Я — в списке сильных значусь у судьбы.
Она — своей любимой ученице —
На жесткие уроки не скупится,
Хоть и аванс не выдаст за труды.
Она научит как, споткнувшись, встать,
Как разогнуться с непосильным грузом,
Как, не слукавив, шар отправить в лузу,
И в блеске рамп себя не потерять…
Как дурака и друга не предать,
И как любить, не вспоминая боли,
Как за решеткой не утратить воли,
И как, еще не веря, твердо знать.
Мне ребусов ее вовек не счесть —
Я с ней еще ни разу не скучала:
Она научит, как начать сначала,
Поставив крест на сбывшейся мечте!
Она растит меня не по годам,
И пестовать, на миг, не забывает —
Таких боев врагу не пожелаю,
Но и победы другу не отдам!

Последнее, что я запомнила — мужчина. Невысокого роста, крепкого телосложения в военной форме. Открыв глаза, я стала осматриваться. Комната была ослепительно белая, доносились запахи лекарств. Можно было предположить, что я нахожусь в медицинском блоке. Но он явно не на Мендуаре. Слишком незнакомое помещение. Издалека доносятся чьи-то голоса, один из которых мне казался весьма знакомым. Я хотела было подняться с кровати, но по телу пронеслась волна боли и усталости. Приняв прежнее положение, я стала вслушиваться в разговор. И снова ирония… Мужской голос принадлежал тому военному, который остановил меня… Почему каждый считает своим долгом вмешаться в жизнь другого человека? Это становится забавным. Пред глазами всплывали образы… Мать, отец, Джим… Нет это слишком свежие раны, боль, все что теперь у меня осталось. Та милая веселая девушка умерла …
Мое самобичевание прервал все тот же военный.
— Здравствуй, дитя. У нас не было времени познакомиться, позволь мне представиться?
Я лишь махнула головой в знак согласия, у меня не было желания ни говорить, ни выслушивать все эти сожаления. Как будто они понимают меня, как будто они могут знать, что я чувствую. Лживые лицемеры.
— Меня зовут Дэвид Андерсон. Я капитан Альянса. Ты помнишь меня?
— Зачем вы остановили меня?
— Я не знаю, что ты сейчас чувствуешь, могу лишь предположить. Но, не смотря на все то, что произошло, ты еще слишком молода, что бы вот так уйти из этого мира. Терять родителей тяжело, тем более, когда это происходит у тебя на глазах, но ты должна быть сильной… Ты должна жить… Жить ради родных…
Разум понимал, что все то, что сейчас сказал Андерсон — это правильно, это разумно, но вот сердце говорило совсем другое… Нет, оно даже не говорило, оно вопило, билось в бессилии быть услышанным. Я слегка приподнялась с кровати и посмотрела ему прямо в глаза. Его взгляд был знаком мне… Так на меня смотрел отец. Хоть его глаза и были полны горечи, сожаления и боли, но, несмотря на это они излучали тепло и понимание. Казалось, что все позади и отец жив, вот он стоит прямо передо мной, казалась, что вот сейчас он возьмет меня за руку, обнимет, и мы с ним вернемся в наш дом. А там будет стоять она… И я смогу извиниться за все то, что было сказано мной, за все то, что было сделано и мы обнимемся всей семьей также дружно как это было раньше. И Джимми… Он тоже будет рядом… Но вот суровая реальность: этого больше ни когда не будет и передо мной стоит не отец, а всего лишь солдат.
— Как тебя зовут, дитя?
Я сквозь боль поднялась с кровати и приняла сидячие положение.
— Это не важно. Той, что была раньше, больше нет. Зачем призраку иметь имя?
— У тебя есть родные?
— Все мои родные стали едой для червей…
— Ты очень способная девочка, если у тебя никого не осталось, то разреши мне сделать тебе предложение. Только не торопись от него отказываться. Я хочу предложить тебе службу в рядах Альянса. Там у тебя будет новый дом, новая семья…
Я не собиралась отвечать. Но слова вырвались сами.
