Стараясь шагать уверенно, Чар Ин вошел в лабораторию, где за пультом управления, перед многочисленными мониторами сидели двое мужчин в защитных костюмах.
— Как там твоя живая игрушка? — спросил один из них, не оборачиваясь.
Чар Ин недовольно поморщился, но промолчал.
— Ах да, она же не игрушка, а объект для взаимодействия, — не дождавшись ответа, продолжил мужчина. — А взаимодействие — важная часть Охоты. Но Охоты не будет, Чар Ин, — он повернулся вместе со стулом и уставился на Чар Ина светло-голубыми глазами.
— Да, Чар Ин, — заговорил другой, тоже поворачиваясь и вставая из-за пульта. — Нам всем это не нравится, но так решил иладоратум. Они хотят опробовать новые технологии, а мы лишь обеспечиваем поддержку. Так что, избавился бы ты от девчонки, пока Ти Ла не прибыла.
— Тоже решил податься в умники, Чен Ра? — с усмешкой спросил Чар Ин, взглядом заставив мужчину снова опуститься на стул. — Не выйдет. Нет, мозгов-то у нас хватит, но вот суть не изменишь.
Краем глаза Чен Ра заметил движение за прочным прозрачным экраном, закрывавшим небольшое, полутёмное помещение перед пультом управления. Он вскочил и обернулся, при этом его рука инстинктивно потянулась к поясу, на котором каждый Охотник с детства носил выбранное оружие. Второй иладор у пульта повернулся к экрану только когда странного вида крупное существо за ним вступило в полосу света и показалось целиком.
При виде твари Чар Ин брезгливо фыркнул. Она чем-то отдаленно напоминала джарита, только была выше ростом и массивнее, шея у неё полностью отсутствовала, зато имелись две головы и четыре руки. Одна рука была сращена с крупнокалиберной винтовкой, другая — с чем-то вроде короткого меча. Пару раз пальнув в экран из оружия, тварь сделала двумя свободными руками движение, словно отталкивая что-то от себя. Датчики зафиксировали невероятно сильный удар и выдали информацию на мониторы.
— Выруби его, Гар Ли! — закричал Чен Ра.
Гар Ли быстро глянул на монитор, потом на уродца, покачал головой и коснулся нескольких кнопок на пульте. Помещение за экраном наполнилось белым дымом, чудовище покачнулось, сделало еще пару шагов и рухнуло навзничь.
— Я так понимаю, это новый Охотник, — спокойно сказал Чар Ин. — Оно конечно же полностью свободно от отклонений и не подвержено влияниям. Мой вам совет — избавьтесь от него до визита Ти Ла.
Через ан* после инцидента, в одиночестве стоя посреди герметичного бокса, Чен Ра равнодушно смотрел на кусок плоти у своих ног и с тоской думал о том, что утром он опять вернётся в ненавистную лабораторию и целый день будет слушать рассуждения Гар Ли о тонкостях нейроэлектронной настройки.
Чар Ин говорил правду: как ни старайся, ни приспосабливайся к новым условиям — суть Охотника не изменишь. Тело требовало движения и опасностей, органы чувств — напряжения, руки скучали по оружию, мозг не желал обрабатывать скучную лабораторную статистику, ему нужна была статистика боевая, горячая, где любая ошибка в оценке могла означать смерть.
Хотя, если разобраться, в его нынешней работе тоже бывали моменты, будоражившие кровь. Например, ожидаемое прибытие руководителя проекта. Ти Ла боялись все, за исключением Чар Ина. Конечно, с чего бы ему бояться мать, если, в своё время, он неплохо ладил с дочерью. В сравнении с Ва Ла, жёсткая, резкая, вспыльчивая Ти Ла казалась невинным младенцем. Ти Ла не выносила Чар Ина, но Чен Ра не мог вспомнить, чтобы она, вполне способная в порыве гнева запустить чем-нибудь тяжелым в нерадивого работника, хоть раз повысила на него голос. Высшее руководство терпело Ти Ла за острый ум и нестандартное мышление. Она с ходу решала задачи, над которыми ашхэдами бились десятки лучших учёных. Может, и сейчас Гар Ли не слишком усердствовал, чтобы привести экспериментальный объект в состояние, пригодное для эксплуатации, потому что знал — Ти Ла все равно останется недовольна. Как обычно, обозвав их «бездарными бездельниками», она швырнёт на стол устройство с данными, где будет ещё одна её безупречная идея, которую им предстоит воплотить. Иначе бы она не прилетала. Руководить проектом Ти Ла вполне могла на расстоянии.
