Глава 10. Ссора с Кэем. Первое задание. Снова друзья. Страшное открытие.
– Лондон.

– Новерия.

– Ялта.

– Опять мне на «а» что-то вспоминать, – забурчал Джокер.

– Давай, Моро, напрягай мозги! Они наверняка еще где-то остались! Ладно, пойду пока полазаю по кораблю, а ты думай, думай. Если что – найдешь меня по громкой связи.

– Уф...

Я двинулась по коридору в сторону лифта. Надо найти Кэя и поговорить с ним. После нашего знакомства с Джеффом он ходил по кораблю мрачнее тучи и при виде меня резко сваливал непонятно куда. И это продолжалось уже три дня!

– Эй, в чем дело? Тебя насильно накормили тройной порцией «кашки»? – поймав его возле главной батареи, спросила я.

– Нет, – он с абсолютным морозом на лице попытался просочиться мимо меня. Не тут то было.

– Тогда что случилось, Кэй?

– А ты что, ни хрена не понимаешь!? – заорал он на меня. – Вали к своему Джеффу и общайся с ним, сколько влезет, а ко мне не надо лезть, мисс исключительность!

– Блядь, да причем здесь Джокер вообще?! Объясни, что происходит, наконец-то, – почти взмолилась я.

Но обычно спокойного, уравновешенного Кайдена словно подменили.

– Да ты... – начал было он, но нас прервал голос Андерсона по громкой связи.

– Экипаж, внимание. Только что получен сигнал SOS с исследовательской станции "Зэта 135" в нашем районе. Расчетное время прибытия – двадцать четыре минуты.

Далее он перечислил фамилии нашей троицы (а троицы ли, мелькнула грустная мысль) и ещё пятерых незнакомых мне людей и передал приказ собраться в грузовом трюме.

– Встретимся в трюме, – мирно проговорила я в лицо Кайдену. – Наш разговор мы закончим позднее. Если выживем, конечно.

Как же не вовремя эта глупая ссора. Нам же через несколько минут драться плечом к плечу. Я протянула ему руку...

– Ну да, давай, старайся, героиня Элизиума. Глядишь, даже медальку дадут, посвистят в экстранете. Наш уникальный уникум снова кого-то спас!

– Да как ты... Да как ты смеешь?! Там же, на Элизиуме, столько людей погибло... Ты... Я-то думала, мы друзья...

– Мы были друзьями, – начал он.

Не дожидаясь, пока он договорит, я влепила ему оплеуху.

– Да, ты прав, мы были ими. До этого момента. Но после твоих слов никогда уже не будем, – и, повернувшись к нему спиной, кинулась прочь, чтобы он не видел моих слез.

Забежав в кабину пилота, я взяла свой валяющийся уни-инструмент – я, конечно, им не пользуюсь, кроме как для выхода в экстранет, но мало ли.

– Рин, вся в слезах... Ноготь сломала, что ли?

– Дело не в ногте, Джефф, – я кратко пересказала ему наш с Кэем разговор.

– Помиритесь еще, – улыбнулся он.

– Нет, Моро. Есть слова, которые нельзя простить никогда.

– Удачи на «Зэте».

– Спасибо, она понадобится, – я поплелась к лифту, достала из ящика броню со шлемом и, одевшись, задвинула темный щиток, чтобы этот гад не видел мою зареванную физиономию.

– Гюльчатай, открой личико, – попытался сострить Рич, но я ему ничего не ответила.

– Вы втроём прорветесь внутрь, зачистите здание и захватите управление станцией. Пятеро пехотинцев прикроют вас снаружи, если что.

Я молча кивнула и, только сообразив, что Андерсон меня не видит, ответила:

– Есть, сэр. Так точно, сэр.

***

Несколько минут спустя мы, разбросав отряд мародеров – из батаров, турианцев и двух людей, – пробились внутрь здания.

Я создала вокруг себя барьер и заменила батарею щита.

Небольшое сопротивление внутри – и вот мы в задней части.

Я молча кивнула Аленко на терминал. Как ни крути, а он единственный из нашей троицы, бывшей троицы, разбирался в этой мутотени.

Он подошел, ввел код, перехватил управление, открыл все двери...

– Не двигайтесь, детки, прогулка закончилась, – жуткого вида батарианец с наполовину обожженным лицом и еще семь таких же уродов наставили на нас оружие.

Мы с Аленко резко вскинули руки, и противники разлетелись по углам. Рич за доли секунды добил из винтовки выживших.

– Бля, где же они прятались, – я сняла порядком надоевший шлем и протянула руку к плечу, собираясь отключить щит и слишком поздно заметила движение в самом темном углу.

– Нет! – резко выкрикнул Аленко, выкидывая вперед руку и загораживая меня плотным барьером на полкомнаты.

Три выстрела. Рич перезарядил винтовку. Я сухо кивнула ему и обратилась уже к Аленко.

– Что, лейтенант, нарываетесь на медальку «за спасение уникального уникума»? Это вы зря – на мне был барьер и шестьдесят процентов щитов. Дождитесь более подходящего случая, – блин, что я несу? Он же действительно беспокоился за меня, могли бы помириться, а я ещё больше оттолкнула его...

– Простите, капитан. Моя нерациональность и несдержанность... Больше такого не повторится.

