С ней было что-то не так. Настолько не так, что, может быть, впервые за последние неизвестно сколько лет, он не знал что сказать. Она как всегда залечила их раны. Она как всегда молча шла и не жаловалась. Она просто вдруг предложила сделать привал, села и так и замерла, глядя в никуда пустым взглядом. Закатное солнце залило ее золотистым светом, превращая в статуэтку из драгоценного металла, подчеркивая точенные эльфийские черты и идеальный контур бритой головы. Отсутствие волос ее не портило - она была прекрасна. И… ее здесь не было, вернее она была где-то не здесь.
Он подошел. Сел рядом с ней на колени, взял за руку и попытался поцеловать… возможно затем, чтоб она, пусть инстинктивно, но прореагировала на прикосновение его губ, которое должно было ей стать привычным за последние месяцы и дала ему уверенность… что… что она есть…просто она здесь…
Ее губы не ответили. Крохотная ручонка неожиданно сильно, до хруста в суставах стиснула его тонкие пальцы.
- Нерия…
Она не отвечала. Тишина наступающих сумерек, была настолько утомительно-тревожной, что услышав звук приближающихся шагов и лязг доспехов, Ворон почти обрадовался.
- Что с ней? – по лицу Алистера было видно, что он испуган, что, впрочем, не удивляло… по его лицу всегда было видно ВСЕ..
- Зевран… мне надо побыть одной. Немного. Хорошо?
- Хорошо.
Он высвободил свою руку и встал.
Шли минуты, солнце село. Алистер развел костер. Огрен сел у огня, опершись спиной о сброшенный рюкзак, и принялся молча смотреть на языки пламени, периодически отхлебывая из фляги.
Она сидела, освещенная бликами пламени и уже ни на прикосновения, ни на собственное имя не реагировала.
Зевран кивком головы позвал Алистера за собой и пошел к краю поляны.
- Что с ней? – повторил вопрос Алистер.
- Мой любезный друг, ты, право, переоцениваешь мою осведомленность в житейских вопросах. Я могу сказать, что она в аффекте, но более – ничего. И вот как раз по этому поводу, как ни разу не маг, никоим местом не храмовник и совершенно не Серый Страж, я хотел бы спросить тебя – к чему это может привести?
- С чего бы…
- С того, - Зевран лицо эльфа стало откровенно неприятным, - что как раз ты – храмовник и Серый Страж. А я… Я не могу потерять ее. У нее пульс…
Последних слов Алистер уже не слышал. Или не слушал. Он резко схватил эльфа за плечо, игнорируя его инстинктивную попытку уклониться от захвата и блокируя руку взметнувшуюся за кинжалом и развернул его лицом к себе.
Таких глаз у Алистера Зевран не видел никогда.
- «Я не могу»! …
- Если ты сейчас ударишь меня по лицу – ты сломаешь мне челюсть, друг мой. А мне бы очень этого не хотелось бы. Особенно сейчас.
Приподнятая бровь эльфа и кривая усмешка, обещающая, что угодно, заставили Алистера разжать пальцы.
Эльф показушно неспешно наклонил голову вбок, сладко похрустывая шейными позвонками.
- Вашу мать! – послышался от костра бас Огрена, - сейчас один другого назовет ублюдком, а тот его – сукиным сыном и веселье обеспечено!
- «Я не могу»! – Алистер попытался успокоиться. - Почему всегда «я»! Откуда и зачем ты вообще взялся на нашу голову! У нас без тебя все было хорошо…
- Ну, что касается «откуда», то из места аналогичного тому, из которого взялся ты, мой железнорукий дружок. И это место я бы мог описать тебе в подробностях, чем, возможно, расширил бы этим твой кругозор.… Но сейчас все это неважно. Я хотел бы услышать ответ на свой вопрос.
Алистер шумно выдохнул. Стоило взять себя в руки и не реагировать на этого фигляра… По крайней мере, в данной ситуации.
- Хорошо. Я не знаю. Я действительно не знаю к чему это может привести. Ты боишься, что…
- Что она сейчас уйдет в и тень, что ее сознанием кто-то овладеет, я боюсь чего угодно. Потому что даже не знаю, чего конкретно надо бояться. У нее замедлен пульс. Я понимаю, что она… Она переживает увиденное. Тем более – что … Я даже не хочу говорить вслух о том, что вся вот эта… - в общем, не в ночи будь сказано, дальнейшее ее существование в виде такой вот Матки - это могло стать вполне возможным вариантом ее будущего… Причем прямо там и тогда. Именно поэтому я настоял на том, чтоб мы вернулись в лагерь, чтоб спокойно провести ночь, не смотря на все рвение Огрена продолжать поиски ... И в свете вот этого всего… Скажем так, меня бы несказанно обрадовало, если бы в ее рюкзаке не оказалось трех пакетиков с лириумной пылью, но они на месте…
- Еще бы переживает! – начал Алистер и внезапно осекся. - Но пыль-то тут причем?
- Не важно. В данном случае – нам либо срочно нужна Винн, либо нам надо как-то… Заставить ее прийти хоть как-то в себя, встать и идти. Чтоб дойти до Винн… Я думаю, Винн разберется, так или иначе. В крайнем случае, конечно, ты понесешь ее, а я понесу ее рюкзак, но мы уже и так впустую потеряли время, а идти неблизко.
