"Все каждый раз приходит слишком рано
Сойти с ума...
И сил нет встать. Но если я не встану,
Придет Зима.
И нечего с отрывками носится -
Пора бы спеть.
Хоть песня, как покой, нам только снится
Но хоть согреть!..
Хоть лежа встать! Зимой навалом песен,
Но все не те...
И мир опять становится им тесен.
Встать в темноте?
Наверно, это тоже слишком рано.
Мы не в Раю.
Найдите мне хоть ноту для тарана!
И я встаю."

Гермиона проснулась в холодном поту, тяжело дыша. Сжав руками ноющую голову она попыталась вспомнить свой сон, но отрывочные фрагменты не складывались в единое целое: кровь, чье-то черное крыло, серые глаза... И голос полный ледяной ненависти, вновь и вновь повторяющий речитативом "Грэйнджер, Грэйнджер, Грэйнджер..."
Она резко встала и подошла к огромному французскому окну. На улице танцевали с холодным зимним ветром снежинки, кружилась белая мгла... Несмотря на общий, казалось бы, танец каждая снежинка мнилось ей странно одинокой, отдаленной от остальных, не понявших ее. Гермиона невольно улыбнулась. Нет, она не останется одна. Она не будет тосковать холодными ночами по чьим-то губам. Не будет больше одинока. Ведь есть Виктор. Надежный и безопасный Виктор.
Внезапно ей послышалось что-то, что она поначалу приняла за галлюцинацию – уж слишком это что-то сочеталось с ее настроением. Это было похоже на музыку как если бы ее играли снежинки. Гермиона усмехнулась такому странному сравнению; наверняка она просто еще не до конца проснулась. Но непонятный звук все усиливался, казалось, стало светлее, будто каждая льдинка излучала свой собственный свет.
Снежинки завертелись в новом, независимом от ветра танце, все быстрее и быстрее, словно искусный скульптор они лепили чей-то сияющий силуэт, приковывая к себе завороженный взгляд Гермионы.
Синие глаза его были оттенка грозового неба, волосы – белые, словно яблоневый цвет весной, кожа тонка и бледна как у ребенка. За его спиной от порывов ветра развевался белый плащ из совиных перьев. Странно тонкий для мужчины стан был обтянут красной кольчугой из неизвестного металла. Крепкая рука сжимала обтянутую старой порезанной кожей рукоять длинного меча... Весь он казался ожившими стихами:

"Догорает огонь в очаге, и над тихой заставой
Расплетает туманные пряди багряный рассвет,
И ложатся к озябшей земле пожелтевшие травы,
У подножия башен безмолвно смотрящих нам вслед.

Беспокоится конь под седлом, и мерцает тревожно
Алым светом кольчуга, но странно спокойна рука.
И у пояса спит в потемневших от времени ножнах
Серебристое пламя послушного воле клинка..."