Не глядя друг на друга, мы подошли к шаттлу. Транспорт пятерки, зачищавшей площадь перед зданием, уже поднялся в воздух. Мы вошли в наш, я дала команду автопилоту, и «вагончик» медленно взлетел. Аленко стоял напротив меня, отвернувшись к стене.

– Через три минуты будем дома, – произнес Рич. – Есть охота...

– Есть предложение получше «кашки». Я тут нехило затарилась всякой фигней. Ну, там, галеты, шоколадки... Как насчет отметить пивком боевое крещение, а, ребята? – я не могла заставить себя обратиться напрямую к Кайдену, но это свое предложение адресовала именно к нему. Он повернулся ко мне с робкой улыбкой.

– Ну, боевое крещение – это святое, – произнес Кэй и, внезапно побледнев, схватился руками за виски.

– Что с тобой? – я подхватила пошатнувшегося лейтенанта и, осторожно усадив на свое место, помогла снять броню. – Не молчи. Что случилось?

Ричард... Тот достал из аптечки автошприц и, подойдя к Кайдену, вколол ему какое-то лекарство в предплечье.

– Все хорошо, Рин. Правда. Это ничего. Не страшно, - Кэя била крупная дрожь, по бледному лицу катились крупные капли пота. – Со мной, правда, ничего страшного... надеюсь.

Он потерял сознание.

Внезапно я вспомнила «игровые» сведения, хрень про имплантаты, которую нас заставляли зубрить, странный сине-фиолетовый свет барьера, закрывшего меня...

– L2, – прошептала я.

Этим видом биоусилителей пугали наших и гриссомовских биотиков. Ночами рассказывали леденящие душу истории о людях, ставших жертвой этих бывших в ходу восемнадцать лет назад имплантатов. Они повально вживлялись немногочисленным в то время биотикам, и лишь через несколько лет проявились последствия: паралич, шизофрения, галлюцинации, опухоли мозга и много чего еще. Самым «легким» способом расплаты за силу, которую не смог повторить ни один другой усилитель, были ужасные головные боли после каждого более-менее сильного выброса «темной энергии». Причем, чем сильнее, тем больнее было потом... Никого из тех людей уже не было в живых. Так нам говорили на лекциях.

Восемнадцать лет назад. Я посмотрела на Кэя. Он на год старше меня (точнее, указанных про меня данных). Двадцать один минус восемнадцать. Максимум, в три года, если не меньше. Через что же ему пришлось пройти?

Я вдруг поняла, что ничего-то мы друг о друге не знали. Тема прошлого как-то не поднималась. Нет. Дженкинс знал. Почему же ни Кэй, ни Рич ничего не сказали нам с Райной? Да потому же, почему и ты никому, кроме Андерсона не рассказала правды о себе, напомнил внутренний голос.

– О, Господи, – я с ужасом смотрела на бледное лицо Кэя.

Его рука крепко, до хруста костей, сжимала мою. Дрожь так и не прекратилась. Вспомнив его барьер – просто огромный, плотный до абсолютной непрозрачности, – я попыталась хотя бы примерно высчитать его силу. Цифра вышла запредельной даже для меня, с моей-то мощностью.

– Кайден, – в горле внезапно пересохло.

Дженкинс, сидящий рядом со мной на корточках, истолковал мой испуг по-своему.

– Послушай, ты, – начал он с угрозой в голосе.

Я абсолютно не желала выяснять с ним отношения. Выход был только один.

– Закрой ебало, капрал, и отвечай на вопросы. Чаквас об этом знает?

– Да, но...

– Свяжись с ней, пусть нас встретят. Долго ещё до корабля?

– Две минуты, – с некоторым изумлением в голосе ответил он.

Только одна минута прошла... Я за весь сегодняшний день не вымоталась так, как за эту несчастную минуту...

Доступно только для пользователей

Шаттл приземлился в ангаре. Двое космопехов осторожно положили Кайдена на носилки, однако попытки отцепить его от меня ничего не дали.

– Рин... – еле слышно прошептал он, – я не...

– Тише, тише, все хорошо, не бойся. Я зайду попозже тебя проведать, – я еле выпутала свою руку и отошла в сторону к нервно переминающемуся с ноги на ногу Дженкинсу.

– Насколько все серьезно? – спросила я у него.

– Так серьёзно ещё ни разу не было, – с ненавистью глянул на меня капрал. – А все из-за тебя.

– Думаешь, я этого не знаю? Что не стоило ссориться перед заданием, надо быть внимательней, просто хоть иногда смотреть на биолокатор? Что стоило еще раньше заметить странный цвет его барьера? Только ты не учел одного. Я тоже живой человек, и есть слова, которые я никогда не смогу простить даже самому лучшему другу.

– Самому лучшему?! У тебя ведь единственный друг – Райна. Не так ли?

Черт. Я все поняла. Вот почему они на меня дуются! Блин, надо все пояснить Кэю как можно скорее. Но если идти сейчас - вряд ли он меня услышит.

– Шепард, – Чаквас вышла из лазарета, – иди, посиди с ним. Почему-то он все время просит прощения у тебя. Вы поссорились?

– Да, – я старалась не смотреть ей в глаза. – Причем из-за ерунды.

Я повернулась и вошла в лазарет.

– Рин... не надо... нет, прости... я не, – бредил Кэй в бессознанке.

Я подошла к койке и, взяв его за плечи, решительно позвала:

– Кайден, Кайден, это просто сон. Слышишь? Все хорошо. Тише, успокойся.

