Джек любит темноту и тишину.
Иногда сверху доносится раскатистый рык Грюнта и хриплый смех Заида, эти двое нашли друг друга и проводят все время в спорах и препирательствах. Когда слушать их становится уже невыносимо, Джек хватает отрезок металлической трубы и со всей силы стучит по переборке.
- Да заткнитесь уже, уроды!
Шум наверху стихает, но ненадолго.
Иногда слышно, как хохочет Донелли.

Иногда слышны шаги Тали - она бесконечно ходит туда-сюда, снимая показания с установок, которыми напичкана нижняя палуба. Она заходит даже сюда, в логово Джек, всегда с опаской и останавливается на входе. 
- Да проходи уже, цыпа, - снисходительно говорит Джек и демонстративно поворачивается на койке лицом к стене. Тали торопливо попискивает инструметроном и так же быстро исчезает.

И снова наступает покой и тишина. Только низкое ворчание двигателей раздается над головой, но она привыкла к нему и оно даже убаюкивает. Здесь уютно и тепло, в ее логове на технической палубе. Здесь спокойно и безопасно. 
До тех пор, пока не появляется Шепард.

Его шаги ни с кем не спутаешь. Он всегда ходит быстро, почти бегом – как будто нельзя перемещаться по кораблю нормально! Дробь его шагов раздается сначала наверху и слышен его голос и смех, когда он перекидывается парой фраз с инженерами. Еще остается надежда, что он свернет к Грюнту или Заиду, но Джек знает, что обманывает сама себя – он всегда спускается вниз. К ней. Черт бы его побрал! 

- Привет! Как дела? 
Он всегда начинает разговор с этой идиотской фразы, каждый вечер.
- Охрененно.
- Зашибись.
- Как всегда.
- Могло быть и лучше.
- Дерьмово.
- Да пошел ты, Шепард!

Она перепробовала абсолютно все ответы. Но на его лице все равно каждый раз появляется широкая улыбка. Он прислоняется спиной к металлическому ящику, привычно скрещивает на груди руки и начинается обычная тягомотина. Он рассказывает ей о прожитом дне, вставляя в разговор шутки – о перепалках Джокера и Сюзи, о том, как Грюнт разбил смотровое стекло в ангаре, о Мордине, разучившем новые куплеты, и смеется. Джек смотрит на него презрительно поджав губы и не отвечает на его вопросы – но Шепард не обращает на это внимания и продолжает рассказывать. Наконец, он исчерпывает запас тем и смотрит на нее своими проклятыми голубыми глазами. И с дурацкой улыбкой. 

- Чего уставился?
- Уютно тут у тебя.
- Точно. Будет еще уютней, если ты исчезнешь.
Улыбка становится шире. Джек раздраженно вздыхает. Она достает из заначки сигареты, щелкает зажигалкой и глубоко затягивается. Бумага и табак тихо потрескивают.

- Ты хоть бы пепельницу завела. 
Джек сплевывает на пол между своих широко расставленных ног.
- Шеп, чего ты меня достаешь?
Он пожимает плечами и становится на удивление серьезным.
- Мне не все равно, что у тебя на душе.
- А мне все равно.
Он опять улыбается.
- Ну, я пойду.
- Ну, наконец-то.

Он уходит. Как только его широкая спина скрывается в проходе, Джек поднимает в воздух складной стул и силой впечатывает его в стену. Ее тонкие руки, сплошь покрытые татуировками, мелко дрожат.
Какого черта ему нужно? Что он задумал? Как хочет ее использовать? Почему так муторно на душе, когда он уходит?
Джек вспоминает его лицо, когда она напрямую спросила его о сексе – она была уверена, что он хочет только этого. Всем мужикам было нужно одно и тоже. Зачем ходить вокруг да около? Доставили бы друг другу удовольствие и он наконец отстал бы от нее.
Его глаза вспыхнули, а лицо стало даже немного растерянным.
- Ты думаешь, мне это нужно от тебя?

