Доступно только для пользователей

– Рин, ключи! – закричала мне в спину ба.

Я в этот момент была уже за дверью, лихорадочно пытаясь застегнуть куртку на бегу и по пути припоминая того гада, который придумал ставить сдачу экзаменов на девять утра. Нет, ну надо же так портить сон бедным студентам, сидящим в инете до рассвета! Едва не наступив на соседскую шавку, определенно возжелавшую перекусить свеженьким мясом, то есть мною, я побежала к «универу». Да-да, именно в кавычках, потому что назвать университетом корпус родной и «любимой» школы у меня до сих пор не поворачивался язык.

– Малая, где ты шляешься? Живешь ближе всех, а опаздываешь, – начала читать мне мораль староста, но я, как обычно, пропустив все мимо ушей, уже пролетела мимо неё, «абсолютно нечаянно» заляпав грязью из-под гриндерсов с ног до головы.

Терпеть не могу, когда меня начинают учить жизни, но ещё больше «обожаю» прилепившуюся со школьной скамьи кличку «малая». Кстати, забыла представиться. Меня зовут Рин. Это сокращение, конечно, но на совершенно обычное имя «Катя» я перестала отзываться лет с десяти. Сейчас мне уже семнадцать и я, как и многие в моем возрасте, свято уверена в собственной правоте и знании жизни. Я могу прислушаться к советам людей, которых уважаю, но делаю это крайне редко и именно поэтому без конца влипаю в неприятности. В универе за мной закрепилась репутация странной и грубой хамки, но меня это мало заботит. Главное, мои настоящие друзья знают о том, что я веселая и компанейская девчонка, пусть и с небольшим сдвигом на компьютерных игрушках, горном туризме и со странной любовью противоречить всем и во всем.

Задумавшись, я остановилась возле окна, чем незамедлительно воспользовался Дима Васильченко — мой однокурсник, вечно таскающий за собой двух туповатых друзей и вместе с ними цепляющийся ко всем подряд. Сейчас эта неразлучная троица подошла ко мне.

– Чё ты, блядь, в кедах на экзамен приперлась? Чё, надо выебнуться или кроме такой шмали одеть нечего? – начал Васильченко.

– Отвянь, мудак. В чем хочу, в том и хожу. Лучше не лезь ко мне – вломлю пизды, а потом папочка на лекарства разорится. Кстати это не кеды, а гриндера, – лениво огрызнулась я. Драться не люблю, но постоять за себя сумею, если что.

– Ты че пизданула, ебанашка мелкая?

Этот гад схватил меня за ворот куртки, что и стало его роковой ошибкой. Я еще не успела осмыслить ситуацию: пальцы уже врезали уроду по глазам, а нога – по голени. Хороший пинок коленом по весьма чувствительному месту только завершил начатое. Двое дружков этого козла дернулись по направлению ко мне но, увидев, что я достаю из кармана, замерли в нерешительности.

– Ну что, мальчики, претензий нет? – глумливо усмехаясь, я покачала в правой руке складной нож.

– Да пошла ты на хуй, бешеная. Уже и не пошутишь с ней, – кое-как поднявшись с пола, Васильченко, прихрамывая, двинулся дальше по коридору. «Свита» ушла за ним, а я ...

Я заметила, что в коридоре мы были не одни. У противоположного окна стояла маленькая девочка лет шести на вид и пристально на меня смотрела. У неё были красивые большие глаза странного золотого цвета. Решив, что юная леди ненароком забрела в наш университетский корпус из «школьной» половины здания и заблудилась, я подошла к ней.

– Не бойся. Ты ведь из школы, верно? – мягко спросила я.

Она испуганно кивнула и заплакала.

– Эй-эй, прекрати слезоразлив, тут и так сырость круглый год, – я взяла её за руку и улыбнулась. – Пойдем, я тебя провожу. В каком ты классе?

– Двадцать восьмой кабинет, – тихо подала голос девочка. – Это не класс, я ещё в подготовишках... Меня зовут Алика. Рада знакомству. Кстати, у тебя в записи на руке ошибка. Богдан Хмельницкий поднял восстание в тысяча шестьсот сорок восьмом году, а не в сорок седьмом. Ты на самом деле не страшная, хоть и с ножом ходишь.

– Я с ним не хожу. Я просто его вчера брала в поход, а потом забыла из куртки вынуть, – смущенно призналась я.

Вот, блин, дура, ребенка напугала! Но девочка и впрямь странная — разговаривает четко, не картавя, и знает дату, которую изучают классе в седьмом. Да ещё её золотистые глаза...

– Ой, мы уже возле библиотеки. Отсюда я дорогу знаю, спасибо тебе. Беги на экзамен, Рин, а то опоздаешь, - протараторила Алика и скрылась за поворотом коридора.

Я ошарашенно смотрела ей вслед. Она не могла знать моё имя — я ей его не называла, и козлы, приставшие ко мне тоже. В голову тут же стукнула другая мысль — в нашей школе нет кабинета номер двадцать восемь. За дверью с этим номером, я отчетливо вспомнила, находился мужской сортир на втором этаже. На мгновение мне стало жутковато.

Но тут мой взгляд упал на настенные часы.

– Блядь, сука, пиздец! Я же опаздываю! – и, отчаянно матерясь, я полетела в сторону «институтской» половины.

Влетев в аудиторию за несколько секунд до начала экзамена, я успела только плюхнуться за парту и достать зачетку. Уже хорошо, хоть за опоздание не отчитают...

– Первым отвечать пойдет... пойдет, – забрюзжал историк, окидывая взглядом притихшую аудиторию.

Я, вздохнув, решительно встала и без приглашения пошла к кафедре. Не то, что бы этот предмет давался мне отлично... просто хотелось побыстрее свалить домой... и спать...

Ответив на три вопроса и получив восемь баллов я решила, что лимит острых впечатлений на сегодня исчерпан и отправилась к выходу из кабинета. Мои мысли вновь отвлеклись на странную Алику. Вот уж действительно – то ли девочка, а то ли видение.

Насвистывая неприличные частушки, я двинулась на улицу.

По пути мне позвонил Ден, мой друган, решивший наконец вернуть диски с игрой «Mass Effect». Заодно он предложил мне копию недавно вышедшего дополнения к третьей части. Проторчав у него примерно пару часов, по пути перемыв кости преподам и общим знакомым, я отправилась домой.

Спать расхотелось. Вот сейчас припрусь домой, возьму шоколадку и буду спасать галактику! Что поделать, люблю игры с красивым сюжетом о спасении мира (города, галактики, страны и так далее).