Чен Ра вышел из лаборатории и направился в пищеблок. Спать не хотелось, а вот выпить чашечку горячего, ароматного, терпкого чая из семнадцати трав, растущих только на его родине в долине Нинма, сейчас не помешает. Сама церемония приготовления напитка успокаивала, навевала приятные воспоминания о доме. По дороге он, по привычке, прокручивал в голове все события минувшего кина** в обратном порядке. Одно воспоминание заставило Чен Ра сначала остановиться, затем сменить направление. Теперь мужчина шел к камере, в которой содержалась женщина-джарит. На его губах играла улыбка. «Я избавлю тебя от грязной работы, Чар Ин, — мысленно рассуждал он. — Ни к чему Ти Ла эти твои отчёты о взаимодействиях. Она опять задумается, начнёт искать в нас следы влияния и, чего доброго, найдёт. Ну и что, что у этих джаритов есть необычные способности? Разве так уж важно, что часть из них, к тому же, телепаты с сильным разумом, способные противостоять влиянию Лихтир? Если бы нас выпустили против них, это бы имело какое-то значение. Славная была бы Охота! А так — какая разница с кем сразятся Лихтир и подконтрольные им джариты, трансформированные соответствующим образом.»
Чен Ра свернул в левый боковой коридор, и его мысли снова вернулись к инопланетянке. Чар Ин не одобрил бы то, что он собирался сделать. Какая разница. Она всё равно никому не расскажет. А даже если б смогла рассказать, то что в этом такого. Чар Ин хочет основательно покопаться у неё в голове, а процедура эта весьма неприятная. Что потом? Потом он аккуратно сломает ей шею или придумает ещё что-нибудь быстрое и не кровавое. А ведь она ему нравилась: Чен Ра чувствовал расположение Чар Ина к джаритке. Чен Ра же нравилось дарить симпатичным инопланетянкам приятную смерть. Они умирали с улыбкой. Если бы ему самому пришлось выбирать, то он точно бы предпочёл смерть от удовольствия.
Мужчина уверенно открыл дверь в просторную комнату в конце коридора. В смежном, не освещённом помещении, на кровати лежала девушка.
Катерани спала, но видела не совсем сон: мозг, перегруженный взаимодействием, просто пытался упорядочить растревоженные воспоминания.
— Привет, — голос звучал дружелюбно, и она подняла голову.
— Почему такое лицо? Что-то случилось? — продолжал, не дожидаясь ответа, незнакомый парень лет семнадцати.
Симпатичный. Довольно высокий, жилистый, со смуглой кожей, золотистыми слегка вьющимися волосами, тёплыми карими глазами и приятной улыбкой.
— Я — Джеран, — он протянул руку.
Катерани машинально ответила на этот жест и уже коснулась пальцами его ладони, но вдруг резко отдёрнула руку.
— Ничего не смущает? — спросила она и дотронулась до жёлтого треугольника на воротнике своей форменной куртки.
— Телепат, — кивнул парень. — Я видел. Ну и что? Я — пилот.
Он ткнул пальцем в синюю стрелку у себя на воротнике.
— Ничего, — передёрнула плечами она. — Просто многих пугает.
— Меня не пугает, — заверил Джеран.
— Не боишься, что я узнаю твои страшные тайны или заставлю делать нелепые вещи?
— Нет, — с улыбкой ответил парень. — Страшных тайн у меня нет, а всякие нелепые случайности меня и так находят, и не думаю, что по вине телепатов. И потом, разве вы постоянно мысли читаете? По-моему, так и спятить недолго.
