— Я могу вооружить тебя ершиком и предложить почистить сортиры, если ты так истосковался по подвигам.  
— Ха-ха, — уныло отозвался за спиной сержант — Швейцер, только не говори что ты начал пересматривать старые комедии про армию что бы улучшить свой и без того убогий юмор, пополнив его заезженными шутками. Для того что бы корчить из себя брутального остряка одних отбитых мозгов как у тебя мало. Серьезно, это же полное дерьмо. Нас посылают искать пропавшие корабли, которые наши инопланетные дружки потеряли самым бездарным способом. Что дальше? Мотивационные постеры «Вступай в Альянс! Помоги перевести инопланетную бабушку через дорогу!»?  
Здоровенный блондинистый детина гневно поерзал на столе, не в силах сдержать прущего из него возмущения. Если бы в комнате был кто-то менее моральноустойчивый или не знакомый он бы в ужасе убежал отсюда, и даже надпись на кружке сержанта «Ласковый тигр» не переубедила. Кружка кстати была овеяна мифами и легендами похлеще какого-нибудь замка и до сих пор будоражит умы и воображение команды на тему «Кто же ее, черт возьми, подарил?». Предположений было много — от того что Эдик отобрал ее у кого-то в темном переулке и до того что это был откуп за жизнь от банды батарианских работорговцев. Версию о девушке презрительно отметали как самую маловероятную.  
Тощий Швейцер, с пропитым лицом отставного интеллигента, неодобрительно покосился на сержанта и подергал уже седеющую и облезшую бороденку. Лучше от этого она выглядеть отнюдь не стала, еще сильнее напомнив о побитой молью шапке.  
— Я не думаю что все так плохо, Нильсон. На людей уже не смотрят с пренебрежением и недоверием как раньше. Отношения налаживаются, а это хорошо.  
— Ох, как я мог забыть док, ты же сраный гуманист. Или уже ксеносист?  
— Батюшки, да ты не из Терра Фирмы часом? Они тоже любят заменять корни и слова в словосочетаниях. Наверно им это напоминает дошкольную программу, когда мамочка гладила по головке и целовала в лобик за каждое удачное слово. Лейтенант, что вы думаете?  
Я неопределенно хмыкнула, проверяя затяжку винтов. В прошлый раз я поленилась ими заняться, решив, пусть переживут еще одну высадку, а там уже взяться за них капитально. Тем не менее высадки были, выстрелов нет, и дилемма лени опять всплыла на поверхность.  
— Нам все время плевали в лицо, а мы же радостно угрохали восемь крейсеров и пару тысяч хороших ребят, что бы отбить трех придурков на бесполезном корабле, который сам же себя и загнал в ловушку. В итоге совет пустил слезу умиления и доверил нам великолепную возможность подтирать сопли всем желающим, не зависимо от их количества пальцев. Я в таком восторге от этой перспективы, что просто сейчас расплачусь.  
— О чем я и говорю. Они бы еще снарядили «Путь Предназначения» пушками с конфетти, в надежде что «Властелин» и геты сдохнут от смеха. Кругом смерть, разруха, блестяшки и цветные бумажки с серпантином. Придурки...  
— Я, конечно, не могу ничего возразить насчет наших потерь, но все же на Пути было очень много экипажа, несколько сотен, да и...  
— Что? Ты же не думаешь приравнивать наших славных людей с этими... — Эдик гневно нахмурился и покраснел, уже открывая рот для длинной, и судя по всему отнюдь не печатной речи. В такой момент наверное грабители упали бы перед ним на колени и взмолили о пощаде, предлагая взамен все ценности.  
— Отставить, — я поспешно вклинилась в разговор. Только очкастого трупа мне тут не хватало. — Здесь военный корабль, а не философский диспут на тему «Бронированный внеземной зад: пнуть или поцеловать?». С Шепарда уже ничего не спросишь.  
— Да, жаль парня. Его же так и не похоронили нормально?  
— Ха, не удивлюсь, если через годик выяснится, что тело стащили геты и нам придется разбираться с каким-нибудь восставшим синтетическим монстром.  
— Нильсон, я смотрю, свободное время плохо действует на твои мозги? Тебе не нравится что в предложение доктора насчет ершика мало оригинальности? Так давай я добавлю ему глубины, нарядим тебя в водолазный костюм и отправим чистить уже канализацию. Ты думаешь, я пожалею на это дело скафандр и пару ласт?  
— Я... Нет, мэм! Извините, мэм!  