У моего подъезда спиной ко мне стояла...

Доступно только для пользователей

Алика...

Я остановилась, как вкопанная. Эта девчонка, что, преследует меня? На душе царапнули кошки, но я сама себя одернула — ну что, блин, за паранойя?! Подумаешь, девочка маленькая возле подъезда! Что она мне сделать может?

Алика обернулась.

– О, Рин, а я тебя и не заметила. Ты, что, здесь живешь? – улыбаясь, спросила она.

Я тем временем рассматривала ее во все глаза. Она была очень красивой. Темно-русые волосы до пояса, золотые глаза, абсолютно правильные черты лица. В руках сумка, одета в джинсовый костюм. Казалось бы, обычная девочка, но что- то в ней было не так.

Неожиданно налетевший порыв ветра выбил у меня из рук пакет. Алика наклонилась и подобрала выпавшие диски.

– Mass Effect. Понятно... Любишь стрелялки? – поинтересовалась странная девочка.

И тут меня понесло. Вот уж о чем – о чем, а об играх я могу говорить часами. Я начала рассказывать Алике о капитане Шепарде и её команде, о странной силе под названием «биотика», о мудрых древних протеанах и о жнецах – страшных машинах, чей контур напоминал мне вытянутую в хвате руку. О том, как я вместе со многими фанатами игры обсуждала на форумах ночами паршивость концовки трилогии, о новой концовке, которую записал мне на диск Дэн и о многом другом. Девочка смотрела на меня и улыбалась. Неожиданно я увидела себя как бы со стороны – здоровенная дуреха стоит и что-то втирает стоящей напротив малышке.

– Рин, скажи, а если бы ты попала вдруг в такой мир, какой бы ты хотела быть?

– Я... прежде всего, хотела бы быть самой собой, – задумчиво прошептала я. – Но если ты имеешь в виду физические характеристики, я хотела бы быть биотиком, умеющим обращаться со штурмовой винтовкой.

– А третье желание?

– Верных друзей, которые не предадут, что бы ни случилось. И, главное, чтобы у меня хватило бы сил отплатить им тем же.

– Нет, я имею в виду...

– А, ну тогда ускоренную регенерацию.

– Ты... ты отлично подходишь, – прошептала Алика, и неожиданно для себя я увидела её глаза совсем близко.

– Подхожу для чего!?

Мне стало страшно. К тому же, я поняла, что было странным в Алике. Ветер, а ее волосы и одежда не шевелились. И ещё... она не отбрасывала тени.

Я видела будто со стороны, как она ко мне подходила. Как темноволосая малышка что-то говорила мне. Видела в её глазах своё отражение – перепуганную светловолосую девушку в спортивной куртке. А потом... потом все залил странный золотистый свет, и наступила тишина.

Шум. Непонятный шум вокруг. Мысли короткие. Путаются. Чьи-то крики. Выстрелы. Выстрелы!?

Я заставила себя открыть глаза и медленно подняться на ноги. В голове шумело как после удачно отмеченной сессии. Память постепенно прояснялась. Универ... история.... Алика... Ден... Mass Effect... снова Алика... странный свет. Где же я?

– Гляньте-ка, еще одна. Мы с тобой сейчас славно позабавимся, детка...

Я подняла голову. Четыре глаза, отсутствие носа... Батарианец? Неужели это...

– Что встала, сука? Шевелись давай! – грубо схватил меня за шиворот говоривший.

Мой инстинкт самосохранения забился далеко-далеко, предположительно ещё дальше, чем совесть, а вот самолюбивое эго и острый язык явили себя во всей красе.

– Сука у твоей жены в трусах. И убери от меня свои клешни, пидор, пока я тебе их не оторвала и не засунула туда, откуда самому доставать будет ох как нелегко, – резко ответила я и, не дожидаясь реакции батарианца, ткнула ему пальцами в глаза. Но их то у него не два, а четыре, так что дезориентировать его не вышло – только разозлить.

Отлетев от пинка в живот на несколько метров, я услышала резкий оклик:

– Эй, Магур, полегче там, товар испортишь.

Товар. Значит игра не врала: батары - работорговцы.

Вокруг лежали человеческие тела. Много тел. Пылали модульные домики. Какая-то колония?

– Кибэк, Магур, следите за этой тварью. У меня есть кое-какие планы на её счет, – паскудно улыбнувшись, главный в этой троице пошел в сторону лежащей кучи тел.

Послышался всхлип. Тот кого называли Кибэком, подошел к ребенку. Девочка, лет четырех, попыталась убежать, но Кибэк схватил ее за волосы и, приподняв в воздух, швырнул, отчаянно вопящую, в мою сторону. Я почувствовала, как во мне просыпается что-то очень нехорошее.

Магур глянул на меня:

– Что, небось, сестренка твоя. Сейчас мы ей мозги вышибем.

Девочка испуганно прижалась ко мне. Я чувствовала, как бьется её сердце. Батарианец приближался. Пошатываясь, я кое-как встала, закрыв ребенка собой. Зная, что не могу ничего сделать одна против двух вооруженных нелюдей, что, возможно, сейчас моя жизнь закончится, я все равно не в состоянии была просто смотреть на то, как они будут издеваться над маленькой девочкой. Нет, я, конечно не рыцарь без страха и упрека. За мной водились всякие грешки, но такое...

– Только. Тронь. Ее, - я ужаснулась собственному голосу. – Я убью тебя.

Батар выстрелил.

Рефлекторно вскинув руки в защите, я увидела, как из них словно выросла стена, от которой отскочила пуля. Биотический барьер. Я биотик!

Не дожидаясь второго выстрела, я просто выпустила в Магура синий сгусток энергии. Глядя на его переломанное тело в некотором недоумении, я краем глаза заметила Кибэка, нацелившего в мою сторону винтовку. Еще одна синяя волна, ещё один труп. Ладно, раз действует биотика и, судя по всему, регенерация, то... собственно, почему бы и нет?

Взяв в руки штурмовку Кибэка, я привычным(!) движением перезарядила её и, забрав с трупов патроны (ну, им уже не нужны, а мне еще выжить и малявку вытащить), повернулась к ребенку.

– Пойдем, здесь опасно оставаться. Может, в колонии еще есть живые, – спокойным и ровным голосом сказала я и, взяв малышку за руку, двинулась в ту сторону, где слышалась перестрелка.

