Доктор Кляйнер очень спешил: нужно было успеть собрать все приборы, упаковать данные экспериментов и чертежи, ведь завтра он выезжал на специальный секретный конгресс учёных-физиков. Вместе с ним вылетал и Гордон Фримен. Кляйнер очень волновался: с докомбайновских времён это было первое мероприятие такого масштаба!

— Доктор Фримен, вы захватили результаты экспериментов с телепортацией?
— Пожалуй да, фотографию кошки до и после телепорта тоже необходимо прилагать? Думаю мы уже сильно продвинулись с тех времён...
— Не стоит, на научном конгрессе будут учёные с мировым именем, не надо их пугать. Кстати, а почему не едет Элай? Неужели ему нечего сказать по поводу улучшенной гравипушки?
— Спроси его сам. И что делать с этой пакостью?

Гордон с отвращением указал пальцем на сидевшего в клетке в лаборатории «зверька». Это был хедкраб. После трагической кончины в проводах Хедди Ламарр Кляйнер «усыновил» новое вонючее чучело, назвав его Хедом.

— Это не пакость, это Хед! Он очень мил, не правда ли.
— Доктор Кляйнер, при всём уважении к вам, ваши вкусы вызывают у меня удивление... Милый хедкраб, что дальше, умный Муравьиный лев? Или добрый зомби? Это не меняет дела, вы же не возьмёте его с собой!
— Почему?!! Я уверен, что учёным понравится...

Гордон с Кляйнером прошли в комнату с телепортом, оживлённо беседуя и жестикулируя, будто речь шла о судьбе земли, а не о жалком хедкрабе. Гордон продолжал:

— Им он понравится не больше, чем мне, оставьте его кому-нибудь, например Аликс Венс, она очень любит животных...

Договорить фразу Гордон не успел, монитор в лаборатории вдруг включился, на нём было возмущённое лицо Аликс:

— Повтори, что ты сказал, физик-недоучка! Учти, то что я сейчас в лаборатории отца не значит, что я не могу приехать и разбить твои глупые очки вместе с лицом! Может сам бы из дружеских побуждений остался и присмотрел за животным? А? Что молчишь?

Аликс гордо уставилась в монитор и ждала ответа. Фримен в ответ подошёл к монитору и погрозил в него ломиком, который всегда носил с собой, куда бы ни шёл. Вдруг Фримена осенила умная, как ему показалось, мысль, он с радостью поделился ей с окружающими:

— Давайте оставим Хеда нашему Барни! Он после разгона ГО остался без работы, собирает бутылки на вокзалах, так вот ему занятие. Надеюсь ты ему заплатишь, Кляйнер?
— Не вопрос, ради Хеда я готов на всё! решено — оставим его нашему Барни!

К сожалению самого Барни при этом никто спросить не удосужился, все спокойно разошлись...

Барни обитал в маленькой квартирке на последнем этаже полуразвалившегося дома. Жил не то чтобы хорошо, но не жаловался, потому что его жалобы никто не слушал. Утром он как обычно лежал на ободранном диване и смотрел телевизор, по которому весь день крутили репортажи про предстоящий конгресс учёных, рассказывали биографию Гордона Фримена с юных лет. Барни выключил телевизор и начал ворчать:

— Вот так всегда, какой-то физик, который ничего толком не сделал, стал в момент известным, а я сижу у себя в вонючей комнате, кое-как свожу концы с концами. Хоть бы кто денег дал... Тут в дверь раздался стук. Открыв дверь, барни увидел Самого Фримена, Гордона Фримена.
— Привет Барни — начал тот — хочешь подзаработать?
— Хочу! Ещё как!

Барни был очень рад.

— Тогда езжай к Кляйнеру, он тебе всё обьяснит. И ещё, брось эту привычку таскать мои монтировки в пункт приёма металла! Когда-нибудь дотаскаешься! Гордон вышел на улицу, сел за руль личного багги и скрылся из виду Барни. В тот же день наш охранник поехал к Кляйнеру...
— Нет, нет и нет! Я не стану смотреть за этим куском мяса!
— Ну Барни, ты же всегда был нашим другом, мы тебе заплатим, вот 200 едениц.
— Я не стану этого делать. Хоть я и собираю бутылки и ворую монтировки, но я не настолько низко пал, чтобы...

