Капитан Шепард никогда не жаловалась на плохой сон. Чёрт возьми, она могла спокойно пускать пузыри даже под залпы космической артиллерии Альянса! Но сегодня капитану не давали заснуть мысли, так и крутившиеся в голове. А во всем виновата Касуми!!! 
С тех пор, как к экипажу присоединилась японка, Шепард как будто нашла отдушину. Девушка разделяла её страсть к книгам, как не просто к набору букв на экране монитора, а именно бумажной «устаревшей» версии носителей информации. Поэтому, хотя Касуми не пробыла на корабле и двух суток, капитан уже частенько захаживала к ней и долго вертелась перед книжными стеллажами, не зная, что выбрать.
Этой страстью Шепард заразилась от деда.
До того, как Марианн вступила в вооруженные силы Альянса — да и спустя несколько лет — они с семьёй каждое Рождество проводили дома, на Земле, в доме отставного генерала разведки Альянса Шепарда. Её деда. Огромный дом утопал в белых сугробах, напоминая шикарные отели в Швейцарии и Болгарии. Райский уголок был выделен генералу Шепарду за какие-то таинственные заслуги, о которых он предпочитал молчать, тихо попыхивая трубкой, подаренной сослуживцами в день ухода на пенсию. Маленькой внучке было безумно интересно, о чём же он думает в такие моменты, но строгий взгляд и густые серые усы быстро отбивали всякое желанием мучить деда расспросами.
Правда, ни взгляд, ни усы не мешали мужчине самозабвенно любить внучку. Они вдвоём могли часами сидеть за письменным столом в библиотеке, занимаясь, на первый взгляд, полной ерундой. Например, именно дедушка первым узнал, что у маленькой Марианн есть талант к биотике, когда она, думая, что никого нет рядом, принялась поднимать вокруг себя мелкие предметы. В тот момент, когда горящая синим светом девочка стала напоминать центр крохотной галактики — состоящей в основном из мелкого мусора и клочков бумаги — он и вошёл.
А потом... Потом Шепард вдруг обнаружила, что единственным человеком, которому она могла рассказать всё на свете, стал её дед.
— А что ты читаешь? — спросила она, заглядывая ему через плечо.
Мужчина оторвал взгляд от страниц и посмотрел на повисшую на спинке кресла внучку.
— «Преступление и наказание», — ответил он. Очки-половинки чуть съехали с переносицы.
— А о чём это? — нахмурилась любознательная девочка.
Эта игра «вопрос-ответ» уже вошла в добрую, но немного раздражающую традицию. В кратком пересказе деда Марианн уже знала о «Войне и мире», «Гордости и предубеждениях», «Божественной комедии» и ещё десятке произведений классики, о которых детям восьми лет было слушать крайне скучно. Но в изложении генерала Шепарда скука почему-то отходила на второй план.
— О людских ошибках, — тяжело вздохнул мужчина.
В его взгляде отразилась тень, и Марианн поняла, что сегодня деда лучше больше ни о чём не спрашивать...
Когда ей исполнилось четырнадцать, генерал Шепард умер.
В тот год она впервые попала в особняк в горах летом. На этот раз огромный дом утопал в зелени, а вместо тепла, как зимой, дарил царящую прохладу, спасения от духоты, которая стояла на улице.
В главной гостиной и холле толпились люди. Большинство из них были в траурной форме Альянса, и у некоторых Марианн замечала такие же, как и у деда, усы.
Бабушка тихо плакала, сидя в кресле, и мама не отходила от неё не на шаг. Отец приехать не смог, поэтому девочка бродила по пустым комнатам в компании самой себя. Когда бой больших часов с маятником вырвал её из оцепенения, маленькая Шепард поняла, что ноги привели её в библиотеку.
Она не плакала в тот момент, когда мама, на которой не было лица, сообщила ей о смерти деда.
Она практически ничего не чувствовала, когда, обнявшись с отцом, села с матерью на челнок до Земли.
И когда увидела очертания дома в горах, тоже не чувствовала грусти.
Но сейчас, сидя на корточках около большого кресла с высокой спинкой и обнимая потрёпанный том, Шепард тихо всхлипывала, чувствуя, что ещё очень долго не сможет успокоиться.
Все это капитан вспоминала, стоя рядом с книжной полкой в каюте Касуми и держа в руках книгу. Конечно, этот экземпляр не был таким же старым, а точнее, раритетным, как тот, который остался в дедовской библиотеке, но содержание от этого не могло измениться. Каждый раз, возвращаясь к этой истории, Шепард не могла найти в себе силы начать. Её как будто пугало «Преступление и наказание» — единственная книга, которую ей так и не пересказал дед.
