Как и каждую стандартную галактическую субботу, в «Спокойствии» было полным-полно посетителей. Представители всевозможных рас отдыхали от рабочих и не очень рабочих будней, сбрасывая напряжение в одном из лучших заведений иллиумского космопорта. К радости обывателей здесь присутствовали напитки, музыка и азари, а другого после тяжелой трудовой недели никому и не требовалось. Посетители наслаждались мягким освещением, смешанным с не очень крепким алкоголем и дополненным общением с друзьями или прекрасными голубокожими существами.

Как и каждую субботу, в клуб вошел турианец и, немного поискав глазами, устремился к столику в затененном углу в противоположной от танцпола стороне. За столиком сидел унылого вида человек, перед которым гордо выстроилась шеренга опустошенных стаканов. Завершив путешествие, гость плюхнулся в кресло и, поколдовав над панелью заказов, расслабленно откинулся назад.

— Черт, Виктор, я думал, что ты завязал — проговорил турианец — позволь тебе напомнить, когда ты последний раз напился, мне пришлось снимать тебя с недостроенной Башни Дантиус с помощью аэрокара...

— Ничего ты, Раффин, в людях не понимаешь, и никогда не поймешь. Потому и терплю тебя и твою пустую болтовню, птичья ты морда. Человек решил напиться, следовательно, на то имеется причина, и никому его от поставленной цели не отвер... отпр... тьфу! Не отвратить! Вот так.

— Неужели тебе опять отказали, ловелас ты недоделанный? — парировал Раффин мило (насколько это возможно турианцу) улыбаясь синекожей официантке.

— Представь себе, нет. Не отказали, а очень даже наоборот. Проблема лишь в том, что у меня нет своего корабля, а ей, видите ли, хочется на корабле, и точка... Тьфу ты, яг их поймет, этих женщин... А тем более — азари!

— О, да тебе, кажется, в кои-то веки повезло — собеседник человека весело ухмыльнулся и дернул жвалами — предыдущая твоя пассия — азари была гораздо умнее и отшила тебя через пару часов знакомства.

— Хватит издеваться, летун недоделанный, ни поддержки, ни совета, тоже мне, друг называется. Придется мне последнюю кредитку угрохать на аренду чертова корабля...

Раффин был пилотом и, как пилот обладал крепким холодным рассудком. Но, против природы, как известно, не попрешь, турианское воспитание было у него глубоко в подкорке мозга, и на любое обвинение в жадности, ненадежности и нежелании помочь он реагировал эмоционально. Виктор знал это и умел пользоваться положением своего приятеля, если хотел. Лицо Раффина напряглось, и он сказал:

— Хорошо, я дам тебе корабль. В последний раз. Будут повреждения — спросят с меня. Будет хоть одна царапина — с меня голову снимут, мать твою, обезьяна безволосая! Неужели нельзя проявить хоть чуточку уважения к технике? Это же величайшее достижение науки...

Каждый раз был последним, и каждый раз турианец разражался лекциями о значимости техники и об уважении к труду конструкторов, инженеров, рабочих и т.д. и т.п. Виктор не слушал приятеля, а лишь заказал себе стакан спиртного. Он тоже был пилотом. Когда-то. Был, пока его не выгнали с позором из Альянса за «Неуважение к приказам командования и неподчинение». Под туманной формулировкой крылась короткая и грустная история о том, как один пилот истребителя спас сотню тысяч жителей вместо промышленного района. Он думал, что его встретят как героя, а его выкинули на улицу, как ненужный мусор. Несмотря на поддержку товарищей по службе, вся жизнь с того момента пошла под откос и теперь медленно текла в бессмысленности серых будней. Сначала он летал на частных кораблях, потом его выгнали за пьянство и теперь, разбитый и подавленный бессмысленностью бытия, он отчаянно пытался найти хоть какую — то цель.

Но, в один отнюдь не прекрасный день высшие силы смилостивились над Виктором, и он встретил Ронану. «Ей можно восхищаться бесконечно и этого будет мало, а в ее глазах сама Вселенная» — говорил он друзьям. Все зашло уже достаточно далеко, но, черт, она хотела на корабле, и ничего поделать Виктор не мог. По правде говоря, бывший пилот был абсолютно трезв и, впервые за несколько лет думал перед тем, чтобы что-то сделать. Раффин, привыкший к вечно пьяному приятелю, а потому беспечный, согласился достать корабль, в призрачной надежде, что полет в обществе азари выведет Виктора из депрессии и тот начнет наконец жить.

Время плавно текло по своим, никому не ведомым руслам, Раффин хмелел и все больше расслаблялся, а Виктор стал счастливым обладателем двухместного челнока. Около двух ночи по местному времени два приятеля — пилота вышли из «Спокойствия» и, двигаясь по немного искривленной действием алкоголя траектории, направились к стоянке такси.

— Не забудь, что у турианских кораблей тумблер СРД справа, а не слева — бормотал турианец заплетающимся языком — и еще: умоляю тебя, не дергай больше так сильно за акселератор, в прошлый раз мне пришлось вправлять его на место дуговым паяльником...

— Постараюсь, уверил приятеля человек.

