Примечание: Написано это было еще до выхода третьей части, после появления трейлера «Against All Odds», о событиях которого тут упоминается. Кое-что действительно совпало с финальной версией, но многое угадать не получилось.

Кажется, Кайдан приходил в себя уже несколько раз, но все время опять проваливался в забытье. Теперь он нашел, наконец, силы подняться, ухватившись за какие-то перила, и судорожно моргал, пытаясь привыкнуть к полутьме. Лицо горело и ныло от ссадин и ушибов — шлем он не успел надеть; зато тело тяжелая броня более-менее защитила. Кайдан сделал несколько осторожных шагов по заваленному мелкими обломками полу, попутно угадывая на ощупь, что держится за край приборной панели в главном зале. Аварийные огни едва позволяли угадать в конце комнаты чернеющее отверстие. Что там с Джокером?
Когда Аленко почти добрался до входа в коридор к кабине пилота, «Нормандию» резко и сильно тряхнуло. Он машинально сгруппировался для падения, и не зря: отделался крепким ударом плеча о стену — а без шлема полет на несколько метров мог бы закончиться куда хуже. Кайдан с содроганием представил, во что превратился бы их пилот, с рождения пораженный синдромом Вролика, выпади он из кресла...
Панель управления «Нормандией» слабо, но светилась. Из-за спинки кресла быстро выскользнула и коснулась ее тень человеческой руки.
— Джокер! Джефф! СУЗИ?..
Ответом было странное мычание, больше похожее на стон. Но деловитое.
Мистер Моро действительно сидел в кресле, без уставного кепи Альянса, крепко пристегнутый и на вид вполне целый.
— А-ам! М-м-м! — Требовательно окликнул Джокер майор. — О-и... о-и е-е-не. У-ум! — сдавленно прорычал пилот, выразительно глядя на Спектра и показывая на свой подбородок. На окровавленный и совершенно бесформенный подбородок.
И тут Аленко обратил внимание на глаза Джокера, отчаянные и безумные. Но не от боли.
— У! — мистер Моро опасно выбросил руку точно вперед. — Е-ай. А... И-и! — Требовал чего-то он.
Постамент, где обычно появлялась голограмма СУЗИ, только слабо искрил, но по-видимому, ИИ не только слышала своего давнего, — что уж недооценивать синтетиков, — друга, но и поняла его. Экран внешнего обзора, мерцая и подергиваясь помехами, засветился.
Прямо по курсу в некотором отдалении невозмутимо сиял голубым огонек ретранслятора. А между ним и «Нормандией», по обе стороны, и вверху, и внизу, скоплениями и по отдельности, матово-черные и раскаленные добела, плавали бесчисленные обломки — то, что несколько часов (или минут?) назад было Объединенной Флотилией. То и дело «Нормандия» вздрагивала, когда они врезались в нее: без энергии кинетические барьеры не действовали, поэтому крупные куски кораблей были реальной угрозой. И насколько хватало взгляда, ни единого жнеца не было видно, да и вообще ни одного целого корабля, ни союзного, ни вражеского.
Только это Кайдана ни капли не радовало!
— Давно?!
Джокер быстро вызвал голографическую клавиатуру, чтобы ответить Аленко:
«Часа два прошло. Не было энергии, не было обзора. СУЗИ запускает двигатель».
Два часа... Кайдан в отчаянии сжал кулаки, но знал, что теперь и в его глаза перекинулось отчаяние и бессильная ярость. Два часа, как все было кончено, бесполезно. Два часа с тех пор, как они проиграли последний бой, хоть до конца и не поняли, за что он шел. Два часа назад армада из сотен жнецов, буквально протаранив собой союзный флот кворианцев и гетов, унесла за ретранслятор пленную Шепард.
В недрах корабля почувствовалась вибрация, Джокер промычал что-то предостерегающе, почти отовсюду разом упало по нескольку искр — и техника ожила, появился свет.
«Лифт заработал. Моей челюсти нужна Чаквас... :-(» — прочел Аленко на дисплее, тут же сменившемся на пульт громкой связи. Кайдан проглотил комок в горле:
— Всей команде... всем, кто цел, подняться в главный отсек.
Но двери лифта открылись еще до того, как он закончил приказ. Гаррус с поломанным рогом; совершенно невредимая, зато мертвенно-бледная Лиара; доктор Чаквас, запачканная чьей-то кровью и перемазанная панацелином; она задержалась в кабине лифта, фиксируя лангету на руке помятого Джеймса Веги. Все они молча миновали главный отсек, столпились у кресла пилота и по нескольку секунд обозревали поле боя. А затем один за другим стали поворачиваться к Кайдану. Ближайший дисплей пискнул — Джокер записал вопрос, витавший в воздухе: «Что теперь, майор?».