Вошла Аликс. Увидев Барни она почему-то обрадовалась и захотела вдруг с ним поговорить:

— О, Барни, как делишки? Как жизнь?
— Лучше не бывает. — Барни сразу что-то заподозрил, Аликс обычно не была такой доброй, последний раз, когда он пришёл к ним в лабораторию, выкинула его за дверь со словами «Будешь к нам заходить, пьяная скотина, Дог тебе по морде надаёт!». Теперь она же ехидно улыбалась и спрашивала его о жизни и о делах. Да какие там дела...Одно невезение.

Барни вздохнул. Аликс же продолжила разговор:

— Помнишь Барни, ты мне должен 150 единиц, уже месяц как прошёл. Я слышала, тебе работу предлагает доктор. так возьми Хеда к себе, заодно заплатишь. Я удивляюсь, как у тебя ещё хедкрабы в твоей квартире сами не завелись! Брр, как там грязно. И вообще Барни, тебе нужно больше гулять... Ах да, ну так что, согласен?
— Ммм... — Барни понял, что его прижали: если он откажется, то вечером к нему заявится

Дог и набьёт в очередной раз морду. Барни очень не хотелось иметь дело с «злой железякой», как он называл этого милого робота.

— Что ммм...? — Аликс теряла терпение, нужно было соглашаться.
— Я согласен, несите мне этого Хеда. И полтинник мне!

Кляйнер просто сиял от счастья. Спихнуть своего вонючего жирного хедкраба за две сотни на целую неделю — это была удача. он начал обьяснять Барни, как обращаться с Хедом:

— Послушай, Барни, во первых: покупай ему только свежие мозги! Не важно чьи, но свежие! И ещё, обязательно купай его в вонючей радиоактивной грязи — его любимой — и читай на ночь сказки, только не страшные! А ещё я тебе дам его игрушки.

Кляйнер всучил охраннику продырявленный в нескольких местах пластмассовый череп, плюшевого хедкраба и ещё кучу барахла, которое уместилось в двух увесистых сумках.

— И гуляй его два раза в день! Всё, я уезжаю!

Кляйнер вышел из лаборатории, сел в багги подьехавшего Фримена и умчался на вокзал. Барни был зол, очень зол. Он был зол на лысого и глупого Кляйнера, который так любил своего Хеда, он был зол на Хеда, вонючего и избалованного хедкраба, он был зол на Аликс, которая отвернулась от него и ехидно посмеивалась, пересчитывая отданные деньги, он был зол на Фримена, за то, что тот такой удачливый физик.

Вонючий Хед — как прозвал его сам Барни — поселился у него дома. Вот он лежит на кровати Барни и с отсутствующим взглядом жуёт подушку. Хед вечно голоден — вчера он зажевал тапочки бедного охранника, потом проглотил кусок мыла в ванной, теперь вот добрался и до подушки. Барни всё это очень не нравилось:

— Вали отсюда вонючий кусок мяса! Я тебе сейчас...

И барни замахнулся на хедкраба рукой. Хед даже не пошевельнулся, Барни его не интересовал, вероятно от недостатка свежих и питательных мозгов. Оставалось ещё 3 дня с Хедом в одной квартире — далеко не приятное времепровождение. Барни решил действовать на хедкраба морально — провести полезную поучительную беседу. Хорошим оратором он не был, но решил попробовать:

— Видишь ли Хед, то что ты делаешь, это очень плохо, жрать что попало нельзя. И брать

чужое тоже нельзя! Вчера вот ты притащил домой зомби, где ты его нашёл? насилу оторвал я тебя тогда от него. Понимаешь Хед...

Барни замолк, в дверь стучали. Он одел свои уже порядком обслюнявленные и зажёванные тапочки и поплёлся к двери. В его душе теплилась надежда, что это пришли за Хедом.
Пришли за Хедом, но не Кляйнер и даже не Гордон Фримен. Это была группа вооружённых людей, 4 человека. У всех них на лицах было какое-то недружелюбное выражение лица, все они были вооружены автоматами.

— Вы Барни Калхун?

Спросил самый высокий из них, со шрамом на лице и звериным оскалом.