— Уфф... Виктор, друг, постарайся вернуть корабль целым... И, удачи тебе. Кончай ты уже прожигать жизнь. Ведь вы, люди, говорите, что она одна, так к чему тратить ее на бессмысленную войну с собственной печенью?

Человек хмыкнул и ничего не ответил. Раффин посмотрел на него выражающим сострадание, но слегка затуманенным взглядом и забрался в ближайший аэрокар. Дверь мягко захлопнулась и машина, слегка покачиваясь, ушла в иллиумское небо. Виктор немного посмотрел ей вслед, потом еще немного на звезды, устало побрел к другому аэрокару. Мысли постепенно настраивались на позитивную волну, а тело растеклось по мягкому креслу аэротакси. «Улица им. Седжессэса, Волус-Молл» — пробормотал бывший человек — пилот. «Принято» — ответил действующий  ИИ — пилот и аэрокар, плавно скользя в воздухе, понесся навстречу ночному небу...

Иллиумское солнце сначала аккуратно и мягко, а потом все более настойчиво ощупывало лучами комнату Виктора. Потом оно перешло к более активным действиям, ударив потоком света прямо по закрытым глазам пилота. Виктор перешел в оборону, укрыв голову одеялом, но, неожиданная измена и нападение будильника мерзким звуковым сигналом предрешили исход сражения. Сдавшись на милость победителям, и совершая утренний сеанс ухода за бренным телом, Виктор размышлял о предстоящих событиях. Все было четко спланировано и организовано, обо всем со всеми договорено и передоговорено, все было проверено и перепроверено. Сегодня он отправляется в Космос, впервые за много недель. Сегодня он летит с Ронаной — единственной надеждой на излечение от депрессии. Сегодня, так или иначе, жизнь должна измениться.

Несмотря на тщательную подготовку, Виктор волновался. Что ж, это даже неплохо, учитывая полную эмоциональную апатию последних месяцев, думал он, влезая в свою парадно — выходную одежду. Денек выдался солнечным, как впрочем, и все остальные дни на Иллиуме. Виктор даже начал тосковать по такой уютной земной непогоде, в которую дома возникает особое теплое чувство защищенности и безопасности. Отбросив мрачные мысли об опостылевшем погодном режиме, он спустился на аэропалубу и запрыгнул в такси. Через двадцать минут я буду в космопорте, через тридцать в корабле, а еще через час в нирване, думал бывший пилот славного флота Альянса, а теперь пропоица и бездельник Виктор...

Очнулся он наверно через несколько часов, а может и дней, точно нельзя было сказать. Помнил только странную улыбку Ронаны и стакан с непонятной зеленоватой жидкостью, который она подала ему с предложением выпить. Голова трещала, в горле скребли кошки, хотелось пить, и было холодно. Очень-очень холодно. Виктор с трудом приподнялся с кресла и попытался осмотреться. В кабине было темно, приборы не подавали признаков жизни. Аварийное освещение не работало — как учили в Альянсе — хуже этого могла быть только одна вещь.  Виктор прислушался и понял, что эта вещь тоже случилась. Душа позорно ушла в пятки, а ее место в животе занял ледяной ужас — тихий свист выходящего воздуха говорил о том, что корабль разгерметизирован. Дыхание моментально ускорилось, сердце ушло вдогонку и Виктору пришлось приложить все свои и не свои силы, чтобы сохранить способность трезво мыслить. Панель управления не отзывалась на лихорадочные удары пальцев, дышать становилось труднее. Виктор выскочил из кресла, рывком раскрыл аварийный отсек. Гермокостюмов не было, дышать стало еще труднее. Виктор остановился, прислушался, попытался найти пробоину. Он понимал — ее сделали специально маленькой, чтобы обречь его на мучительную смерть от холода и удушья. Кто мог это сделать? Ронана? Зачем? Ради чего? Пальцы уже окоченели,  дышать стало почти невозможно. Виктор прислонился к стене и медленно сполз вниз, собираясь с мужеством. О смерти его отучили думать в Альянсе, и он наивно думал, что сможет принять ее с достоинством. Только сейчас стало понятно, как он ошибался. Эмоции взяли верх, и Виктор ударил по приборной панели замерзающим кулаком...

Дышать почти невозможно, холод уже пробрался в грудь. Виктор лежал в кресле и смотрел в потолок, пытаясь смириться с неизбежным. Внезапно, залив кабину мягким оранжевым светом, над панелью управления возникла голограмма. Ронана снова странно улыбнулась.

— Твое испытание пройдет гораздо быстрее моего, воздуха осталось только на пару минут. Скоро ты поймешь: все происходящее ради твоего блага. Подойди к иллюминатору, взгляни в бездну Космоса. Вспомни, кем ты был, подумай, кем можешь стать, какие возможности открываются перед...

Виктор не слушал. Он выбрался из кресла и трудом подошел к иллюминатору. Ноги отказывались служить, и пилот повалился на пол. С трудом, задыхаясь, прислонился к стеклу, в легкие просачивался мертвый холод Космоса, руки почти отнялись. Виктор посмотрел в бесконечную, поражающую воображение глубину Космоса, а Она посмотрела в ответ мириадами маленьких светящихся глаз. Он все понял.

To be continued...