«За что они так со мной поступили?»

Этим вопросом я уже не задаюсь, просто не могу смириться с тем, что меня держат под арестом. Поначалу я бесилась и злилась на всех, включая Андерсона, который собственноручно поместил меня под арест, сказав, что так будет лучше в первую очередь для меня. Возможно что он был прав, но я не привыкла бездельничать.

Два года в регулярной армии Альянса глотала пыль и грязь, затем целых пять лет меня готовили по программе N7 на одном из спутников Урана, и все время в действии, в движении. Там я и познакомилась с Андерсоном. Он был уже прожженный вояка, и рядом с ним мне показалось, что на самом деле я ничего не знаю о войне. Девид Андерсон стал моим наставником и другом. Затем батарианцы напали на Элизиум и мы сразу же ответили им. На Торфане мне доверили командовать отрядом таких же как я, и мы воевали как проклятые, круша неприятеля и захватывая стратегические точки и направления, не оставляя никого в живых. В пылу битвы я не обращала внимания на ранения и не заметила как закончился бой. Когда прилетел десантный корабль, я уже осталась совсем одна. Не было ни врагов, но не осталось и моих боевых товарищей. Все погибли.

Именно Дэвид Андерсон пытался доказать мне, что не я виновна в гибели моего отряда, просто я оказалась лучшим солдатом чем они и благодаря этому выжила – победила, а это дорогого стоит.

Мне казалось, что я воевала всю свою жизнь, не считая тех двух лет, пока меня пытались воскресить, но для меня не было тех лет, и вот теперь я здесь – взаперти, одна.

Джеймс был приставлен ко мне еще на Омеге. Андерсон поручил ему смотреть за мной, но я сразу поняла, что этот крепыш здесь не только для этого. Когда я протянула руки, чтобы он сковал их наручниками, Вега вытянулся по стойке смирно и сказал, что в этом нет необходимости. Я никогда раньше не слышала о нем, но чувствовала, что Андерсон доверял ему и хотел чтобы он защитил меня , и  Джеймс бы смог это сделать.

И здесь, в моей «золотой клетке», как я окрестила вполне комфортабельные апартаменты, в которых держали меня уже достаточно долго, Джеймс был рядом. Он приносил мне обеды, одежду и даже книги, которые было крайне трудно достать, но видимо не для него.

Хоть он и старался чтобы его взгляд был непроницаем и беспристрастен, с первой нашей встречи я заметила, что он испытывает чувство вины за то что приходится ограничивать мою свободу. Даже когда я бесилась, я не могла выместить свою злобу на нем. Он и так был наказан тем что ему, солдату, приходится быть тюремщиком. Я понимала, что из-за меня у него не сильно большой выбор. Ему приходится быть рядом, хочет он этого или нет. По сути он был под арестом вместе со мной.

После того как я перебесилась, наступила апатия и я сутками валялась на кровати и смотрела головизор. Через несколько недель я почувствовала, что начинаю тупеть от этой блестящей рекламы, которая подавалась под разным видом. Поначалу меня удивляло: почему никто не говорит о Жнецах? Неужели мне удалось их настолько долго задержать и они до сих пор не добрались до ближайшего ретранслятора?

Несколько месяцев я безвылазно просидела в комнате, пока меня не стали выводить на допросы. Расспрашивали много и одно по одному. Мне показалось, что это были не военные дознаватели, а переодетые психиатры, пытавшиеся вывести меня из равновесия, найти патологии в моем мозгу, и доказать, что я все выдумала. Даже люди, которые доверяли мне - Андерсон, Хакетт, не могли подтвердить мои слова. Их не было на Вермайре, когда я разговаривала с Властелином, их не было в чреве подбитого Жнеца, который был поглощен притяжением бурого карлика, после того как я чудом смогла спастись. Они хотели помочь мне, но не могли... И все равно я была благодарна двум адмиралам, которые поддерживали меня, верили мне.

Усугубляло ситуацию и то, что меня считали предателем, переметнувшимся под знамена «Цербера», и большая часть вопросов относилась к «Церберу», но не Жнецам. Они не верили что это реальная угроза и , боюсь, что они вообще не верили в них, но я старалась держать себя в руках, чтобы не дать им лишних козырей и признать меня невменяемой. Абсурд. Они тратят столько сил чтобы меня дискредитировать? Я даже начала опасаться, уж не сам ли Призрак решил отомстить мне за то что я взорвала базу Коллекционеров?