— Да сэр, а вы кто собственно?
— Мы из отдела отчистки — уничтожаем мелкую живность мира Xen.
— Да, один раз правда было мочили Большого Муравьиного Льва и... — продолжил быстрым голосом другой, невысокий «боевик» с бегающими глазками, но умолк под строгим взглядом «начальства». Командир отряда переступил через порог и оглядываясь начал проходить дальше в квартиру Барни. Хозяин, само собой, не хотел его пускать, но тот будто не замечал Калхуна и отталкивал его всё дальше и дальше. При этом он продолжил:

— Так вот, у вас по слухам поселился Хедкраб. Некоторые даже говорят, что вы гуляли его на поводке по улицам вечерами, но я не верю в этот бред. Тем не менее мы должны всё проверить и найти нарушителя спокойствия.

Остальные ввалились за командиром отряда в дом. Тот снял с предохранителя свой автомат и начал осматриваться более внимательно, ухмыляясь при этом, вероятно ожидая ещё одной лёгкой добычи. Но Барни не думал выдавать Хеда — иначе Кляйнер бы просто убил бы его (точнее попросил бы Фримена убить, а Фримен был очень опасным человеком — просто напросто головорезом и убийцей!), поэтому он встал на пути отряда, преграждая дверь в комнату с Хедом. Барни возмущённо спросил:

— А где ваши документы? И какое право вы имеете меня обыскивать!
— Не нервничай, документы наши мы тебе не покажем, а будешь дёргаться, то...

Барни решил действовать — он выбил автомат из рук главаря, толкнул его на остальных.

Сам же достал свой старый магнум, доставшийся ему когда-то давно за примерную службу, и уставил его ствол на незваных гостей:

— Так уж не покажете, а теперь?...

Раздался выстрел — Барни прострелил ногу одному из бойцов. Тот упал на пол с криком.

— А я то думал, кто вы такие! Вы просто воры, решили значит у меня что-то украсть или даже меня ограбить! Будете знать охранника Барни!

Он выстрелил в другого. Бронежилет спас беднягу, но от удара он повалился на пол.
Барни был немного не в себе. Хоть он и бросил пить (почти), но иногда с ним случался так называемый «Black Mesовский синдром», когда хотелось убивать всех подряд из чего попало.
Барни скрутил всех четырёх и они вместе поковыляли до полицейского участка.
Участок представлял из себя когда-то один из штабов ГО, теперь же — полуразрушенное здание по которому ходили грязные оборванцы, обвешанные оружием. Это были всякого рода полицейские, больше смахивающие на головорезов-наёмников (по правде сказать часто так и было). Барни зашёл в кабинет командира участка. Тот недоумённо смотрел на вошедших около минуты, потом спросил:

— Как это понимать? Что это значит!
— Я привёл вам воров. Пытались ограбить меня...
— Воров! Это наша очистная полиция! Да как ты мог оказать ей сопротивление, по статье 21.2 полиции запрещается оказывать сопротивление!
— Но они вломились ко мне в дом!

Барни не хотел оказаться виновником произошедшего, поэтому пытался обороняться. Начальник участка встал во весь рост и гневно продолжил, брызжа слюной и стуча кулаком по столу:

— Да по статье 17 пункт Б полиция имеет право войти в любой дом без ордера! Сейчас введено экстренное положение...
— Но они угрожали мне оружием!
— По статье 22 полиция может угрожать оружием и применять его в полезных целях.
— Они могли меня убить!
— Полиция имеет право, согласно приложению к военно-полицейскому кодексу, убивать до 3 простых граждан в день на сотрудника, исходя из хороших побуждений. Поэтому вы будете осуждены за оказание сопротивления полиции, нанесение её повреждений телесно-морального характера, сокрытии виновных, то бишь хедкрабов, значит и в соучастии зомбированию населения. Вы приговариваетесь к 5 годам строгого режима без права пересмотра дела. Всё! Увести его! Барни не дали ничего досказать, схватили под руки и потащили в камеру...

Барни проснулся, огляделся по сторонам: он лежал на нарах в грязной и замшелой камере. С потолка на его нос капала вода. Барни встал, отряхнулся от осевшей на него пыли и грязи и подошёл к решётке. Дверь камеры выходила в тёмный коридор, заваленный битым кирпичом и осыпавшейся штукатуркой. Кое-где бегали крысы — любимое блюдо всех обитателей тюрьмы. Один из таких обитателей — грязный и худой как комбиновский сталкер сидел в камере напротив и смотрел на Барни ничего не выражающим взглядом.