Я молча кивнула, и продолжила чистить винтовку под аккомпанемент виноватого сопения. Тоскующий без дела Швейцер уже давно перебрался к нам в арсенал, ибо выгнать его обратно в мед отсек ни у кого не поднималась ни рука и нога. Попросить его что ли нос почесать, а то все руки в масле...  
— А почему бы вам просто не пойти отсюда к черту, подальше от единственного работающего тут человека? — сварливо отозвалось с дальнего угла.  
Впрочем, переезд арсенала поближе к инженерам был так же встречен с явным неудовольствием.  
— Мэм!!! — неожиданно завопил доктор, от чего пьющий кофе сержант тут же облился, в корабле что-то громыхнуло, а угол разразился новым потоком ругани. — Вас капитан видеть хотел.  
— Что? Когда? Погоди, ты же уже минут двадцать тут сидишь, пенек ты недопиленный! Ты сразу не мог сказать? — поспешно всунув винтовку в руки Нильсону, я подорвалась с места, и, по пути отвесив доктору подзатыльник, влетела в коридор. Полегчало, но не слишком. Бездельник, скоро уже начнет путать, где у его пациента нога, а где шея.  
Забывшись, я нервно потерла нос, и тут же пробежала мимо спины капитана и торопливо замахавшего мне штурмана. Я рассеянно ответила тем же, не сразу сообразив, что спешить уже никуда не надо. Пришлось резко тормозить и разворачиваться, проскрипев пятками сапог некоторое расстояние.  
— Сэр, извините за опоздание сэр! — ребро ладони резво стукнуло по лбу, окончательно вымазав лицо. Хмурый, жилистый дядька с пышными черными усами как у Сталина молча осмотрел взъерошенный и грязный элемент команды в моем лице, и, смирившись с отсутствием альтернативы, кивнул.  
— Я не сомневаюсь, причина была стоящей.  
— Сэр, предварительное сканирование не выявило признаков органических или других форм жизни.  
— Никогда не доверяю всем этим сканерам, но если это так, то нас ждет лишь небольшая халтурка по осмотру останков корабля и команды. Стоун, бери сержанта и по паре рядовых, устрой им экскурсию, и разузнай причины крушения.  
Я приуныла. С грохочущими за спиной солдатами сей осмотр мог занять чуть ли не в три раза больше времени, чем если бы я сама шустро пробежалась по кораблю, осматривая достопримечательности.  
— Сэр, не сочтите за дерзость, но зачем так много людей на пустую планету? Все равно они не разбираются, а одна я сделаю все быстрее.  
— Мисс Стоун, один спектр озвучил точно такую же фразу, и если мне не изменяет память, кончил он плачевно. Вы же далеко не спектр, но уже возомнили себя Джеймсом Бондом и Рэмбо с сиськами в одном лице?  
— Я... Сэр, нет сэр! Но Найлус ведь погиб от выстрела того, кому доверял, а те кому доверяю я, находятся на корабле, — я почувствовала как горят уши. Вот уж дурная затея, вряд ли капитан поверит в то что я настолько фанатична Альянсу, и в принципе будет прав. Штурман вздернул бровь, но улыбнулся.  
— Сэр, да дайте ей пробежаться по развалинам, пусть разомнет кости.  
— Ты-то куда со своими советами, дурак старый? Может мне еще собрать актерский кружок, чтобы все смогли взять роль супермена и отвести душу? Или сбитый корабль это теперь такой признак безопасности?  
— Да уж не больший, чем топчущие идиоты за спиной. Ты хоть видел, что нам за пополнение досталось? Ей богу, срам, а не солдаты, с них станется с криком «за Альянс!» бросаться на каждую тень, а после удивляться, почему количества железа в заду резко возросло.  
Капитан воинственно встопорщил усы и грозно навис над низеньким и круглым штурманом, тот же пристал на цыпочки, презрительно глядя снизу вверх. Я притихла, время от времени забывая дышать. Штурман и капитан проработали вместе больше, чем живут некоторые семейные пары. Зато ругались они так же — долго, громко, и не желая сдавать свои позиции дураку напротив, причем не зависимо от чего — будь-то выбор мостика для пришвартовки, или сколько солдат отправить на пустую планету. Один из первых советов, который мне сказали когда я вошла на «Нейзби» — никогда не давать им повода для ссор. Раньше я не очень понимала почему, но теперь, когда эти двое уже напрочь забыли про предмет спора и с увлечением припоминали друг другу все возможные и невозможные ошибки, постепенно затекающая спина оказалась более чем хорошим разъяснением. 