— Я возьму её? — спросила она у японки, приподнимая руку с переплётом.
— Конечно, — Касуми, как обычно, сидела на диване, поджав ноги. — Только потом вернуть не забудь.
Эта хитрая улыбка заставляла Шепард почувствовать себя смущенно, что и злило, и веселило её.
— Ничего не обещаю. С моим склерозом ещё и не такое забыть можно.
— Что ж... тогда я загляну к тебе в каюту и заберу сама... вместе с чем-нибудь ценным, — зажмурившись, завершила девушка.
— Ой, лучше не надо, — быстро сказала Марианн.
— Вот видишь, как, оказывается, легко можно вылечить забывчивость.
Шепард замерла на месте. Кстати, о забывчивости...
— Блин! — простонала она и выбежала из каюты, проскользнув сквозь не до конца открывшиеся двери.
Касуми оставалось только удивлённо смотреть на место, где секунду назад стояла Шепард, а сейчас валялась книга.
— Как у себя дома, — по-японски пробурчала девушка, поднимая увесистый томик.
— Я!.. Того!.. Купила, короче!.. — в дверях, ведущих к палубе, где обитали инженеры и Тали, стояла Шепард.
Так быстро она, пожалуй, ещё не бегала никогда. Даже спасая свою бронированную задницу от злобных воплей Заида, после того, как они помахали платочком улетающему на вертушке Видо.
На неё уставились две пары глаз. Кеннет Доннели и Габриэлла Дэниелс сидели на полу, по-турецки скрестив ноги, и играли в карты.
— Это вы про что? — первой от ступора оправилась девушка.
— Модули АМС, — Шепард восстановила дыхание и выпрямилась. — Ещё вчера должны были загрузить.
— А! — Доннели перестал напоминать выскочившего ночью на пути грузовика зайца и улыбнулся. — Так уже. Мы их даже установить успели.
— Ага, — кажется, Гэбби истолковала пристальный взгляд капитана намного правильнее, чем её напарник, и неуверенно засмеялась. — Вот, появилось свободное время, решили в картишки перекинуться. С нами не хотите, капитан?
— Да, точно, давайте с нами! — подхватил Кеннет.
— Ну... — Марианн обвела взглядом помещение. — А где Тали?
— Ушла, — ответил молодой человек, собирая карты в колоду. — С самого утра её нет. Наверное, опять пытается залезть в процессор Легиона.
— Ты такой пошляк! — Дэниелс шутливо стукнула его в плечо, и они вместе захохотали.
Шепард тоже попыталась улыбнуться, но процесс не увенчался успехом. Если вспомнить, в каком бешенстве была Тали, когда Шепард всё-таки активировала гета, то ничем хорошим эти её визиты кончиться не могли.
— Ну, так, — Кен тасовал карты, — будете с нами?
Шепард посмотрела на этих двоих и задумалась.
«А, ладно!» — махнула она про себя рукой.
— Вы только меня особо не валите, — сказала она, тоже усаживаясь по-турецки. — А то уже давно карты в руки не брала. Лет пять, наверное.
— А что было «лет пять» назад? — спросила Гэбби, беря свою порцию карт, розданных Доннели.
— Курить бросила, — ответила Шепард, погружаясь в игру.
— Знаете, если это называется «давно карты в руки не брала», то я пингвин! — разочарованный Кеннет встал на ноги и отряхнул колени от пыли. — Под орех разделала!
— Да брось, Кен, — Гэбби смотрела на его сморщенной лицо. — Всё не так страшно.
— Ты так говоришь, потому что выиграла сотню!
— Зато до этого проиграла сто пятьдесят, — отмахнулась она, возвращаясь к панели управления. — Всё, хватит возмущаться, загрузка уже завершилась, пора и поработать немного.
— Поработать, — передразнил её Доннели. Дэниелс одарила его ядовитым взглядом, потому что получилось очень похоже. — Как я теперь смогу работать, если проиграл пятьсот кредитов, которые копил аж с прошлой увольнительной!
— Вообще-то четыреста пятьдесят, — холодно поправила она. — Или ты уже успел и мои пятьдесят кредитов приплюсовать?
— Но я же их выиграл! — возмутился юноша.
— Ладно, я вас оставляю, — Шепард тоже встала на ноги, отряхиваясь. — Мисс Дэниелс, — она кивнула девушке. — Пингвин Доннели.
Секунду они оба смотрела на Шепард во все глаза, а потом Габриэлла, хрюкнув и сложившись пополам, уткнулась в ближайшую стену, пытаясь справиться с приступом неприлично громкого хохота. Если бы не субординация, капитан услышала бы в свой адрес всё, что о ней думает один из её гениальных инженеров.
