"Одинокие странно-стеклянные дни
Так привычны на вкус
словно горький миндаль,
Зажимая в ладони три тысячи ватт
Мое сердце на свет
будто алый янтарь.

Серым столбиком пепла осыпался вздох,
расплескав обреченность
в углах тишины.
Путеводная вена в запястье дрожит,
говоря о предчувствии
вечной войны.

Изумрудной беспечностью ядерных трав
прорастают забытые
нами следы,
Завиваясь в зрачках от звеневшей струной
и простой безмятежностью
талой воды."

Кроваво-алый Алголь зловеще мигал на черном небе. Воздух был пронзительно чистым, морозным. За прошедшую ночь снег заботливо укрыл промерзлую землю непорочно-белым одеялом, а первые прохожие еще не успели испортить его совершенство. Малфою почти до боли хотелось нарушить эту девственную неприкосновенность, но он держал себя в руках. Злая сила бурлила в каждой клеточке его тела, жгла его изнутри. Между пальцами потрескивали черные молнии, за плечами как живой извивался темный плащ, вся его фигура как бы выросла, стала мощнее. Лишь глаза остались прежними – все тот же серебряный холод, разве что серебро потемнело немного, постарело словно бы.
Ночная тьма медленно отступала, сдавая свои позиции подползающему утреннему туману, но небо все еще оставалось темным, грозным, хотя и уже отливало багрово-розовым на востоке. Город еще спал.
Малфой стоял на окраине магического Лондона. Здесь обычно селились обедневшие древние магические семьи аристократов, которых даже чистейшая кровь не спасла от разорения. И именно здесь, в старом обветшалом особняке на улице Годрика Безумного жил профессор Зельеварения Северус Альберт Снегг.
В Хогвартсе он уже не преподавал, "ушел на покой", как пишут в благодарственных, но по мнению Драко больше подходила формулировка "трусливо сбежал". Тогда, шесть лет назад, во время финальной битвы Снегг вдруг сделал выбор в пользу Поттера и его дружков и присоединился к ним, хотя до последнего момента лицемерно уверял Темного Лорда в своей верности. Подлое предательство – вот, что это было. А предатели должны быть наказаны. Даже если прошли годы после их измены.
Массивная дубовая дверь с железным кольцом вместо звонка оказалась замкнута семью сложнейшими заклятьями. Малфой усмехнулся. "Наш бывший декан трусит как презренная собака", подумал он довольно, "И не зря. Клянусь, не зря!" Легкий взмах руки – и дверь снесло черным вихрем, Драко даже не заметил подействовало ли хоть какое-то из заклинаний. Скорее всего нет.
Дом профессора был уставлен тяжелой викторианской мебелью, в каждом укромном уголке валялись колбы, какие-то сосуды, травы, порошки... О домовых эльфах тут явно и не слышали. Малфой ступал осторожно, стараясь ни на что не наступить, хотя и понимал, что хозяин уже наверняка проснулся от шума выбиваемой двери. И действительно, не прошло и двух минут, как на верху лестницы, ведущей на второй этаж, возник Снегг собственной персоной в ночном колпаке и с палочкой наготове.
- Драко Малфой!
Голос Северуса слегка подрагивал, но взгляд его был тверд и непреклонен. Малфой был доволен. Почетнее победить сильного врага, чем презренного труса.
- Что вы делаете в моем доме?
- Восстанавливаю справедливость, профессор.
Драко приблизился к лестнице.
- Справедливость? Вы? Странно слышать это из ваших уст, мистер Малфой,- усмехнулся Снегг.
- Что бы вы не думали, профессор, но предателей ненавидят все; и так называемые "злые" тоже.
- Вам не уйти безнаказанным, Малфой.
- Вы так считаете?
Палочка? Зачем, скажите на милость? Экспеллиармус? Глупости. Зелья? Шутить изволите, господа читатели.
Он просто посмотрел. И такая бездонная тьма была в этих глазах, что палочка сама собой выпала из руки Снегга. Его ноги бессильно подломились и он рухнул на колени, закрыв лицо руками. Малфой медленно поднялся по лестнице и остановился рядом с ним.
- О чем вы думаете, профессор?
Изо рта Снегга вырывалось лишь глухое, утробное мычание. Не замечая ничего вокруг он раскачивался, сжав руками голову.
- Вы сожалеете о том, что сотворили?
"Больно... Небеса милосердные, как больно! Что же я наделал..."
- Вспоминайте, профессор...- Голос Драко сделался вкрадчивым, похожим на шипение змеи.- Вспоминайте вашу измену... Сколько горя вы причинили...
"Да, да, он прав... Как я посмел предать моего Лорда? Столько Пожирателей погибло по моей вине..."
- Из-за вас, из-за вас и грязнокровки Грэйнджер я не стал наследником Темного Лорда!
"И в этом он прав... Я виноват! Я ужасно, страшно виноват!"
- Лишь одно может искупить вашу вину, профессор.
"Кровь."
Молниеносным движением Северус Снегг выхватил из-за пояса Драко кинжал и воткнул его себе в живот. Только после этого глаза его на миг расширились в страшном понимании того, что он только что сотворил, он схватился обеими руками за нож, пытаясь его вытащить, но было поздно. С глухим стуком тело профессора Зельеварения повалилось на пол.
Для Малфоя все это оказалось сюрпризом. Он произносил свою речь для того, чтобы Снегг понял за что его убивают, но был вовсе не готов, что теперь его слова имеют такую силу – заставить человека самого, по собственной воле, не под "Империо", а по собственной воле сделать все, что угодно. Даже убить самого себя. Это не примитивные черные молнии. Это совершенно новая сторона данной ему силы.
Воздух завибрировал. Миг – и над телом Северуса Снегга пролетел громадный черный ворон и с трудом протиснулся в узкое окно.
"Сегодня хорошая ночь для охоты", пронеслось в голове у Драко и его клюв хищно приоткрылся.