$IMAGE1$ 


*** 


Красноватые пустынные пейзажи Агибиния раньше вполне могли сойти особенно впечатлительным личностям за воплотившийся ад. Мозг упорно отказывался воспринимать все разумные доводы насчет того, что температура здесь многим ниже нуля, и ощущение, что ты ступаешь по раскаленной планете, не покидало ни на секунду. Даже унылые стальные останки, щедро окрашенные светящей на небе звездой во все красные тона, приобрели неожиданно для себя зловещий вид.  
Фрегат уже скрылся, и, не удержавшись, я разбежалась и прыгнула, съехав по холму и подняв пыль в атмосферу. Возможно, это было похоже на щенячий восторг, но я уже отвыкла от спокойных планет, отсутствию неуклюжей солдатни и относительной безопасности. Сюда бы тишину и отсутствие тяжелого оружия на спине, и я поверила бы, что госпожа судьба решила мне улыбнуться. Но, она не любила улыбаться.  
— Как обстановка? — важно осведомилась рация. Она слегка искажала голос капитана, отчего он становился просто супер пафосным, как у черного американского президента в кино, который спасает Землю от коварных замыслов КГБ на пару с гетами. Ввиду некоторых причин популярность страшных фильмов про инопланетян резко упала, но коммунисты в кинолентах по-прежнему пытаются зачем-то захватить власть и внушают благоговейный ужас стандартному обывателю.  
— Судя по всему, это был исследовательский корабль, сэр. Никаких признаков жизни. По характеру повреждений судно упало на планету уже отключенным.  
— Есть возможность осмотреть изнутри?  
— Пока неясно, капитан.  
Я осторожно приблизилась к обломкам. По размеру корабль был немногим больше фрегата, и вероятно частным, так как не было четких признаков принадлежности к флоту какой либо расы. На развороченном, словно у мертвой рыбы, боку надпись была полностью повреждена, не давая определиться с названием.  
Борт отозвался протяжным стоном-скрипом, но корабль не шелохнулся. Выждав пару секунд и потоптавшись для уверенности, я поднялась. Ветер дунул следом, от чего судно издало усталый вздох. Я ответила тем же, и покрутила головой, осматривая помещение.  
Первым мое внимание привлек труп, находившийся в более чем неприятной близости от моей ноги. Со скрюченными пальцами, из-за холода он сохранился в весьма хорошем состоянии, по крайней мере, для того, кому разнесло голову из дробовика, превратив ее во что-то больше похожее на фарш, которым не наполнишь даже пакетик из-под хлеба. Смерзшиеся синие кусочки плоти мозаикой налипли на потемневшую от гари и крови стену, униформа ученого была вся заляпана мерзкой, почти черной коркой. Я не удержалась и болезненно поморщилась, отворачивая голову и чувствуя неприятный холодок, пробежавший по моей ноге к желудку.  
— Капитан, внутри тела членов экипажа. Азари и люди. Название я не могу сказать, но судя по трупам и типу помещений это научное судно.  
— Какие-нибудь признаки жизни или гетов?  
— Все тихо, — ветер, словно насмехаясь, тут же загромыхал листом жести.- Ну, почти, — уже сама себя поправила я.  
Коридор окончился тупиком — пол обвален, лифт поврежден, а лестница была загорожена всяким хламом. В дыре можно было разглядеть лишь комнату с голыми стенами и оборванными проводами. Красный свет звезды внутри останков перемешался с грязно-серыми тенями, отчего он стал тусклым и безжизненным, вычернив корявые тени. Пришлось вернуться обратно к месту, с которого начали. Я подошла к пустому креслу пилота, чувствуя за спиной хриплое дыхание корабля и бегущие по спине мурашки, словно там провели мокрой холодной тряпкой.  
— Нет ни одной исследовательской записи, журнала или блока данных, даже возле тел. Видимо кто-то застал их врасплох и все забрал.  
Я нагнулась посмотреть под пульт управления, и увидела собственно самого пилота, с обугленными лицом и руками. От неожиданности я невольно дернулась головой, гулко ударившись шлемом. Выпученные остекленевшие глаза и белоснежный оскал резко контрастировали на черном фоне, придавая умершему ни с чем не сравнимую гримасу ужаса и смерти. В животе невольно шевельнулось, но я заставила хлопнуться себя на колени, и заглянуть еще дальше. В самом углу, за плечом тела серела тоненькая пластинка. Извини приятель, но придется подвинуться. Впрочем, он вроде не слишком возмущен. На пальцах осталось противное ощущение озноба, хотя я в принципе не могла ничего почувствовать сквозь броню.  