Доступно только для пользователей

Пройдя метров пятьдесят, я увидела группу колонистов, прятавшихся за наскоро сооруженной баррикадой. Приметив меня, они дрожащими руками нацелили оружие, но, взглянув на прижавшуюся ко мне малышку, один из них что-то начал кричать остальным.

– Папа! Папочка! – заревела девчонка, бросаясь мужчине на шею.

Ладно, проблемку с мелкой я решила, теперь, наверное, надо с местными аборигенами пообщаться.

Я улыбнулась и, демонстративно подняв руки, двинулась в сторону баррикады. Всего было восемь мужчин, из нескольких уцелевших зданий за их спинами слышались крики детей и женщин, стоны раненых. Люди смотрели на меня и, видимо, неожиданно для самих себя заулыбались в ответ.

– Кто ты? – спросил отец малявки, все ещё прижимая к себе ревущую девчонку.

– Меня зовут Рин, – просто отозвалась я. – Мы с вашей дочерью пришли с нижней улицы. Насколько я поняла, у нас есть временная передышка. Держите.

Я кинула в его сторону куртку, в которую сунула все патроны, что нашла по пути, оставив себе шесть обойм для винтовки.

– Мы можем рассчитывать на помощь извне?

– Да, мы связались с патрулем Альянса. Они должны подойти в течение часа, – сказал мужчина, возившийся неподалеку с какой-то установкой.

– Что вы делаете? – спросила я.

– Пытаюсь установить энергощит на комплекс позади нас, но не хватает мощности. Не лезь с вопросами, деточка, – пробурчал он.

– Вы кто-то вроде инженера? Значит, думайте головой, а не жопой. Везде, где мы проходили, горело аварийное освещение. Батарам и покойникам оно ни к чему. Сможете отключить его дистанционно?

– Точно! Да... конечно... сейчас... вот... – над импровизированным бункером замерцала едва заметная глазу дымка. – Теперь должно заработать.

– Простите его за грубость, – сказал отец малявки. – Кстати, я - Майк. Инженер – это Роберт. Слева от вас Джек, Рикардо и Олаф, а справа – Крис, Дэвид и Альберт.

По мере того, как он называл имена, люди просто кивали мне.

– Ничего страшного. Нервные клетки есть у всех. Кажется, все вы считаете, что «блондинка» и «безмозглая» – слова-синонимы. Надеюсь развеять ваши стереотипы. Сейчас главное – продержаться до патруля. А с тебя, Роберт, пиво по окончании заварушки и кукареканье, стоя на четвереньках на столе, – чушь, которую я несла, подействовала. По крайней мере, руки у всех дрожать перестали. Уже прогресс.

– Ты до ужаса спокойна, – Майк недоумевал. – Тебя чуть не убили, и, возможно, убьют через несколько минут, а ты...

– Знаешь, - перебила его я, – когда нибудь я все равно умру, так что лучше, чем трястись в ожидании неизбежного, перезарядите-ка оружие. К нам движутся гости. Биотики есть?

Люди отрицательно покачали головами.

– А снайперы?

Роберт и Олаф продемонстрировали снайперки.

– Один за ящики справа от меня, второй на крышу за вон ту торчащую хрень, – четко скомандовала я. – Остальные — в укрытие. Как только по мне начнут стрелять, огонь на поражение. Пленных не брать.

– Ты хочешь сказать, что... – слов у Майка явно не хватало.

– Да, я – приманка. Барьера хватит на десяток секунд, поэтому время зря не теряйте.

– Ты сумасшедшая, – прошептал Альберт.

– Да. И обещаю, когда мы будем в безопасности, я обязательно покажу тебе свою справку из дурдома. А сейчас за дело.

Следующие полчаса превратились в сплошной кошмар. Клацали снайперки Олафа и Роберта, лихорадочной очередью заливались штурмовые винтовки и сухо трещали дробовики колонистов. Я выскакивала, ловила в барьер пули и снова пряталась за ящики, изредка посылая биотические волны в батаров. Создавала сингулярность, восстанавливала барьер и снова пряталась.

Над головой послышался шум.
– Это Альянс! – закричали колонисты.

Позади батарианцев уже выпрыгивали из шаттлов космопехи. С нашей стороны напор тоже усилился.

– Все, больше не могу, – прошептала я, запуская сильную волну в последних трех батаров.

Все закончилось. Чьи-то руки подхватили меня, а затем кто-то выключил свет.

Доступно только для пользователей

– Что с ней? – чей-то встревоженный голос пробивался в сознание.

– Просто переоценила собственные силы. Ничего серьёзного, Майк. Очухается твоя любимая Рин.

– Я уже очухалась и буду благодарна, если кто-нибудь меня накормит, а также расскажет, что произошло после того, как я вырубилась. Да, и не забудьте напомнить Роберту, что он висит мне пиво за свое хамство, – я открыла глаза и рывком села на кровати.

Зря так резко... Ой, бля, это уже пахнет не сессией, а серией праздников с тридцатого декабря по пятнадцатое января.

– Не делай резких движений. Ты еще не пришла в себя, – незнакомая женщина придержала меня за плечо.

– Вообще-то, я в себя и не уходила. И в ваших идиотских советах тоже не нуждаюсь. Кажется, я задала вопрос. Мне кто-нибудь ответит? И хватит на меня так пялиться, на мне расписание автобусов не нарисовано!

– Майк, ты хочешь сказать, что эта малышка организовала сопротивление вооруженным террористам? Она же ведет себя как ребенок, и по возрасту ей лет шестнадцать.

– Как бы то ни было, Карин, она это сделала.

– Ой, блядь, как будто меня кто-то о чем-то спрашивал! С одной стороны – террористы, работорговцы, гондоны и гниды, а с другой – я, туева хуча одуревших от страха колонистов, и восемь более-менее боеспособных людей с трясущимися руками. Что мне делать то было, блядь? Жить-то хочется, а если и умереть, так хоть сопротивляясь! Ибо из диалога первых двух встреченных мной батаров следовал вывод, что лучше уж сдохнуть, чем попасть в лапы к этим ублюдкам. Так мне сегодня жрать дадут, или я на диете?

Карин долго ловила челюсть. Майк же бессильно сполз по стене, буквально рыдая от смеха. Ладно, эти двое еще не скоро придут в себя.

Я встала, накинула на плечи свою куртку и вышла из модульного медпункта на поиски ответов и, конечно же, еды.

– Рин! – окрикнул меня Роберт.

– А, Роб, приветик. Что делаешь?

– Налаживаю систему энергоснабжения. Ты в порядке?