***

Остаток ночи Гермиона бродила по городу, осваивая свою новую силу. Замораживала воздух так, что на ладони ей бухались глыбы льда. Начинала и останавливала снегопад. Повинуясь взмаху ее руки сгущались тучи и обрушивались страшным ливнем на истерзанную землю. Впрочем, она тут же их разгоняла и дождь прекращался сам собой. Куда бы она не пошла за ней всюду следовал шлейф из танцующих снежинок, она могла заворачиваться в них как в теплый, как ни странно, плащ.
Размышляя, она поняла, что может сделать и кое-что еще.
Снежинки за считанные секунды перенесли ее к дому Джинни Уизли. Нимало не смущаясь весьма неподходящим для визитов часом она бесцеремонно позвонила в дверь. Прождав какое-то время и убедившись, что открывать дверь ей никто в ближайшем будущем не собирается, Гермиона просто запустила из пальца в замочную скважину снежинку. Дверь с тихим скрипом отворилась.
Спальня Джинни была выкрашена в веселый оранжевый цвет. На стенах красовались самодельные аппликации в виде белых цветов. Сама Джинни спала на льняных простынях, укрывшись чуть ли не с головой желтым одеялом.
- Джинни,- тронула ее за плечо Гермиона.- Джинни, проснись.
- А? Что?- зевнула та, с трудом разлепляя глаза.
- Это я, Гермиона. Вставай, мне надо с тобой поговорить.
- В четыре часа ночи?!- возмутилась Джинни, взглянув на часы.- А до утра ты не могла подождать?
- Нет. Послушай, я не могу тебе ничего рассказать и объяснить, но ты должна мне верить.
Джинни внимательно посмотрела на подругу. Что-то в ней неуловимо изменилось, хотя девушка не могла понять что, но она была другая. И это пугало.
- Х-хорошо... Я ничего не буду спрашивать... Говори.
Гермиона села рядом с Джинни на кровать и взяла ее руки в свои.
- Джинни... Я знаю, что это трудно. Это очень тяжело! Но ты должна попытаться.
- О чем ты?
- Ты должна его простить. И заставить его простить самого себя.
Джинни молчала не глядя на нее.
- Джинни... Пожалуйста, пойми его. Он не хотел, не собирался говорить тебе тогда всех этих ужасных вещей, обвинять тебя, вовсе нет! Он просто был не в себе из-за... Рона. Прошу тебя, ты должна его простить!
Джинни наконец подняла голову и посмотрела на нее. И утонула в этих глазах. В них был свет, тот самый первый свет, которым солнце озаряет землю, поднимаясь из-за горизонта, тот свет, ради отблеска которого они все готовы были пожертвовать собой шесть лет назад. Этот свет мелькал в глазах Дамблдора, когда толпа Пожирателей Смерти забивала его насмерть, этот свет померк в глазах Гарри, когда он понял, что Рон больше не дышит и этот же свет горел теперь в глазах Гермионы, горел ярко, сильно, так, будто никогда не погаснет.
И внезапно она осознала, что все ее обиды – пустой звук. И гораздо важнее вернуть этот свет в глаза Гарри, заставить его понять, что он нужен ей и всему миру, ибо Зло все еще здесь, рядом, и каждая искорка этого света отчаянно нужна для победы.
И взгляд ее изменился, стал твердым, решительным, и зажглась в нем искра того же света. Только она об этом не знала. Но зато это видела Гермиона. И знала, что это ее заслуга.
Они улыбнулись друг другу. И каждая знала, что должна делать. Не было произнесено ни слова, но они были и не нужны. Гермиона только обняла Джинни на прощание и исчезла в снежном вихре. Джинни постояла немного и стала собираться.
А за окном расцветало солнце.

