"Все по местам расставила...
Но жизнь... Все ищу - где она?
Без этого падшего ангела,
Без этого страшного демона...
Я ничего не нарушу,
Небом был послан, вижу.
Если по мою душу,
Значит - куда уж ближе!
Но вот и до высшего гнева
Не дотянуться руками...
Пусть черное - все же небо!
Все же не белый камень.
А между нашими окнами
Вселенная расширяется...
Я остаюсь со строками,
Смысл которых теряется.
Вырванных лет неволя,
Сказки там же, где санки...
Вот вам теория поля:
Падший - но вижу, что ангел...
Перед сонными глазами
Шар серебряный кружится...
Все, что завтра будет с нами,
Может каждый день случиться!
Можно каждый день решиться
На тяжелое изгнание,
Можно рваться и стремиться
В наказание, в наказание!
Можно стать под дождь холодный
И молиться до затмения,
Можно встретить где угодно
Наказание преступления...
В мире - счастье... Только счастье.
Сто-конечный ливень звездный!
Безвозмездное участие...
Нет, не знаю. Нет, не поздно.
Можно ленту из рождении
Завязать на шее туже.
Наказание мгновенья:
Только тучи, только лужи.
Может речкой в землю биться
Солнце полуночной силой...
Шар серебряный кружится...
Нет, не знаю. Но простила."

Глухой монотонный бой тамтамов резал влажный ночной воздух. Где-то вдали зловеще выли шакалы и золотыми перстнями звезд были унизаны клочья мелькавшего сквозь разрывы туч неба. Иногда выглядывал ухмыляющийся диск луны и мнилось, будто даже барабаны тогда били громче. В ночном сумраке Моррагар казался Малфою причудливой игрой теней, плодом одурманенного воображения, а бой тамтамов делал его еще более нереальным.
Наместник Тьмы мерно ступал по грубо обтесанным камням мостовой. Его шаги тысячами голосов отдавались в пустых улицах Моррагара, превращаясь в гораздо более зловещие звуки, доходя почти до крика – и затихая наконец в узких кривых переулках.
Тамтамы, как ему объяснили, созывали весь Народ в Песчаный Круг – главную площадь города. Там проводились все празднества, и на этот раз поводом было их с Грэйнджер счастливое спасение.
К Малфою относились странно с тех пор, как один из целителей заметил татуировку дракона на его предплечье – излишне почтительно, едва не благоговейно, исподтишка взирая на него с восторгом. Он не знал такое ли отношение получала Грэйнджер, но сомневался в этом.
Они не виделись с того самого дня, когда она очнулась. Три присланных ему Народом женщины, с которыми он позабавился и прогнал, сыграли свою роль: припершейся со своей никому не нужной благодарностью грязнокровке стало ясно, что несмотря на это донельзя дурацкое спасение все между ними осталось прежним. Увы, убедить в этом самого себя ему не удалось.
Малфой сердито тряхнул головой и ускорил шаг. С этим странным сном надо кончать. Как только праздник закончится, он найдет надежного человека из Народа и заставит его быть их Проводником по снам.
Он напряг руки и усмехнулся, чувствуя как темная, волнующая сила струится в его крови. Даже если бы он не был тем, кем был – сыном Пожирателя Смерти, которого с раннего детства готовили к той же участи, - он все равно бы выбрал это – свободу от всего, которая и называлась истинной Тьмой. Последователи Света – те были связаны множеством законов, нравственных и моральных, каждый их шаг мог обернуться роковой ошибкой – и ради чего? Они поднимались к небесам крошечными шажками, но зато тащили за собой всех остальных. Для кого все это? Для людей, которые все равно не оценят принесенной им жертвы, и сами же закидают их камнями? Нет, он бы не выбрал этот путь. Каждый добирается до небес сам.
Песчаный Круг пылал множеством ярких огней. Площадь отдавала дань окружавшей их пустыне – это был действительно круг, огромный, заполненный песком. По его периметру горели огромные костры, освещавшие его не хуже дневного светила. В центре Круга сидели скрестив ноги девять загорелых почти до черноты мужчин. Их руки ритмично поднимались и опускались, ударяя по обтянутым потертой змеиной кожей дарбукам. (Дарбука – восточный барабан суженый к низу – Автор.) Они действовали так слажено, будто у каждого в ушах стоял один и тот же не слышный никому другому ритм. Тамтамы же послушно гудели от малейшего прикосновения их пальцев.
