Любовь в рыцарском романе

Долгое время мне не давало покоя средневековое понимание любви. Наверняка вам не раз встречалась в книгах или фильмах такое явление как «любовь до первого взгляда», то есть между героями, которые никогда не встречались, а лишь слышали друг о друге. Когда этот мотив встречается в сказках, никаких вопросов нет – это же сказка, в ней выглядит совершенно логичным, что могущественный король или храбрый рыцарь услышал молву о некой прекрасной принцессе и пожелал взять ее в жены. А принцесса, в свою очередь, услышав о том, что жених благороден, силен и храбр, влюбляется в него. Но когда подобное встречается не у Диснея, а в серьезных работах или исторических источниках, это вызывает у современного читателя недоумение. Во всяком случае, у меня. Долгое время меня мучил вопрос: действительно ли люди, которые никогда не встречались, искренне считали, что любят друг друга? Возможно ли такое?

Объяснение, опять же, нашлось в прекрасной статье Гуревича. Как выяснилось, в средневековом куртуазном обществе было два понятия любви: minne (просто «любовь») и hohe minne («высокая любовь»). 

Minne включает в себя служение рыцаря даме, добровольное ей подчинение; рыцарь считает себя ее вассалом, и видит в ней свою госпожу, - идеи и термины феодального обихода проникают и в словарь любви. Культ прекрасной дамы, зародившийся в провансальской лирической поэзии, и перенятый затем немецким миннезангом, способствовал спиритуализации любви в среде господствующего сословия, - она более не трактуется как простая и необязательная функция династического союза знатных домов, заключивших брачную сделку. Но minne включает в себя и чувственную сторону отношений между мужчиной и женщиной. Поэтому различали minne и hohe minne, "высокую любовь". 

Hohe minne невозможно приравнять к любви в современном понимании хотя бы уже потому, что это чувство зарождается в герое задолго до того, как он встречается с предметом своей любви. Любовь начинается заочно. Зигфрид услыхал о красоте знатной Кримхильды, которой никогда не видел, и возмечтал о браке с нею. Что он о ней знает? То, что она - королевна и что она прекрасна собою. Этого достаточно, и Зигфрид решает домогаться ее любви и согласия ее "братьев " на брак. Рыцарь несовершенен до тех пор, пока не испытает любви. Только это чувство и порождаемое им куртуазное поведение могут доставить рыцарю должную рафинированность, и Зигфрид мечтает о любви еще до того, как услыхал о существовании Кримхильды. Следовательно, hohe minne возникает не как спонтанное чувство, вызванное реальным индивидуальным существом противоположного пола, но зарождается из потребности достигнуть состояния, в наибольшей мере соответствующего требованиям, которые предъявляются к личности представителя благородного сословия.

Итак, подобного рода «любовь до первого взгляда» появляется из социальной потребности испытывать такое чувство. Куртуазное общество культивирует такой тип отношений, поэтому личность желает испытывать их, готова в любой момент сформировать в себе соответствующее отношение к подходящему объекту. 
Также в рыцарских романах встречается мотив, кажущийся похожим на «любовь с первого взгляда». Когда все тот же рыцарь или король встречает в лесу принцессу или некую таинственную даму – колдунью, королеву эльфов* – и влюбляется в нее. 

Оговоримся на счет «любви с первого взгляда» – это, в принципе, традиционный элемент литературы романтизма, а не рыцарского романа, причем такая любовь с первого взгляда связывает обычно героев разного социального статуса (дворянина и крестьянку, пирата и благородную даму и т.д.) – конечно, потом сюжет повернется таким образом, что социальное неравенство (зачастую ложное) будет преодолено и герои будут вместе. Так вот, отличие состоит в том, что в рыцарском романе для возникновения любви, пресловутой «hohe minne», мужчина должен распознать в незнакомке подходящий объект для своих высоких чувств. То есть это не «любовь с первого взгляда несмотря ни на что», а «любовь с того момента, как я распознал в тебе благородную даму». Принципиальное отличие в том, что романтизм жаждет освободить людей от оков социальных обязательств и этикета, юноша и девушка оказываются в лесу для того, чтобы они могли побыть просто юношей и девушкой, не скованными никакими условностями; в то время как герои рыцарского романа никогда не жаждут расстаться со своим подлинным статусом, даже если по каким-то причинам выдают себя за других, потому что их статус – это сама их суть, то условие, без которого вообще невозможно любое взаимодействие героев. 