Интерлюдия II

"Игре халаты - и греха латы."

Четыре цвета: черный, белый, алый, серый. Четыре цвета – четыре основы мироздания. Черный – цвет ночных теней, белый – цвет майских птиц, алый – цвет чужих губ и серый – цвет пустых зеркал. Зло, Добро, То, что соединяет и То, что разъединяет. Между ними – равновесие. И оно никогда не должно быть нарушено.
Но пора бы вам забеспокоится, волшебники. Ибо баланса больше нет. И Повешенный развязал свою веревку.

***

Спешившись с кондора, Безымянная первым делом увидела пререкающихся Темного и Светлую и сразу направилась прямиком к ним. Те, не замечая ничего вокруг продолжали самозабвенно ругаться. "Ишь ты, и не надоедает им за миллионы лет...", привычно удивилась Безымянная.
- Вы бы еще подрались,- проскрипела она, подходя к ним.- Вот было бы зрелище...
- В прошлый раз так и произошло,- услужливо подсказал чей-то насмешливый голос из окружавшей их тьмы.- Вот весело было, доложу я вам... Вся Вселенная собралась поглазеть...
- А не заткнуться ли тебе, Локи?- вежливо обратился к голосу Темный, сделав шаг в его сторону.
- А как же свобода голоса?- обиделся неизвестный насмешник.- Я имею право выражать свое мнение, как гласит Небесный Кодекс, том 123, параграф 490927364, пункт...
- Замолчите оба!- разозлилась Безымянная.- У нас серьезные проблемы! Между прочим, из-за вас, идиотов!
- В чем дело, Мудрейшая?- мягким голосом обратилась к ней Светлая.- Что-то случилось?
- Что-то случилось? Что-то случилось?! ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ?!! Разумеется, случилось, иначе бы я здесь не стояла! Скажи мне, Светлая, скажи мне, прошу тебя, что ты еще не послала ангела на Землю!
Светлая тревожно на нее посмотрела.
- Микаэль уже отдал свою силу человеческой женщине. Она назначена моим наместником.
- И будет бороться с моим.- закончил Темный.
Безымянная схватилась за голову и стала раскачиваться.
- Что вы натворили... Что же вы натворили...
- Безымянная, мы не понимаем,- сказал Темный, переглянувшись со Светлой.- Такое происходит не в первый раз. Далеко не в первый раз наши наместники будут биться на Земле!
- Но вы никогда не делали их такими сильными!- закричала старая женщина.- Ангел смерти и Демон смерти! Такое и в страшном сне не привидится!
Она приблизилась к Темному и Светлой и вцепилась в их руки.
- Надеюсь, вы помните кто заключен в Хаосе еще с Начала Времен?- прошипела она, вглядываясь в их сразу же окаменевшие лица. Оба молча кивнули. В их глазах сквозил отблеск страха.- Они целую вечность ждали вашей ошибки. Ждали нарушения равновесия. И дождались наконец... Когда Аваддон передал свою силу человеку – весы резко накренились в сторону Черного цвета – Зла. И образовалась лазейка.
Безымянная внимательно посмотрела в их расширившиеся глаза.
