Одиночество сильных — в их силе,
В позвонках вольфрамовой крепости.
В том, что милостыни не просили
И в зрачках не гасили дерзости.

Одиночество сильных — вечное,
Потому что вольфрам не гнется.
Газ до пола и в ночь, на встречную,
Не боясь, что оно разобьется.

Одиночество сильных — гордое,
Никому не умеет кланяться.
Тугоплавкое, слишком твердое,
Всё уходит — оно останется.

Одиночество сильных — горькое.
На губах полынью и хиною
Засыхает, берется коркою,
Остается, когда всё сгинуло.

Одиночество сильных — темное.
По щеке каплей мрака тянется.
Но не вырвется даже стонами,
Не прогнется и не сломается.

Одиночество сильных — острое.
Как стилеты, что ядом смазаны.
Оно льется словами по столу,
Приколочено к полу фразами.

Одиночество сильных — временно,
Только дО смерти — и не далее.
Не отмечено грантом-премией,
Не хвалиться ему медалями.

Оно просто в крови их плещется,
В ядра клеток намертво впаяно.
Одиночество это не лечится -
В генетической вшито памяти.