Я стала чаще вертеться перед зеркалом. Оказывается я женщина, а не только солдат. Не красавица, нет, но и не уродина, несмотря на следы шрамов, от которых я так и не избавилась. Просто было некогда, да и не для кого. Тем не менее, в моем лице что-то менялось. Взгляд постепенно становился более спокойным, а цвет глаз радовал своей яркостью, ведь теперь они не выгорали под лучами чужих светил и мелкие песчинки не царапали роговицу зрачка. Да и цвет лица сильно изменился. Я не помнила, чтобы моя кожа была такой бледной. Теперь на ней отчетливо были видны веснушки, о которых я уже забыла и их было очень много. Сразу вспомнила, когда в детстве меня обзывали конопатой, я колотила обидчиков, и их родители жаловались моим. Мама всегда пыталась успокоить меня и уговаривала относиться к этому более спокойно, а папа напротив, поддерживал и говорил, что никому нельзя давать обижать себя, даже словами.

За время заключения я несколько раз укорачивала волосы, которые успевали вырасти ниже плеч. В первый раз я хотела отрастить их побольше, но чувствовала дискомфорт и собственноручно укоротила их молекулярными ножницами.

Именно у зеркала я заметила, что начала полнеть. Сначала появились щеки, потом я увидела что округлились бедра и живот. Располнело все, кроме груди, а хотелось бы наоборот.

Я взяла себя в руки и следующие несколько месяцев потратила на изнурительные тренировки, чтобы привести себя в привычный боевой вид, и когда мне вновь понравилось мое отражение, я почувствовала тоску. Кому нужно мое тело кроме меня? Точнее, кому я нужна не как беспощадный боец, а как женщина? Внутри все сжалось и стало очень грустно. Настолько, что я чуть не завыла от тоски.

Пришел Джеймс, принес мой паек, и в этот момент я по-другому посмотрела на него. За долгое время Вега стал почти единственным человеком, которого я видела несколько раз в день. Он стал неотъемлемой частью моей жизни. Мне уже казалось, что я знала его всегда, хотя я не знала о нем ничего, кроме имени и воинского звания. Он был хорошо сложен, не дурен собой, и в этот раз он показался мне каким-то... близким и своим. Уже новым взглядом я осмотрела майку, обтягивающую крепкий торс Веги, и жадно сглотнула. «Вот что мне надо! Вот чего мне не хватало эти долгие месяцы безделья! »

Ночью я проснулась в поту и почувствовала давно забытое ощущение внизу живота.

Теперь меня каждую ночь посещали сны определенной направленности, и однажды днем я забылась и взяла Джеймса за руку, когда он в очередной раз зашел ко мне и поинтересовался, не нужно ли мне чего-нибудь? Я с трудом сдержалась, чтобы не сказать что мне сейчас хотелось больше всего, но он был как обычно собран и, как дисциплинированный солдат, смотрел мне в глаза. Пришлось сказать, что он свободен, он отдал честь и вышел за дверь.

Я почувствовала себя полной дурой, разозлилась на то, что пошла на поводу у своих фантазий. Соберись, солдат... Но я не только солдат. Да, я хотела его, этого крепкого и уверенного мужчину, а не лишь бы кого. Это чувство было таким сильным, что я сжала зубы и они скрипнули. Это была не любовь,и окажись сейчас здесь другой мужчина, я бы... Что я? Нет. В своих снах я уже привыкла быть только с ним. Женщина я или нет? Неужели я не смогу соблазнить мужчину?

Почему я просто не могла сказать ему об этом? Вместо этого я одевала белую футболку в обтяжку, мучила себя тренировками чтобы вспотеть, но имплантаты «Цербера» грамотно распределяли нагрузку сохраняя влагу. Тогда я выпивала много воды и снова отжималась, качала пресс, пока пот не заливал глаза, и майка не становилась насквозь мокрой и плотно прилипала к моей груди и плоскому животу. Все мои старания оказались тщетными. Как обычно, Джеймс смотрел мне в глаза и его взгляд был прикован только к ним. Неужели он не замечает или не хочет замечать? Если я предстану перед ним полностью обнаженной, он тоже будет смотреть в глаза? Я не понимала, что ему еще нужно. А все ли нормально с его ориентацией? Я злилась. Злилась на себя и на свою нерешительность.

Может, не нужно намекать и сказать прямо? Я женщина, он мужчина. Неужели я настолько непривлекательна для него? Решено. В следующий раз я буду действовать решительно и он уже не отвертится.

Я мысленно прокручивала наш диалог, но каждый раз обрывала его. Все казалось надумано и притянуто. Может все это глупости... или я боялась, что он мне откажет?

Из размышлений вывел меня Джеймс.

— Коммандер, что-то не так? – он был как обычно собран и подтянут.

— Да, Джеймс, — вырвалось у меня и он внимательно вгляделся в мои глаза, ожидая продолжения.

— Все не так, — продолжила я. – Как ты снимаешь стресс?

— Я хожу в тренажерный зал, — начал он...

— Я не об этом, — два незаметных шага и я уже рядом с ним.

— Есть ли у тебя подруга или ты пользуешься платными услугами?

— Коммандер, мэм? – глаза Веги слегка расширились и он чуть отступил от меня.

— Сколько можно повторять, не называй меня так. У меня есть имя!

— Простите, мэм, — Вега запнулся.

