Сегодняшний бой.
Он был странным этот сегодняшний бой.
Батарианцы. Их сотни, тысячи. Здесь на луне Торфане они, как дома.
Они считают это домом. Торфанский отстойник контрабанды и работорговли. Здесь, под землёй они обустроили свои жилища. Здесь, они содержат рабов и складируют наркоту. Поэтому и сопротивляются с особой ожесточённостью, защищая свои трофеи.

Они упорны. Они не отступают. И бой становится бойней. Мясорубкой. Биотические волны, снаряды и лазерные лучи перемешивают в кашу живую плоть. Её так много, что в некоторых районах приходится идти по скользкой бурой мешанине и частям морщинистых тел. Вонючие твари. От сырого запаха крови становится дурно. Стоило сразу послушать сержанта и опустить непроницаемый щиток гермошлема. Надо же. Их кровь такая же красная, но кожа, как оказалось, намного плотнее. Убить такого в рукопашной непросто. К тому же, они влезли в боевые скафандры и стараются изображать цивилизованную армию. Дикари с варренами.

Сегодня будет жаркий бой. Пригодятся любые умения. Винтовки и дробовики откалиброваны. Оружейные системы готовы к бою.
Снайперская винтовка убивает наповал. Бесшумно, чисто и красиво. Даже слишком эстетично для этих уродов. Отличная штука. Разведка любит такие. Устроить засаду - это настоящее искусство.

По-другому ведут себя штурмовые "Лансеры", "Терминаторы", "Разрушители". Под шквалом огня от противника остаются единицы, которых потом добивают одиночными выстрелами. Мощно, эффективно, быстро. Отряд из десяти бойцов со штурмовыми винтовками - машина смерти, зачищающая территорию после предварительного обстрела из М-100.

Тяжёлое вооружение. Да, без него не стоит вступать в схватку. Гранатомёты, криогенные и плазменные установки – самое эффективное оружие и самые востребованные пушки, здесь, на Торфане, где твари кишат, где одним выстрелом можно уделать несколько десятков гадов.

У биотиков другой бой. Это целое представление. Красочное шоу и фантастические фокусы. Вокруг, столько зрителей. Перекрёстные волны порой вытворяют такое, что хочется запечатлеть подобные сцены на любой носитель и просматривать после, как самый захватывающий фильм. Загадочно, интригующе. Простому пехотинцу не понять.
Ты привык убивать в ближнем бою. Твоё оружие дробовик. Сильный, надёжный, безотказный. Вблизи его поражающая способность смертельна – один выстрел в альтернативном режиме и готово небольшое кладбище четырёхглазых. Пара зажигательных патронов, и твари избавлены от необходимости варварской традиции - сжигать тело по частям. Скажите спасибо - двенадцать трупов вам не нужно отпевать своими противными голосами.

Но сегодня был другой бой.
Запах гари. Стойкий, отравляющий. В воздухе смрад, дым. Видимость почти нулевая. Но мы идём вперёд. Там в развалинах засели гады. Они поливают наши отряды бесконечным потоком свинцовых, иридиевых, плутониевых пуль. Щиты трещат и не успевают восстанавливаться. Из-за укрытия противника не достать. Он прочно засел на обломках разрушенных конструкций собственных укреплений. Час назад гранатомёты поработали на славу и от батарианских дзотов остались лишь груды бетона. Но твари не хотят уходить. Они окопались и держат позиции, словно что-то защищают. Видимо, "красный песок". Самая дорогая наркота в Термине. Нет, сволочи, мы сломим ваше сопротивление!

Отряд биотиков обходит с левого фланга. Правый уже надёжно заблокирован пехотинцами. Ну же, ребята! Ещё немного. Кольцо сжимается, и трупы батарианцев плотным настилом ложатся один к одному вперемешку с трупами людей. Их выкосили подчистую, но и наши потери ужасающи. Девяносто процентов от начального состава групп останутся на Торфане навсегда. Развалины опустели. И едкая, чуждая войне тишина обволакивает солдат и заставляет двигаться. Быстрей. Чтобы заполнить пустоту, хотя бы бряцаньем брони.

А впереди, меж обломков темнеют створки люка в бункер нижнего уровня. Его они защищали. Какого чёрта! В открывшийся проход вваливаются пехотинцы. И в мутном свете аккумуляторных батарей, фонари нащупывают светлые пятна. Ещё батарианцы! На первый взгляд больше сотни. У них нет оружия и брони. Раненые…
Но мысли захлёстывает приказной крик сержанта: "Добить выродков!"
И не то от ожесточения, не то в качестве мести за погибших товарищей - никто не стреляет... приклады с остервенением врезаются в тела.

... Он очнулся посреди ночи. Холодный пот и шумное дыхание. Ужас охватывает душу. Четыре глаза на искажённом лице. Тёмные зрачки с прозрачной пеленой слёз. И мольба, сорвавшаяся с тонких губ. Острые зубы колючками впиваются в собственную плоть. Боль и страх. «Не бей».
Но удар следует за ударом. Батарианцы крепкие звери. Тяжёлая станина опускается в район шейных позвонков. Теперь, он неподвижен. Но по-прежнему жив. Ещё удар, ещё. Бесцельно, просто в плоть. Без злобы, лишь для завершения начатого. И лучше не смотреть в эти открытые колодцы с предсмертной агонией. Да, сдохнешь, ты, наконец, или нет! Удар. Один за другим. Кровь и хруст костей. Но он жив. И четыре глаза по-прежнему гипнотизируют тебя. Тварь! Удар по лицу. Но от взгляда не избавиться. Он внутри. Он заполняет сознание животным страхом. Нет! Батарианцы не обладают гипнозом. Ещё удар. Сильнее прежнего. Череп раздроблен, и мутная лимфа брызжет на доспехи. Конец. Но глаза... Они остались. Чёрные и бездонные. И еле слышный шёпот. «Не бей».

Он сидит на больничной койке, с головой укутавшись армейским одеялом, и монотонно раскачивается всем телом в такт секундной стрелки старинных часов. Его руки сжимают края грубой ткани и дрожат, губы искусаны в кровь, а в голове вспышка пульсирует за вспышкой.
И навязчивая фраза, болью терзающая тело: "Я не хотел".