— Капитан? Имя корабля «Борджиа», я нашла здесь бортовой журнал. По последним записям они увидели корабль «Синих светил», дальше идут отчеты о повреждениях кинетических щитов и обшивки. Здесь также сказано что на «Борджии» был какой-то груз.  
— «Борджиа»? Это не то что мы искали, но... Стоп, он еще на корабле?  
— Не могу сказать сэр, лестницы сломаны.  
— Оставайся на месте, я сейчас пришлю ребят, осмотрите вместе.  
— Поняла капитан. 


— Ух, черт, не слабо их.  
— Наверное, пираты. «Синие светила» занимаются пиратством?  
— Они занимаются всем, что приносит деньги. Странно, не думал, что они вылезут из Терминуса так далеко.  
Трое ребят задумчиво стояли у лестницы, сержант чуть поодаль, неодобрительно поглядывая на железные, и видимо очень тяжелые обломки. Я в очередной раз рассматривала содержимое нижнего этажа через край обрыва, но ничего нового так и не обнаружила, кроме пары выпотрошенных ящиков и сваленного компьютера.  
— Мэм, а может вам так спустится? Повиснете на руках, и аккуратненько...  
— Да, и как же я поднимусь наверх, умник?  
— А вон те ящички пододвинете и залезете на них, а там подпрыгните, или мы вам трос какой-нибудь сбросим.  
— Нильсон, я тебе не Лара Крофт прыгать и виснуть на лианах при каждом удобном случае. Разгребайте завал.  
Сержант тяжко вздохнул, потоптался, но, не дождавшись смены гнева на милость, смирился с неизбежным и отправился руководить процессом очистки лестницы.  
Не смотря на все старания и ухищрения Нильсона, солдаты все-таки справились с задачей, вопреки бестолковым указаниям своего командира. Я взяла двух ребят с собой, оставив третьего стеречь сержанта и следить за обстановкой. Огромный Эдик был способен скорчить такую рожу, что все собаки и кошки с воем полетят прятаться в мусорки и захлопнут за собой крышку, и в тоже время умудрялся плакать над диснеевскими мультиками, вроде короля льва, когда у Симбы умирает папа. При мысли, что такие как он — наша охрана и спасение в галактическом обществе, меня просто начинала колотить дрожь.  
В ящиках была стерильная чистота, стенки же были обиты чем-то мягким. Я подняла сваленный терминал. Если его отключили до того как грохнуть, то вполне возможно на остатки зарядки можно вытащить что-нибудь еще. Я только нацелилась отцепить панельку и добраться до внутренностей, как сверху истошно заорали:  
— Мээээм!!! Ну что там, мэм? — видимо сержант с чего-то решил что слышимость здесь плохая и добросовестно напрягал голосовые связки.  
— Все в порядке Нильсон, не нервничай, — мне бы кто-нибудь это сказал, сердце чуть из груди не выпрыгнуло.  
— Ага.  
Я заковырялась в винтиках, слегка деформировавшихся от удара. Через некоторое время экран засветился, запросив пароль. Чертыхнувшись, пришлось начать обход, кропотливо подбирая сегменты.  
— Мээээм! — не унимался изнывающий от тоски сержант. — Что-нибудь нашли?  
— Эдик, да не ори ты так паршивец, тут все прекрасно слышно! — не выдержав взорвалась я. Монитор сверкнул окном приветствия. Заряда совсем немного, но стащить информацию я успею. — Капитан? Тут сказано о каких-то исследованиях и протеанских находках, но в грузовом отсеке все пусто, видимо вынесли во время нападения. Дальше какая-то научная ахинея, я ничего не разберу.  
— Лейтенант, подойдите сюда, — позвал солдат. На полу лежала черная коробочка. Присмотревшись, я решила, что это что-то вроде рации, и осторожно взяла в руку. В голове возникла дилемма, сковырнуть, или отдать в таком виде? Задумчиво покрутив ее в руках, я видимо что-то зацепила, отчего устройство захрипело.  
— ...ем... ты... триста шестнадцать четыреста пятьдесят... але...ема... Калестон, — рация заискрилась как бенгальский огонь, и я торопливо отшвырнула ее. Пальцы ударило взрывной волной, и предмет разлетелся на части. Вот черт.  
— Мэм? — осторожно позвал солдат.  
— Здесь мы уже больше ничего не найдем. Уходим.  
— Есть, мэм.  
— Что? Уже все? Мы наконец куда-то высадились, но все что нас ожидало раздолбанная таратайка и спертый груз. Причем не наш.  
Я пожала плечами.  