— Здрасьте, я Барни Калхун... — Барни попытался заговорить, но ответом ему было только молчание.

Тут на «собеседника» вскочила большая крыса, но тот даже не пошевельнулся. Крыса залезла на голову, сидящий человек покачнулся и упал с нар на пол, глаза, смотревшие до этого на Барни, уставились теперь так же безразлично в потолок камеры — просто этот человек был мёртв.

— Мдя... — Барни почесал репу — и как это тебя, Калхун, угораздило сюда попасть. Похоже из этих камер уже не возвращаются... — размышления вслух прервал отчётливый лязг дверей в коридоре и последовавшие за этим шаги. Вот кто-то уже стоит около камеры Калхуна и отпирает дверь.
— Чего сидишь, не видишь тебя видеть хотят. — Барни ощутил подёргивание за плечо. Он встал и, даже не глядя на лицо «освободителя», поплёлся вперёд — к выходу.

Его завели в хорошо обустроенный кабинет, около большого дубового стола на поворачивающемся стуле сидел человек, отвернувшись от входа он разглядывал фотографию на стене, изображающую состав полицейского управления. Рядом стояли начальник тюрьмы и знакомый уже Барни начальник полицейского участка. Они тыкали своими пальцами в большую фотографию и рассказывали о нелёгких буднях полицейского ведомства.

Барни подумал, что где-то видел его, знакомая причёска и руки с цепкими пальцами, как у маньяка-душителя. Но тут тюремщик громко спросил того человека и развеял тем самым все сомнения нашего Барни:

— Товарищ Генерал Фримен, к вам Заключённый № 27-15!

Человек, а он оказался ни кем иным, как Гордоном Фрименом во плоти, повернулся к Барни и с радостью воскликнул:

— О, Барни! рад тебя видеть. И как же тебя угораздило попасть в тюрьму, кормить крыс.

Начальник полицейского участка почему-то отвернулся и потупил взгляд. Гордон продолжил:

— Мы с Кляйнером тебя не виним, тем более Хед остался жив-здоров, он эти три дня сидел у тебя дома и, ты не поверишь, сжевал даже обивку твоего дивана!
— А мои выходные брюки?!
— И брюки тоже, зато теперь у тебя есть выходные шорты. Ладно Барни, за твои страдания

мы решили тебя вознаградить. Правительство готовит научную экспедицию по исследованию влияния всего произошедшего на побережье США, можешь принять участие. Барни повеселел:

— Буду отдыхать на море?
— Именно, на побережье Флориды — Гордон лукаво улыбнулся. Барни был вне себя от счастья, он даже забыл выполнить данное себе в камере обещание — как выйдет, набить морду начальнику полицейского участка.

Всю следующую неделю Барни собирался в экспедицию на море. Взял свои выходные шорты, солнечные очки-противогаз, крем для загара (он же зубная паста, он же для чистки ботинок, он же средство от комаров) и прочие вещи для хорошего отдыха. Барни продал свою старую ГОшную форму и выручил немного денег, более того, как всегда занял три сотни у Аликс с обещанием вернуть 350. Он был вне себя от счастья.

И вот, в один прекрасный солнечный день за Барни приехал Гордон на своём багги.

Он отвёз Барни на аэродром войск народного правительства. Барни зачем-то выдали автомат, каску с бронежилетом и рацию. Затем его и ещё человек 30 таких же «отдыхающих» загнали в грузовой самолёт и закрыли люк. Когда люк закрывался, Барни сумел разглядеть сквозь щель фигуру смеющегося Гордона, стоящих с ним остальных его знакомых. Они посмеивались и оглядывались на самолёт.

Барни действительно выкинули над Флоридой на парашюте. Он с его отрядом приземлился на краю какого-то болота. Вдалеке виднелся полуразрушенный город, из которого доносилось мычание и вой.

— Лучше туда не соваться ребята — сказал Барни остальным, — я то после Мезы опасность чую за километр.
— Гггасппаддиин аффиццеррр, а ччто жже нннам дделллать то?