На шипение открывающихся дверей позади Аленко даже не обернулся. Он смотрел только вперед — поверх голов команды, сквозь потрепанную обшивку, через поле обломков — туда, где исчезла в этом вечном голубоватом сиянии их последняя надежда. «При помощи ретрансляторов мы направляем вашу цивилизацию по угодному нам пути» — прозвучали в голове у Спектра слова далекой первой встречи со жнецом.
— Они не победят, — тяжело и упрямо произнес Кайдан, с усилием нарушив скорбную тишину. — Пусть мы и проиграли бой. Пусть это означает наше решительное поражение. Но настанет жнецам конец, хоть когда-нибудь, если мы будем действовать с прицелом на будущее. — Спектр положил руку на спинку кресла пилота и прищурился. Он теперь командовал, и нельзя было ни единым взглядом выдать, как все в нем протестовало против того, что надо, необходимо было сказать: — И без оглядки на настоящее.
Всего шесть дней тому назад они боролись под командованием Шепард. Несмотря на то, что формально Кайдан был майором и Спектром, он безоговорочно подчинялся ей, как и все остальные в команде. Даже те, кто узнал Шепард совсем недавно, быстро распознали в ней умелого и опытного командира, к тому же, она принципиально не держалась официально даже с вымуштрованным Вегой.
— Я бы без оглядки бросился на помощь Шепард! Но...
На этом самом слове среди собравшихся прошел недоуменный шепот. О каких сомнениях могла идти речь?! Здесь все были безоговорочно преданы командиру, а многие в буквальном смысле обязаны жизнью. Часть этих историй времени борьбы с коллекционерами Кайдан лишь слышал от тех, кто помогал командиру на самоубийственной миссии. Однако того, что было между ним и Шепард еще при первой «Нормандии», на отмелях Вирмайра и по пути на Айлос, Аленко все равно никогда не забыл бы. И тем не менее, майор тяжело и решительно продолжил:
— Но наше положение таково, что приходится заставлять себя рассуждать здраво. И не просто здраво... нужно готовиться к тому, что мы можем стать не последними жертвами жнецов.
...Враги были коварны, опасны и непредсказуемы, поэтому к рискованным вылазкам и экзотичным методам борьбы команда привыкла быстро. Идея выпустить гигантского инопланетного червя, чтобы проникнуть мимо жнеца к захваченному храму была еще довольно простой. До самого конца задания никто, включая Аленко, не ожидал, чем оно закончится.
— К чему ты клонишь? — недоверчиво спросил Гаррус. Костяные пластины его щек ритмично подергивались. — Шепард посвятила свою жизнь тому, чтобы навсегда положить конец угрозе жнецов. Мы боролись за это с тех пор, как я впервые встретил ее на Цитадели.
— И мы добились большего, чем, возможно, десятки цивилизаций до нас, — поддержала турианца Лиара. — Добились благодаря Шепард и тому, что она никогда не теряла надежду. Мы должны сделать все возможное, чтобы эта борьба закончилась нашей победой!
— Именно. И все мы, включая командира, знаем, что ценой этому может оказаться жизнь любого их нас. Только одно недопустимо — проиграть. И я снова повторяю, — Кайдан обвел собравшихся напряженным взглядом. — Броситься на помощь Шепард — естественно, но... простила бы она нам, если бы мы в горячке упустили шанс одолеть жнецов? Речь ведь идет не об одном человеке, даже не о нас всех, а о вещах масштаба цивилизаций!
...Задумка сработала, как и было рассчитано: жнецу оказалось не под силу одолеть ловкого и хитрого червя. В конце концов, машина предпочла ретироваться по воздуху, пострадав напоследок от точного плевка зловредным ядом; червь вскоре шумно вынырнул где-то на горизонте, так что путь к цели был свободен. Дело оставалось за малым: помочь Шепард вскарабкаться по завалам из арматуры, куда её в последний момент отбросило взрывом.
— Шепард всегда говорила, что в борьбе мы не должны перестать быть теми, кто мы есть, то, что делает нас живыми ,— возразила майору доктор Чаквас. — Я говорю вам это, потому что командир и её отряд отправились выручать нас из плена коллекционеров, рискнув всем.