А что тебе нужно от меня, Шепард?!
Она жалеет, что была откровенна с ним – рассказала о своем прошлом, о Прагии, о культе, о татуировках. Дала ему повод приходить сюда. Дала ему возможность возомнить себя гребаным психоаналитиком. Решил поиграть в дядюшку Фрейда? Джек играючи мнет стальные обрезки труб, окружив себя синеватыми всполохами и страшно ругается. Потом постепенно успокаивается. До следующего вечера.

- Привет! Как дела?
Тонкие ноздри Джек трепещут от раздражения.
Очередная порция дурацких россказней. Притворится спящей что-ли? Джек ложиться на спину, демонстративно зевает и закрывает глаза. Он умолкает. Она слышит, как тихо зашуршала его одежда, когда он отстраняется от своего ящика.
- Я, пожалуй, пойду.
Она не видит его лица, но знает, что он улыбается.
- Угу.
Джек провожает его взглядом из-под полуопущенных ресниц, облегченно вздыхает и садиться на кровати. Ее бедро упирается в что-то твердое. Джек опускает вниз голову и видит на кровати маленькую блестящую коробку. Она хмурится и торопливо вскрывает ее, оторвав крышку. Пепельница.
- Придурок, - усмехается Джек и ставит пепельницу на ящик рядом с кроватью.

Вечером он не пришел. Джек долго сидит, прислушиваясь к звукам наверху – было непривычно тихо. Чертовски тихо. Даже придурочный кроган успокоился. Она вытягивается на кровати и закрывает глаза. Тишина и покой. Наслаждайся, Джек!
Перед глазами встает его лицо и дурацкая улыбка.
- Твою мать, - вырывается у нее и она рывком садиться на кровати. – Ну что за хрень!
Джек поднимается по лестнице наверх, чуть жмурясь от яркого света. Инженеры удивленно смотрят на нее. Лица Тали не видно, но она наверняка тоже смотрит на Джек с таким же выражением лица.

- Чего уставились?
Кен и Гэбби резко отворачиваются и начинают таратаротить между собой о настройках основного ядра. Тали пожимает плечами. Джек скрывается в служебном коридоре.
- Слышь, ты, как там тебя, СУЗИ! – она зовет эту штуку вполголоса, чтобы не услышали инженеры.
- Да, Джек?
- Мне тут нужно обсудить кое-что с кэпом. Не знаешь где он?
- Капитан Шепард находится в лазарете.
Джек ударяет кулаком в стену.
- Вот дерьмо!
- Утром капитан получил сквозное огнестрельное ранение правой стороны грудной клетки с повреждением верхней части легкого. После проведенной операции находится под медицинским наблюдением доктора Чаквас.

Джек поднимается в лифте. Столовая полна народу, самый разгар обеда. Шум голосов и звон вилок неожиданно смолкает, когда она выходит из лифта. Тонкие кожаные ремни, перетягивающее ее разрисованное тело, отчетливо поскрипывают в повисшей тишине. Джек направляется в медотсек, не удостоив никого взглядом.
Шепард лежит и вся грудь его перебинтована белоснежными бинтами. С правой стороны сквозь повязку проступают крупные бурые пятна. Лицо выглядит непривычно бледным, глаза закрыты. Чаквас меняет ему капельницу. Она удивленно смотрит на вошедшую Джек.
- Я ненадолго, - непривычным, просящим тоном шепчет Джек. Чаквас молча кивает.
Джек подходит к кровати и дотрагивается до его руки.
Шепард приоткрывает веки. Джек, затаив дыхание, всматривается в его лицо.
И вдруг она чувствует как что-то мокрое и горячее вытекает у нее из горящих глаз и скатывается по щеке. Она проводит рукой по лицу и удивленно смотрит на свою мокрую ладонь.
- Привет! - чуть слышно произносит он и улыбается пересохшими губами. – Как дела?