- Погоди-погоди… Так ты имел в виду…. про пыль…
- Она принимает препараты лириума, она ведь маг. У тебя в голове ни когда не складывалось 1 и 1 и не получалось два? И этому факту мы обязаны тем, что наши ботинки все еще есть кому носить, между прочим. Причем обязаны оба. И я бы был спокоен, если бы она надралась в стельку, если бы надышалась лириумной пылью, но не то, что с ней сейчас происходит. Понимаешь?
- Она бы так себя не вела. Я не представляю ее надравшейся в стельку. Она… Она сильная.
- Я абсолютно согласен. Она сильная. Она сильная, красивая, целеустремленная. И ты ее и любишь как раз за то, что она сильная… Но я не хочу сейчас слушать от тебя эти дифирамбы. Я хочу, чтоб ты подошел и очень нежно обнял ее и поцеловал… В общем, добился реакции... Любой, но активной. Вплоть до той, о которой ты не можешь говорить, не краснея. После этой фразы ты можешь сломать мне челюсть. Но моей просьбы это не отменит.
Алистер медленно измерял Зеврана взглядом с ног до головы. Эльф выглядел очень спокойно и совершенно серьезно.
- Она любит тебя, знаешь ли. – продолжил эльф. – И если ты этого не видишь, то я в этом не виноват.
- Любит?
- Для тебя это новость?
- Честно говоря, да.
- Знаешь, постель – это такое место, в котором иногда, вернее даже, как правило, возникает так называемый постельный треп. Так вот, из этого самого трепа можно иногда сделать любопытные выводы или получить прямые ответы. Я сейчас даже разрешаю тебе попытаться сломать мне челюсть еще с одной стороны.
- Прекрати паясничать.
- Так вот, у нее в изголовье, в палатке, хранится странный предмет – засушенный цветок, уложенный между двух тонких дощечек. Я нашел его там, когда она уснула. Тебе это что-то говорит?
- Но она же…
- Не она. Ты. Это ты принял решение. И не говори, что это не так – я слышал, о чем вы говорили тогда. Ты сам решил порвать с ней, если она не бросит меня. Ты сам кузнец своего счастья в данной ситуации. Я ей ни каких условий не ставил и ни к чему не обязывал.
- Так значит…
- Не значит. Я тебя разочарую. Она к тебе не вернется. Ты прав относительно того, что она сильная женщина. Но она, если это ты не знаешь, еще и умная женщина. Она прекрасно понимает - чем в будущем может закончится ваша совместная личная жизнь.
- В смысле? И откуда ты все это знаешь?
- Я говорил тебе о постельном трепе? Я сложил 1 и 1. Вернее гораздо больше единиц. Иногда полезно думать трезво. Поэтому лично я даже счастлив нынешним положение вещей.
- Ты ревнуешь?
- Нисколько. Мне вообще это чувство чуждо, равно как и любовь, если ты этого не знал. Характер наших с ней отношений она выбирает сама, мы с ней это оговорили в самом начале оных отношений. Я просто имею перед ней определенные обязательства и не собираюсь нарушать данного мною слова.
- Клятвы греть постель?
- Какая разница! Но вернемся к нашим баранам. Ты, Алистер, именно тот человек, которого она сделает несчастным при вашем с ней союзе, буде таковой случиться, и который сделает ее несчастной. И она это прекрасно понимает, собственно от нее я это узнал. Сложив кучу единиц. Да и сам вижу, что это действительно так.
- Но почему?!
- Какое место в твоей семейной идиллии с тихим домиком, вечерним чайником на плите и кучей ребятишек ты способен предоставить боевому магу? У этой самой плиты? Ты видел ее глаза, когда она кастует? Они у нее в этот момент такие же, как за минуту до оргазма. Что ты можешь ей дать? Шанс громить фаерболами пустые пивные крынки на заднем дворе по вечерам? Или ты будешь покупать ей контрабандный лириум? Или переживать ее ломки? Или ты будешь счастлив, живя с ней такой, какой она станет при такой жизни?
Эльф прищурился, ожидая ответа.
Алистер не нашел что сказать.
- А теперь, когда ты все это знаешь… Теперь иди к ней. И если ты этого не сделаешь – я перережу требе горло. Прямо здесь и сейчас. Я сейчас не похож на шутника. Да? Иди. И считай что я ничего не вижу, если ты будешь от этого чувствовать себя раскованней. Я даже отвернусь, если хочешь. И Огрен отвернется. Не правда ли, Огрен?
Гном шумно вздохнул, пробормотал что-то то про уродов и лег на бок на землю лицом к костру.
Глядя вслед идущему Алистеру, Зевран поймал себя на странном чувстве. Вместо любопытства относительно того, насколько эстетично и сексуально будет выглядеть его любовница, занимающаяся сексом со статным и привлекательным мужчиной, он почувствовал в горле странный комок, проглотить который оказалось не слишком легко. Он не слышал, что говорил Алистер, обняв Нерию, и нежно поглаживая ее по голове. Но когда услышал ее всхлипывания и неразборчивые фразы, ему стало легче не только потому, что она пришла в себя. Он даже не удивился тому, что стальная женщина просто плачет, просто и по-женски, от страха и омерзения. В глубине души эльфа копошились какие-то странные чувства. Хотя... В его случае, они, безусловно, никак не могли быть ревностью и любовью.