Оставляя части себя
На твоей душе-частоколе,
Я глазами молю тебя:
Расскажи о любви и боли.

Покажи, как можно порвать
Свою душу на сотни клочьев.
Научи без крыльев летать
И сгорать в безумии ночи.

Расскажи, как вскипает кровь,
Как течет по содранной коже.
Подари откровенье — боль,
Извлекая клинок из ножен.

Растерзай. Сожги. Уничтожь,
А потом воскреси слезами.
Электричеством бьется дрожь,
Я в тебя впиваюсь глазами.

Черной коброй совьется плеть,
Горло сдавит в смертельной ласке.
Но мне хватит сил прохрипеть:
«Мастер. Мой», - потянувшись к маске,

Что скрывает твое лицо,
Чтоб сорвать ее, задыхаясь.
И услышать — «Это легко»,
И к ногам упасть, покоряясь.

Новой болью боль заглушить,
Губ твоих ощутить касанье.
Ненавидеть. Гореть. Любить,
Вырезая клинком признанье

На груди. На душе. Внутри.
Становиться твоею тенью.
Превращаться в раба... Любви,
Разбиваясь о скалы пеной.

Замирать, заслышав шаги
Господина Души и Тела,
Как посмели губы твои
Всё вот это со мною сделать?

Но ответов мне не сыскать,
Слишком сложно это и просто.
Плеть сумела с меня содрать
Лицемерья и лжи коросту.

Обнажить до самой души,
Наизнанку вывернув болью.
Остротою чувств оглушить,
Разметать на атомы волю.

«Мастер», - с губ сорвется моих
Заклинаньем, призывом, воем.
Напишу я кровью диптих,
На котором сольются двое

Тел? Нет. Душ. Так будет верней.
Потому что слишком интимно.
Я в течение долгих дней
Буду эту писать картину.

Ты поставишь подпись свою,
Проведя по холсту кинжалом.
Вырезая слово «Люблю»,
Проклиная слабость и жалость.

И, возможно, бросишь в огонь
Труд ночей бессонно-кровавых.
Потянусь — прикажешь: «Не тронь!»
Только я не боюсь расправы.

Страх сгорел. Осталась любовь
К черной коже и стали взгляда.
И уверенность — Мастер мой.
Ну а большего мне не надо...