* С колдуньями и всякой потусторонней нечистью вроде лесных дев и нимф стоит быть осторожнее. Они очень к месту в Артуриане, но в Позднее Средневековье или, не дай Бог, в Новое время, уже никаких фат Морган и Владычиц Озера – мы же помним, что кругом демонология и Инквизиция. 

Брак

Небольшое вступление о значимости брака. Когда производительные силы не развиты настолько, чтобы обеспечить всех членов общества всем необходимым, выживание каждого конкретного человека зависит от общества, а существование общества зависит от поведения конкретных его членов. Поскольку государство до эпохи Просвещения не несло и не могло нести никаких социальных обязательств по отношению к народу, создание семьи было в буквальном смысле категорией выживания. Любой человек без семьи по определению находится в уязвимом положении, а женщины, дети, старики и больные, оказавшие в таком положении, и вовсе имели весьма призрачные шансы на выживание. (Что характерно, организации, которые требовали от своих членов отказа от вступления в брак или прекращения общения с родичами, сами брали на себя функции семьи). Таким образом, реальность «доработала напильником» раннехристианские представления о нежелательности брака, и все ереси, призывающие к подобному, были оперативно выпилены. 

Правда, церковь состояла в некоторой оппозиции к сложившейся ситуации, что проявлялось в ситуациях, когда молодая влюбленная пара вступала в брак вопреки воле родственников, но такие ситуации были довольно редкими. В подавляющем же большинстве случаев брак заключался по соображениям экономической целесообразности, а его главную цель можно определить как «взаимную заботу об общем благополучии» и включить в это определение и рождение детей, и ведение хозяйства, и заботу о стариках. Разумеется, наиболее эффективно эту цель можно было реализовать при условии, что членов семьи связывает любовь – благо, у христианской церкви в арсенале огромный набор поучительных притч о любви супружеской, братской, родительской и так далее. 

Что касается любви вне брака, то бишь измен – думаю, всем и так все понятно, поэтому ограничусь тем, что приведу в качестве примера две цитаты из художественных романов. Для начала отрывок из женского любовного романа под названием «Любовь пирата» за авторством Джоанны Линдсей. Действие там происходит не в Средневековье, а в XVII веке, но в данном аспекте это несущественно. Так вот, там мать поучает дочь, которая готовится выйти замуж: 

- Ты знаешь, что мой отец выбрал мне в мужья Андре Верлена. Я вышла замуж в четырнадцать лет и была готова любить мужа, стать ему хорошей женой, но через год поняла, что этому не суждено сбыться. Поэтому я старалась уходить из дома, долго гуляла, отправлялась в город, бродила по улицам и однажды встретила матроса-ирландца с ярко-рыжими волосами и веселыми зелеными глазами. Мы встречались снова и снова, пока не стали любовниками.
- О, мама, как романтично! 
Жоссель облегченно улыбнулась, обрадованная тем, что дочь не осудила ее.
- Да, очень, детка. Райан оставался в Аржентене три месяца, и все это время мы виделись друг с другом. Это были самые счастливые дни в моей жизни, и я всегда буду помнить и хранить в душе память об этих прекрасных мгновениях. Райан живет в тебе, Беттина, потому что он - твой настоящий отец.
- Значит… папа – мой отчим?
- Да, милая, всего-навсего. Я хотела, чтобы ты узнала о том счастье, которое подарила мне любовь. Я молюсь, чтобы ты полюбила графа Ламбера, но если этого не произойдет, буду просить Бога, чтобы тебя посетила истинная любовь.

Что не так в этом отрывке? Да все, мать вашу, не так! Никогда, ни при каких обстоятельствах не признается женщина в таком никому, кроме своего духовника на исповеди, да и то спустя столько лет – вряд ли. Никогда никакой нормальной женщине не придет в голову поучать дочь искать любовь на стороне. И уж тем более дочь, если у нее все в порядке с головой, не будет радоваться тому, что мать ее – шлюха, а она сама – бастард и светит ей по миру пойти с котомкой, а не свадьба с графом. Колоссальное непопадание в исторические реалии. 