– Ага. Что мне будет-то? Долго я в медпункте загорала?

– Нет, часов шесть.

– Кстати, а жрать здесь где дают?

– А вон здание без крыши прямо по курсу. Рин, – я обернулась, настолько меня поразила тревога в его голосе, – тобой заинтересовались военные. Они пронюхали про твою биотику. Еще они не нашли никого похожего на тебя в списках жителей колонии. Их шеф сказал, чтобы я отправил тебя к нему на собеседование, вон в том здании они разбили штаб. Если ты...ну, в общем против, я разблокирую для тебя шаттл.

– Спасибо, Роб, но, пожалуй, не стоит. Пойду, поговорю с ним, а там посмотрим.

– Ну, как знаешь.

Слопав две порции какой-то бурды, похожей на кашку б/у (голод не тетка), я отправилась к командной «палатке». Стоящий на входе офицер окинул меня пристальным взглядом и кивком пригласил проследовать за собой внутрь.

– Капитан Андерсон, она пришла, как вы и приказали.

Доступно только для пользователей

Андерсон? Я долго ловила челюсть обеими руками. Если раньше у меня и оставались какие-то сомнения о месте, куда я попала, то сейчас они развеялись окончательно.

– Во-первых, не приказал, а попросил, – спокойным, ровным голосом ответил сидящий за столом мужчина. – Во-вторых, у девушки есть имя, пусть и ненастоящее. Так ведь, Рин?

Его голос и отношение... располагали. Я медленно подошла к столу и плюхнулась на предложенный стул.

– Оставьте нас, – приказал капитан.

– Сэр, но...

– Я сказал, вы можете быть свободны, сержант.
.
– Есть, сэр. Так точно, сэр, – тот повернулся и вышел наружу.

– Скажи мне, почему твоя биотическая сила работает без всяких имплантатов? Твоих образцов ДНК нет ни в одной базе. Никто из колонистов не видел тебя ранее. На террористку или наемницу ты не похожа: защитила маленького ребенка, помогла отбить нападение... Кто ты такая? – спросил Андерсон.

– Сначала ответьте мне на вопрос. Как называется эта планета и колония?

– У планеты и колонии одно название – Элизиум, – спокойно ответил капитан.

– Пиздец. Картина Репина «Приплыли», – я откинулась на спинку стула. – Я вам все расскажу, Андерсон. Я знаю, что вам можно доверять, но сначала...

Я начала рыться в своих карманах, выкладывая перед капитаном на стол mp3 плеер, мобильный телефон, купюру в 20 гривен, злополучный нож и пакет из-под чипсов.

– ...посмотрите на это, думаю, вы и сами обо всем догадаетесь.

Андерсон повертел в руках ножик, осмотрел mp3 и мобилку, глянул на купюру, и, заметив срок годности упаковки чипсов, ошарашенно прошептал:

– Продукт годен до две тысячи четырнадцатого года. В каком году ты родилась?

– В тысяча девятьсот девяносто пятом, – ответила я и начала рассказ.

Он слушал, ни разу не перебив, о моей родной Феодосии, которую я, скорее всего, никогда не увижу; о школе и музыкалке; о моих родителях и натянутых отношениях с ними; об уроках самообороны у дяди — бывшего заключенного; о походах в горы с компанией и песнях под гитару; об универе и моем заочном обучении в нем; о моей любви к компьютерным играм, последней сессии и об Алике, которая несколькими словами перевернула мою жизнь.

– Понимаете, она спросила меня, чего бы я хотела, попав в ваш мир. Я назвала параметры, с которыми всегда проходила игру. Я... думаю, будет неправильно рассказывать вам о ее содержании, но в результате я оказалась здесь, прямо посреди военных действии. Что называется, протестировала апгрейды на практике.

– Что ты планируешь делать дальше? – поинтересовался еще не до конца отошедший от шока капитан.

– Не знаю. Найду какую-нибудь работу, жилье.

Неожиданно мне в руки что-то упало. Прямоугольник, похожий на кредитную карточку.

– Это и есть кредитка, – сказал Андерсон, поймав мой недоуменный взгляд, – а на счету...

Он активировал инструментрон и провел по нему картой.

– ...сто тысяч кредитов. Причем, – мужчина снова защелкал кнопками, – отследить, откуда поступил перевод, невозможно. Я так понимаю, это тебе подарок от Алики.

Вернув мне карточку, он продолжил, как ни в чем не бывало:

– Что же касается твоей дальнейшей жизни, ты наверняка знаешь, что...

– Что биотиков держат под контролем? Знаю. Еще знаю, что вы не отпустите меня просто так. Ваши предложения?

– Их два. Программа N7– два года обучения, офицерское звание. Или программа «Путь» в «Гриссомской академии» – два года обучения и офицерское звание. Только в первом случае – военный офицер, во втором – штабной.

– Эх, зря, что ли, я штурмовку проапгрейдила? Чтобы в штабе пылиться? Думаю, N7 мне больше подойдет. А как же документы? Их-то у меня и нет.

– Выправят документы. Альянс от тебя не отступится. Биотик невероятной силы и без всяких имплантатов – нонсенс. Как тебя на самом деле зовут?

– Екатерина. Но Рин мне больше нравится.

– Готовься к отлету через десять часов, Рин. Мы вылетаем на Арктур.

Двенадцать часов спустя Андерсон вызвал меня к себе. Я, наскоро проглотив миску корабельной баланды, понеслась на верхнюю палубу.

– Подлетаем к станции Арктур. Здесь мы с тобой распрощаемся, но надеюсь, когда-нибудь снова встретимся, – Андерсон протянул мне инструментрон и армейский жетон, на котором мерцала голограмма «Айрин Шепард».

– Почему Шепард? – спросила я у него.

– Он был одним из первых космонавтов. Думали, тебе понравится аллегория.

– Спасибо, – прошептала я, сжав жетон рукой. – До свидания, капитан. И... спасибо.

Я пошла к зоне стыковки.

Стоило мне выйти с фрегата, как человек в форме Альянса уверенно подошел ко мне и спросил:

– Айрин Шепард? – я молча кивнула. – Добро пожаловать в программу N7. Следуйте за мной...

Шепард... Теперь все встало на свои места...

Доступно только для пользователей

Шаттл, сверхсветовой прыжок, сидящий рядом офицер Бенджамин Майерс, «на коленке» заполняющий анкету. Космическая станция программы N7.

Первое впечатление — жить можно.