— Я согласна.
Мы еще довольно долго общались с Андерсеном. Он мне рассказывал, как начиналась его служба. Но все это для меня не имело значения, думаю, он прекрасно это понимал, но все равно продолжал со мной разговаривать. Спустя несколько дней мне стало лучше. И Дэвид сообщил о том, что теперь я буду обучаться на станции Арктур. Это своеобразная военная база, хотя правильней сказать, что это школа для новоиспеченных солдат. Когда я полностью окрепла, а все мои документы были готовы, Андерсон отвез меня на станцию. Никогда не забуду того восхищения, которое я испытала заходя на борт военного корабля. Мощь и красота этого прекрасного создания тронула меня до глубины души. Казалось, это была неприступная крепость. Не могу с уверенностью сказать, но именно в тот момент я не сомневалась в сделанном мной выборе. Зайдя на борт, Андерсон сказал мне не отходить от него ни на шаг, но все мы когда-то были подростками. Осматривая корабль, я отстала от своего провожатого. Меня покорил простор, казалось, что на военных судах должно быть как можно меньше лишний атрибутики, однако здесь было все очень уютно устроено. Осматриваясь, я зашла в комнату для отдыха. Быть может, я повторюсь, но она была восхитительна. Небольшие кожаные диванчики стояли полукругом около кофейного столика. Справа от меня находилась барная стойка, а сама комната была освещена теплым солнечным светом. Я хотела было присесть на этот замечательный белоснежный диван, как меня позвал Андерсон. Он сначала хотел, было, меня ругать, за самовольное поведение, но что-то его остановило, он улыбнулся и прошел своей рукой по моей голове, слегка взъерошив волосы. Взяв меня за руку, он пошел показывать мне корабль, попутно рассказывая о том, что ждет меня впереди. Вы думаете, я его слушала… Нет, я наблюдала за бегающими людьми. Все они были занятыми, кто-то проносился с большим количеством документов, кто-то стоял у приборной панели. И снова муравейник… Но что на это можно сказать, такова сущность человеческой жизни, постоянно куда-то торопиться, постоянно что-то делать, не давая себе даже минуты на отдых. Дойдя до капитанского мостика, он остановился, а я все также озиралась вокруг. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, к сожалению, для меня эта захватывающая экскурсия закончилась раньше, чем мне того хотелось. Андерсон привел меня в столовую, накормил и отдал распоряжение поместить меня в одной из кают.
Помню, как еще долго не могла заснуть. Но это и не удивительно… Столько всего пережить за столь короткий срок. Со смерти моих родителей прошла всего неделя, и сейчас ребенок полный горести и ненависти, озлобленный на весь свет летит в военную академию. Я лежала и смотрела в потолок, в тот самый момент я поклялась самой себе, что больше ни кому в этой жизни не дам причинить боль себе и обязательно отомщу за смерть своих родных. В ту самую ночь родилась новая я… Словно Феникс, восставший из пепла, я стала черпать силу из ярости и ненависти, окутывающей меня своими объятиям. Она стала моим верным спутником. Что же, у всех из нас есть свои изъяны, возможно, это было моим… Но впереди меня ждала надежда, впереди была новая жизнь. И кто знает, как все обернется. Быть может, Судьба мне уготовила спокойствие, любовь, а может, море испытаний?

Наступит ночь.
Прогонит день, и суету дневную прочь.
Морфей, Бог снов, глубокого забвения повелитель.
Вся власть ему, здесь он правитель.
Закрой глаза, усни, отдайся власти снов.
Морфей покажет чудеса свои.
Увидишь райские сады.
Увидишь разные миры.
Вселенной безграничность ты увидишь.
Реальность не реальна станет здесь.
Морфей, не отпускай меня.
Из мира тайного, из-за бытья.
И солнце встанет, словно по часам прилежно.
Покой не длится вечно, Морфея власть, увы, так Быстротечна.
Веки стали потихоньку закрываться. Мысли улетучивались. И вот уже Морфей завет меня в свое царство, окутывая нежностью и теплом.