Я говорила что-то ещё, встревоженно всматриваясь в его бледное лицо. Только вернись... не пугай так нас... Меня... Чаквас... Рича...

Кэй вздохнул и открыл глаза, попытался пошевелиться.

– Не двигайся, – предупредила я. – Больно?

Он поморщился.

– Прости, я... я вел себя как идиот... – Кайден прикрыл глаза, сделав несколько судорожных вдохов.

– Лежи. Я позову Карин.

– Все в норме. Голова скоро пройдет. Со мной такое бывает. Нечасто, но бывает.

– Лежи, это приказ.

***

Я вспоминала наши дни на базе. Память услужливо подсовывала картины одну другой «краше».

– Ну, все, Аленко, – из последних сил пробив его барьер, мы с Райной переглянулись. – Сейчас мы тебе казнь придумаем!

– В лабораторию сдадим для опытов?

– Нет, Рин, мы ему L2 раздобудем, пусть в психушку топает!

Мы тогда долго ржали над этой шуткой. Теперь я понимала, почему у него вдруг стало такое лицо.

– Итак, имплантат L2 вызывает серьезные нарушения психики, приводящие к необратимым последствиям. Именно поэтому ни одного из биотиков с этим типом усилителя уже нет в живых.

– А это правильно, – подала я голос с «камчатки». – Естественный отбор. Психам среди людей не место.

Дружный гогот двадцати с лишним человек. А он тогда не улыбнулся. Я еще подумала: «Чего это так?» Вроде я всю публику на рога поставила, отмочила, блядь, шуточку. Об «игровой» истории я, естественно, малость подзабыла.

...И ещё десятки, сотни подобных.

Хотелось застрелиться, повеситься, выброситься в космос, смыться в унитаз и много чего еще. Как я теперь смогу просто смотреть ему в глаза, не говоря уж о том, чтобы работать и дружить как раньше?

***

Проворочавшись всю ночь, я с утра пораньше отправилась в лазарет, чтобы поставить все точки над «ё». Мозг прокручивал наш с Джокером разговор. Слова, которые нельзя простить...

– Опля, малая соизволила явиться! – хмыкнул лейтенант.

– Аленко... я... нам надо поговорить. Это насчет L2 и...

– Понятно, – он отвернулся. – Уходи. Я знаю все, что ты скажешь. Не растрепала всему Альянсу – и на том спасибо.

Вот так. Ясно и просто. Ну, хоть объяснять ничего не пришлось. Я повернулась и буквально пулей вылетела из лазарета.

Пойти к Джеффу? Неохота. К Дженкинсу? Тоже не обрадуется.

Активировав датапад, я собралась позвонить Райне. Об Аленко я ей не расскажу, это понятное дело. Но вот о ее делах узнать хотелось . Уник не отзывался. Опять где то – забыла, видимо.

Бросив взгляд на окно лазарета, я охуела с большой буквы. На своей койке сидел Аленко и щелкал по моему инструментрону. То, что это был именно он, я не сомневалась: больше ни у кого не было такой сине-бирюзовой финтифлюшки.

Я открыла дверь в лазарет и ужаснулась. С инструментрона звучал мой голос, а точнее, мои размышления, которые я записала вчера ночью, сидя в грузовом отсеке в пустом шаттле.

– Что я могу сказать ему после этого? Прости, я, типа, не знала, что ты с L2. Давай забудем все наши с Райной идиотские шутки и будем жить как жили? Неудивительно, что он меня пошлет. Особенно после идиотской ссоры, моего недосмотра на задании, его попытки защитить меня и последовавшей за этим расплатой для него. Да ещё мои идиотские подколы про медаль... Черт, сижу тут, как дура, болтаю с глупой машиной!

Дальше я слушать не стала, а просто подошла к Аленко и вырвала у него свой уник.

– Между прочим, читать чужие инструментроны – нехорошо, – начала я.

– Так ты... не сердишься за то, что я ничего не рассказал, да еще и наговорил тебе гадостей вчера? – его снова начала колотить крупная дрожь.

– Конечно же, не сержусь. А ты?

– Нет.

– Насчет Райны. Когда я говорила с Джеффом, я сказала, что она моя единственная подруга. Понимаешь? Я имела в виду только девчонок.

– Понимаю, – прошептал он.

– Больно? – блин, задаю дурацкие вопросы как детсадовка.

– Ничего, пройдет сейчас, – он лег на бок, стиснув мою руку. – Прости, не заметил. Ты торопишься куда - то?

Кайден аккуратно разжал пальцы.

– Никуда я не спешу, - поправив ему сползающее одеяло, я взяла его за руку, второй, свободной, слегка приобняв за плечи. – Молчи и не шевелись. Лучше спи.

– Мир? - он уткнулся головой мне в плечо.

– При одном условии.

– Каком?

– Если я увижу хоть один барьер или волну, превышающую стандартную, ты вылетишь в вакуум без скафандра. Усвоил?

– Что, малая, испугалась?

– Прикинь, когда в меня стреляли, не испугалась. Когда чуть не убили батары два года назад, не испугалась. А ты напугал меня до зеленых чертиков.

– А я... когда в тебя стреляли... испугался.

– Ну, все, тихо, самое страшное уже позади.

Доступно только для пользователей

– Что-то мне все это совершенно не нравится, малая.

– С каких это пор ты стал параноиком, Джокер? – я поудобнее уселась в кресле и продолжила дискуссию, начатую три часа назад.