Просидев полчаса в кабинете мрачного начальника станции и ответив на тысячу и один занудный вопрос, я последовала за тем же Майерсом в столовку, получила тарелку пюре (о, чудо!) с отбивными. Между нами завязался разговор.

– Здесь все дело в разделении, – задумчиво отпивая компот, Бенджи пытался объяснить мне правила программы. – Есть биотики, есть обычные солдаты, просто очень хорошие.

– И в чем же отличие?

– Ну, у биотиков не такая жесткая дисциплина, зато нагрузки намного больше. Помимо стрельбы, тактики и физической подготовки, ты будешь ещё и выматываться на тренировках. Хотя, ты, возможно, и не будешь. После Элизиума-то...

– Да уж, блядь, в школе учили, в универе учили, еще и в сказке навалились, – тихо под нос себе пробурчала я. – Ладно, где тут у вас женская общага?

Брелок с электронным ключом номер тринадцать упал мне на ладонь. Интересно, а черные кошки тут водятся?

Отперев дверь, я зашла в двухместный «номер». К кому же меня подселили? Чья то тушка на занятой койке зашевелилась. Секундой позже показалась хмурая физиономия.

– Опаньки! Ты новенькая, да? – радостно приветствовала меня девица лет восемнадцати. – Давай знакомиться. Я Райна. Райна Уоллес.

– Я - Рин. Очень приятно.

– Пиво будешь?

– А есть? Тогда кто ж откажется?

– Фуф, ну наконец-то кто-то нормальный! А то подселяют вечно каких-то ботанок. Пошли, я тебя с пацанами познакомлю.

– А они ещё не спят?

– Ага, сейчас прямо и дрыхнут. Они ждут какую-то типа знаменитость с Элизиума. Говорят, должна приехать на программу обучения. Небось очередная зануда, заучка или стукачка. Ну, так что, идем?

– Да. Сейчас, манатки куда-нибудь хуйну и почапали.

Десять минут спустя...

– Рин, это Кайден Аленко. Он с нами на биотике. А это Ричард Дженкинс, из солдатского отделения.

– Очень приятно, Айрин Шепард, – пожала я руки парням.

Ребята потеряли челюсти.

– Так ты... ты... – запинаясь, начал Рич.

– Ребят, что это с вами? – не въехала Райна.

– Это та девчонка с Элизиума, о которой мы говорили, – прошептал, справившись с собой Кэй.

– А это... – теперь уже челюсть Райны поехала вниз.

Я, заржав во весь голос, смотрела на её физиономию.

– Слушай, ты это... извини за стукачку-то.

– Да ладно, забей. Мне кто-то обещал пиво.

– Ну, так что, – вопросительно глянул на нас Кайден, доставая четыре бутылки. – За знакомство!?

Два часа спустя...

– Ну, а я, значит, ей и говорю: «Ой, блядь, как будто меня кто-то о чем-то спрашивал! С одной стороны – террористы, работорговцы, гондоны и гниды, а с другой – я, туева хуча одуревших от страха колонистов, и восемь более-менее боеспособных людей с трясущимися руками. Что мне делать то было, блядь? Жить-то хочется, а если и умереть, так хоть сопротивляясь! Ибо из диалога первых двух встреченных мной батаров следовал вывод, что лучше уж сдохнуть, чем попасть в лапы к этим ублюдкам. Так мне сегодня жрать дадут, или я на диете?»

– А она тебе?

– Не, она была чисто в ауте. Ну, а потом я поговорила с Андерсоном, он послал запрос, и вот я здесь. Ладно, мальчики, пошли мы с Райной, наверное, спать. А то уже пять утра. Кстати, когда здесь побудка?

– Через час. Так что смысла спать не имеет, – поделился Кэй.

– Чего? Ты хочешь сказать, что здесь будят в шесть утра?

– А ты что думала? Это ж армия, хоть и для высшего состава.

– Ебать, сука... Мать твою во всех позах до десятого колена, – выразила я свое мнение обо всем этом.

Доступно только для пользователей

– Курсанты Шепард и Уоллес. Подъем. Живо! – раздался жуткий ор из-за двери.

– Ну, мы вообще-то и не ложились, – тихо, чтобы не услышал оравший, пробурчала я.

Вернувшись от пацанов, которые жили этажом ниже, я попросила Райну рассказать немного об этой станции и здешних порядках. Услышанное меня мало обрадовало.

Во-первых, никаких послаблений биотикам здесь никто не давал, сказки все это.

Во-вторых, кормили здесь так же как и на кораблях – какой-то бурдой. Утешало лишь одно – наличие выхода в экстранет и возможность заказа товаров «с воли», а точнее, с ближайшей колонии, которую можно было посетить в увольнительной.

В-третьих, на станции всего шестьдесят курсантов, двадцать «преподов» и технический персонал. Сама станция состоит из жилой части, «классов» и полигона. Никаких магазинов и дискотек здесь не предусматривалось в принципе.

Ну, и наконец, в-четвертых, график здесь был жесткий. В шесть – подъем, утренняя пробежка, завтрак. Причем на бег двадцать минут, а на еду всего семь (вот уж действительно, несправедливость космическая). Потом до полудня «уроки» вместе с «солдатами». После обеда (восемнадцать минут?) тренировки (до семи вечера? Я же здесь сдохну с таким-то питанием! Эх, надо было в «Гриссомскую Академию» идти, военным офицером быть захотелось, видите ли...). Потом ужин (четыре минуты? Изверги, что же я успею? Стакан чая выпить?), свободное время без права покидать территорию этажа (и это свобода?) и отбой в девять часов (что-то мне подсказывает, что я однозначно влипла). Нарушение дисциплины строго наказывалось лишением увольнительных, старой-доброй чисткой картошки (так вот почему кашку б/у иногда заменяют пюре) и гауптвахтой. Так что, если бы нас четверых вчера зацапали (в коридоре, или в разгар «вечеринки»), станция была бы обеспечена пюре на неделю. Как минимум.

Во время этих неприятных для меня открытий и раздался ор из-за дверей.

– Подъем! Одеваемся, бегом! Здесь вам не восьмое марта!

– А это еще кто? – шепотом спросила я у Райны.

– Инструктор по физподготовке, кличка Казбек. Ну что, побежали?

...Всю дорогу до полигона я ржала, как ненормальная.

– Эй, чего укурилась? – весело пихнул меня сзади присоединившийся к нам Кайден.

– Да так, смотрела как-то один из старых мультиков, про первых собак-космонавтов, так там был инструктор-овчарка по кличке Казбек. Тоже все про восьмое марта твердил, – отвертелась я.