— Наверное, капитан доложит начальству, а там видно будет. Впрочем, нас это уже не касается. В неведение счастье, и меня это абсолютно устраивает. 


***  
— Крестик.  
— Нолик.  
— Поставил.  
— Ага. Вот тебе.  
— Черт, опять ничья.  
— Угу. Еще раз?  
Я уныло размазывала остатки завтрака по тарелке. В столовой из офицеров была только я и за соседними столами уже вовсю развивались баталии на каше, где участники процарапали клеточки ложками. Ради приличия солдаты время от времени поглядывали в мою сторону, низенький и коренастый, похожий на злого гнома повар мрачно сопел, но при мне орать не решался, я же усердно делала вид что ничего не замечаю и вообще так и надо.  
Капитан уже третий день практически безвылазно находился то в рубке, то у себя в кабинете, лишь изредка призраком мелькая в самых неожиданных местах. Скорее всего просто наступила пора для отчетов, которые он терпеть не мог.  
Ни на планете, ни в системе ничего не было обнаружено, так что корабль взял курс на Цитадель, по каким-то делам, весь экипаж украдкой позевывал в кулак и дожидался увольнительной. В основном все разговоры были только о том, где лучше напиться, попялиться на стриптизерш и снять оную уже для приватных танцев в также снятой квартире. Реже — про семью и детей. Я не планировала ни того ни другого и ощущала себя пришельцем с особо дальней пустой планеты, вроде маленького принца Экзюпери.  
Стул с грохотом отодвинулся, солдаты моментально притихли, словно мыши под веником. Я молча вышла, заметив краем глаза как лицо повара расплывается в злобно-торжествующей гримасе. Не выдержав, я огляделась, и прильнула к двери ухом, надеясь уловить звуки заветного скандала.  
— Стоун! — капитан серым волком внезапно вынырнул из-за спины. Я поспешно вытянулась в струнку, отдавая честь. Совру что решила проверить замок или трещину в двери, с кем не бывает.  
— За мной.  
Я коротко дернула головой, что отдаленно могло сойти за нервный кивок. Господи, только бы Нильсон ничего не напортачил, я от этого придурка уже не знаю чего ожидать...  
— Ты в курсе что мы вечером уже будем на цитадели?  
— Да, сэр.  
— Отлично. В общем... Тебе надо будет зайти в президиум. Советник хочет встретиться.  
— Ааа... Эээ... — я не сразу нашлась, что и ответить. — Разве там у совета не расписано все по минуткам, там заседания...  
— Лейтенант, не рассказывайте мне про совет, я прекрасно знаю как там происходит. И я не говорил «Совет» я сказал «советник». К счастью у нас теперь есть адекватный представитель, хоть и не слишком радостный.  
— Поняла сэр. Сэр, — я сконфузилась. — Можно узнать зачем?  
— Расскажешь ему все про последнюю высадку и что там видела. Это уже не первое нападение на ученых, и из-за пары инопланетян на борту оно перестает быть делом альянса. Я надеюсь, что все обойдется, и надолго тебя не задержат.  
— Поняла, сэр.  
— Свободна. И будь добра, когда проверяешь двери, будь аккуратней, я-то ничего не видел, но мало ли кто что подумает. 


***  
— О, подлетаем!- солдаты прилипли носом к иллюминатору, во все глаза рассматривая цитадель. Я лишь мельком глянула, и слегка нахмурилась, сложив руки за спину. По сравнению с тем великолепием, которое мне открывалось до этого, новая Цитадель выглядела старым другом с искусственной рукой. Вроде все тоже, а смотреть тяжело. Забавно, что раньше я совсем не придавала ей значение. Это что-то вроде как с умершим, каким бы он не был ублюдком — после смерти он сразу становится великим человеком. Особенно если смерть была насильственная и как можно более жуткая, тогда процент святости прямо пропорционально количеству пролитой крови.  
Боковая дверь с шуршанием открылась, впуская разноцветные огоньки внутрь корабля. Я напоследок оглянулась, и вышла.  
Педантичная таможенная служба препиралась с элкором, и судя по раздраженному тону сотрудницы уже не первый, а по расе собеседника и не последний час. Такое ощущение, что болтали тут все. Люди и нелюди у гостеприимных диванчиков, отремонтированные кафе и магазин с сувенирами, орущий ВИ — ничто ни на секунду не затыкалось, разве что кроме хранителей, с важностью королей и грациозностью бегемота дрейфующих мимо. Передернув плечами, я направилась в президиум, пройдя мимо поста СБЦ.  