— А вот и я! — минуту спустя Шепард нарисовалась в каюте Касуми, раскинув руки и широко расставив ноги, как в бродвейских мюзиклах середины двадцатого века.
— Чего это ты такая весёлая? — хмуро спросила Касуми.
— А? — Шепард подняла брови. — С тобой что-то случилось?
— Шепард со мной случилась! — сказала девушка, вставая с дивана. — Вот, — она протянула капитану книгу. — Ещё раз уронишь, я установлю в твоём душе скрытую камеру, спрячу так, что ты её никогда не найдёшь, а видео буду продавать через экстранет.
Шепард испугано прижала книгу к себе, даже чмокнув её в переплёт для убедительности. Мол, прости, родная, буду беречь, как зеницу ока.
— Так-то лучше, — Касуми скрестила на груди руки и растянула губы в довольной улыбке. — Так чего веселимся-то?
— Да так. Денег немного выиграла, — хихикнула Марианн. — Только никому не говори.
— У нас на борту, оказывается, и мини-казино есть? — удивлённо моргнула Касуми.
— Ой, скажешь тоже. Мини-казино! Ха! Так, с инженерами в карты поиграли.
— А, Доннели и Дэниелс, — понимающе кивнула Касуми. — Что же ты, Шепард, в самый неподходящий момент лезешь?
— Не поняла, — помотала головой Марианн. — Ты о чём?
— Ну, что тут непонятного? — хитро улыбнулась японка. — Они и так с тех пор, как на «Нормандии» появилась Тали, редко бывают наедине, а тут ещё капитан со своими глупыми картами лезет...
— Ты что, намекаешь, что Доннели и Дэниелс?.. — от удивления Шепард даже не закончила предложение. — Да не-ет! Брось ты, Касуми. Если бы между ними что и было, то это давно уже было бы видно. Они же с академии дружат.
— Потому-то между ними до сих пор ничего и не произошло, — убежденно кивнула Касуми. — Дружба убивает романтику. Может быть, они и задумывались над тем «а что было бы, если», но многолетняя дружба душила эти мысли в зародыше.
Шепард задумалась, держа книгу под мышкой.
— Хм... Может, ты и права, — проговорила она.
— Конечно, права! — глаза японки горели. — Я всегда права, когда дело касается любви.
«Кажется, — подумала Шепард, делая шаг назад от стоящей с горящими глазами Касуми, — я абсолютно случайно наткнулась на главную страсть нашей лучшей во Вселенной воровки».
— В любом случае, это их дело, — подытожила Марианн. — И нам в нём делать нечего.
— Что?! И ты так всё это оставишь?! — японка была явно разочарована.
— Эм... да? — неуверенно ответила Шепард.
— Нет! Нет, нет и ещё раз нет! Мы должны помочь им это преодолеть!
И вот теперь, лёжа на сбившихся простынях и глядя в белеющий потолок, Шепард перебирала в памяти все моменты, когда она пересекалась с инженерами. И самое интересное, что с каждой вспомненной мелочью, она убеждалась, что Касуми была права. Если так посудить, то Кеннет и Габриэлла идеально сочетались друг с другом не только увлечениями и характерами, но и каким-то тонким состояние души, которое незаметно проскальзывало в разговорах. А когда они начинали разговаривать друг с другом, так и вовсе как будто общались на одном, ясном и понятном только им двоим языке.
В конце концов, не справившись с собственной головой, капитан рывком встала с постели, натянула первые попавшиеся треники и футболку и спустилась на палубу экипажа.
Пройдя решительным шагом по пустым и тёмным коридорам — только тонкая полоска неонового освещения, слегка разгоняла мрак, чтобы членам экипажа, если уж очень приспичит совершить ночную прогулку, не пришлось с грязной руганью оббивать все пальца об острые углы — Шепард остановилась около дверей Касуми и впервые задумалась: а не спит ли она?
«Вообще-то, это должно было прийти тебе в голову в первую очередь, — девушка дала себя мысленную затрещину. — Время три часа ночи. Конечно, все уже спят, бестолочь!»
От долгих саморазрушительным терзаний капитана спасли открывшиеся двери. На пороге стояла сильно встрёпанная Касуми. Её ночной наряд мало отличался о того, что она носила, так сказать, при свете дня. Единственным ощутимым отличием было отсутствие капюшона.
— Совесть мучает? — зевнула она.
Капитан промолчала, только посмотрела на неё, скрестив руки.
