"До одиночества греха
два шага лживой простоты.
Скользишь, рука твоя легка,
Несет тяжелые плоды.

Согрета пламенем волос,
Как вспышка солнца на ветру,
Ты каплей горько-жгучих слез
Дань отдала добру и злу.

А изумрудно-медный змей
С глазами, полными любви
Перетекает меж ветвей
И шепчет: Бога не гневи!

Померкнет свет, прервется вздох,
Мы потеряем звездам счет,
когда пылающим мечом
Нам ангел души рассечет."

Ему было холодно. Холодно, несмотря на то, что все камины в доме яростно пылали и воздух дрожал от тепла. Ему было холодно в любое время года. Ему было холодно уже шесть лет.
Словно в насмешку его именовали Мальчиком-Который-Выжил. А как же другие мальчики? Которые-Не-Выжили?
Холодно. Интересно, если сунуть руку в огонь холод все равно останется?
Раньше мир делился только на черное и белое. Черное – Волан-де-Морт, Пожиратели Смерти, де-менторы. Белое – Альбус Дамблдор, Сириус, они трое. А шесть лет назад что-то надломилось. Что-то сломалось в такой простой и понятной схеме. Погиб Рон. Погиб из-за него. И что же это? Черное? Белое? Кем он должен себя теперь считать?!
И тогда появилось из ниоткуда серое. И поползло, заполонило все, и глаза, некогда зеленые, словно молодая трава, стали цвета асфальта.
Огонь горит. Горит, но не греет.
И холодно.
Но разве существует тепло?

Дверной звонок по-старчески задребезжал, возвещая об очередном нарушителе покоя знаменитого Гарри Поттера. Решив, что это очередной репортер из тех, кто неустанно осаждали его дом на протяжении всех этих лет, он проигнорировал звонок. Но видимо, журналист попался настойчивый, так как не замедлила последовать еще одна трель. И еще. Наконец Гарри это надоело и он пошел открывать с твердым намерением послать всех, кто будет за дверью далеко и надолго. Но как только он увидел кто стоит на пороге все мысли выветрились из головы и на мгновение он вновь почувствовал себя нескладным мальчиком в сломанных очках и с вечно взлохмаченной шевелюрой. Увы, это ощущение не задержалось надолго; в сердце вернулись лед и серость.
- Джинни.- Его голос был бесстрастно-ледяным.- Что ты здесь делаешь?
- Приехала погостить. Ты что-то имеешь против?
Он едва не задохнулся. Шесть лет он пытался изгнать из головы ее образ, обвиняющий его в смерти брата. Шесть лет пытался заставить себя ничего не чувствовать при этом воспоминании. И вот теперь она стоит здесь, на пороге его дома, еще красивее, чем прежде и дневной свет горит в ее глазах.
Он посторонился, пропуская ее внутрь. Разумеется, через секунду он будет проклинать себя за это, но... какая разница? Он и так уже проклят.
Джинни вошла и огляделась. Дом Сириуса так и остался запущенным, пыльным, будто в нем и не жили все эти годы. Хоть он и был освещен огнем, пылающим в каминах, светло все равно не было, словно под потолком витали сумерки.
- Входи, присаживайся, чувствуй себя как дома,- издевательски сказал он, заметив ее удивленный взгляд. Ее чемодан влетел за ней в дверной проем и деликатно опустился на потертый ковер. Он сопровождался изумленными глазами Гарри.
- Так ты всерьез собираешься у меня гостить?- неверяще спросил он.
Джинни села на жалобно скрипнувший диван и ослепительно улыбнулась.
- У меня отпуск,- сказала она так, как будто это все объясняло.
- Ага...- протянул Гарри.- Значит у тебя отпуск и ты, не зная чем еще заняться, решила навестить сумасшедшего Поттера. Да еще и пожить у него... Я правильно понял?
- Абсолютно!- жизнерадостно объявила она и встала.- Где будет моя комната?
- Между прочим, я еще не соглашался!- обиженно напомнил он, подходя к ней.
- Разве тебя кто-то спрашивает?- искренне удивилась Джинни. Гарри обреченно вздохнул. И повел ее на второй этаж.

"Странно. Мне кажется или действительно стало теплее?"