— И тем не менее, Кайдан говорит верно, — мрачно заметила Лиара. — Мыслить будущим — наш единственный шанс обеспечить, чтобы хоть когда-нибудь жнецы были повержены. Ведь это уже сработало: благодаря протеанам, вторжение удалось отсрочить.
— И еще: враг от нас такого не ждет, — вновь заговорил Аленко, благодарный асари за поддержку. — Мы обязаны разведать, что затеяли жнецы. Протеане оставили нам щит — мы должны добыть меч и сохранить его. Удар последует — хотя, быть может, не нам его наносить. Так должно!
Внезапно, жнецы предприняли быструю контратаку: вплотную к помощникам Шепард высадили десант из каких-то очередных уродливых порождений жнеческой генной инженерии, а груду металла вместе с командиром жнец просто поднял в воздух и скрылся за низкими облаками. Личный маячок Шепард, на который тут же взяла курс «Нормандия», пронесся над океаном, попутно зафиксировав потерю владелицей сознания, затем медицинский модуль выдал нечто странное, дальше сигнал пропал, а жнец сбросил груду железа вперемешку с простреленными телами хасков — но Шепард не было.
— Мы полетим за жнецами, за Шепард; мы сделаем всё, чтобы освободить её. — Произнес Кайдан громко и твердо, словно клятву и себе, и эпипажу. — Да, прошло уже много времени... однако... если она еще держится... Но! — Он взял себя в руки и зычно закончил: — Будем помнить, за что мы сражаемся. Не забудем, насколько важно может быть то, что мы встретим в пути. Шепард не ведет нас на это задание — но мы идем сами, потому что за это она сражалась!
...Неизвестно, что успела бы предпринять команда «Нормандии», если бы вслед за похищением не началось самое загадочное. По прошествии нескольких часов после исчезновения Шепард жнецы стали спешно покидать атакованные миры, чтобы собраться на орбите Земли для дальнего похода. О мотивах зловещих машин и связи происходящего с Шепард оставалось только гадать. Их цель удалось быстро узнать по направлениям разведки «Цербера» — система Долен на Дальнем рубеже, покинутая кворианская колония глубоко в пространстве гетов. Синтетики собрали большие силы для защиты последнего ретранслятора на пути; к ним присоединилась и Флотилия (не без заслуги Шепард, война между гетами и их создателями не разразилась). И сегодня они встретили врага лицом...
— Полетим прямо сейчас, в одиночку? — переспросил Гаррус. — Пора бы уже и привыкнуть, но у единственного корабля не так много шансов столкнуться со жнецами и успеть хотя бы уйти. Тем более, в таком состоянии. Кворианцы и геты могли бы помочь.
— И как же Тали? — громко спросили из заднего ряда голосом инженера Габриэли.
Когда «Нормандия» присоединилась к Объединенной Флотилии, кворианцы с родного корабля Тали пригласили её командовать группой сопровождающих флагман крейсеров. Технический талант, долгая служба на знаменитом корабле Шепард и многочисленные заслуги перед Флотилией обеспечили ей должность адмирала.
«Там никаких признаков жизни! Флотилия вся разбита. Даже геты сигналов не передают. СУЗИ сканировала» — с писком выдал экран слова Джокера.
— Адмирал Тали’Зора, вероятно... — невесело протянул Кайдан, косясь за окно. Там по-прежнему не показалось ни одного целого корабля, а среди обломков невозможно было угадать, какими из них недавно была горделивая пятисотметровая Райя.


То ли ретранслятор выкинул «Нормандию» в сторону звезды, то ли Долен за прошедшие пару месяцев непомерно разросся: видимости совсем не было, корабль парил в сплошном потоке красных лучей умирающего светила. А когда включились фильтры, на фоне багрового диска, края которого едва виднелись, отчетливо проступили уродливые червоточины — застывший на орбите флот жнецов. На неуверенно-вопросительный взгляд Джокера Кайдан под молчаливое согласие расположившейся рядом команды коротким кивком указал лететь в их сторону.
Индикатор срабатывания щитов не угасал ни на секунду, как будто «Нормандия» была под плотным огнем, но на самом деле жнецы не обращали на них внимания. Уже отчетливо виднелись колоссальные сгустки плазмы, то и дело отделявшиеся от красного гиганта и снова падавшие на звезду. Зачем было жнецам так отчаянно всем разом забираться в этот ад?