Барни был приятно обрадован, что его хоть тут считают за главного. Он вспомнил свои былые годы, когда он был вождём сопротивления, когда он собирал народ на восстания. Но ведь и сейчас его узнают на улицах, и сейчас он относительно популярен, почему же он так неудачливо заканчивает свою жизнь здесь, в болотах Флориды, в окружении всего 30 человек может быть на целую сотню миль вокруг...

Размышления Барни прервал оклик другого бойца:

— Товарищ командир, прикажете выполнять план задания?
— Выполняйте, кстати, а план какой?
— Исследовать окрестности в плане пригодности проживания людей, наладить контакт с разумными формами жизни вокруг, если такие конечно имеются.
— А как возвращаться будем?
— Не знаю, в плане не сказано...

У Барни вдруг в мозгу начала строиться логическая цепочка, он начал осознавать, что произошло, осознавать весьма отчётливо.

— А кто же автор сего плана? — поинтересовался он.
— Ну, это лично высшего командования, совместная разработка военных и учёных.

Мысли не давали Барни покоя, они заглушали голоса остальных людей. «Значит военных и учёных, военных и учёных, забавно» — думал Барни — «Доктор Фримен, генерал Фримен....не может этого быть, или же...»

Вдруг из зарослей травы вылезло несколько длинных щупалец, светящихся и очень гибких. Один из солдат полез их фотографировать и был жестоко придушен на месте.

— Гидрааа!!! — закричал Барни и подал сигнал бежать. Все покорно повиновались столь мудрому решению. К сожалению ещё один солдат споткнулся и был утащен за ногу глубоко в болото.

Барни бежал через кустарник подальше от этого чудовища, он знал, что с гидрой шутки плохи, победить её очень сложно. Когда он отбежал на добрую пару сотен метров, то успокоился и попытался связаться с остальными по рации. Рация трещала, но сигнал принимать упорно не хотела. Барни достал свой портативный дозиметр. Бедный прибор начало зашкаливать.

— Вот дерьмо, похоже тут был или полигон комбинов или взорвалась ядерная электростанция! Мало я никого теперь не найду, так ещё и мутирую не дай бог.

Сказав это, он положил обратно свой дозиметр, лёг на траву и стал вслушиваться в происходящее. Вот вдали слышны постукивания выстрелов. Тук-тук-тук, Барни тоже постучал пальцами по земле. Вероятно кто-то из наших пытается отстреливаться. Барни продолжил размышлять вслух:

— Допустим я начну стрелять в воздух или запущу сигналку. Тогда что? Если наши ещё живы, то есть шанс, что они доберутся до меня. В любом случае на свет и звуки потянется куча всякой нечисти, особенно зомби. Лучше буду двигаться дальше, пригнувшись, высматривать наших визуально.

Барни встал, снял с плеча автомат и перебежками от куста к кусту начал продвигаться к побережью.

Прошло двое суток с момента десантирования. Барни успел расстрелять трёх зомби, из них одного своего бывшего подчинённого, при этом не найдя никого из остальных членов исследовательской группы. Он лежал на берегу моря, в кустах и ел тушёнку из личного пайка, глядя при этом всём на солнце и щурясь.

— Да, приятное место, эта Флорида. Хоть тут и радиация, но всё же нет той суеты больших городов. Да и людей нет, кроме меня... Барни съел тушёнку и кинул банку в кусты.

— Однако интересно — продолжал он свою беседу с самим собой — я, герой войны, жил без работы в грязной квартире, а теперь меня ещё и кинули в этот «рай». Неужели я претендовал на что-то в Сити-17? Но теперь им нет до этого дела, я для них труп. то есть ещё одним соперником меньше. Будучи администратором, покойный Брин как-то сказал: «Разделить власть, значит не продвинуться ни в одной из разделённых частей.». Неужели всё идёт к новому Брину, к новой военной диктатуре? Не может быть! Нужно что-то делать! Калхун погрузился в мысли и заснул. Снилась ему его бытность в Чёрной Мезе, бои против Альянса, снилось, что он вернулся домой, в свою квартиру, повидался с Вонючим Хедом и Кляйнером...

А Генерал Фримен, доктор наук, почётный гражданин Сити-17 в то же время был всенародно избран президентом Народной Республики... пожизненно.