— Капитан, члены Терра Фирмы снова проводят агитацию.  
— Что, опять? Пришли им десяток азарийских проституток, может они сбросят свои ксенофобские взгляды. Все равно без дела сидят...  
— Ох, Бейли...  
— Ну а что ты мне предлагаешь сделать? Официально-то там все чисто, и не подкопаешься. К тому же не забивай мне голову, у меня тут ханар наркоторговец.  
— Х... ханар?  
— Я что, пускаю слюни посреди слова, или заикаюсь? Да, ханар. Утверждает что это не наркота, а способ лучше понять учения их учителей, ну или как-то так. Только от этих учений штырит похлеще красного песка или кроганского пойла. Что за мир, уже даже медузы становятся хитрожопыми.  
В президиуме следы разрушений были не так заметны, озера и зелень умело прикрывали матерящихся рабочих и уборщиков, а льющийся сверху свет придавал даже мусору глянцевый и торжественный вид, как на умело сделанных фотографиях в туристических брошюрках. Время от времени я натыкалась на тупики, но они скорее помогали мне окончательно не заблудиться, чем наоборот. Наконец я нашла место, где была назначено место, и остановилась у двери, услышав возмущенный брюзжащий голос, затем звук удара и повисшую тишину.  
Ой мамочки, только мне не хватало стать свидетельницей преступления, совершенного советником или над ним.  
Дверь открылась, и оттуда вышел слегка прихрамывающий мужчина. Первое что в нем бросалось в глаза — крючковатый нос и выражение брюзгливого вселенского неудовольствия на лице, как у профилей королей на старинных монетках.  
— Удина, кто там? Пусть заходит.  
Помощник советника смерил меня презрительным взглядом и молча махнул мне головой, в сторону двери, поковыляв дальше. Я увидела высокого и крепкого темнокожего мужчину, хотя он больше напоминал ацтека или индейца, чем афроамериканца.  
— Дайан Стоун?  
— Да, сэр.  
— Дэвид Андерсон. Значит, вы тогда присутствовали на «Борджии»?  
— Да, сэр. Я все написала в отчетах.  
— Я ознакомился с ними. Печально, что даже такие люди как ученые становятся жертвами ради кредитов.  
Я пожала плечами. Такова жизнь, может это и печально, но отнюдь не удивительно. После Шепарда началась просто массовая истерия на всякие протеанские штучки, чем естественно все и стали пользоваться — от бандитов до мошенников, что вызвало праведное негодование ханаров. До митингующих медуз еще не дошло, но как говорится, до поры до времени, да и Бласто уже не за горами.  
— Но больше всего меня злит, что кто-то организованно истребляет наши корабли, но мы толком не можем ничего с этим поделать.  
— Да уж.  
— Поэтому это дело перешло совету. Странно такое говорить, но нам повезло что там оказались азари. Появилась возможность поручить это дело спектру, хотя он совсем не рад.  
— Не сомневаюсь.  
— Я тоже, — скептично ответил кто-то третий.  
Только сейчас я заметила сидящего в углу турианца. Светло-серый, с холодными голубыми глазами, которые колко осматривали меня. Синие татуировки на пластинах делали его лицо похожим на языческую маску, посвященную какому-нибудь богу зимы или холода. Оценивающий взгляд был явно не слишком приветлив, точь-в-точь эстет, которому вместо античной вазы подсунули больничную утку, причем отнюдь не пустую. Я обернулась к Андерсону, чувствуя что брови постепенно переползают на верх. Видимо перекос моего лица выразил все, что было у меня на тот момент, потому что тот лишь смущенно кашлянул.  
— Дайан. Это Вэнн Атро. Спектр.  
— Неужели? Может он еще и турианец?  
— Как наблюдательно. Видимо, обладая этим качеством, среди людей уже можно считать себя жемчужиной разведки, — спектр брезгливо, по-кошачьи, сморщил нос, раздраженно дернул лицевыми наростами и вышел.  
— Ааа... Сэр? Все спектры такие, или ему просто утром досталось кофе без кофеина?  
— Он просто не в восторге, что ему навязали представителя альянса на его корабль.  
— Оу, и он теперь на всех людей кидаться будет? Или у меня цвет брони вызывает агрессию раздраженных турианцев?  
Андерсон глубоко вздохнул, и видимо мысленно досчитал до десяти.  
— Дайан, вы работали с турианцами прежде?  
— Чего? Н-нет конечно, бог помиловал, — я нервно за спиной помассировала запястье, чувствуя что-то не ладное. Ох, задом чувствую.  
— А придется, — наконец без обиняков выложил советник.  