Вдруг экран вспыхнул белым, впрочем, тут же подстроившись под новую гамму за бортом: флот жнецов теперь светился изнутри голубым так ярко, что даже немного развеял красноту сияния Долена. По обшивке ближайшего жнеца пробежалась пара багровых молний: враг тоже включал щиты на полную мощность — приблизиться к Предвестнику, вероятному узилищу Шепард, было бы невозможно.
Затем жнецы открыли огонь. Предвестник направил свой луч по касательной к полюсу Долена, словно пытаясь отрезать кусочек с краю звезды; большинство ударило по самой кромке видимой части; некоторые нарочно согласованно водили лучами по одному и тому же месту. Красный гигант ответил: поверхность подернулась оранжевыми волнами, во все стороны вылетели высокие протуберанцы, и облака раскаленного газа заволокли черную армаду.
Зрелище заворожило бы кого угодно, но только не Джокера. Испустив отчаянное, длинное и совершенно неразборчивое мычание, он яростно набросился на пульт управления. Кажется, он пытался звать СУЗИ и уж наверняка ругался, на чем свет стоит. Но этого никто больше не слышал за общим гвалтом, пугающим скрипом каркаса и низким вибрирующим шумом извне. Сигнал перегрузки щитов выл, не переставая. Чтобы спасти защиту, СУЗИ направила на нее энергию от бесполезных в космической буре двигателей, поэтому «Нормандию» неистово бросало в потоке газа. Экипажу оставалось уповать на то, что газовый вихрь несет их быстрее облаков плазмы, а на пути не встретится какой-нибудь злосчастный астероид.
А жнецы все терзали Долен. От множества протуберанцев и загоравшихся облаков газа границы звездного диска размылись. Предвестник тоже перенес свой огонь к краю; выстрел — и в космос брызнул циклопический фонтан плазмы, как кровь из раны. На месте «рубца» начал стремительно закручиваться багровый вихрь. От него в разные стороны расползались воронки поменьше, быстро пропадая под вспучивающейся поверхностью. Вскоре ураган совершенно изуродовал форму Долена: гигантская впадина все разрасталась и почти достигла ядра, сильнее раздавались взрывы, весь красный гигант превращался в аморфную разлетающуюся массу. В звонкой гелиевой атмосфере послышалась перекличка фантастических боевых рогов. Раздвигая плазму массовыми полями, жнецы двинулись на остатки Долена.
— Нас так унесет, Джокер! — перекричал Кайдан шум внутри «Нормандии».
«И-у, аыу-ы-е. А-а... у-уы...», завершившееся стоном боли, в ответ могло бы заставить покрыться мурашками и турианца. Мимо Аленко, хватаясь за что придется, пронеслась к креслу пилота доктор Чаквас. Джокер сидел в кресле скособочено, не в состоянии высвободить правый локоть из-под тела. К остекленевшим глазам стекал по лбу пот, но левой рукой он уже что-то переключал, пока Чаквас быстро, но заботливо обрабатывала его панацелином. Качание пола прекратилось, и «Нормандия» мягко, но на полном ходу устремилась обратно к полыхающему месиву.
— Майор, справа!
Кайдан бросился на окрик Веги к экрану обзора. Оказалось, они немного промахнулись. Прямо с фланга на несчастную потрепанную «Нормандию» из газового облака заходил весь флот жнецов со взведенными щитами. «Надеюсь, Шепард этого не видит», — обреченно подумал Аленко, машинально отступая на шаг от экрана под крик Гарруса «К орудию!» и рычание Джокера, с котором тот разворачивал корабль носом на врага. И значит, все было зря...
— Это Предвестник! Что с ним такое? — привело майора в чувство восклицание Лиары.
Навстречу «Нормандии» без единого движения щупальцами неспешно проплывали жнецы один за другим. Предвестник действительно показался в их гуще, но узнать его можно было только по выдающимся габаритам. «Голова» же его виделась словно через лупу, и под днищем между щупалец залегла куда более густая тень, чем позволял близкий свет умирающего Долена.
— Он что-то тащит в лапах, — удивленно заметил Кайдан. — Откуда?.. — он осекся.
А если это было как-то связано с Шепард? Ведь это после ее поимки жнецы устремились сюда. Аленко знал, что не так давно она посещала Хэйстром в этой системе, а Тали там исследовала что-то, связанное с местным солнцем... О чем они не успели рассказать, одна наверняка мертвая, другая — лучше не думать, в каком состоянии? Ведь речь могла идти о пресловутом могучем протеанском артефакте-оружии, который они еще под командованием Шепард искали, пока не случилась беда.
— Надо проследить за ними, Джокер, — мягко произнесла за майора Лиара, по-видимому, поняв, о ком задумался Кайдан.