Уточнять, что видела его, когда жила в параллельном мире почти двухсотлетней давности, я не стала: о том, кто я на самом деле, знал только Андерсон, и как уж он объяснил мое появление из ниоткуда, я не знаю и знать не хочу. В моей анкете был записан какой-то из приютов на Земле, отсутствие родственников и мои «подвиги» на Элизиуме. Большего и не требовалось.

По пути познакомившись еще с несколькими курсантами с нашего «биотического отряда», я подошла к «беговой дорожке».

– Твою мать, что еще за?.. – еле выдавила я из себя, увидев нагромождение каких то блоков.

– На бегу надо помогать себе биотикой, – хмуро посоветовала Райна.

– Ебать, дохуя раз ебать, – прокомментировала я.

Двадцать минут спустя...

Завтрак. Кто бы мог подумать, что эта кашка такая вкусная и съесть её можно за три минуты, а не за семь.

– Ну ладно, что там у нас дальше по расписанию?..

Начались суровые будни. Жизнь налаживалась...

Доступно только для пользователей

– Шепард, Уоллес, подъем!

– Одеваемся, бегом! Здесь вам не восьмое марта! – радостно продолжила Райна тираду Казбека. – Рин, давай, блин, быстрее просыпайся, а то так мы и распределение пропустим!

– А... сейчас... уже ползу...

Нет, все-таки последние пол-литра были явно лишними. Но, как правильно заметил Рич, не напиться в честь окончания учебы – преступление. Блин, как же быстро пролетели эти два года! Казалось, еще вчера я, сдав последний экзамен в универе, договорилась с Деном встретиться вечером и отметить переход на второй курс. Интересно, как там все? Меня, скорее всего, признали мертвой, даже могилка, наверное, где-нибудь есть... От грустных мыслей меня отвлек ящик, невесть откуда взявшийся возле моей койки.

– Рэй, а это что за посылка от почтальона Печкина?

– Открывай, я свою уже надела! – тут я подняла на неё взгляд. Вместо привычного комбинезона на ней была новая броня. Радостно повизгивая, я достала из ящика свою.

– Тэ-э-экс, это сюда, а это сюда, – даже несмотря на постоянные тренировки, застегивать крепления было тяжело: может, из-за легкого похмельного синдрома, может, из-за странной дрожи в руках. – Ну, как я?

Впервые за два года я пожалела об отсутствии зеркала в полный рост. Броня была невесомой и очень красивой – серая, матово блестящая, с красными полосками на рукаве и шлеме (его я, конечно, надевать не стала) и бэйджем N7 на груди.

– Чуть менее страшно, чем обычно, – с хохотом ответила Рэй.

– Да ну тебя, блин, – я швырнула в нахалку подушкой и, не дожидаясь, пока мне дадут сдачи (главное ведь – вовремя смыться), побежала к лифту.

Внизу собралась толпа. Сегодня станция была необычайно оживленной. Три дня назад закончились «экзамены», и сейчас нас должны были распределить по местам прохождения службы. Я, конечно, знала, куда и под чьё командование попаду вместе с Ричем и Кэем, но почему-то все равно волновалась.

– Опа, новоиспеченный капитан, – подкравшись сзади, хмыкнул мне на ухо Дженкинс. – Нет, ну все-таки обидно, почему вам с Райной дали капитанов, Аленко – лейтенанта, а мне вообще капрала. С чего такая несправедливость?

– Жизнь вообще несправедливая штука. Привыкай, – усмехнулась я, по пути рассматривая его броню. Тот же дизайн, только массивней и тяжелей.

– Так, малая, не умничай тут, – раздался из-за спины Рича голос Аленко. А вот на Кайдене было одето тоже, что и на нас с Рэй. – Блин, а что за красные полоски? Кто эти костюмы придумал?

– А я в восторге, хотя, думаю мне бы больше пошли голубые, под цвет глаз, не так ли? – я шутливо «стрельнула глазками».

Мы с Райной любили подкалывать двух парней, а они и не обижались особо, кстати. Аленко отвлекся на мою болтовню, чем я незамедлительно воспользовалась, опрокинув его «броском через бедро» на пол.

– Кстати, ты помнишь, что я тебя предупреждала, что если ты еще раз назовешь меня «малой»...

– Ах, готовлюсь принять долгую и мучительную смерть от рук бога биотики! – хохоча, воскликнул он, поднимая руки в покаянном жесте. – О , а вот и Рэй.

– В следующий раз я тебя этой подушкой прибью, малая.

– Не называй меня «малой», Уоллес.

– А ты не обращайся ко мне по фамилии!

– Ах ты...

Так, перешучиваясь и перебраниваясь, мы прошли в «актовый зал».

После недолгой кутерьмы, знакомства с отцом Кайдена, родителями Дженкинса и приемной матерью Райны, мы пошли на построение. Незнакомые люди в форме Альянса начали называть наши имена и «место прибытия».

– Аленко, Кайден, – Кэй сделал шаг вперед, – фрегат «Нормандия».

Еще несколько имен.

– Дженкинс, Ричард – фрегат «Нормандия».

– Уоллес, Райна – фрегат "Айзенкур”.

Нет, не может быть... почему? Мы же всегда были вместе. Нет, не всегда, ехидно напомнил внутренний голос, просто ты, Риночка, становишься сентиментальной дурой. Привыкла к этой рыжей ехидне, даже стала считать её кем-то вроде сестры, которой у тебя никогда не было...

– Шепард, Айрин, – я на автомате сделала шаг вперед, – фрегат «Нормандия».

Еще несколько имен, приказ идти собирать вещи для переброски шаттлами на дальнейшие места службы.

Я молча дошла до нашей... нет, уже не нашей комнаты. Райна паковала вещи в рюкзак, такой же были у меня. Мы их купили в одну из увольнительных. Ее глаза были полны слез. Я подошла и положила руку ей на плечо.

– Рэй...

– Отстань, – резко и грубо сказала она. – Не лезь хоть ты со своими утешениями!

– Рэй, мы не навсегда прощаемся, обещаю. Мне тоже очень тяжело, что нас «расселяют».

– Тебе-то что тяжело?! – взвилась Райна. – Тебя определили к твоему знакомому, да еще и Кэя с Ричем в нагрузку дали, чтобы папеньки с маменькой по дочке не заскучали. Ты же у нас знаменитость, герой Элизиума, блин!

– У меня нет родителей, забыла? – тихо ответила я. – Что же касается Андерсона и Кэя с Ричем, то я... я рада, конечно, но моей заслуги в этом нет. Я бы с удовольствием обменяла их обоих на одну тебя.