– Ну, сама посуди. Мы сейчас высадим на Арктуре почти две трети экипажа, останется только основной состав и ваша троица. Потом нам нужно лететь на другой край космоса, а для чего – неизвестно. Да ещё и на Цитадель по пути «зарулить». Опять же, непонятно, с какого перепугу.

– Если подумать, то это действительно настораживает, – Кайден переглянулся с Ричем. – А капитан Андерсон тебе по этому поводу ничего не говорил?

– С чего это Андерсону говорить мне что-либо? – я начала медленно закипать. – Когда он что-то сообщает о задании, то всем и по громкой связи. А если уж такие секреты, то и задание будет из разряда «миссия невыполнима» или «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

– Да что там можно принести? Иден Прайм – обычная аграрная планета, находящаяся на границе с Системами Термина! Что нас, за картошкой, по-вашему, послали?

– Ну, я не знаю даже, – Кэй пожал плечам. – Одно верно могу сказать: что-то здесь нечисто.

– Иден Прайм... – потрясенно прошептала я.

В голове закрутились тысячи картинок из игры. Значит, мы летим за протеанским маяком. А на Цитадели, скорей всего, заберем Найлуса. Найлус, Дженкинс... Они же погибли на Иден Прайм, а ничего сделать было нельзя, чтобы помешать этому. Стоп! Нельзя было сделать в игре, а здесь, в этом мире...

– Эй, Рин, что случилось? – Рич как всегда не вовремя влез в мои размышления.

– Да нет, я... Так, ничего. Ты ведь, вроде как, сам с Иден Прайм, верно?

– Айрин, не юли. Ты же знаешь что-то, верно? – Кэй грозно навис надо мной.

– Что я могу знать? Мы уже полгода здесь, и за это время я не вместе с вами тремя разве что во сне! Ну, Джокер от меня может отдохнуть во время заданий.

– Иначе он бы уже свихнулся от твоей болтовни.

– А с кем мне болтать, - с вами двумя?

Нашу перепалку прервал голос Андерсона по громкой связи, сообщивший об успешной стыковке с Арктуром и разрешивший выход «на каникулы» на семь часов.

– Ну что, Кэй, Рич, пойдемте, полюбуемся, а то я в прошлый раз так и не успела осмотреться как следует.

– Имей в виду наш разговор. Мы потом продолжим, – Кайден посмотрел на меня своим самым грозным взглядом и отправился «без вещей на выход».

Вот, блин, влипла. Может, рассказать им все? Хотя нет. Лучше не надо. Все равно мне никто не поверит...

***

Цитадель.

Я-то думала, нам опять дадут увал часиков на семь-восемь и отпустят погулять в жилые сектора. Можно было бы пройтись по рынкам, зайти в «Сверхновую». Да мало ли...

Фигли... Даже пристыковаться не дали. Челнок с одним единственным пассажиром прибыл через полчаса. Еще через час после этого нашу троицу вызвал «на ковер» Андерсон.

– Итак, пришло время ввести вас троих в курс дела. На Иден Прайм в ходе строительства железной дороги был обнаружен протеанский маяк. «Нормандия» получила указания вывезти его на Цитадель для дальнейшего изучения. Найлус, – зеленоглазый турианец молча кивнул, – отправлен Советом для поддержки.

Он много еще о чем говорил, но главное мы уяснили. Нам предстояло очередное рутинное задание.

А вот с Найлусом нам троим довелось познакомиться поближе. Он оказался довольно славным. Дело было так...

– А я вот так.

– Зафуг.

– Ай, блин, не заметил. А ты, малая, что молчишь в тряпочку, нет бы предупредить друга...

– Теряешь сноровку, Кэй. Тебя уже Рич в шашки обыгрывает. Кстати, я же предупреждала, не называй меня малой!!!

– Ну, Джеффу ты это разрешаешь.

– Потому что он милый и добрый, а ты вечно меня подначиваешь!

– Что здесь происходит? – Найлус замер в удивлении, так как мы с Кэем уже решили слегка помять друг друга биотикой.

– Да вот, в шашки играем. Хочешь, научу? – что я несу??? Какие, нахер, шашки? Сейчас меня этот СПЕКТР пошлет далеко и надолго.

– Шашки, а что это такое? – Найлус удивленно смотрел на меня.

Я уронила челюсть. Потом в голову стукнула мысль о том, что турианец может и не знать об одной из популярных настольных игр людей моего времени. Примерно десять минут ушло на объяснение правил игры, Рич сбегал за второй доской и закипел бой. Найлус оказался достойным соперником, окончательно выдохшись, мы сошлись на ничьей. Рич выиграл у Кэя на один раз больше.

– Ну, насчет шашек я понял, а вот чуть не подрались вы из-за чего? Кто вообще это начал?

– Он.

– Она, – мы с Кэем ткнули друг в друга пальцами и расхохотались.

– Не понимаю...

– Блин, у нас такой способ разрядки. Сначала – обмен «любезностями», потом – парой тумаков. И все снова в норме.

– Шепард, ты же старше лейтенанта по званию, это нарушение субординации...

– Ерунда, чушь и бред сивой кобылы. Знаешь, я так не могу – мы друзья с самого первого моего дня в N7. Нашу неразлучную компашку так и называли – «триэрка». Рэй, Рин, Рич и Кэй. Только Райна на другом корабле оказалась. И я не могу обращаться на «вы» и по званию к человеку, у которого буквально вчера списывала «домашку». Может быть, у вас в Иерархии все по-другому, а у нас вот так.