Но вот о чем... Был ли артефакт спрятан внутри звезды? Лучшего, вернее, какого-либо еще объяснения действиям жнецов не наблюдалось. Почему он туда попал? Может, это жнецы отобрали его у протеан? «Вам надо остановить врага, а не понять его» — сказал им с командиром Страж на Айлосе.
— Никогда не видела ничего подобного! Во имя Богини, что они хотят сделать?!
Вместе с Лиарой и Кайданом перед экраном уже стояла половина экипажа.
Вслед за жнецами «Нормандия» прибыла на орбиту Хэйстрома. Над полюсом одиноко висел жнец необычной формы: в отличие от собратьев, у него было нечто вроде свернутой набок зубастой пасти. На носу у грозного жнеца не горело глаз, хотя панцирь исправно светился. Окруженный армадой, Предвестник бережно подносил ему свою ношу; челюсти металлического чудовища нетерпеливо дернулись.
Итак, артефакт хранился внутри Долена. Очевидно, искажать так свет могло только что-то на эффекте массы; «благодаря» Шепард теперь вся галактика знала, каковы могли быть последствия его применения. Самое главное, как Шепард планировала извлечь его? После всего увиденного Аленко не сомневался, что никому, кроме жнецов это было не под силу. Или без жнецов?!
— Прочь отсюда! — неистово взвыл майор, расталкивая команду на своем пути к пилоту. — Джокер, пулей нас за ретранслятор, слышишь?! Лиара, отправь на Цитадель все, что мы увидели. Все по местам! Гаррус?
— Кайдан. — Турианец мрачно скрестил руки на груди. Даже с поломанным рогом он выглядел грозно. — Мы бросим Шепард на съедение этому? Даже не попытавшись что-то сделать? Ты разочаровываешь меня, майор.
— Ох, я так надеялась, что ты не затеешь этот спор опять, Вакариан, — едко заговорила Лиара, не поворачиваясь от панели коммуникаций. — Мы же все обсудили!
— Я был с Шепард там, на Вирмайре, — продолжил Гаррус, спокойно дождавшись, когда Кайдан, Вега и Кеннет его обступят. — Она-то тебя не бросила; ты, Аленко, её не видел, когда она выбирала между тобой и Эшли.
— Ты думаешь, Гаррус, мне сейчас хорошо её оставлять?! — Вскипел майор. — Ты прекрасно знаешь, чем она была для меня! И не смей сейчас вспоминать Горизонт, не то...
Кеннет и Джеймс безмолвно переглянулись и чуть плотнее встали к Кайдану.
— Мне нравилась Вильямс, — помолчав, ровным голосом сообщил турианец. — Хороший друг и смелый боец. Но я никогда не винил ни Шепард, ни тебя. Я знал, чего ей стоил выбор, я помню, как ты его воспринял. Что в тебе испортилось, Аленко?
— Я тебе скажу, в ком что испортилось! — прошипел Кайдан, медленно продвигаясь вперед. — Как только мы отсюда выберемся, я тебе обещаю. Джокер, долго нам еще?
— Мистер Моро уже давно под действием экстренного стимулятора, корабль ведет СУЗИ, и вы говорили в кресло, майор — сухо оповестила его все это время молчавшая Чаквас. — Ваша забота о товарищах... заметна.
Аленко нервно оглядел собравшихся.
— Не вовремя, не вовремя затеяли спор, — произнес он жестко. — Хоть я и мог бы его продолжить. Нам надо добраться до ретранслятора. Та штука — наверняка оружие; с минуты на минуту оно может сработать, и нас просто убьет взрывом. Не знаю почему командир не...
Свою речь он оборвал шипением, прикусив язык; оно потонуло в общем удивленном вздохе: на большом дисплее отобразился звонок по личному аудиоканалу командира.
— Майор Кайдан Аленко. — Её голос Спектр не спутал бы никогда и ни с чем. «Майор», хм...
— Шепард! Командир, что с тобой, где ты?
— Мы с тобой сейчас далеко. Но если ты тоже хочешь, чтобы мы были вместе...
— Ну, конечно, Шепард, конечно же я хочу быть с тобой! Это было невыносимо — думать, что ты можешь навсегда исчезнуть. Даже не хочу слышать, каким образом ты... Ведь теперь нам ничего не угрожает, а?
— Ничего. Мы будем с тобой всегда. — Гаррус сдавленно застонал, Лиара охнула, а у Кайдана потемнело глазах и подкосились ноги: этот голос тоже был в своем роде уникальным. — Возвращайся назад и присоединись к нам, майор Кайдан Аленко!