— Опять? – я вновь приблизилась к нему и снизу вверх посмотрела на него. – Ты спрашиваешь, что у меня не так и можешь ли ты мне в этом помочь? Ответ утвердительный, лейтенант. Именно ты можешь помочь мне.

— Вы имеете ввиду то, о чем я сейчас подумал? – Джеймс отошел в сторону, но я настойчиво последовала за ним.

— Да, черт возьми! Или тебе что-то не нравится?

— Мэм, я уважаю вас как героя, как отличного солдата. Вы всегда были моим кумиром и я готов отдать за вас жизнь, если потребуется...

— Не нужно отдавать за меня жизнь, — я начала злиться. Этот тюфяк еще раздумывает. – Разве ты не хочешь оказаться в постели со своим кумиром? Разве это плохой трофей?

— Я не могу, — Джеймс с трудом подбирал слова и я видела как дрожат его губы, а могучая грудь вздымалась все чаще и чаще.

— Что ты не можешь? Ты никогда не делал этого ранее? Или я уродлива и неженственна для тебя?

— Я не могу так... сразу. Все неожиданно и... Мне надо подумать!

Джеймс отсалютовал и стремительно выскочил за дверь.

От обиды я со свей силы сжала кулаки, что косточки в суставах дружно щелкнули. «Я его напугала. Нельзя было давить на него. Теперь он будет искать повод, чтобы отказаться охранять меня. А вдруг ко мне приставят какую-нибудь смазливую девчонку? Успокойся, Джейн. Тебе не двадцать лет. Ты умеешь контролировать эмоции. Умеешь!»

«Умею? Конечно умею, но хочу ли я этого? Я хочу другого. Тепла и ласки, ведь я женщина. Не хочу терпеть, не хочу».

Через 5 минут под холодными струями душа мне удалось успокоиться. А я даже не сняла одежду и обувь – так и залезла в кабинку. Пришлось раздеваться и заматываться в полотенце, не щеголять же нагишом... Хотя, кто меня увидит?

Переодевшись в сухое, я почувствовала что продрогла и поспешила залезть под одеяло. Приятное тепло окутало меня, а когда потеплели ступни ног, я незаметно задремала.

Когда пришел Джеймс, я, в чем была, выскочила из под одеяла, схватила его за могучую шею и впилась губами в его губы. Он обхватил меня, принялся снимать остатки одежды, положил меня на кровать и... я проснулась. Черт! Это был сон. Но какой сон. Я схожу с ума от своей озабоченности. Нужно чем-то заняться чтобы отогнать эти мысли прочь, но чем я могу заняться взаперти?... Эх, все так хорошо начиналось и... зачем я проснулась?

Оказалось, что меня разбудил будильник. Я с силой столкнула ненавистный прибор с прикроватной тумбочки, но он и оттуда продолжал противно пищать. Пришлось встать и выключить его.

События ночи быстро улетучились из головы и я занялась обычными делами. На мне был армейский топ и короткие шортики. Я взяла полотенце и прикрыла ноги на ладонь выше колена. Да. Короткая юбка не для меня – икры сильно перекачаны, да и вообще ноги крепкие и сильные, как у Джеймса руки. Я вспомнила, когда ногами сломала шею варрену, который втихую подкрался сзади. Были бы у меня ноги фотомодели, я бы сейчас тут собой не красовалась.

Я сделала зарядку, приняла душ и переоделась.

В ожидании Джеймса, я подошла к окну и с грустью наблюдала за мальчонкой, играющим с какой-то игрушкой на крыше дома напротив. Я усмехнулась. Смогу ли я сама иметь детей и успею ли, а если да, то кто будет их отцом и как они будут выглядеть?

Из размышлений меня вывел шум открывшейся двери. Я резко обернулась.

— Коммандер! – Вега вбежал в комнату и отдал честь. Он выглядел более взволнованным чем обычно.

— Ты не обязан меня так называть, — в который уже раз ответила я, окинув его взглядом и вспомнив свой сон. «Вот сейчас он скажет, что случилось что-то из ряда вон выходящее».

— Я и честь отдавать не обязан, — не моргнув глазом, ответил он.

«А я бы не отказалась отдать честь... Тебе. Уже почти готова пойти на это, но что ты хочешь мне сказать?» подумала я, но в слух сказала:

— Что-то случилось, лейтенант?

— Я не знаю. Комитет по обороне хочет вас срочно видеть.

— Даже так? Звучит грозно.

«Я так и знала. Обидно, но сама виновата. Значит не суждено. Комок застрял у меня в горле и глаза стали увлажняться. Я так ждала его визита, и не важно, что бы ответил Джеймс... теперь уже не важно. Теперь меня интересовало зачем я так срочно понадобилась Альянсу. Неужели решили устроить показательный суд?»

— Это срочно, коммандер!

— Ну тогда не будем заставлять их ждать. Идем...