— Заходи, — японка поманила Шепард пальцем и отошла от прохода. — Я сама сегодня вечером много размышляла.
Марианн послушно вошла внутрь, двери за её спиной с тихим шорохом закрылись.
Касуми уже стояла за барной стойкой и доставала из-под прилавка стаканы и бутылку какой-то сине-голубой жидкости, происхождение которой Шепард было неизвестно. Она вообще не понимала, как Касуми умудрялась проносить мимо недремлющего — в прямом смысле! — ока СУЗИ алкоголь. Исключение для ИИ «Нормандии» составляла только Джек, и то, лишь по той причине, что плевать хотела на всякие там уставы и правила.
Но речь не об этом.
— Твои слова мне покоя не дают, — Шепард пододвинула к себе один из стаканов и, подперев подбородок рукой, стала размеренно покачивать его из стороны в сторону. Жидкость оставляла чуть светящиеся следы на стекле, красиво стекая обратно на дно. — Они ведь действительно замечательная пара. Только почему-то до сих пор не вместе.
— Дурацкие законы общепринятости, — Касуми облокотилась на стойку и приложила стакан к губам. Отпила немного, облизала пухлые губы и только потом продолжила: — Меня сильно удивляет, почему никто из них ещё себе никого не завёл. Обычно, в таких ситуациях первым прыжком в никуда является глупая имитация отношений на стороне.
— Да, — меланхолично кивнула Шепард. — В досье сказано, что ничего подобного не было... Стоп! А ты-то откуда знаешь?!
Как капитан, Шепард могла спокойно изучать досье каждого из членов экипажа. А вот в миг примёрзшая к месту японка выдала себя с головой.
— Ты что, взломала архив? — Марианн отчетливо почувствовала, как в голос прорываются рычащие нотки. Как-то раз она чуть не прибила на месте Лиару за подобную самодеятельность. Правда, архив тогда находился в свободном доступе, но менее неприятным рытьё в чужой жизни выглядеть не начинало. И вот теперь такой сюрпризец ей преподносит Касуми! А ведь капитан только-только начала считать японку близкой подругой.
— Ну-у, — протянула она. — Мне просто было интересно, — сказала она, поднимая вверх указательный и средний пальцы. — Обещаю так больше не делать!
— Так вообще делать не надо было, — когда в Шепард просыпался капитан, слезть с этой лошадки для девушки было крайне сложно. — Я, конечно, понимаю, что большинство зашифрованных файлов для тебя открыть, как жвачку пожевать, но они на то и зашифрованы, что трогать их нельзя.
— Прав Джокер, — «обиделась» Касуми. — Иногда в тебе действительно просыпается невыносимый сноб.
— Так тут ещё и Джокер постарался!
«Вот паразит!!!»
— Ну, конечно, ему бы хоть как-то СУЗИ насолить. А тут архив. Мелочь, а приятно... — она уставилась в пустоту за окном, перебирая пальцами по пластиковой поверхности стойки.
Злые вы, уйду я от вас — так и говорило её лицо.
— Шепард, мы отвлеклись, — улыбнулась Касуми.
— Ну да, ну да, — вздохнула капитан. — Эх, коли у меня самой личной жизни никакой, так хоть кому-то доброе дело сделаю.
Лицо японки, несмотря на поздний час и явно не выспавшийся вид, хитро просветлело.
— Тогда я предлагаю начать с этого...

— Знаешь, эта крайне несправедливо, что почти весь экипаж отпустили в увольнительную, а мы с тобой должны заниматься дурацкой сертификацией электронно-атомных потоков. Это вообще не наша тема! Пусть капитан поручит это Легиону и Тали! Что одному это по барабану, что другой в кайф!
Кеннет недовольно бурчал с того самого момента, как за ними с Гэбби закрылись двери лифта. Минуту назад капитан Шепард распорядилась, что на корабле следует провести генеральный осмотр перед — очередной! — важной миссией. И, чтобы не мешать его проводить, команде следуют покинуть «Нормандию». Шепард так расщедрилась, что объявила внеплановую увольнительную всем... почти.
На борту оставались Джокер, доктор Чаквас, СУЗИ — но она не в счёт — и инженеры Доннели и Дэниелс.
Джокеру просто некуда было деваться. Доктору поручалось проверить системы медицинского оборудования и состояние медикаментов, СУЗИ — работоспособность и функциональность всех присутствующих на корабле систем, ну а Кену и Гэбби досталось главное процессорное ядро. И, если Габриэлла отнеслась к сложившейся ситуации с философской точки зрения — зная капитана, следующая увольнительная могла оказаться на один день дольше, чем полагалось — то Кеннет негодовал по-крупному.