– У нас на кораблях строгий режим и дисциплина, ходить только шагом и в строю, жрать все, что дают, выполнять все приказы командира.

– Да, пиздец, конечно, я б в космос выбросилась. А ты, Найлус, нормальный чело... э, турианец, хоть и СПЕКТР. И к людям нормально относишься, не то, что некоторые. А расскажи про Палавен?

Мы проболтали допоздна, сидя в грузовом отсеке. Найлус рассказывал нам о Палавене, о службе в «Черной страже», работе в спецкорпусе. Мы ему – об N7 и нашей дальнейшей службе на «Нормандии». За следующие три дня полета этот Спектр стал нам настоящим другом. Я старалась не думать о том, что после высадки никогда уже его не увижу, как и Рича...

– Контакт с ретранслятором через три, две, одну, – мы с Кэем и Найлусом столпились за спиной Джокера. Переход через сотни световых лет как всегда прошел незаметно.

– Джефф, дашь как-нибудь порулить?

– Чтобы ты угробила мою птичку, малая? Нет, я, конечно, псих, но не до такой же степени...

– Шепард, Аленко, Дженкинс – в радиорубку. С Иден Прайм пришло сообщение, – голос Андерсона звучал очень тревожно.

Мы с Найлусом и Кэем переглянулись и пошли «навстречу судьбе».

Доступно только для пользователей

На видеоэкране мелькали уже знакомые мне кадры. Вот на заднем плане отчетливо виден «Властелин». Хотя не знаю, может, здесь он и по–другому называется. Слышны крики людей, просьбы о подкреплении.

Сообщение прервалось. В радиорубке наступила тишина.

– Значит, на Иден Прайм совершено нападение. Думаю, оно как–то связано с маяком, – Найлус нахмурился. – Это сильно осложняет дело.

– Ударный отряд должен действовать быстро и не привлекать внимания. Это наш шанс забрать маяк. Три минуты на сборы. Встречаемся в грузовом трюме, – Андерсон как всегда говорил немного и по существу.

Мы все, кроме турианца, отдали честь и пошли «упаковываться» и вооружаться. Спектр был, как всегда, в боевой готовности. За время нашего трехдневного знакомства мы никогда не видели его без брони и оружия.

Одевшись в бронекостюм и повесив на спину штурмовку, я пошла к лифту.

В трюме уже собралась вся наша «нечестная компания» вместе с Андерсеном. Ждали только меня.

– Найлус пойдет вперед с северной стороны для разведки. Вы трое будете двигаться с северо–восточной. Минимум переговоров.

Что же мне делать, что–что–что? Надо его как–то предупредить. Шлюз открывался... Сейчас он уйдет и... все.

– Найлус. Слушай меня. Это важно. Очень важно. Ни к кому не поворачивайся спиной.

– Не учи меня, Шепард.

– Не будь самоуверенным идиотом. Я знаю, о чем говорю. Тебя может предать тот, кому ты доверяешь.

– Ты что–то знаешь...

– Я не могу рассказать больше, просто поверь мне и, возможно...

Найлус хотел что–то мне сказать, но в этот момент прозвучала команда к высадке. Турианец повернулся ко мне спиной и спрыгнул вниз. "Нормандия" двинулась к точке высадки нашего отряда. Хоть бы он меня послушал...

***

Первым делом после приземления я подошла к Дженкинсу и со словами:

– Так, постой, не двигаясь, – создала вокруг него такой плотный барьер, насколько могла.

– Это еще зачем? – Рич уставился на меня своими голубыми глазками, как на сумасшедшего параноика.

– Надо. Пошли. Не беги вперед напролом и вообще будь осторожен, окей?

– Да в чем дело то?

– Это приказ, а приказы не обсуждаются и не комментируются.

– А также не выполняются. В чем дело, Айрин? Ты ведь знаешь что–то, не так ли? Знаешь, а нам не говоришь, обманываешь нас... – Кайден принялся давить на мою совесть, не подозревая, что она умерла от ужаса еще в моем младенчестве.

– Да, возможно, обманываю, Кэй. В жизни каждого из нас есть немало вещей, в которых мы боимся признаться. Ты это знаешь, как никто другой. Просто поверьте мне, вот и все.

Я недвусмысленным жестом дала понять, что разговор окончен. Мне действительно страшно было говорить этим двоим правду о себе. По их меркам меня вполне могли счесть монстром, не–человеком. Ведь даже в моем мире уфологами и парапсихологами довольно часто поднималась тема пришельцев из иных миров с выводом: «ничего хорошего от них не жди». А этот мир... он так похож на тот, другой, оставленный мной два с лишним года назад. Люди здесь также дружат и ссорятся, любят и ненавидят, предают, убивают, но и спасают, и жертвуют собой ради общего дела. Да и не только люди. Тот же Найлус, которого на «Нормандии» приняли, мягко скажем, настороженно, оказался очень неплохим товарищем, пусть и немножко замкнутым, помешанным на субординации. Например, нам с ребятами так и не удалось приучить его обращаться к нам по именам. Мы не всегда понимали друг друга, но ведь такое бывает и между людьми...

Я давно привыкла к этому миру, новому имени, друзьям, своей «легенде». Осознание того, что мне приходится громоздить ложь на лжи, меня никогда не затрагивало. А тут вдруг... Неужели совесть не умерла, а была лишь в глубокой коме все это время?