- Да.- ответила она на их немой вопрос.- Висельник развязал свою петлю и покинул Хаос. Серый цвет движется в мир.
- Не может быть..- слетело с помертвевших губ Светлой. Не сознавая своих действий она отчаянно схватилась за руку Темного, словно за последний островок реальности.
- Безымянная...- осторожно подал голос по-прежнему невидимый Локи.- Но теперь баланс должен восстановиться – ведь наместников уже двое, весы выровнялись.
- Ты не знаешь о чем говоришь, мальчишка!- презрительно сказала Безымянная.- Баланс уже не может выровняться, ибо Серые на свободе! Равносильны теперь только Светлые и Темные, белое и черное. Но это еще не самое худшее. Я надеялась, что ты, Светлая, еще не успела назначить наместника: тогда бы Темный просто лишил бы силы своего и мы смогли бы сами спуститься в мир и схватиться с Серыми. Но ты успела. И пока живут наместники, ни Светлые, ни Темные не могут ступить на Землю. Разумеется, Серые этого и добивались. Серый цвет есть сочетание Белого и Черного и поэтому только объединившиеся Свет и Тьма смогут одолеть его. Вы, вы с вашим опытом и знанием дрг друга смогли бы преодолеть ненависть и заключить временный союз. Но не слабые человеческие наместники.
- Мы все равно должны попытаться убедить их.- потерянно сказал Темный.- Нам не остается ничего другого.
- Все пропало...- как заклинание повторяла Светлая.- Все пропало...
- Возьми себя в руки!- прикрикнула на нее Безымянная.- Мы будем бороться до последнего.
- Мы должны послать кого-то, кто сможет уговорить их.- Голос Темного стал твердым и решительным.- Ни я, ни Светлая, ни наши подданые не можем спуститься. Кто тогда?
- Мне путь на Землю давно заказан,- криво усмехнулась Безымянная. Она на минуту задумалась и лукаво взглянула в сторону извивающейся, почти живой темноты.
- Что?- испуганно, но в то же время дерзко донеслось оттуда.- Я не пойду!
- А давайте пошлем к ним Локи,- ухмыльнулась Безымянная.- Он у нас такой хитрый, может что и получится...
- Хорошо придумала, Безымянная,- злорадно кивнул Темный. Светлая по-прежнему оставалось безучастной к происходящему и только шептала что-то, сжав руками голову.
Локи впервые выскочил из тьмы и затравленно посмотрел на них.
- Вы что? Сдурели?- закричал он.- Меня и мои выходки на Земле еще помнят, я там и шагу не успею ступить!
- Выкрутишься.- был суровый ответ.- Другого выхода нет, Насмешник.
- Вы мне еще за это поплатитесь...- прошипел тот и недолго думая просто прыгнул вниз. Только пятки мелькнули.
- Эффектно.- прокомментировал Темный.- Я бы так не смог.
Безымянная кинула на него неодобрительный взгляд и хмыкнула.
- Что?-возмутился тот.- Надо с юмором смотреть на жизнь. Особенно если жизнь это вечность и ничего смешного в ней нет.
- Мудро,- согласилась гадалка.
На окраине Вселенной хохотал Хаос.