И второй пример из уже упоминаемой книги Сигрид Унсет «Кристин, дочь Лавранса». И здесь тоже речь об обмане, точнее, о намерении выдать незаконнорожденного ребенка за своего законного:

Я хотел бы знать, существует ли такая женщина, которая станет уважать мужскую верность и законы вот как... как мы, мужчины, между собой... если она сама или ее близкие могут приобрести что-нибудь, переступив через них. Халфрид, моя первая жена... <…> хотела, чтобы мы спрятали где-нибудь мою сестру, а она притворится, будто сама беременна, и выдаст ребенка Сигрид за своего. И вот тогда у нас будет наследник, ребенку будет хорошо, а Сигрид поселится у нас, и ей не придется разлучаться с ребенком. Мне кажется, она даже не понимала, что такой поступок будет обманом по отношению к ее собственным родичам...

И герой реагирует на предложение своей жены именно так, как положено, – он возмущен, он отказывается. Никому не станет хуже, если они поступят так, как предлагает жена, даже наоборот – но это недопустимо. Потому что превыше всего закон, обычай и Божья воля.

Сексуальные отношения

Ну и в завершении темы очень поверхностно затронем тему секса. Все, конечно, знают, что в Средние века сексуальность как таковая активно подавлялась, и это не стереотип, это действительно так. Крайне не приветствовались все формы секса, не приводящие к зачатию, а также онанизм как любое расходование спермы не по прямому назначению (кстати, ветхозаветный Онан не предавался одиночным утехам, а «когда входил к жене брата своего, изливал семя на землю, чтобы не дать семени брату своему»).

При этом всевозможные извращения (даже по нашим меркам) были людям Средневековья известны. Один только Декамерон (XIV век) неимоверно доставляет всякими пошлыми веселыми историями. Впрочем, по некоторым историям становится понятно, что даже поза «женщина сверху» считалась своего рода смелым эротическим экспериментом. 

А если вы думаете, что прогресс обошел Русь-матушку стороной… то есть такая чудесная вещь, как исповедные вопросники XV – XVI веков – указания для священников, что спрашивать у прихожан. И там подробно перечисляются все виды блуда со всеми родственниками, церковными санами и животными; а также все запрещенные сексуальные техники, нетрадиционные поцелуи (с языком тоже нельзя), эротические прикосновения к разным частям дела и под конец скрещивание струй при мочеиспускании. 

Что касается гомосексуализма – конечно, было и такое. Но тем, кто вознамерится писать средневековый слэш без привязки к конкретным историческим личностям, за которыми такое водилось, хочется порекомендовать выбрать другую эпоху. Есть же благодатная античность и распущенный галантный век, а со Средневековьем все… сложно. Если уж соберетесь писать, то необходимо ознакомиться со специализированной литературой, исследующей гомосексуальность в конкретный период в конкретной стране. Правда, сейчас даже научным публикациям не стоит верить, особенно англоязычным, в угоду толерантности страдает научная сторона, и некоторые авторы, подобно матерым шипперам, подтягиваю за уши двусмысленные трактовки там, где современникам ничего подобного и не чудилось. 

Ну и напоследок бонус. Советы для самых маленьких

•    Птичья почта. Нет, птицы не несут письма по любому указанному адресу. Так только в «Гарри Поттере». Почтовую птицу обучают возвращаться в свой дом, поэтому письмо она может принести только в одно какое-то место. Чтобы обменяться с соседом письмами, надо сначала обменяться клетками с птичками. А потом снова. И снова. 

•    В Средние века ели при помощи двух столовых приборов – ножа и ложки. Для всего остального есть MasterCard руки. 

•    Описаний одежды не может быть много. Чем больше и подробнее, тем лучше. Может статься, что кроме одежды вообще нечего будет описывать. 

•    Томат, тыква, кукуруза и картошка прибыли из Нового Света и распространились по Европе только в Новое время. До того только хлеб, репа и хардкор. 

•    На латыни не разговаривают. Это мертвый язык. На латыни пишут, читают и выебываются. 

•    Побольше обращений к собеседнику в диалоге. Можно в каждой реплике.

•    Дни отмечаются не по числам, а по церковным праздникам. Это не 11 ноября, а день Святого Мартина, понятно? Еще можно считать от начала/конца поста. 

•    В каждой стране и местности свои святые-покровители, которые пользуются там особой популярностью. И они нужны.

•    Побольше суеверий. ЕЩЕ БОЛЬШЕ! 

•    Вши, блохи, клопы и крысы – это нормально. 

•    Чистая пресная вода в дефиците, поэтому там, где тепло – пили вино, а там, где холодно – пиво. 

•    Вместо дня рождения празднуются именины. 

•    Все знают своих родственников до пятого-десятого колена. 

• Средний рост на 10-15 см меньше, чем сейчас.