— Ты настолько не любишь Тали, что желаешь ей такого скучного вечера? — спросила девушка.
— В каком смысле? — неожиданный вопрос даже остановил поток нецензурного бурчания в адрес всего командного состава Альянса, как вдруг лифт задрожал, замигал, а потом и погас свет, и в следующую секунду кабинка встала на месте, где-то между средней и нижней палубами.
В момент остановки лифт так тряхнуло, что Габриэлла не удержалась на ногах и покачнулась, но, вцепившись в Доннели, осталась стоять на ногах.
— Это ещё что за фигня? — Кеннет потирал ушибленный затылок. Когда кабину лифта тряхнуло, он и сам не удержался и привалился к стене. Неожиданно свалившаяся следом Дэниелс заставила его резко дёрнуть головой. В итоге, теперь перед глазами плясали маленькие Тали и Легионы, взявшиеся за ручки.
— Мы, кажется, застряли? — в голосе девушки было такое удивление, что стало странно, как её лицо ещё не осветило маленькое прямоугольное помещение.
— Да быть не может, — Кеннет нахмурился и опустил взгляд на прижавшуюся к нему Гэбби.
Как раз в этот момент в кабине зажёгся тусклый красный аварийный свет, в котором едва ли можно было что-то различить.
Девушка осторожно оторвала глаза от созерцания одинаковых стен и тоже посмотрела на напарника.
Так они и стояли, глядя друг на друга.
Она с прижатыми к груди ладонями. И он, обхватив её в пространстве где-то между лопатками и талией.
— Наверное, СУЗИ приступила к проверке систем! — Габриэлла, как ошпаренная, рванула к панели аварийной связи.
— Да! Точно! Свяжись с ней! — одновременно с ней воскликнул Кеннет, отшатываясь к противоположенному углу.
Открыв замаскированную под часть стены панель, девушка нажала на несколько кнопок коммуникатора. На мини-дисплее появилось красное изображение уже знакомого шарика СУЗИ.
— Слушаю вас, мисс Дэниелс, — ответил вежливый голос.
— СУЗИ, мы застряли в лифте. Что стряслось? — голос Гэбби немного дрожал. Она откашлялась и заставила себя успокоиться.
«Всё нормально. Это всего лишь минутный сбой. Сейчас СУЗИ запустит лифты обратно. Всё хорошо», — Дэниелс дышала медленно и глубоко, стараясь успокоить колотящееся сердце.
— Я только что запустила диагностику системы электроснабжения. Это может занять какое-то время.
— Просто довези нас до этажа! — она сказала это немного громче, чем следовало бы. Девушка дёрнула руку, сжимая переносицу.
Кеннет с беспокойством посмотрел на напряжённые плечи Дэниелс. Он только что вспомнил, что она жутко боится лифтов и замкнутого пространства. Проще говоря, у неё начинался приступ самой настоящей клаустрофобии.
Он мигом отбросил недавнее смущение, за один шаг приблизился к Гэбби и, приобняв её за плечи, свободной рукой перехватил нажатую кнопку коммуникатора.
Краем глаза он заметил, как девушка закрыла лицо ладонями.
— СУЗИ, ты можешь хотя бы включить свет? Или открыть двери лифта — мы сами выберемся, — твёрдым голосом спросил он.
— Прошу прощения, мистер Доннели, но процесс диагностики уже запущен, я не могу прервать его. Это вызовет возможные...
— Да, да, да, возможные ошибки работы систем позднее, — перебил он. — Но какого чёрты ты вообще начала проверку, когда лифт работал? Там же могли быть люди. Там и были люди — мы!
— В моих протоколах не было никаких данных о ком-либо, кроме мистера Морро и доктора Чаквас. Капитан отдала приказ экипажу покинуть «Нормандию». Почему вы остались?
С каждой секундой молодой человек чувствовал, как Габриэлла все сильнее вжимается в его плечо. А из-за ладоней слышались характерные сдавленные вдохи и резкие выдохи. Ему пришлось только один раз быть свидетелем её приступа клаустрофобии, и повторения кошмара, когда он от страха чуть сам коньки не отбросил, Кеннету не хотелось.
— Нам сказали проверить ядро, — тараторил Доннели. — СУЗИ, открой чёртову дверь! — он бы закричал, если бы не подозревал, что это только усугубит состояние Габриэллы.
— Прошу прощения, мистер Доннели, но я не могу этого сделать. Пожалуйста, проявите терпение и дождитесь окончания диагностики системы. Это может занять некоторое время.
Экран погас, голограмма исчезла.
— СУЗИ!