От философских размышлений меня отвлек вид того самого места из игры, где начинался видеоролик.

– В укрытие.

– Рин, да там же нет нико... А–а–а! – открытый дроном гетов огонь был настолько сильным, что Рича сбило с ног. Мы с Кайденом моментально открыли стрельбу, помогая себе биотикой. Через десять секунд все было кончено.

– Рич! – я бросилась к нему. Неожиданно мой взгляд остановился на едва заметном синеватом свечении вокруг его тела.

– Все нормально, Рин. Они даже барьер не пробили. И... спасибо.

– Да не за что, в общем–то. Кайден, ты в норме?

Получив его утвердительный кивок, я дала сигнал двигаться дальше.

***

Пройдя несколько десятков метров, мы увидели со всех ног бегущую к нам девушку, за которой по пятам неслись геты. Это, стало быть, Эшли Уильямс. Только броня на ней почему то не бело–розовая. Хотя это понятно – с таким броником, как у неё в игре, можно было только нарисовать разметку, как в тире, и умереть красиво. А вот помирать эта особа явно не собиралась, ибо драпала так, что сверкали пятки.

– Ну, что замерли, мальчики? – показывая пример, я выстрелила из штурмовки в одного гета.

Дженкинс, вдохновленный моим примером, избавил от мучений грешного мира второго кандидата на шашлык. Ну, а Кайден у нас был в качестве группы поддержки.

– Сержант Эшли Уильямс, взвод двести двенадцать, вы здесь главная, мэм?

– Капитан Айрин Шепард, фрегат «Нормандия».

– Лейтенант Кайден Аленко, фрегат «Нормандия».

– Капрал Ричард Дженкинс, фрегат «Нормандия».

– Давай только без званий и фамилий. Называй меня Рин. И да, номинально я здесь главная. Можешь объяснить, что здесь произошло?

– Ну, несколько дней назад обнаружили маяк, и меня с моим взводом отправили охранять место раскопок.

– Мило вас так отправили охранять, безоружных, – скептически покосилась на «Лансер» Эшли. – С такой игрушкой ты даже варрена бы не уничтожила.

– На вот, возьми, – Рич как истинный джентльмен протянул «даме» свою штурмовку, сам экипировавшись дробовиком. «Дама» уверенно примерилась к оружию и, благодарно кивнув, продолжила.

– Разумеется, никто не ожидал нападения. Мы, как обычно, пообедали и сели резаться в карты, шахматы, шашки и просто болтали. Потом словно из ниоткуда возникли геты. Нас просто перебили...

– Гетов ни разу не видели за пределами Вуали Персея. Что им здесь было нужно? – Кайден покачал головой. – Не понимаю.

– Маяк им был нужен, не воздухом же они подышать вышли! Не тупи, Кэй. Что же касается тебя, Эш...

– Я иду с вами. Эти твари перебили всех моих друзей. Пришло время расплаты, – её ореховые глаза полыхнули пламенем.

– Да мы, в общем–то, и не против. На, держи, – я протянула новой подруге батарею щита.

– А ты...

– У тебя от щитов три процента, а у меня пока девяносто восемь. Улавливаешь разницу? К тому же я биотик. Отряд, на выход!

Мы взвели курки и двинулись в сторону раскопок.

Доступно только для пользователей

Отправив в мир иной несколько десятков синтетиков, мы подошли к месту раскопок. Естественно, протеанского маяка там уже не было.

– Не понимаю... Раскопки проводились здесь. Тут был и маяк. Наверное, его перенесли в другое место, – Эш недоуменно развела руками.

– Кто? Наши или геты?

– Надо пройти к лагерю ученых. Возможно, там мы найдем ответ...

Однако вместо ответов мы для начала нашли туеву хучу хасков. Основательно притомившись, занялись осмотром лагеря. В одном из домиков обнаружили трясущихся от страха выживших ученых. Они и объяснили нам, что маяк перевезли в космопорт для дальнейшей транспортировки на наш корабль. Космопорт... Там же Найлус... Именно сейчас...

– За мной, живо, – я обернулась и со всей возможной скоростью двинулась в сторону космопорта.

– Откуда ты знаешь, куда надо идти, – три пары глаз с подозрением уставились на меня.

– Знаю и все тут. Пошли.

Переглянувшись, Эш, Рич и Кэй побежали за мной.

Возле космопорта нас поджидали отстреливающиеся от гетов колонисты. Разобравшись с синтетиками, я завела ля–ля с людьми. После недолгих уговоров, они признались, что промышляли контрабандой и предложили мне взятку в виде очень милого красного пистолетика. Пистолетик мне понравился, причем и дизайном, и убойной силой, поэтому я пообещала никому ничего не рассказывать. Может, меня кто–нибудь и осудит, дескать, контрабанда – преступление, но тут уж как посмотреть. В конце концов, я не зверь – людям действительно нужно было заработать немного денег, да и пистолетик мне понравился. К тому же он так подходил по цвету к красным полосочкам на броне...

Кайден тут же попытался выклянчить его у меня, аргументируя это тем, что я, в основном, со штурмовой винтовкой хожу, а вот ему как раз «Стингер» очень, ну очень пригодится. Получив подробное нецензурное описание дальнейшего маршрута, Кэй отстал, но на пистолетик смотрел так же жадно, фетишист несчастный. Вернусь на «Нормандию» – спрячу так, чтоб хрен кто нашел.

