё и большего уважения заслуживают, как-никак, под покровом ночи рискуют своими жизнями ради блага Родины…
─ Тэцуро! ─ Изумился лейтенант (на какую-то секунду он даже остановился), ─ что ты такое говоришь?! Ведь это же зуки!
─ Про вас она мне говорила то же самое, «юки ─ значит плохие», так кто же плохой то, может, никто?
─ Ты не понимаешь, ─ после некоторой (довольно затяжной) паузы тихо произнёс лейтенант, ─ да и откуда тебе… Мой дед был комендантом поезда, уничтожение которого было первым актом их вооружённого мятежа, мои мать и отец погибли, сражаясь с ними ещё на срочной службе… Меня вытащили уже из мёртвой женщины… Так что не надо ничего такого болтать, если не понимаешь, мы с тобой об этом уже говорили…
Тэцуро молчал, это он как раз таки СЛИШКОМ хорошо понимал…
─ Ну вот, видишь…
─ Вижу… ─ гробовым голосом произнёс собеседник, ─ да вот только одного не могу понять: сколько чьих-нибудь родителей за время службы убил ты? А цепь эта зачем, если ты такой доброволец?
─ Цепь, чтобы не уронить, перед стеной она автоматически отстегнётся… А на счёт остального… Тэцуро… ты… может быть, и прав… но… не трогай меня… я тоже прав… да и… поздно… уже…
У стены был заблаговременно припаркован кран-вышка, поднявшись на которой, Монреаль с криком: «Держи! Скоро любой музей за неё бешеные деньги отвалит!» бросил ему цепь, которой до того был прикован к адской машине, после чего медленно побрёл по стене, навстречу ему также медленно, с таким же кейсом и почти в таком же убранстве шла не кто иная, как лиза ван Ич. Вот, они встретились, вот уже и пальцы, сжимающие саму Смерть в титановом корпусе, готовы разжаться…
─ Стооой! ─ Против своей воли вдруг заорал хриплым голосом Тэцуро. ─ Вдруг враг бросит первым!
Но ни один из врагов свою ношу так и не бросил, ни через минуту, ни через час… Уже в вагоне поднимающегося всё выше космического поезда Тэцуро чудилось, что он видит двух молодых людей, рождённых, чтобы жить, но принёсших на Великую стену смерть, быть может, для всего их мира…
─ Жалко их… ─ тихо, больше для себя, чем для Метейл произнёс он.
─ Да.
─ Ведь бросят.
─ Может, и нет, на Земле ведь тоже было такое, но кнопку никто так и не нажал… Позже этот вопрос изжил сам себя и она стала единой планетой.
─ Даже если и так, всё равно, ни Монреаль, ни Лиза этого уже не увидят…