Дочувствовалась. Я вытаращила глаза, не в силах ничего сказать или возразить.  
— Когда?  
— С завтрашнего дня. Перевод среди начальства уже одобрен, вещи отнесут на судно.  
Руки предательски задрожали, медленно, протискиваясь сквозь заграждения глупости, мысль дошла до моей головы. Турианец. Спектр. Чужой корабль. Я буду бегать на побегушках у турианца. Великолепно.  
— А я-то тут причем? Я имею ввиду... Ну... — я наконец смирилась с тем что не могу внятно говорить, и решила начать сначала. — Вы конечно имеете право дать мне пинок и отправить отсюда, но могу я хотя бы узнать зачем ему альянс, и почему я?  
— Имею, — хмуро подтвердил Андерсон. Не сомневаюсь, что именно это ему и хотелось сделать, но он сдержался. — Ты ведь была на цитадели, когда тут был жнец, и ты в курсе что тогда было.  
Я медленно кивнула. Это не самые приятные воспоминания, но именно такие почему-то держатся в голове дольше всех. Когда совсем рядом разрывает точно такой же крейсер, с точно такими же людьми, как и ты. Когда ты выжил не потому что такой крутой или опытный, а просто потому что тебе повезло чуть больше, чем тому, кто по соседству. Я почувствовала, что помимо воли до боли сжимаю запястье.  
— Мы не можем избавиться от напряжения, оставшегося после войны первого контакта. Но у нас появилось доверие, та ниточка, за которую стоит тянуть. Нам нужно показать, что люди и другие расы могут работать вместе. Ты же просто подвернулась под руку, так как одна из старших по званию среди всех, кто занимался этим делом. Послужной список у тебя отличный, так что нет никаких причин отвергать твою кандидатуру.  
Я почувствовала, что меня тошнит от этого миротворческого тона. Я еще раз кивнула и вышла. Вот уж дудки, как только дверь закроется — я тут же сбегу.  
Наивная.  


— Я надеюсь, тебя ввели в курс дела?  
— Более чем, сэр.  
Проклятый турианец поджидал под дверями, так что план сбежать провалился с драматическим треском.  
— Хоть что-то, — спектр изящно шел рядом, вышагивая своими длинными птичьими лапами. Я такими не располагала, и чувствовала себя бегущей за слоном Моськой. — Я не питаю иллюзий насчет людей...  
— Люди насчет вас также не питают иллюзий, — процедила я, чувствуя раздражение. Если он думает что на хамство я буду отвечать любезностями и кивками, то он ошибается, причем очень сильно.  
— Вот как? Все люди которых я встречал прежде преисполнены иллюзий что могут находится с нами на одном уровне, а после утверждения одного из вас в совете теперь питают идеи о всеобщей дружбе.  
— Я не сомневаюсь в том что это большая ошибка, как и то что мы отбили «Путь Предназначения».  
— Не хочешь ли ты сказать, что вам представился бы еще шанс войти в состав совета?  
— Мы бы просто могли не спрашивать шанса, — пожала я плечами. Спектр остановился, и медленно, переваривая то кощунство, которое я сказала, повернул ко мне голову. Я стиснула зубы, чувствуя как резко обозначиваются от напряжения скулы.  
— Неужели ты думаешь, что другие бы вам позволили?  
— Я думаю, что мы бы сохранили бойцов, которые погибли чтобы такие заносчивые ублюдки как ты перестали воротить от нас носы. Ты сомневаешься в моей компетентности, потому что я человек? Тогда слушай меня приятель, я не в большем восторге от всей этой затеи чем ты, и на этом наше сходство заканчивается. Но я буду делать свою работу, потому что мне так сказали, и я буду делать ее хорошо, и мне плевать, что ты думаешь по этому поводу, но уважать ты меня станешь, черт возьми.  
Батюшки, да он же мне сейчас башку прострелит! Но видимо Бог любит идиотов, или мне попался очень старательный ангел хранитель.  
— Ты бы сделала все лучше, если бы выбор зависел от тебя?  
— Не могу знать, сэр, — осторожно ответила я.  
— Четыре утра, шестой стыковочный шлюз.  
— Поняла, сэр. 


***  
За столиком, мягко говоря, было уныло. Грубо — атмосфера напоминала похороны, не хватало лишь тостов за упокой. Бармен видимо решил, что так оно и есть, сочувственно пожертвовав нам стакан «За счет заведения». Первую рюмку выпили молча и не чокаясь, да и следующие тоже. Народу было не очень много: три бармена, самозабвенно танцующий волус с парой азари, несколько турианцев и сидящий в углу кроган, время от времени зловеще вращающий глазами.  