От созерцания умельцев Малфоя оторвал внезапный женский крик. Он повернул голову и увидев что произошло насмешливо хмыкнул. Какая-то пара, молодой парень и одна из целительниц решили вместе прыгать через костер. В прыжке юноша случайно выпустил руку партнерши и она, чудом избежав падения в огонь, все же обожгла себе босые ноги. Малфой еще раз хмыкнул.
- Идиоты,- пробормотал он с презрением.
Тут взгляд его упал на девушку, которую раньше скрывали другие – она выбежала из толпы и упала на колени рядом с пострадавшей. Яростный огонь подсветил багрянцем взметнувшиеся медовые волосы. Разумеется, это была она.
Он подошел, остановился рядом, наблюдая как она колдует над ожогом. Из ее пальцев струился девственно чистый белый свет, и под его лучами ожог медленно бледнел, словно растворялся в новой коже.
- Малфой.- сказала она спокойно, не поднимая головы. Он удивился, не понимая как она заметила его.
- Грэйнджер.- с той же интонацией отозвался он.
Ожог исчез бесследно. Гермиона устало, но удовлетворенно улыбнулась целительнице.
- Теперь все будет в порядке, Рракита,- ободряюще сказала она ей. Та благодарно улыбнулась в ответ. Малфой почувствовал, как то неосязаемое почтение Народа окружавшее его теперь распространилось и на Грэйнджер. Неизвестно почему, но ему это понравилось.
Гермиона встала и наконец взглянула на Драко. Ее глаза... Он никак не мог понять какого они цвета.
- И с чего это ты так заботишься о какой-то глупой девчонке?- резко спросил он.
- Попридержи язык, Малфой,- процедила она.- Эта глупая, как ты выразился, девчонка спасла мне жизнь.
- Мне казалось, что жизнь тебе спас я.- Его тон был холоднее зимнего ветра.
- О да, конечно,- раздраженно согласилась она.- Поверь, я помню об этом великом подвиге. И как ты только пересилил отвращение и притронулся к грязнокровке?
- Я потом долго мыл руки.
- Ты лжешь.
- Мне это полагается по должности.
- Почему ты не отходил от моей кровати всю неделю пока я была без сознания?
Черт. Он надеялся, что она об этом не узнает.
- Беспокоился за свою жизнь. Мы ведь теперь друг от друг зависим, знаешь ли.
- Ты опять лжешь.
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Да.
- Что ты хочешь, чтобы я сказал?
- Правду.
- Ты в этом уверена?
- Нет.
Его дыхание почему-то сбилось, стало неровным. Он все еще не мог определить цвет ее глаз. И это злило.
Оторвавшись от ее лица он вдруг заметил, что ритм дарбук сменился – он стал более быстрым, волнующим, казалось, даже сам звук содрогался в вибрациях. Гермиона непонимающе огляделась – тоже заметила.
Разбросанные тут и там люди теперь стояли одной большой толпой. На их лицах застыло предвкушение чего-то необычайного.
- Танец Песков...- словно дуновение далекого самума прошелестело между ними. И пошло набирать силу, сливаясь с каждой песчинкой, с каждым миазмом ночного воздуха, и вскоре уже по всей пустыне гремело торжествующее "Танец Песков!"
Мужчины с тамтамами быстро расселись по-другому, образуя круг внутри круга. Малфой посмотрел на Гермиону. Она – на него.
- По-моему...- начала она нерешительно. Но он прервал ее, уже не подчиняясь самому себе.
- Нет, Грэйнджер, на этот раз не по-твоему.
Он с силой схватил ее за руку и увлек в круг барабанов. Она не сопротивлялась.
С этого момента все вокруг куда-то исчезло и остался лишь холодный песок, ее глаза и ветер, вкрадчиво нашептывающий что-то в уши.
Она потеряла контроль над собственным телом. Да и он тоже. Сам сон подсказывал им движения так же, как это было с языком Народа. Руки сплетались, отталкивали, снова соединялись... Их тела дрожали, словно натянутые до отказа струны.
Каждый взгляд – будто падение в бездну.
Шаг. Поклон.
Резкое притягивание за один взмах ресниц сменяется столь же резким отталкиванием. Губы на расстоянии вздоха.
Каждое движение – будто на шелковой нити.
Шаг. Поворот.
Тела то сплетаются казалось бы до невозможности тесно, то разлетаются невероятно далеко, словно в последней попытке удержаться на обрыве. Горьковатый запах страсти, перевитой ненавистью окутывает, одурманивает, не давая мыслить ясно.
Каждый шаг – будто через пропасть.
Шаг. Поклон. Вздох.
Финито.

Бренди. Ее глаза были цвета бренди.