— Ты прав, — ответила Катерани и улыбнулась ему. — Сначала нас учат не слушать чужие мысли и чувства. Со временем приходит полная тишина. И, поверь мне, это здорово.
— Верю, — он устроился рядом с ней на скамейке. — Хотя иногда мне хочется знать, что думают обо мне другие. Например, ты, — сказал он и лукаво подмигнул.
— Ты симпатичный парень. Очень приятный, — без замешательства ответила она.
Джеран немного смутился и сказал:
— Может, все-таки назовёшь свое имя.
— Катерани.
— Необычно.
— Я из колонии.
— Понятно, — кивнул Джеран.
Колонисты, по традиции, давали детям редкие или необычные имена.
— Так что ты тут делаешь одна и в час занятий? — спросил парень и тут же добавил, объясняя причину своего отсутствия на занятиях в военной академии. — Я руку вчера повредил на тренировке, в медпункте был, — и, в доказательство, продемонстрировал левое запястье в тисках медицинского фиксатора.
— Пришла навестить друга, — ответила Катерани. — Он третий день в больнице — кровоизлияние в мозг.
— Телепат? — спросил Джеран.
Она молча кивнула.
— Как он?
— Говорят, идёт на поправку.
— Тебе не разрешили увидеться с ним?
— Нет, он сам не захотел меня видеть. Я виновата в том, что с ним случилось. Нужно было вовремя остановиться.
Джеран промолчал и она продолжила:
— Каждая эмоция заряжена. Энергию можно аккумулировать, усилить, перенаправить, вернуть кому-то одному или рассеять в группе. Всех эмпатов этому учат. Меня учили. Но никто не говорил, что можно получить невероятно сильный заряд, который пронесётся по телу, зажигая огнём каждую клеточку. Все чувства обострятся, и через мгновение покажется, что по венам бежит уже не кровь, а чистая энергия. Ты растворишься в этом потоке и станешь силой могучей и прекрасной, сметающей всё на своём пути. И этой силе будет мало одного разума, ей станет тесно в единственном теле, она вернётся к источнику, бушующим потоком врываясь в незащищённое сознание. Он доверял мне и не успел поставить блок. Я пришла в себя только когда он закричал... от боли. Наш инструктор сказал, что, возможно, это «побочный эффект моих незаурядных способностей.» Они обязательно во всём разберутся и научат меня контролировать это. Что контролировать?! Я всего лишь ответила на поцелуй! А если я нечаянно убью кого-то?!
— Послушай, — сказал Джеран, касаясь её руки. — Не думаю, что всё настолько серьёзно. В нашей академии работают лучшие специалисты в области псионики и они обязательно тебе помогут. Мы здесь сидим, разговариваем, тебя не заперли, значит уверены, что ты не сделаешь ничего плохого. Ну, если они, конечно, не хотят, чтобы ты добила того парня...
По её реакции на последнюю фразу Джеран понял, что ему следовало прикусить себе язык до того, как это сказать.
Катерани вздрогнула, подняла на него глаза, полные боли и отчаяния, резко встала со скамейки.
— Я, пожалуй, пойду, — холодно сказала она и направилась в сторону учебных корпусов.
Джеран вскочил и последовал за ней.
— Прости. Неудачная шутка. Я — идиот. Не обижайся. Говорил же, что часто попадаю в нелепые ситуации. Язык меня вечно подводит, — быстро говорил он, пытаясь оправдаться.
Катерани остановилась, обернулась и посмотрела на него: он выглядел смущённым, растерянным и испуганным одновременно. Его интерес к ней, сочувствие и извинения были искренними и она сказала уже теплее:
— Мне действительно нужно идти. В полдень я обычно бываю в парке у пруда...
Сон прервал весьма болезненный укол в предплечье. Катерани открыла глаза и увидела иладора, сидящего рядом с ней на кровати. Она опять не могла пошевелиться. «Паршивый из тебя солдат, Катерани — враг в твоей постели, а ты сны смотришь», — с досадой подумала она, не понимая, как не смогла вовремя ощутить чужое присутствие и проснуться.