Тем временем мы приблизились к ящикам, из–за которых раздался тихий стон. Взведя на всякий случай курки, мы обогнули их и увидели лежащего ничком Найлуса. Он был еще жив. Аленко тут же достал аптечку и принялся за обработку раненого турианца.

– Насколько все плохо? – блин, ну почему он меня не послушал? Или все–таки послушал, раз жив?

– В целом, ничего серьезного, но стреляли разрывными и почти в упор.

– И со спины... как ты и сказала... – Найлус открыл глаза.

– Не шевелись, сейчас мы тебя подлечим, и все будет в лучшем виде.

– Шепард... маяк... Сарен говорил о нем... и о тебе.

– То есть как это - обо мне?

– Я прошел с северной стороны колонии, отстреливая гетов и хасков. Приблизился к космопорту, а там меня уже ждал Сарен. Шепард... Он же курировал меня при подготовке на СПЕКТРа. Я доверял ему больше, чем самому себе.

– Все меняется, привыкай.

– К такому не привыкнуть. Слушай дальше. Я спросил его, зачем он здесь. Сарен сказал, что его прислал Совет, чтобы помочь. А потом он спросил о корабле, на котором мы прилетели. Также прозвучал вопрос, не было ли среди офицерского состава светловолосой голубоглазой девушки, словно бы знавшей о чем–либо. Я... я рассказал ему о тебе, прости. Если бы я только знал...

– Что было дальше?

– Он сказал, что ты – военный преступник, подлежащий ликвидации на месте. И я опять поверил. Какой же я идиот! Потом он зашел мне за спину, и я... я вспомнил твои слова.

– Рин, судя по всему, он дернулся в последний момент, и пуля прошила плечо вместо спины. Это больно, конечно, но не смертельно в большинстве случаев.

– Почему же Сарен не добил его?

– Скорее всего, он настолько торопился, что даже ничего и не заметил. Поэтому и оставил живого свидетеля, – впервые за последние два часа Кэй высказал здравую мысль.

– Шепард, нам надо идти, – Найлус попробовал подняться и с тихим стоном снова опустился на пол. – Черт, все кружится.

– Кровопотеря достаточно большая, что ж ты хотел. Так, нам надо двигаться дальше. Дженкинс, останешься с Найлусом на всякий случай.

– Шепард, не надо, у тебя каждый боец на счету. Я и сам как–нибудь справлюсь.

– У меня еще каждый друг на счету. А ты с простреленным плечом за себя постоять не сможешь. Гетов мы вроде как поубивали, но мало ли что. Поэтому Рич останется здесь, а я с Кэем и Эшли отправлюсь на другую сторону космопорта. Это приказ, турианец.

– Спасибо... Рин, – это был первый раз, когда Найлус назвал меня по имени.

– Не за что. С тебя пиво потом. Эш, Кэй, за мной! Кстати, кто–нибудь помнит, как отключать бомбы?

***

Десять минут спустя...

– Ну, про бомбы–то ты откуда узнала? – сидящая на карачках Эшли, матерясь, обезвреживала уже третий заряд.

– Может быть когда–нибудь расскажу. А сейчас не отвлекайся. Там еще одна бомба за той колонной.

Обезвредив все бомбы и казнив нескольких гетов, мы приблизились к маяку.

– Ни в коем случае не приближайтесь к маяку, – я хотела оставить его целым.

– «Нормандия», это Шепард. Мы с маяком в космопорте. Высылаю координаты, – в это время за моей спиной послышался легкий треск. Я обернулась...

Маяк сиял всеми цветами. Вокруг него было сильное свечение. Мы попятились назад. Остальное произошло слишком быстро...

Кайдена потянуло к маяку вырвавшимся разноцветным лучом. Я, непонятно с какого бодуна, уцепилась в Аленко и потащила на себя. Резко дернув, отбросила его в сторону. Все бы хорошо, но тут к маяку потянуло уже меня. Я заверещала не своим голосом. Знание того, что все так и должно быть, не очень поднимало мое настроение. Потом, решив, что все равно мне не выбраться, я решила расслабиться и получать удовольствие. Краем глаза успела заметить, как Эшли – единственный здравомыслящий человек в нашем отряде – вцепилась из последних сил в Кайдена, мешая тому броситься мне на выручку и умереть красиво. Потом голову пронзила адская боль. Перед глазами замелькали какие–то картинки разрушений, жестоких убийств в стиле "Хроники происшествий" а потом...

Потом все вдруг закончилось. Я видела себя и ребят откуда–то сверху. Вот Кайден перевернул меня на спину и что-то кричит. Но что, я не слышу. Эшли положила руку лейтенанту на плечо и что–то успокаивающе ему объясняет. Но что? Я опять не слышу. Вот в небе над космопортом появляется «Нормандия», и дальше... дальше меня поволокло куда–то.

Я стояла среди странного тумана. Кто–то из–за спины позвал меня по имени. Я резко обернулась. В том же тумане напротив меня стояла...

Доступно только для пользователей

Алика... Она не выросла со времени нашей последней встречи. На ней был все тот же джинсовый костюм, в руках сумка. Золотые глаза, не мигая, смотрели на меня.

– Я... умерла, да? – спросила я.

– Нет, но такой вариант развития событий тоже возможен.