– Это почему же? – уже более спокойным голосом спросила она.

– Ну... они мальчики, а теперь я буду переживать, что ко мне в каюту поселят зануду, заучку или стукачку... – с самым серьезным выражением лица, на которое была способна, заявила я.

– Дура, на фрегатах нет кают, – расхохоталась Райна. – Точнее есть, но там по четыре человека спят в две смены. Как ты только умудрилась правильно на экзаменах ответить?

– Я у тебя списала, забыла? Как ты у меня математику, кстати.

– Так, значит, я, по-твоему, дура?

Зашедшие за мной через несколько минут Рич с Кэем изумленно смотрели, как мы с Рэй с хохотом лупим друг друга многострадальными подушками.

– Рин, Рэй, вообще то уже идти пора.
– Ага, уже топаю, – закинув за плечи одинаковые рюкзаки, отличавшиеся только цветом вышитых мной «смайликов» (у меня – голубой, у Райны – зеленый), мы вышли из комнаты номер тринадцать, отдали ключи местному «завхозу» и разошлись. Я с парнями – на шаттл «Нормандии», а Рэй – на точно такой же шаттл «Айзенкура».

Раздался легкий щелчок, и наш вагончик в числе многих других вылетел из ангара станции. Отвернувшись к стене, я дала волю слезам.

– Эй, Рин, хорош скулить, давай придумывай нам новое название, – отвлек меня Дженкинс.

– В смысле?

– Ну, нас на базе N7 многие называли «триэрка», то есть Рэй, Рин, Рич и Кэй.

– А теперь мы вдруг стали «дваэрка», – грустно усмехнулся Кайден.

– Нет, – четко сказала я. – Даже от того, что Рэй будет находиться за сотни световых лет от нас, она не перестанет быть нашим другом. Поэтому, никаких переименований не будет. Только через мой труп!

– Надо будет это устроить на первом же задании, – хмыкнул Кэй

– А зачем?

– Как зачем, Дженкинс, подумай сам. Раньше основная часть болтовни малой приходилась на долю Рэй. Мы с тобой её просто не выдержим. Значит, нужно или искать ей новую подружку, или избавиться от проблемы, то есть от Рин.

– Злые вы, уйду я от вас. Кстати, ты опять назвал меня «малой»? Я же предупреждала! Я ненавижу эту кличку!

– Именно поэтому я так тебя и называю.

– Ух ты, смотрите, кажется, это наш пункт назначения, — сказал Рич.

Мы трое прильнули к иллюминатору шаттла.

Ну, вот и "Нормандия". Как говорится, добро пожаловать домой.

Доступно только для пользователей

Встречать новичков, то есть нас, высыпал весь экипаж, кроме вахтенных. Всего на «Нормандии» служило около пятидесяти рядовых, а теперь ещё и три офицера. Я вдруг поняла, что выше меня по званию на этом корабле был только Андерсон, о чем незамедлительно сообщила ребятам.

– Всё, завалит нас малая нарядами вне очереди, – хихикнул Дженкинс.

– Рич, и ты туда же! – шикнула я и осеклась: на нашу перепалку уставились двадцать с лишним пар глаз.

– Ух ты, это же Шепард, – шепотом сказал какой-то парень, судя по форме – механик, своему соседу.

Я смутилась и рефлекторно спряталась за спину Кайдена.

– Может, хватит на меня глазеть... – смущенно начала я.

– На тебе расписание автобусов не нарисовано, они уже знают. А ты не изменилась с нашей последней встречи, – вышла мне навстречу Карин – женщина-врач с Элизиума. – Карин Чаквас, старший медик.

А в игре у нее прическа другой была, вот я её и не узнала...

– Капитан Айрин Шепард. Это лейтенант Кайден Аленко и капрал Ричард Дженкинс. Рада встрече, док.

Наша троица привычно козырнула.

– Всему персоналу разойтись по своим местам. Новоприбывшим пройти в БИЦ для получения дальнейших указаний, – раздался откуда-то из под потолка голос Андерсона.

– Ну что, пошли? – я уверенной походкой отправилась к лифту мимо «Мако».

– Откуда ты знаешь, куда идти? – с подозрением (неужели о чем-то догадался?) спросил Кайден.

– Расслабься. Меня этот фрегат два года назад привез с Элизиума на Арктур, – лифт, тихо шурша, поехал наверх. – Надеюсь, кормят тут теперь лучше.

Андерсон сухо поздоровался и приступил к объяснению обязанностей. Они состояли, в основном, в том, что из нашей троицы в будущем получится отличный ударный отряд. Суть работы состояла в высадке, зачистке и спасении гражданских. Работы будет много, так как близость к системам Термина... Что хорошо – в свободное от заданий время мы не будем стоять на вахте и сможем свободно передвигаться по кораблю. Жесткого графика, как на базе, здесь тоже не было.

– Аленко и Дженкинс свободны. Шепард, задержитесь.

– Ну что, поздравляю с новым званием. Капитан Шепард! Звучит, да?

– Ага, спасибо. И вдвойне спасибо за помощь с документами и трудоустройством.

– Странно, – Андерсон пристально посмотрел на меня. – Характер у тебя детский, как Карин и сказала, но колонисты с Элизиума рассказывали о твоем хладнокровии во время боя. Восемь перепуганных людей без разговоров подчинились твоему руководству. Тебя перенесло неизвестно куда, а ты выглядела абсолютно спокойной. Среднестатистический человек, как минимум, бы стал пациентом психолога, если не психиатра, а ты без всякой истерики пошла учиться на офицера и даже, я знаю, достигла определенных успехов. Завела новых друзей...
– Капитан, знаете, что отличает меня от других людей? Та самая «детская» философия, называется «а какой смысл плакать, если подарка все равно не дадут».

– То есть, домой не отправят, да?

– Честно говоря, мне и не особо туда хочется. Здесь очень прикольно. Тем более, я никогда никого не слушаю. Помните, как написано у Булгакова: «Никогда не заговаривайте с незнакомцами». А я, даже заметив странность Алики, все равно продолжила общение. Думаю, какая-то часть меня почувствовала новое приключение, в какие я мастер вляпываться. Не мечтай я о переносе в другой, странный мир, вряд ли бы нечто подобное произошло. Ведь когда она спросила, какой бы я хотела быть, если бы попала в такой мир, я просто сказала, что хотела бы быть биотиком, умеющим обращаться с винтовкой и обладающим ускоренной регенерацией. Хотя нет... сначала я сказала, что хотела бы остаться самой собой, иметь хороших и верных друзей, на которых можно будет положиться и чтобы у меня хватило сил отплатить им тем же. А про биотику, винтовку и регенерацию я начала говорить после того, как девочка уточнила, что имеет в виду. Я к тому, что не начала отмазываться в стиле «параллельных миров не бывает, это все сказки», а просто ответила. Наверное, потому что верила... Ой, простите, что-то я вас совсем всякой фигней загрузила.