Чен Ра наклонился к её уху и прошипел:
— Не волнуйся, скоро ты снова сможешь управлять своим телом, но будешь делать что я хочу.
Девушка не поняла ни слова, но звучало, как угроза. Она почувствовала в воздухе знакомое напряжение и поняла — зачем пришёл иладор. Он посмотрел ей в глаза и резко, но не сильно ударил телепатией. Девушка поморщилась от боли, стиснула зубы, сопротивляясь ментальной атаке лишь для того, чтобы раззадорить мужчину. Иладор схватил её за горло, не давая вздохнуть. Через несколько секунд Катерани сдалась, он убрал руку с её шеи и агрессивно вошёл в сознание. Она создавала ментальные блоки на пути ко многим участкам памяти, зная, что он не будет там атаковать. Иладор хочет контролировать её тело — она позволит ему... попытаться.
Одна рука мужчины скользнула ей под рубашку, другая занялась застёжками на её брюках. Почувствовав непрошенное прикосновение такого рода, нормальная женщина испытала бы отвращение, но Катерани давно уже не считала себя нормальной. К тому же, это были не её чувства. Тёплая волна зародилась где-то внизу живота и приятными толчками распространилась по всему телу, сердце забилось чаще. Ещё немного. Она прикрыла глаза, опасаясь нечаянно выдать свои намерения, но иладор все равно бы ничего не заметил: во-первых, было почти темно, во-вторых он целовал её шею, одновременно расстегивая последние пуговицы на рубашке. Кожей ощутив жар его тела, она поняла — получается: по венам растеклась энергия, пульсируя жёлтым, оранжевым, красным.
Мужчина вздрогнул, когда рука Катерани легла на его бедро. Девушка собрала всю энергию его желания и, предварительно усилив, направила мощным ударом в самую незащищенную область сознания иладора. Он отлетел к прозрачной стене, как тряпичная кукла.
Катерани получила неограниченный доступ к угасающему сознанию мужчины: его воспоминаниям, привязанностям, опыту, знаниям — тому, что составляло его личность. С годами девушка научилась контролировать этот «побочный эффект незаурядных способностей» и сейчас убивала иладора намеренно. Её руки приводили в порядок одежду, а мозг старался выхватить и запечатлеть любую полезную информацию из чужого разума. Катерани, по возможности, игнорировала личную информацию. «Не Чар Ин,» — в какой-то момент с непонятным облегчением подумала она.
Голова раскалывалась от боли, девушка знала, что если выживет и выберется отсюда, незнакомые образы будут преследовать её ещё неделю, как отражение попыток мозга расшифровать полученную информацию. При этом она чувствовала, что нашла что-то важное: перед мысленным взором пронеслась похожая на координаты последовательность символов и виды космической станции и неизвестного устройства, каким-то образом связанные с Жуками. Катерани разорвала ментальную связь и шагнула к открытой двери. Иладор лежал головой к прозрачной стене. Очертания его тела смутно проглядывали в темноте помещения, но неяркий свет из соседней комнаты проникал через стеновую панель и падал на лицо. Проходя мимо, девушка невольно взглянула на него: мёртвые глаза бессмысленно смотрели в потолок, а на губах застыла улыбка. «Надо быть осторожнее со своими желаниями», — вдруг подумала Катерани.
Она осмотрелась: дверь из комнаты, смежной с её камерой вела в коридор с белыми стенами. Осторожно выглянув в коридор, она обнаружила, что он пуст, простирается вправо и имеет несколько ответвлений на пути. «План. Нужен план», — подумала она, обращаясь к воспоминаниям иладора. «Мой мозг работает, как компьютер», — удивилась девушка, неожиданно быстро и ясно представив дорогу на поверхность. «Только вот аппаратное обеспечение слабовато», — мысленно сказала она, сползая по стене от неожиданно нахлынувшей слабости и рукавом вытирая брызнувшую из носа кровь. «Ну же, приди в себя, Катерани. Ты ещё жива, поэтому встань и иди!» — заставляла она себя. Прошла минута, девушка встала и быстрым шагом проследовала по лабиринту коридоров к выходу. Она то и дело оглядывалась по сторонам и прислушивалась, но, к счастью, никого не встретила по дороге. Казалось, база иладоров была пуста, даже зелёные существа куда-то пропали. Мысль о том, что, с её везением в последнее время, весь персонал базы может оказаться на поверхности, она отогнала, как только та пришла в голову. Следом за ней пришла другая мысль, не менее разрушительная — вдруг дверь заперта на какой-нибудь хитрый электронный замок. Но память убитого иладора успокоила: «Изнутри открывается свободно. Индивидуальный код нужен только для доступа снаружи.»