— Вот уж чего не ожидал.  
— Угу.  
Док выдавил скупую мужскую слезу.  
— А ведь я помню тебя еще совсем малышкой...  
— Балда, я с вами всего десять месяцев.  
— О? Значит то не ты.  
Я молча запила это откровение еще одним стаканом. Разговор не клеился.  
— Да, неожиданно.  
— Угу.  
— Но ты же ведь не пропадешь?  
— Вот уж понятия не имею. Откуда мне знать какие порядки у спектров, еще и турианцев? Может он запрет меня под какой-нибудь лестницей, и будет подавать еду сквозь окошечко?- Я так ярко представила цепь на шее, алюминиевую посуду с хлебом, бананом и стаканом воды, что меня бросило в дрожь. Мало того, что этот подонок испортил мне увольнительную, так я еще и не знала, что от него ожидать. Может попросить его дать мне план действий, педантично написанный на бумажечку?  
— Ерунда, не будет такого, — твердо заявил Швейцер. Видимо, он наконец вспомнил, что по статусу ему необходимо здравомыслие. — Никто не умирал от службы с турианцем, и поводка я ни разу ни на ком не видел. Мы же не в разные миры разъезжаемся, достанем тебе переговорное устройство, время от времени сможем поговорить.  
— Угу. Но блин. Весь корабль полный этих... — Я сделала рукой витиеватое движение, теряя самообладание. — Инопланетян. Ни одного человека, ты понимаешь? Не одного человеческого лица, голоса, господи ты боже мой! Кругом турианцы! Они же просто копия чужих! Вдруг они брешут про свою ДНК, а сами жрут людей втихомолку? Я не хочу быть съеденной! Я же еще так молода, черт возьми!  
В панике я вцепилась в Нильсона, чувствуя себя героиней моего самого страшного кошмара. Доктор сочувственно похлопал меня по плечу.  
— Кххх... Кха... Тхайааан...  
— Ой, батюшки! — я отпустила шею Эдика, и тот тут же закашлялся. Раскаявшись, я погладила его по спине. Бедный сколько он от меня пережил. Ну да, он дурак, но ведь это же не повод мне вести себя как скотина. — Нильсон! Нильсон, прости меня! Прости за все! Прости за то, что я всегда на тебя орала, унижала, называла придурком, болваном и идиотом, и угрожала забыть где-нибудь! И за то что я тебе один раз пистолет ракетницей подменила, да и забыла потом... Бог! Бог есть! Бог наказал меня за это, и за все мои злодеяния! Я самый никудышный лейтенант на свете, и только перед кончиной я это понимаю! Если бы мне дали заново прожить эти месяцы, я бы тут же написала запрос об отставке, и отправилась бы в ханарский храм замаливать грехи! Питалась бы одной травой, и в перерывах между молитвами занималась бы только самобичеванием! Прости, прости меня Нильсон!  
Под конец речи ревели мы уже все трое. Азари расчувствовалась и прижала руку к сердцу, кроган сплюнув на пол, пошел искать место поспокойней, бармен же нервно сглотнул, и пожертвовал еще три стакана, лишь бы мы наконец заткнулись.  
— Акей, мне полегчало, — я глубоко вздохнула и медленно выдохнула.  
— Хорошо. Вообще-то, я никогда на тебя не злился, наверное как раз таки из-за того что ты никудышный лейтенант.  
Еще лучше.  
— Ты хочешь назвать меня клоуном? — нахмурилась я.  
— Нет, нет, что ты. Просто ты как-то необидно ругаешь.  
Я побарабанила пальцами по столу, пытаясь переварить это открытие и задумчиво глядя в стакан. Обычно, когда люди пьют, все вокруг начинается казаться веселым и простым. У меня же лишь притупило все чувства, отчего было еще более паршиво. Вечно у меня все через жопу.  
— Я, наверное, больше не буду, а то уже спать хочу.  
— Во сколько тебе на корабль?  
— На «Нейзби» я уже не числюсь, и все вещички перебросили на спектрову таратайку. В четыре утра мне надо быть там.  
— Оу. У нас есть еще три часа найти рамку, переговорщик и сфотографироваться на память, — доктор оптимистично размял плечи.  
— Чтобы было что перевязать черной ленточкой? — не удержалась я.  
— Опять за свое?  
— Ладно, ладно. Молчу. Только фотографируемся вместе, что б ты не вздумал в меня дротики кидать, когда скучно будет. Идем.