Но сколько Кеннет не нажимал на кнопки коммуникатора, тот не подавал признаков активности.
Оставалось только то, что посоветовала СУЗИ — попытаться успокоиться и ждать.
Сам он чувствовал себя прекрасно. Конечно, для ситуации, когда ты заперт в застрявшем лифте без света, и ещё неизвестно когда из него выберешься. Гораздо больше он боялся за напарницу. Уже сейчас он чувствовал, как её постепенно охватывает самая настоящая паника.
— Глупо получилось, да? — попытался разрядить атмосферу Кеннет. — Сначала этот облом с увольнительной, а теперь ещё и в лифте застряли, — он невесело рассмеялся.
— А... — резкий, до боли вдох, — ...га, — вместе с выдохом из груди Габриэллы вырвался всхлип.
Да уж, хреновый из него психолог.
— Гэбби, успокойся. Всё хорошо. Сейчас СУЗИ закончит проверку и откроет дверь.
Девушка уже не могла справляться с речью, поэтому быстро-быстро закивала. Кеннет заметил, как её щёки заблестели, когда по ним покатились торопливые слёзы. Надо было что-то делать, потому что если так пойдёт и дальше, он и сам ударится в панику.
— Так, дыши ровно. Я сейчас попытаюсь открыть дверь.
Он с трудом отцепил от себя её руки — Дэниелс и сама не заметила, как мёртвой хваткой сжала материал его формы — и подошёл к кажущимся монолитными дверям. В красном, тусклом и абсолютно бесполезном в такой ситуации свете он на ощупь нашёл тонкую линию стыка. Пытаться раздвинуть её было бесполезно, но нужно было хоть что-то делать, чтобы успокоить Габриэллу. Доннели подцепил щёлку ногтями и потянул в разные стороны. Тянул до тех пор, пока не заломило ногти.
— Чёрт... — зашипел он, прикусывая кончик пальца. Ноготь он не сломал, но все равно было больно. — Похоже, придётся ждать.
Габриэлла снова закивала, обхватывая плечи руками. До этого она стояла в полушаге от него, затаив дыхание. Призрачная надежда на спасение их тёмного красного плена лифта сумела даже оттеснить приступ, который сейчас набирал новую силу.
Они сели на пол, прислонившись спиной к стене. Дэниелс начала чуть раскачиваться из стороны в сторону.
Кеннет потёр ладонью шею. Он немного стеснялся, но ещё больше ему хотелось хоть что-то сделать, чтобы напарнице стало хоть немного легче. Желание помочь победило.
— Иди сюда, — он раскрыл руки и похлопал по месту около себя.
Обычно отшучивающаяся от этих его манёвров Габриэлла сейчас послушно, рывком пересела на место рядом и положила голову ему на плечо.
— Всё хорошо, — тихо проговорил он, поглаживая её по каштаново-рыжеватой макушке.
Прошло уже десять минут.
Кажется, Габриэлла немного успокоилась. Приступ паники слегка отступил, но она всё ещё продолжала тяжело и неровно дышать, как будто задыхаясь.
«Твою... — непечатно выразился Кеннет. — Сколько можно проверять одну систему?!»
Ему уже и самому надоело сидеть в этом... саркофаге и ждать у моря погоды.
Как бы в противовес его мыслям моргнул и погас бесполезный, наводящий жуть красный свет.
Доннели замер и осторожно скосил глаза к своему плечу. Он боялся даже подумать, что сейчас творится в голове у Гэбби.
Если бы инженер мог видеть в темноте, то увидел бы, как за какие-то секунды побелело лицо Дэниелс, как расширились серые глаза, в которых плескались ужас и паника, вызванные иррациональными страхами подсознания.
Дэниелс замерла. Он больше не слышал тяжелых, судорожных вдохов и выдохов, и это напугало Кеннета до чёртиков.
— Гэбби?.. — осторожно, как можно мягче спросил он.
Ответом ему стала крупная дрожь, которая волнами проходила через тело девушки.
Юноша судорожно соображал, что же ему делать. Что предпринять в подобной ситуации? Что за идиотизм?! Он мог бы перечислить порядок действий при атомном взрыве, или порядок эвакуации, если вдруг двигатель корабля пойдёт в разнос! Это им вбили в мозг ещё в академии. Да до такого состояния, что, даже разбуди его среди ночи, Кеннет всё равно выдаст всё это скороговоркой. А вот о действиях в подобных ситуациях никому даже в голову не пришло рассказать! Хоть бы вскользь упомянуть, натренированный мозг всё равно выдал бы нужную информацию в стрессовой ситуации.
— Спокойно, приятель, главное, спокойно, — он услышал в собственном голосе истерические нотки.