Добралась. Катерани провела рукой по синей полоске света на стене — часть стены опустилась. Снаружи тоже никого не было. Спуститься с плато по крутому склону без специального снаряжения не представлялось возможным. Не теряя времени, девушка направилась к единственному летуну, к её радости, всё еще стоявшему на одной из посадочных площадок. Приблизившись, она ещё раз удивилась отсутствию прозрачных частей в корпусе машины, но раздумывать над этим обстоятельством было некогда. Катерани открыла дверь в кабину пилота и залезла внутрь. Её обдало теплом, тяжёлый сладковатый запах ударил в нос, вокруг замелькали разноцветные огоньки, освещая внутреннее пространство летуна. Как только она села в кресло, машина вздрогнула и издала тихий звук, похожий на шёпот. Глухая панель в носовой части посветлела, на ней появилось голографическое изображение окружающей местности в обрамлении столбиков неизвестных символов. Память иладора молчала.
— Ну и где клавиатура, штурвал, хоть какой-нибудь интерфейс управления? — спросила она вслух, вздрагивая от необычного звучания своего голоса в пространстве иладорского летуна.
«Может, нужен второй пилот?» — подумала девушка, бросив взгляд на свободное кресло.
Она почувствовала укол в шею сзади, упругая лента обхватила кисти рук, фиксируя их на подлокотниках кресла, на голову опустился, неизвестно откуда взявшийся, прохладный обруч, перед глазами возник голографический визор, подсвеченный зеленым. Катерани не чувствовала страха — что-то подсказывало ей, что это и есть ответ на её вопрос об интерфейсе управления.
Она мысленно приказала летуну подняться в воздух. Зашумели двигатели, по телу машины прошла лёгкая вибрация, Катерани ощутила движение. Она сосредоточила мысли на координатах места назначения, представляя его на карте перед собой. Голографическая проекция местности пришла в движение, показывая кратчайший маршрут. Не имея представления ни о возможностях машины, ни о единицах, в которых иладоры измеряют скорость, время и расстояние, Катерани просто подумала о том, что нужно как можно быстрее улететь отсюда и оказаться в назначенном месте. Летун поднялся выше и, мгновенно набрав скорость, двинулся по проложенному маршруту.
Весь полет девушка слышала шёпот, ей казалось, что машина говорит с ней, настойчиво лезет в голову. Похоже, убитый иладор решил преподнести ей прощальный подарок. Её нервы были на пределе, тело начало мелко дрожать, лоб покрылся испариной. Девушка решительно отгоняла посторонние мысли, сосредотачиваясь на управлении летуном. Она старалась дышать глубоко и ровно, но специфический запах в кабине пилота усугублял её состояние: сознание затуманивалось, желудок спазматически сокращался. Казалось, полёт длился целую вечность.
В какой-то момент Катерани не выдержала и приказала летуну немедленно остановиться и совершить посадку. Когда летун неуклюже шлёпнулся на каменистый берег реки, а её голова и руки оказались свободными от фиксаторов, напичканных электроникой, девушка буквально вылетела из кабины. Жуткий шёпот в голове требовал вернуться в машину, но она заставляла себя двигаться в противоположном направлении. Споткнулась. Упала. Не смогла подняться, но со стоном продолжала ползти прочь от иладорского летуна, сдирая кожу с пальцев об острые камни.