– Нет, почему же. Это очень интересная точка зрения и восприятия жизни – не хныкать о том, что бы могло быть, если бы, а просто жить, радуясь тому что есть, уверенно строя своё будущее. Можете быть свободны, капитан Шепард.

– Есть, сэр, – я отдала честь и пошла к лифту.

Кэй и Рич, скорее всего, сейчас в столовке. Вот сейчас поем, а там можно будет пойти с сослуживцами знакомиться.

Доступно только для пользователей

Войдя в столовку и заметив мрачные физиономии моих друзей-сослуживцев-соучастников, я поняла, что все надежды на улучшение питания накрылись медным тазом.

– Так, жрем тихо-мирно то, что дают. И не гавкаем, а то будет, как на базе, – предупредила я, садясь с тарелкой бурды напротив Кэя и стараясь особо не кривить рожу при попадании «кашки» в рот.

– Ага, помню-помню, как нас с тобой заставили чистить картошку три дня подряд. Я потом долго еще мозоли сводил, – ударился в воспоминания Кайден.

– Ты чего пиздишь-то, а? И хоть бы покраснел! – взвилась я. – Ты от силы полведра за три дня начистил, а я в одиночку пахала, как раб на хлопковых плантациях! Еще и за тобой переделывать пришлось, потому что у тебя руки явно к жопе приделаны!

– Между прочим, чистка картошки – чисто женская обязанность, – невозмутимо заметил Рич, впервые за время разговора вставив свои пять копеек и, как всегда, не к месту, что он понял по синеватому свечению вокруг моей руки.

– Ах вы, шовинисты несчастные, – ласково пропела я, выбирая первую жертву.

Этих двух идиотов прервал смеющийся голос с потолка.

– Ай да малая! Так их, маменькиных сыночков!

– Ты еще кто такой? – спросила я в пустоту.

– Топай в БИЦ, малая, а оттуда в кабину пилота. Пообщаемся, – пропел парень, подписывая себе смертный приговор.

Мы с ребятами отправились по «указанному адресу». Сначала я хотела «свершить казнь» над пилотом, а потом над слишком болтливым Кэем, но по пути вспомнила, кто был пилотом на «Нормандии», и решила ограничиться убийством Аленко. И то потом, очень уж хотелось потрепаться с остряком Джокером. В том, что мы увидим именно его, я уже не сомневалась.

– Ну, привет, салаги. Извините, что не встаю, – ухмыльнулся молодой небритый парень, повернув голову в нашу сторону.

– В этом нет необходимости, Джокер. Тем более, я как раз собираюсь присесть на вон то свободное кресло второго пилота, – наградив его своим самым насмешливым взглядом, я немедленно выполнила «угрозу».

– А мы?..

– А вы постоите. Вообще, я на вас обиделась. Нефиг мою «домашнюю» кличку разбалтывать направо и налево, – я демонстративно повернулась к Джеффу, оставив этих двоих вне поля своего зрения.

– Хотелось бы знать, откуда ты знаешь мою кличку, – я аж офигела. Нет, ну надо же было так глупо проколоться. – Ну, просто это имя тебе подходит, шутничок.

– Принято к сведению, салага, – отшутился он.

– Сам салага. Ты здесь от силы месяц, так что не обзывайся.

– А об этом ты как догадалась?

– Во-первых, когда я была на «Нормандии» два года назад, тебя здесь не было. Во-вторых, тебе неудобно щелкать по тому терминалу, видно, он достался тебе от предыдущего владельца. И, в-третьих, мелькает индикатор аварийного автопилота, значит, без подстраховки тебе летать запрещают. Из этого следует, что ты полгода назад закончил лётную школу. У Райны там учился сводный брат, Томас Уоллес, может быть, ты с ним даже знаком. Потом ты провел некоторое время в качестве второго пилота, а сейчас переведен на «Нормандию», – «просветила» его я.

– Ты права насчет всего, кроме Тома. Я с ним был не просто знаком. Мы были лучшими друзьями. Жили вместе в общаге. А потом практика, распределение, и, в результате, я – здесь, а он - на «Айзенкуре», – взгляд пилота погрустнел.

– Вы и есть лучшие друзья, так же как и я с Райной. Она моя единственная подруга с самого первого дня. С твоей стороны очень глупо считать, что ваша дружба закончилась, только из-за какого-то чертова распределения, – отрезала я. – Вы ведь переписываетесь, также общаетесь, только не видите друг друга, верно?

Он молча кивнул и снова заулыбался.

– Разрешите представиться, лейтенант Джефф Моро. Можно просто Джокер. Двадцать два года. Жены, детей и других вредных привычек не имею, – он, шутя, отдал мне честь.

– Капитан Айрин Шепард. Двадцать лет (в документах мне прибавили один год, так как у несовершеннолетних не было права на обучение в N7). Можешь называть меня Рин. Насчет жены и детей могу сказать то же самое. А вот мужа, ммм, думаю, кандидатов на этом корабле предостаточно. А это мои... – я замолкла на полуслове, обернувшись к пустому месту, где только что стояли Рич с Кэем.

– Они уже минуты три назад ушли. Обиделись, наверное.

– Вот блин, как детишки малые! – возмутилась я. Но мой мозг тут же переключился на куда более насущные проблемы. – Слушай, а когда корабль где-нибудь приземлится?

– Зачем тебе?

– Да вот, думаю, какого нибудь печенья закупить, а то эту кашку б/у жрать невозможно.

– Приземление завтра на станции Архос на дозаправку. А что значит бэу?

– Бывшая в употреблении. Судя по вкусу и запаху, эту кашу уже кто-то ел, а потом его стошнило прямо в кастрюльку.

– Ну, молодец, малая! Я этому блюду пытаюсь подобрать достойное определение ещё со времён полетки...

– Не смей называть меня «малой», – он улыбнулся. – Впрочем, знаешь... Называй, как тебе нравится...

Я никогда не расскажу ему о том, что он единственный человек, которому я позволила себя так называть.