«Так, хватит паниковать, — удивительно спокойно и твёрдо сказал он себе. — Этим ты ей не поможешь».
Самым главным для него сейчас было не дать приступу клаустрофобии до конца захватить Гэбби. Доннели чувствовал, как девушка уже начинает вырываться из его рук, переставая что-либо соображать. Он пытался удержать её на месте, но чем настойчивей тянул её к полу, тем сильнее она вырывалась, истерически вскрикивая и всхлипывая. Юноша судорожно искал что-нибудь, чем можно было бы её связать. Глаза уже попривыкли к темноте. Когда он поднял голову к потолку, то заметил тонкий светлый контур квадрата: аварийный люк!!!
— Гэбби, сейчас выберемся! — полным облегчения голосом произнёс он.
Кажется, до неё дошёл смысл его слов, потому что девушка всхлипнула, прижала ладони к губам и заплакала от облегчения, тоже замечая на потолке подсвеченный люк.
Кое-как открыв его, Кеннет присвистнул. Нет, Габриэлла определённо туда не полезет.
Шахта представляла собой чёрный продольный короб с отвесной лестницей, практически втопленной в стену, и редкие лампочки вдоль неё не прибавляли ни освещения, ни уверенности в собственных силах.
Кеннет спустился обратно в кабинку и с тревогой посмотрел на подругу.
— Гэбби, только, пожалуйста, не бойся, — он мягко сжал её плечи, заглянул в мокрые, испуганные глаза. Ему было до тошноты больно оставлять её сейчас одну, но если они останутся и дальше ждать, пока СУЗИ закончит диагностику, то Габриэлла могла просто не выдержать. — Я сейчас быстро вылезу из шахты, сбегаю на мостик и вернусь за тобой. Обещаю, что сделаю это как можно быстрее! Тебе придётся...
— Нет!!! — крикнула она. Впервые за прошедшие двадцать минут Дэниелс произнесла хоть что-то. — Не уходи! Мне страшно!
Доннели почувствовал, как неприятно сдавило в груди. Он обнял девушку и погладил по голове.
Он не представлял, что говорить, потому что знал, в данной ситуации она не сможет ничего воспринять.
Быстро отодвинув цепляющуюся за него девушку, Кеннет подтянулся и исчез в шахте лифта. Он полз по лестнице с максимально возможной скоростью. Но не только для того, чтобы быстрее вызволить Габриэллу из застрявшего лифта, а чтобы поскорее прекратились её рыдания, потому что каждый осипший крик раскалённой иголкой отдавал по барабанным перепонкам.
На мостике царила идиллия тишины и покоя. Впервые на несколько недель Джокер наслаждался своим положением. Тёплое удобное кресло, сладкий кофе, за которым он только что самолично сходил на кухню, и мерцающая разноцветными полосками — линиями загрузки систем — голограмма СУЗИ. Обычно кофе ему приносил Гарднер или кто-нибудь из младшего состава экипажа, но сейчас все они отсутствовали. Конечно, можно было бы попросить позаботиться о нём доктора Чаквас, но Джокеру не хотелось отвлекать её. Она, наверняка, завяжет беседу и украдёт у него такие редкие моменты покоя и умиротворения. А как же! СУЗИ, в кои-то веки, молчит! Занята какими-то своими искусственно-интеллектуальными делишками.
Почему-то эти самые «делишки» показались Джеффу безумно грязными и неприличными. Он даже хихикнул, покосившись на светло-синюю голограмму.
— Джокер! — крик Доннели заставил пилота подскочить на месте. От неожиданности он выронил стаканчик с кофе и облил всего себя с ног до головы.
— Нет, ты в своём уме вообще?! Чего так орёшь, людей пугаешь?.. — Джокер принялся методично стряхивать кофейные капли с комбинезона.
— Там лифт застрял! — Кеннет тяжело дышал. — Быстрее, там Гэбби. У неё, того... клаустрофобия!
Джокеру понадобилось меньше доли секунды, чтобы отреагировать. Всё-таки лучший пилот человечества, это вам не хухры-мухры!
— В пожарном щитке есть монтировка. Я постараюсь вручную завести подачу энергии.
Уже разворачиваясь, Доннели кивнул и побежал обратно.
«Чёрт, — подумал Джокер, бегая пальцами по выскакивающим на дисплее панелям. — Вот и скажи теперь, что лучше: когда она молчит и всё блокирует на фиг или бубнит без умолку, но всё работает...»