***

Для Гермионы этот день в Министерстве начался плохо. От беспечно используемой ночью новой и непривычной Силы болела голова. Хотя болела она не столько от этого, сколько от напряженных размышлений. По правде говоря, Гермиона не знала что должна теперь делать. Охотиться за Малфоем? Где ж его найдешь? Где находится поместье Малфоев не знал никто кроме самих Малфоев, оно всегда было надежно скрыто сильнейшими заклятьями от посторонних глаз. А что же тогда делать?
Ее раздумья прервал ворвавшийся в ее кабинет Корнелиус Фадж.
- Сэр...- начала она растерянно вставая.
- Северус Снегг мертв!- упали тяжелые как камни слова.
Ее лицо искривила гримаса ужаса.
- Что... Как? Почему?
- По-видимому самоубийство,- Фадж торопливо сел.- Ох как плохо это истолкует пресса...
- Он... оставил предсмертную записку?- Ее голос дрожал.
- Нет. Но мед-эксперты заявляют, что он сам воткнул себе в живот кинжал.
- Может он действовал под "Империо"?- предположила Гермиона. В ее голове никак не укладовалось, что такой человек как Снегг способен само убиться. Да еще таким образом!
- Да кому это надо?- устало возразил министр.- Все Пожиратели давно мертвы или в Азкабане. К тому же профессор Снегг был очень сильным магом, он наверняка смог бы противиться заклятью Империус. Разберитесь в этом, мисс Грэйнджер.
Он встал и направился к двери.
- Ах да, чуть не забыл. Вот,- Он положил на ее стол черное воронье перо.- Это нашли на его теле. Наша единственная улика.
Фадж вышел. Гермиона даже не заметила этого. Она зачарованно смотрела на перо и никак не могла оторвать взгляд. Невольно она протянула руку и коснулась его.
Ее словно ударило током. Все тело пронзила резкая боль, глаза заволокло тьмой, а мозг заполонило странными незнакомыми образами...
"Лишь одно может искупить вашу вину, профессор."
Серые глаза.
С ножа медленно капает кровь.
Тело валится на пол.
Черный ворон простирает крылья...
И тьма.
Тьма в серебряных глазах.
"Грэйнджер, Грэйнджер, Грэйнджер..."
Очнувшись, Гермиона обнаружила себя лежащей на полу. Она с трудом поднялась, оправила костюм. Ее блуждающий взгляд наткнулся на все так же спокойно лежащее черное перо. Ее всю передернуло и она отвернулась.
Так. Что же это было? Ну конечно же! Перо по-видимому дало ей возможность увидеть что же на самом деле произошло со Снеггом. Она видела как профессор действительно сам воткнул нож себе в живот, но... Серые глаза? Черное перо? И эта фраза... "Лишь одно может искупить вашу вину, профессор." Она слышала ее ясно и отчетливо. И тьма, эта засасывающая тьма в серых глазах...
- Малфой.- сказала она вслух, сама того не сознавая.- Он мстит. Мстит тем, кто предал Волан-де-Морта.
А ведь Снегг был не единственным, кто предал Темного Лорда. А раз так... раз так, то она знает кто будет следующей жертвой.

***

- Господин... Господин, пожалуйста...
- Ты такая мразь, Хвост... И как только ты осмелился предать Темного Лорда?
У ног Драко Малфоя скрючилось грязное существо, бывшее некогда Питером Педдигрю по прозвищу Хвост. По-видимому он был остановлен посередине превращения в крысу: тело было покрыто серой короткой шерстью и в судороге бился длинный толстый хвост, но все остальное оставалось вполне человеческим. Хвост жалобно скулил, обхватив руками и хвостом сапоги Малфоя. На лице Драко застыла брезгливая гримаса.
- Сжальтесь, повелитель...- вырвался писк изо рта Педдигрю.
- Хватит.- резко сказал Малфой.- Пора кончать с этим. Ты заплатишь за то, что стал двойным агентом Дамблдора. Не знаю почему ты это сделал, да это и не имеет значения...
- Они снились мне.- Почему-то из голоса Питера вдруг исчезли жалобно-писклявые нотки, он стал как бы механическим, монотонным.
- О чем ты говоришь, трусливое отродье?- презрительно спросил Драко, стряхивая его руку с сапога.
- Они начали мне сниться. Поттеры. Лили смотрела с укором, а у Джеймса на лице было написано отвращение...
- Поттеры?- ошарашено переспросил Малфой.- Поттеры снились тебе? И из-за этого ты, крыса, предал Темного Лорда?
Хвост мелко задрожал.
- Сначала я терпел... Пытался терпеть. Но потом... Дамблдор подбросил мне Зеркало Еиланеж – и там я увидел Поттеров... Они улыбались мне и звали к себе...
Губы Малфоя искривились в презрительной усмешке.
- Зеркало стало для меня как наркотик,- продолжал Педдигрю,- и Дамблдор этим воспользовался. В обмен на возможность смотреть в Зеркало, я должен был поставлять ему сведения о Темном Лорде и Пожирателях. Я... я не смог отказаться.
- Ничтожество,- с отвращением прошипел Малфой.- Если ты думаешь, что это признание спасет твою серую шкуру, Хвост, ты глубоко заблуждаешься.
Он отошел от Педдигрю и обратил на него свой горящий взор.
- Игра окончена, Хвост. Пора платить по счетам.
Последнее, что Питер Педдигрю слышал перед тем, как погрузиться в сладостную бездну небытия, был женский голос, крикнувший "Нет!"

Пока Малфой поворачивал голову, чтоб посмотреть кто же это крикнул, в него уже летело что-то вроде ледяной сосульки. В последний момент, с немыслимой для простого мага скоростью, он сотворил из тьмы щит. Соприкоснувшись с ним сосулька зашипела и исчезла, но и щит с тихим шелестом растворился.
Малфой наконец повернулся.
И увидел.
- Грэйнджер...- прошипел он и глаза его заблистали тьмой.
- Малфой.- Ее голос так же был полон ненависти, а взгляд светлее солнечного дня.
Снаружи, хоть был и полдень, внезапно потемнело небо.