Он поднял голову и взглянул в ее глаза. Что-то больно кольнуло ее в сердце когда она увидела эту пронзительно старую синеву на юношеском лице. Он улыбнулся грустно, понимающе. Шагнул к ней прямо сквозь стекло, словно бы и не заметив его.
- А где же крылья?- глупо спросила она и тут же пожалела об этом, увидев как непонятная ей мука искривила на миг его губы. Впрочем, он тут же овладел собой и снова улыбнулся.
- Я ведь земной ангел,- словно легкое дуновение слетело с его губ.- Я соприкасаюсь со Злом. Убиваю. У меня нет права на крылья.
- Как тебя зовут?- Как ни странно она совсем не чувствовала страха.
- Зовут?- невесело усмехнулся он.- Почему все это спрашивают? Зовут меня Ангел смерти. Но мое имя Микаэль.
- Микаэль...- медленно, раскладывая на отдельные звуки произнесла она.- Красиво. Я буду звать тебя Микаэль.
На его лице промелькнуло нечто вроде радостного удивления, но тут же исчезло. Гермиона почувствовала нарастающую жалость к этому странному ангелу с неизбывной черной тоской в глазах. Повинуясь неясному порыву она вдруг протянула руку и легко коснулась его лица.
- Зачем ты здесь?- прошептали ее губы.
- Чтобы отдать тебе мой дар.- был бесстрастный ответ.
Гермиона отшатнулась и неверяще посмотрела на него.
- К-какой дар?- дрожащим голосом спросила она.
- Дар убивать Зло.
Она даже не могла ничего сказать. Микаэль взял ее за руки, усадил на кровать, сел рядом.
- Послушай меня, Гермиона Грэйнджер. Между нами и Темными удерживается хрупкое равновесие. Если одна из сил совершит какой-то крупный акт в пользу своей стороны – баланс нарушается и этим дается право второй стороне совершить равное по силе деяние. Как ты думаешь, почему в мире случается так мало чудес, что большинство людей в них даже не верят? Только потому что если какой-нибудь Светлый совершит чудо, любой Темный имеет законное право принести в жертву, скажем, младенца. На Темных действуют те же правила. Но в этот раз... они что-то задумали. Демон смерти Аваддон был послан на Землю, чтобы отдать свою силу человеку. И он это сделал. Теперь этот человек может безнаказанно сеять Зло, потому что нет здесь равного ему по силе. Пока нет.
Гермиона поняла куда он клонит.
- Я должна его остановить?- спросила она.
Ангел мысленно помолился, чтобы Небеса простили ему эту ложь.
- Да. Ты сможешь, Гермиона. Ты будешь сильнее его, потому что ты Свет, а он всего лишь Тьма.
Что-то неправильное послышалось в этом ей, но она не стала спорить - ведь это же ангел, он не станет лгать.
- Я не думаю, что у меня есть выбор.- промолвила она.
- Увы, он у тебя есть.- грустно улыбнулся Микаэль.- Мы же Светлые. Мы не можем принуждать.
- Но на самом деле его у меня нет. Если откажусь, то не смогу жить с угрызениями совести.
- Это твое решение и твой выбор.
- Кто он? Кто этот человек?- Почему-то ей хотелось это знать.
Ангел вздохнул.
- Его имя Драко Люциус Малфой.
Казалось, она услышала ответ еще до того, как он был произнесен. Она чувствовала это, его имя стучало в ее пульсе когда она спала, когда слышала беспрестанно повторяющиеся слова "Грэйнджер, Грэйнджер, Грэйнджер..." Драко Малфой. Увернувшийся от расправы Пожиратель Смерти. Драко Малфой...
Когда она подняла голову Микаэль увидел в ее глазах то, чего там раньше не было или надежно скрывалось: ненависть. Невыносимую, жаждущую ненависть. Он прикрыл лицо рукой, не желая смотреть – эта ненависть будто жгла его каленым железом. Ничего подобного он никогда не видел – а никогда в его понятии ассоциировалось с вечностью.
- Я согласна.- сказала она бесстрастным голосом, который не обманул его. Конечно он понимал, что она согласилась не ради спасения мира, но мотивы были не важны: главное создать противодействующую силу.
- Ты уверена?
- Да. Я не передумаю.
- Хорошо.
Меч в его руке исчез, оставив легкое золотое облачко. Он приложил ладонь сначала к сердцу, потом ко лбу, подул на нее. Из его рта выплыло что-то сверкающее, непонятное, смотря на это хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Это нечто выплыло ему на ладонь, соединилось с уже бывшим там чем-то золотистым и вместе они затвердели и образовали прозрачный переливающийся кристалл. Микаэль протянул его Гермионе.
- Сожми это в ладонях и прислони к сердцу.- велел он. Она поступила так, как он сказал. Кристалл в ее ладонях вдруг вспыхнул, заблистал и медленно растворился. Гермиону окутало неземное сияние. Она подняла руки и посмотрела на них. Меж ее пальцев пересыпались снежинки...
Она улыбнулась. Взглянула на Микаэля. И заметила, что вместо совиного плаща за его спиной величественно покачиваются белоснежные крылья. Он проследил направление ее взгляда и усмехнулся.
- Я временно потерял свою силу. Через какое-то время она конечно восстановится, но пока я не убийца, а просто ангел. На это время мне вернули крылья.
Она кивнула в знак того, что поняла. Он улыбнулся напоследок и шагнул обратно на холодную улицу. Миг – и нет его. Только медленно опадают закружившиеся было снежинки.
- Ангелы не прощаются...- пробормотала она. Улыбнулась. И стала одеваться.
С цветка, к которому она нечаянно прикоснулась минутой назад свисали сосульки. Он качнулся и разбился на мелкие льдинки.
В зеркале сзади нее мелькнуло и тут же пропало ухмыляющееся лицо с красной полосой на шее, явно оставленной веревочной петлей.