В этом экстремальном забеге по полосе препятствий имени «Нормандия» Кеннет смог бы дать сто миль форы любому коспеху. Уже через полминуты он, прилагая почти нечеловеческие усилия, разжимал вставшие намертво двери. Как будто сжалившись над ним и над девушкой, запертой внутри, лифт раскрылся.
Габриэлла практически выпала наружу. Она плакала, её колотило. Руки были плотно прижаты к лицу, а сквозь пальцы струились одна за другой дорожки слёз.
Доннели отбросил ставшую ненужной монтировку и склонился над напарницей.
— Эй, Гэб, ты как?.. — вопрос был крайне глупым, но ничего оригинальнее Кеннет придумать не смог.
Она на секунду оторвала ладони от лица и ещё горше заплакала.
— Ну, всё, всё, — молодой человек аккуратно, как очень хрупкую вещь, подхватил её на руки, не замечая саднящей боли в ногтях и ладонях, и поднял.
Двери лифта автоматически закрылись, но Кеннет даже не заметил этого.
— Кен, что там у тебя? — из громкоговорителя донёсся голос Джокера. — Я запустил лифт.
— Уже нормально, — ответил он. — Скажи доктор Чаквас, чтобы спустилась на инженерную палубу. Надо осмотреть Гэбби.
— Сейчас, — характерное шипение подсказало, что пилот отключился.
Доннели осторожно направился к их рабочему помещению, надеясь, что привычная обстановка поможет Дэниелс успокоиться. Он посадил её на ступени около ядра — самое светлое место в комнате, а сам присел на корточки рядом.
— Ну, всё, хватит плакать, — неуклюже утешал её Кеннет. — Всё уже позади. Лифт включили. Свет горит. Всё в порядке.
Габриэлла молча кивала, глотая всхлипы и обхватив себя тонкими руками за плечи, но иногда всё-таки не могла сдержаться и тогда по инженерной палубе прокатывалось короткое эхо.
— Да кого вы тут такого, бл..., пытаете? — в дверях показалась Джек.
Кто бы сомневался, что главный бунтарь экипажа и не подумает выполнять чьи-то указания.
Когда она увидела заплаканное лицо инженера, её глаза сначала расширились, а потом налились бешенством. Она мгновенно подлетела к Доннели и схватила его уже сияющими биотическим светом руками за грудки.
— А теперь молись, скотина! — подопытную Ноль аж перекосило. — Это был последний раз в твоей грёбанной жизни, когда ты кого-то ударил!..
Короткая и не настолько насыщенная, как хотелось бы, жизнь Кеннета пролетела у того перед глазами со скоростью запущенной ретранслятором «Норвегии».
«Кирдык...» — мелькнуло напоследок.
Но юноша даже не успел зажмуриться, как Гэбби повисла у Джек на руке.
— Это не он! — осиплым голосом выкрикнула она.
— Не выгораживай этого гада! — крикнула ей в ответ слегка озадаченная преступница.
— Он меня не бил, — девушка помотала головой. Смотрелось так, будто Кеннет её не трогал, но трогал всё-таки кто-то другой. — Меня никто не бил! — дрожащим голосом выговорила она.
Синее сияние постепенно меркло. Джек, не без отвращения, одарила Кеннета холодным взглядом и брезгливо отпустила его комбинезон.
— А чего тогда ревёшь? — спросила она уже гораздо спокойнее и скрестила на груди руки.
Доннели был забыт за ненадобностью. Не сказать, что он был сильно против.
— Ну... — Дэниелс шмыгнула носом.
Когда доктор Чаквас появилась с переносным набором первой медицинской помощи в руках, вокруг Габриэллы собралась уже небольшая толпа.
Джек сидела рядом на корточках и монотонно гладила её плечо. На лице подопытной Ноль ничего не отражалось, но всё же то, что она не послала всё к чертям собачьим, как делала обычно, а даже притащила из своего тёмного угла бутылку подозрительной бурой жидкости, сильно попахивающей спиртом, и одеяло, которое сейчас было обёрнуто вокруг Дэниелс, говорило о куда большей заботе о состоянии инженера.
Кеннет опасливо косился на биотика, но продолжал сидеть по другую сторону от Габриэллы.
Джокер неловко опирался о поручни, чуть позади этой небольшой компании, и держал в руках парящую кружку с кофе. Правда, сейчас в дрожащих пальцах девушки был зажат стакан с фирменной алкогольной бурдой от Джек, так что бодрящий напиток был возвращён обратно Джокеру.
Довершала картину светящаяся в полумраке голограмма СУЗИ. Несчастный ИИ уже несколько минут не переставала извиняться, объясняя свой поступок тем, что в медицинской карте Дэниелс не было ни слова о клаустрофобии. Она проверяла.