— Предвестник! — голос выскочившей вперед Лиары звенел от ярости. — Не смей мучить Шепард! Командир, держись, мы вернемся и тебя найдем!
— Нас зовут Долен. — Отвечал экран низким голосом всех жнецов. — Мы включаем и Шепард; она хочет быть с Кайданом, значит, и майор должен стать частью нас.
— Шепард никогда не стала бы сотрудничать с тобой, Предвестник, — угрюмо добавил Аленко, как он надеялся, в лицо жнецу. — Что вы с ней сделали?! — Сорвался он на крик.
— Нас зовут Долен. — Невозмутимо повторил собеседник. — Предвестник извлек нас и поместил в это тело. Он дал нам знания, дал сущности тысяч таких, как вы, и Шепард среди них. Теперь она — наша часть.
— Ты обречен, Долен, вот что. — Тяжело дыша, отчеканил Кайдан. — Шепард не захочет служить тебе; никто из тех, кого вы похитили с Земли, не захочет. Они уничтожат тебя, слышишь? Освободи их! Отпусти Шепард!
— Изолированное сознание, — ровно, но явно недовольно пробурчал голос жнеца, — субъективное мышление. Твои умения, желания, страхи — они не могут отказаться служить тебе. Мы вместе есть Долен, и мы хотим... просто быть. Ты не можешь освободить Шепард, но ты можешь присоединиться к нам. И здесь нет боли, страха, смерти, одиночества... Выбирай, человек.
Гаррус медленно, но упрямо мотал головой; турианец только сейчас позволил испугу своему проявить себя. Лиара выжидающе смотрела на Аленко — только сейчас майор заметил, как трудно человеку читать по лицу инопланетянки. Лица Веги и Чаквас совсем ничего не выражали, а глаза их были потухшими. Сам майор просто глядел только на так мирно светившийся экран — с ненавистью.
— Ну, вот, Гаррус, теперь мы оба считаем, что Шепард придется оставить, — выдавил наконец Кайдан.
— Некого оставлять-то, — горько сквозь зубы ответил Вакариан. — Перемолотая в эту тварь, перемешанная с тысячей других — это больше не Шепард.
Как же Аленко хотел, чтобы Долен сейчас же прервал разговор! Нет больше Шепард. Не надо решаться её оставить...
— Значит, ты готов расстаться навсегда? — Голос командира был не просто мучительно настоящим, интонация беспомощной грусти была совершенно неподдельной, и убеждать себя, что это коварный жнец, было решительно нечем. — Но обещаю, ты не исчезнешь. Я бессмертна теперь. И никогда не умрет моя...
Тонкие ветвистые молнии вывели из строя экран, а заодно и освещение, и Вегу, и унитул Гарруса. Пользуясь темнотой и внезапностью, Аленко бросился по короткому коридору к спасательной капсуле. Нащупав дверцы, он на всякий случай бросил назад дымовую гранату с пояса. Замок легко поддался инженеру-биотику, и через несколько секунд Кайдан, не пристегиваясь, ударил по кнопке аварийного сброса.


Они смотрели на самый восхитительный закат, который доводилось видеть кому-либо из людей — вещество погибшей звезды медленно расплескивалось по системе и остывало, оставляя после себя лишь едва ощутимое зарево горячего газа и чистую первозданную темноту вселенной. От ретранслятора во все стороны катились мягкие размеренные гравитационные волны, тихо отражаясь от последней оставшейся планеты. Величайшие силы вселенной склонились перед могуществом разума, приветствуя Долена.
Это знание восхищало профессора Джалиля, лучшего физика Земли, эта власть опьяняла президента Уэрту, это зрелище завораживало художников, музыкантов и поэтов, инженеров, солдат и врачей; им наслаждались вдвоем и последние люди-Спектры, Кайдан и Шепард. Внутри Долена десятки тысяч чувствовали любопытство, сосредоточенность, нетерпение, осознание, восхищение, страсть, уверенность, радость, любовь — изолированному сознанию не дано ощутить столько эмоций одновременно в полную силу.
Пятьсот веков Долен чаял возможности плыть по вселенной её величавой частью, жадно и методично впитывая каждое мгновение своего существования в новом теле. Мир отзывчиво раскрывался перед жнецом, как будто только и дожидался его появления. Быть — вот деяние, достойное заполнить вечность, раскинувшуюся впереди у новорожденного бога.