Фенрис и Изабела на море и на суше
Примечания автора: подарок для clemans_mm на Сикрет Санту 2015

 Изумрудный шелк струится под его пальцами. Прохладная, будто влажная ткань вся расшита серебряной нитью — ладонь то и дело задевает шершавые узоры. Можно вечно стоять вот так — неподвижно, отдавшись лишь ощущениям. Не думать. Не вспоминать.

Прислонившись к постаменту статуи Ревиля Безумного, Оленна снова плачет. Не от боли — от злости. Этот клиент был хуже всех. Лучше бы бил, думает она, впечатывая кулачок в камень. Боль телесная немного отвлекает, и Оленна, ойкнув, дует на сбитые костяшки.

      Эвелин, брезгливо морщась, приподнимает подол мантии и садится на колченогий стул перед решеткой. Закидывает ногу на ногу, рассматривает острые, по последней моде, носы туфелек из драконьей чешуи. Слегка покачивает ступней, любуясь россыпью изумрудов на пряжке. Здесь, в вонючей и темной тюрьме, короткое сверкание камней успокаивает.

ГФ/Морриган, таймлайн "Инквизиции"

– Что это, Хоук? – Страуд удивлённо разглядывал сидящего у ног Карвера мелкого уродца, похожего на рахитичного генлока. – Если это наглядное пособие для рекрутов, то почему он живой и в наморднике? Сгодился бы и труп.

– …да я в его извращённых фантазиях всё время под тобой оказываюсь и даже не имею времени на смазку, а потому его убью я!.. – вознегодовал Андерс в ответ на заявление Фенриса о том, что именно эльф должен убить автора того порнографического бреда об их несуществующей любовной связи. Означенный автор дожидался своей участи, лёжа на полу в углу комнаты связанным и с кляпом во рту.

– Авелин?
– Не знала, что ей нравятся девочки.

Амелл уже готовилась отойти ко сну, когда в её палатку вполз Вульф. В пасти пёс держал какой-то клочок бумаги, который он гордо положил к ногам хозяйки. Солона брезгливо подняла обслюнявленную бумажку за уголок, развернула…

В углах просторной пентаграммы, начерченной кровью чёрной кошки, горели красные свечи. Десятки их, в потёках воска, словно в лужицах крови, стояли и на полу – чёрном, как и стены, и портьеры на окнах.

   Эвелин обращается к Жозефине, но при этом выразительно смотрит в тень капюшона Лелианы. Лелиана с непроницаемым видом отворачивается к окну. Сестра Соловей недолюбливает мадам Инквизитора, что само по себе неудивительно — ее недолюбливают, кажется, все. За исключением благодарных народов Ферелдена и Орлея, конечно же. Но метка и способность закрывать разрывы есть только у Эвелин, и весь тот сброд, что именуется «друзьями Инквизитора», вынужден терпеть молча. Особенно теперь, когда Варрик с почетным караулом покинул Скайхолд.

Нет хуже врага, чем оскорбленная женщина.
Посвящение: Imirel за тот миллиард изображений Гаррета Хоука, который мне пришлось посмотреть...

Элемент АУ - экспедиция Тетрасов на глубинные тропы произошла три года спустя после начала Мора.

Неужели эта осада тянулась всего лишь неделю? За эти дни Натаниэль успел забыть, что значит нормально спать и вовремя есть. Когда он в умудрился прикорнуть на каких-то мешках, его разбудил Гаревел, требуя остановить «сошедшего с ума» сенешаля. Впрочем, узнав, в чем дело, Натаниэль не смог не согласиться с капитаном стражи. Попытаться выйти в одиночку на огра? И что с того, что помянутый огр, как и предсказывал Андерс, решил заменить собой требушеты?

Буря грянула. Примчалась с эльфийкой, обвисшей без сознания на руках стражи в воротах. За Андерсом посылать не стали – и зря, выиграли бы полчаса. Лишние полчаса пути до Амарантайна, к которому шла орда.

Натаниэль не знал, сколько они постояли лагерем - поди пойми в этом тёмном безвременьи, где нет ни солнца, ни ветра и воздух всегда одинаков. Андерс просыпался, ел, возился с ранеными и снова засыпал. Одного целителя явно не хватало на двоих, сам маг говорил, что успевает лишь латать там, где вот-вот порвётся - что бы он ни имел в виду - и ждать, что остальное тело сделает само. Дальше пойдёт быстрее и легче, говорил он, главное - первое время продержаться. Были бы зелья... Но зелья давно закончились.

Эта неделя оказалась самой скучной за всю его жизнь. В прошлый раз, очутившись за решеткой, Натаниэль как-то не обратил внимания на скуку – слишком занят был собственными переживаниями и готовился умирать. В этот раз поводов переживать не нашлось, и проторчать неделю в четырех стенах, совершенно ничего не делая…

Вернувшись в Башню Бдения, Элисса едва ли не бегом унеслась в кабинет, явно собираясь обосноваться там надолго. Натаниэль покачал головой вслед – они почти не спали этой ночью, потому что Элиссе непременно надо было выйти в дорогу ни свет ни заря, чтобы «успеть со всем разобраться, пока эти дураки от страха чего-нибудь непоправимого не наворотили» - и теперь она явно собиралась работать до позднего вечера. Пропади оно пропадом, то командорство. Он сунулся было с вопросом, не может ли чем-то помочь, получил от ворот поворот и, пожав плечами, отправился отсыпаться. Если Элисса говорит, что помочь нечем – значит, нечем.

До сей поры Натаниэлю ни разу не приходилось забираться в чужой дом. Тот раз, когда он лез в гостиницу за собственным доспехом, не считается – во-первых, тогда он был так плох, что едва сознавал, что делает во-вторых – трактирщик в лучшем случае убил бы. Эсмерель – опозорит. И не только его. Прикончить грабителя – дело святое, но это полбеды. Страж-Командор грабит почтенного банна Амарантайна – такого Эсмерель точно не упустит. Так что трясся он не на шутку, а от всех мыслей осталось лишь две – не попасться, и чтобы Элисса не заметила, насколько ему не по себе. Та выглядела как всегда – спокойной и сосредоточенной.

До Амарантайна они добрались без происшествий. Почти без происшествий. Впрочем, не считать же, в самом деле, происшествием три небритых морды, возникших вдруг на дороге с традиционным кличем «кошелек или жизнь»?

Он действительно обернулся быстро, да и прислуга опять оказалась на высоте – когда Натаниэль дошел до комнаты Элиссы, оттуда уже выходила служанка, унося пустой поднос. На столе стояло примерно то же, что утром – Создатель, неужели утром? – подавали Эддельбреку.