Вдруг чья-то рука легла ей на плечо. Девушка дико закричала, перевернулась на спину и едва не вцепилась в горло джариту, опустившемуся рядом с ней на одно колено.
— Командир Катерани!
Звук знакомого голоса постепенно возвращал её к реальности.
— Джеран, — хрипло сказала она.
— Нам нужно уходить? Что это? — спросил он и указал на чужой летун в нескольких десятках метров от них.
Катерани проследила за жестом Джерана, сорвала оружие с его пояса, вскочила и открыла огонь по машине.
— Да что с тобой происходит?! — воскликнул мужчина, решительно отбирая у неё пистолет.
— Что ты здесь делаешь, Джеран? — спросила она с усилием, стараясь не слушать настойчивый зов летуна.
— Ты вовремя не вышла к месту встречи, опоздала на пять часов. Я волновался и решил подойти поближе, — ответил он.
— Нарушил инструкцию.
— И правильно сделал. Вряд ли у тебя хватило бы сил пройти ещё пару километров.
«Или пролететь», — подумала Катерани, но укоризненно посмотрела на пилота.
— Виноват, — ответил он на её взгляд. — Готов понести наказание.
Иладорский летун медленно поднялся над землёй, развернулся и проследовал в сторону гор. Катерани проводила его взглядом.
— Командир, — Джеран тронул её за плечо. — Нам нужно идти.
Она тряхнула головой, прогоняя остатки наваждения. Шёпот в голове прекратился.
— Да, уходим, — сказала она. — Где машина?
Джеран пошёл вперед, показывая направление движения. Всю дорогу мужчина украдкой поглядывал на своего командира. Он видел, что каждый шаг даётся Катерани с невероятным усилием, но она держалась и не сбавляла скорость. Через три минуты бега в среднем темпе они оказались на небольшой, ровной поляне в лесу у подножия горы. Джеран коснулся браслета на левом запястье — перед ними появился серо-желтый корпус летуна.
Катерани охнула и упала на колени — силы оставили её. Мужчина бросился к ней, хотел помочь подняться, но девушка уткнулась ему в грудь лицом и разрыдалась. Всё напряжение последних суток, так старательно сдерживаемое ею до сих пор, вылилось неудержимым потоком слёз. Джеран осторожно привлёк её к себе, обнял, гладил по волосам. Через несколько минут Катерани отстранилась, вытерла слёзы ладонями, с недоумением посмотрела на его правую руку, всё ещё лежащую на её талии. Мужчина смутился и убрал руку. Он помог ей встать. Оба молча сели в летун. Катерани заговорила только когда пилот поднял машину в воздух.
— Расскажешь кому-нибудь — пристрелю, — почти серьёзно сказала она.
— О чём? — отозвался Джеран. — О том, что командир Катерани плакала у меня на груди? Мне же никто не поверит!
Пилот улыбнулся и подмигнул девушке.
— У тебя есть доказательство, — с улыбкой сказала она. — Я насквозь промочила твою куртку.
— До базы доказательство высохнет. И ещё, — он выдержал паузу, — обращайтесь, командир, всегда рад подставить плечо или грудь.
Катерани засмеялась, шутливо замахнулась на пилота, потом, посерьёзнев, спросила:
— Где твой планшет? Нужно кое-что записать, пока не забыла.
«Или не сошла с ума», — добавила она мысленно.
— Где-то в ящике с инструментами, — ответил мужчина.
— Джеран!
— А что такое? Он мне не особо нужен. Рапорты писать — твоя работа, — оправдывался пилот.
— Я прослежу, чтобы на этот раз тебе тоже пришлось сочинить парочку, — бросила Катерани, выбираясь из кресла и направляясь в хвост летуна, к большому ящику с инструментами.

*Ан — иладорская единица измерения времени. Равен 64 даанам или 4096 дашаанам.

**Кин — иладорская единица измерения времени, приблизительно равная периоду обращения Иладора вокруг своей оси. Делится на 32 ана, 2048 даанов или 131072 дашаана. Календарные кины составляют хэды (1 хэд = 16 кинам) и ашхэды (1 ашхэд = 48 кинам).