– А вообще, что это за дурацкая идея – забросить меня в мир компьютерной игры? Спасибо, что хоть не в «Fear» и не в «Dragon Age»! Там бы я точно не выжила.

– Просто так было нужно. Ты знаешь хотя бы приблизительно события этого мира и, возможно, сможешь на них повлиять. Я не могу тебе всего рассказать. Просто не имею права. Но также я теперь не имею права удерживать тебя в этом мире силой. Ты можешь вернуться в свой две тысячи двенадцатый год, где тебе и место.

– А что же будет с этим миром, ведь его спас капитан Шепард? Причем спас ценой собственной жизни.

– Вероятность возможного конца истории ты уже изменила, ведь, влияя на одно событие, ты повлияла на многие, которые последуют за ним. Но в своих мыслях ты права – этот мир обречен на гибель, которую несут всей разумной жизни те, кого вы называете Жнецами.

– Я... я не допущу этого. Я останусь. Может, у меня ничего и не получится, но если без меня не получится уж точно... – я окончательно запуталась в собственных словах и чувствах.

– С вероятностью девяносто восемь процентов тебе это будет стоить жизни.

– Алика, если отступлюсь сейчас, я ведь уничтожу такой мир своими собственными руками. Я не безгрешна, конечно, но самые большие мои проступки – непослушание родокам и преподам, иногда неумеренное пьянство, воровство яблок с чужих огородов и всяких мелочей типа жвачки и сухариков из супермаркета – не идут ни в какое сравнение с уничтожением целого мира. Поэтому я вернусь и буду сражаться с гетами и Сареном, Коллекционерами и хасками различных рас, ну и, конечно же, со Жнецами. Я не знаю, кто ты такая. Могу лишь предположить, что ты одна из тех, кого называют богами или демиургами. Но... верни меня в этот мир. Наши, наверное, там с ума сходят над моим бездыханным телом...

– Назад дороги не будет.

– Для меня ее не стало в тот день, когда Андерсон дал мне жетон с именем Айрин Шепард. Все. Точка.

– Тогда возвращайся...

Снова все залил приятный золотистый свет. Снова тишина. Нет, не тишина. Чей то горький–горький плач, нечеловеческие истеричные вопли «ну, дыши, давай!». А потом... не помню.

– Рин, просыпаться пора, – я с удивлением уставилась на потолок родной квартиры.

– Ой ба, не буди, плиз. Мы вчера с Дэном так охуительно отметили сдачу моей сессии, что я ничего не помню. Да еще и приснилась такая херня… Ты не поверишь. Короче, завязываю с играми на ночь... – тут я осеклась, поймав себя на мысли о том, что вместо беленого потолка вижу металлопластиковый потолок медицинского отсека «Нормандии», а вместо бабушки – физию вконец охреневшей от моей тирады Чаквас.

– Ой док, простите… Сон страшный приснился.

– А, это… понятно, – от волнения док даже начала заикаться. – Заставила же ты нас всех поволноваться, Шепард. Как самочувствие?

– Как утром пятнадцатого января. Долго я была в отключке?

– Ты хотела сказать, в состоянии клинической смерти? Довольно долго, примерно полчаса. А потом еще и проспала часов пятнадцать.

– Клиническая смерть? Да, теперь понятно, почему мне так фигово, – я начала вставать с койки. – Ладно, док, спасибки вам. Я пошла.

– Куда, дура, лежать! – поздняк метаться.

Я уже встала и, поправив комбинезон, по пути ужаснувшись виду собственной нечесаной башки в зеркале, уверенным шагом, почти бегом (ведь дай волю Чаквас, так она меня в лазарете пропишет на месяц) двинулась в сторону выхода из «медсанчасти». В дверях я столкнулась с Андерсоном.

– Как там ваша пациентка, док? Ага... вижу.

– Капитан Андерсон, ну хоть вы ей скажите, – почти плача протянула Чаквас. – Ведь только очнулась и уже убегает, а нам даже неизвестно, насколько сильно повлиял маяк на ее физическое, психическое и умственное состояние!

– Все со мной в порядке, а вы тут меня до смерти залечите! Я вообще врачей с детства боюсь, особенно стоматологов, – я быстро спряталась за спину Андерсона. – Кстати, капитан, что с Найлусом и Ричем? И с маяком? А с Эш и Кэем?

– Насчет Уильямс... Я приписал ее к вашему отряду на «Нормандии». С остальными все в порядке. Найлус сбежал из лазарета несколькими часами ранее. Маяк уничтожен. Ты видела перед взрывом что–то?

– Видела. Убийства, разрушения. Это предостережение нам о будущей угрозе.

– Твое поведение на Иден Прайм. Барьер для Дженкинса. Предупреждение для Найлуса. Откуда ты знаешь?

Я покосилась в сторону Чаквас. Она все поняла и вышла, оставив нас с капитаном вдвоем.

– Игра, по которой я знаю ваш мир и вас. Помните, я вам говорила? В ней шла речь именно об этих событиях.

– Понятно. Так понимаю, в игре...

– Да. Дженкинса застрелил дрон гетов, а Найлуса – Сарен. Я рада, что в реальности мне удалось это исправить. Только уничтожение протеанского артефакта мне предотвратить не удалось, простите.

– Тебе не за что извиняться. Скоро мы будем на Цитадели. Нужно отчитаться перед Советом и предупредить их о действиях Сарена. Пока можете быть свободны, капитан. И... с возвращением из царства Аида.

Я козырнула и вышла из лазарета.